Джеймс Джордж Фрэзер Золотая
ветвь
Глава XVI
ДИАНУС И ДИАНА
этой главе мы
предполагаем резюмировать выводы, к которым мы пришли в процессе проведенного
исследования, и, соединив рассеянные лучи света воедино, направить их
на темную фигуру Немийско-го жреца.
Мы обнаружили, что на ранних ступенях общественного развития люди, не
зная скрытых природных процессов и тех узких пределов, в которых мы
способны их контролировать и направлять, как правило, присваивали себе
такие функции, которые ныне представляются сверхъестественными или божественными.
Поддержанию этой иллюзии способствовали те же самые причины, которые
ее породили: удивительный порядок и единообразие в протекании природных
процессов. Колеса великой машины вращаются так плавно и так точно, что
дают терпеливому наблюдателю возможность предсказать время года, если
не день, когда они приведут к исполнению его надежд или страхов. Регулярное
повторение великого цикла, вернее, серии циклов природных явлений запе-чатляется
даже в неразвитом уме дикаря. Он предвидит это повторение и, предвидя,
принимает желаемое за^ результат вмешательства своей воли, а нежелательное
— за действие воли врага. Нам кажется, что пружины, приводящие в действие
огромную машину, лежат далеко за пределами нашего знания, завернуты
в покрывало тайны, проникнуть за которое мы не можем и надеяться. Но
невежественному человеку они представляются лежащими в пределах его
досягаемости; он воображает, что может к ним прикоснуться и с помощью
магии употребить их на благо себе и во зло своим врагам. Со временем
ложность этого убеждения становится для него очевидной: он обнаруживает,
что есть вещи, которых он не может сделать, удовольствия, которых не
может получить, страдания, которых не может избегнуть и самый искусный
маг. Это недостижимое благо и это неизбежное зло он отныне приписывает
воздействию невидимых сил, благосклонность которых несет с собой жизнь
и радость, а гнев — смерть и страдания. Так на смену магии приходит
религия, а на смену магу — жрец. На этой стадии развития мышления последней
причиной вещей признается личность высших существ. Эти многочисленные
и часто враждующие между собой существа похожи на человека по своей
природе и даже по своим слабостям, хотя значительно превосходят его
в силе и продолжительности жизни. Еще не пришло время, когда под мощным
воздействием философии их резко очерченные индивидуальности растворились
и слились в непознаваемый субстрат явлений, который наше воображение
наделяет теми или иными качествами и в зависимости от этого нарекает
его различными именами — их человеческий ум изобрел для сокрытия своего
невежества. Люди, пока они видят в богах существа сродни им самим, а
не возносят их на недосягаемую высоту, полагают, что тот, 'кто выделяется
способностями среди своих собратьев, может после смерти, а иногда даже
при жизни достичь божественности. Воплотившиеся в образах людей божества
этого типа опосредствуют переход от века магии к веку религии. Считается,
что они хотя и носят имена богов и окружаются божественной пышностью,
наделены магическими способностями. От них, как и от колдунов, ждут
защиты от враждебных заклинаний, излечения от болезней, дарования потомства,
регуляции погоды и исполнения других обрядов, которые считаются необходимыми
для плодородия почвы и размножения животных; они должны обеспечивать
изобилие своему народу. Люди со столь выдающимися и обширными способностями,
естественно, занимали в стране высочайшее положение и, пока разделение
духовной и светской власти не зашло слишком далеко, являлись высшими
авторитетами в гражданских и религиозных вопросах. Одним словом, они
являются и царями и богами. Окружающий царя ореол божественности уходит
своими корнями в глубины истории; и прошли многие века, прежде чем познание
природы и человека эти корни лодточило.
В классический период греко-римской древности правление царей было большей
частью делом прошлого; но предания об их родословной, титулах и притязаниях
содержат объяснение их царствования по божественному праву и их сверхчеловеческих
способностей. Поэтому не будет излишне смелым предположить, что, хотя
позднее Царь Леса в Неми лишился своей славы и был предан забвению,
он был представителем длинной линии священных царей, которые в обмен
на многочисленные блага, от них ожидаемые, не только принимали от своих
подданных знаки уважения, но становились объектом культа. То немногое,
что известно нам о функциях Дианы Арицийской, доказывает, что в ней
видели богиню плодородия, в частности богиню деторождения. В исполнении
этих важных обязанностей Диане, возможно, помогал ее жрец; они выступали
в роли Царя и Царицы на торжественном бракосочетании, целью которого
было весной и осенью украсить землю цветами и плодами и благословить
людей здоровым потомством.
Если Немийский жрец выступал в роли не просто царя, но и бога рощи,
возникает вопрос: персонификацией какого божества он являлся? Древние
авторы отвечали, что он был Вир-бием, супругом и возлюбленным Дианы.
Но это нам мало что дает, потому что о Вирбии нам почти ничего не известно.
Ключом к этой загадке, возможно, послужит тот факт, что в роще горел
огонь, поддерживаемый вест-алками. Ведь у арийских народов Европы вечные
священные огни разжигались и поддерживались дубовыми поленьями, а неподалеку
от Неми, в самом Риме, топливом для огня Весты служили древесина и ветви
дуба. Это показал анализ обугленных головней огня Весты, обнаруженных
Д. Бони
-------------------------
Бони Джакомо (1859—1925)—итальянский археолог.
во время известных раскопок на римском Форуме в конце XIX века. Ритуал
священного огня отличался большим единообразием во всех латинских городах.
Отсюда можно заключить, что огонь Весты, в каком бы месте Лациума он
ни поддерживался, питался, как и в Риме, древесиной священного дуба.
Если так же обстояли дела в Неми, то тамошняя культовая роща была, вероятно,
естественной дубравой, а деревом, которое Царь Леса должен был охранять
с риском для жизни, был дуб. Действительно, Эней, согласно Виргилию,
срезал Золотую ветвь с вечнозеленого дуба Но дуб был священным деревом
верховного бога латинян Юпитера. Отсюда следует, что Царь Леса, чья
жизнь была некоторым образом связана с дубом, олицетворял ни более ни
менее как самого Юпитера. По крайней мере на это указывают имеющиеся
в нашем распоряжении скудные сведения. Представители древней альбанской
династии Сильвиев (или Лесовиков), нося на голове корону из дубовых
листьев, явно подражали Юпитеру Лацийскому, который обитал на вершине
Альбанской горы, и соперничали с ним в силе. Не исключено, что Царь
Леса, который охранял священный дуб на склоне той же горы, был законным
наследником и представителем династии Сильвиев. Во всяком случае, если
он действительно слыл Юпитером в человеческом облике, то Вирбии, с которым
его ассоциировало предание, оказывается не кем иным, как местным вариантом
Юпитера, бога зеленого леса.
Гипотезу, согласно которой Царь Леса — во всяком случае в позднейшую
эпоху — выступал в роли бога дуба Юпитера, подтверждает анализ образа
Дианы, его божественной спутницы. Две линии аргументации сходятся в
доказательстве того, что Диана была богиней лесов вообще, а в Неми была
богиней дуба в частности. Во-первых, она носила титул Весты и заботилась
о вечном огне, который, согласно нашему предполо-«ию, растапливался
древесиной дуба. Но богиня огня и бо-топлива, с помощью которого его
поддерживают,— вещи > близкие; примитивное мышление, возможно, вообще
: проводило четкой разграничительной линии между пламенем
;м, что в нем горит. Во-вторых, немийская нимфа Эгерия яв-яется не более
как двойником Дианы, а относительно Эгерии нам положительно известно,
что она была нимфой дуба, дриадой. Обиталищем этой богини были покрытые
лесом горы всей Италии. Так, гора Алгид, ответвление Альбанских гор,
была в древности покрыта дремучими дубравами, как вечнозелеными, так
и опадающими. На этих холодных горах зимой долго лежал снег, и считалось,
что эти угрюмые дубовые леса были любимым убежищем Дианы, равно как
и разбойников в новое время. На длинном крутом горном кряже Апеннин,
с которого открывается вид на Кампанскую долину, гора Тифата за городом
Капуей в старину точно так же была покрыта вечнозелеными дубами, среди
которых возвышался храм Дианы. Здесь Сулла
--------------------------
Сулла (138—78 до н. э.) —римский полководец.
благодарил богиню за победу над сторонниками Мария
-------------------------
Марий Гай (ок. 157—86 до н. э.)—римский полководец.
в прилежащей долине; свою благодарность он выразил в надписях, которые
долгое время можно было видеть в храме. Таким образом, мы пришли к общему
заключению: Царь Леса в Неми олицетворял бога дуба Юпитера и в священной
роще сочетался браком с богиней дуба Дианой. Эхо этого мистического
союза докатилось до нас в предании о любви Нумы и Эгерии, местом свиданий
которых, по некоторым сведениям, были эти священные леса.
На эту теорию можно, конечно, возразить, что божественной супругой Юпитера
была не Диана, а Юнона и что, если Диана вообще имела спутника, то звался
он не Юпитером, а Дианусом или Янусом (последнее слово является искаженной
формой слова Дианус). Все это так. Но это возражение можно парировать
указанием на то, что Юпитер и Юнона, с одной стороны, и Дианус и Диана,
или Янус и Янаг— с другой, являются всего лишь двойниками, выполняющими
сходные по сути и по происхождению функции. Все четыре имени происходят
от арийского корня ди, значащего «яркий»; тот же корень встречается
в обозначении соответствующих греческих божеств: Зевса и его древней
спутницы Дионы. Юнона и Диана были богинями плодородия и деторождения
и раньше или позже отождествлялись с луной. Относительно же истинной
природы и назначения Януса в затруднении пребывали сами древние, и не
наше дело самонадеянно решать те вопросы, в которых колебались даже
они. Варрон приводит мнение, согласно которому Янус был небесным богом.
Оно подтверждается не только этимологической тождественностью его имени
с именем небесного бога Юпитера, но и отношениями, в которых он находился
с двумя подругами Юпитера — Юноной и Ютурной. Присвоенный Янусу эпитет
Юнонийский указывает на брак между этими двумя божествами. Согласно
другому сообщению, Янус был мужем водной нимфы Ютурны, в которую, по
некоторым сведениям, был влюблен Юпитер. Кроме того, постоянной формой
обращения к Янусу и к Юпитеру было слово «отец». Его отождествлял с
Юпитером не только образованный святой Августин,
-------------------------------
Августин (354—430) — христианский теолог и церковный деятель, один из
так называемых «отцов церкви».
но и благочестивые язычники, посвящавшие подношения Юпитеру-Дианусу.
Следы его отношения к дубу можно обнаружить в дубовых лесах Яникула,
холма на правом берегу Тибра, где в отдаленнейшую эпоху италийской истории,
по преданию, царствовал Янус.
В случае правильности нашей гипотезы одна и та же божественная пара
была известна у греков и италийцев под именами Зевса и Дионы, Юпитера
и Юноны, или Диануса (Януса) и Дианы (Яны). Имена этих божеств в основе
своей тождественны, хотя и меняются по форме в зависимости от диалекта
племени, которое им поклонялось. Когда в глубокой древности народы жили
в непосредственной близости друг от друга, божества эти различались
разве что по названию. Но постепенное рассеивание племен с их последующей
изоляцией друг от друга благоприятствовало развитию различного понимания
богов, которых они принесли со своей бывшей родины, и их культа, так
что со временем противоречия между мифом и ритуалом стали возрастать
и превратили номинальное различие между богами в реальное. А когда с
постепенным прогрессом культуры длительный период варварства и изоляции
стал клониться к закату и растущая политическая мощь одной общины стала
стягивать более слабых соседей в единую нацию, вместе со своими диалектами
народы внесли в пантеон и своих богов. При этом могло получиться так,
что те же самые древние божества настолько изменились под воздействием
диалектных и религиозных различий, что их первоначальная идентичность,
вероятно, уже не просматривалась, и они заняли свои места в национальном
пантеоне в качестве независимых божеств.
Как следствие окончательного слияния родственных племен, которые долгое
время жили раздельно, это удвоение богов объясняет появление в римской
религии Януса рядом с Юпитером, а Дианы, или Яны, рядом с Юноной. Это
по крайней мере более вероятная теория, чем та, которая находит благосклонный
прием у некоторых современных ученых; согласно ей, Янус изначально был
не более как богом дверных проемов. Крайне маловероятно, чтобы бог такого
ранга и значения — которого римляне почитали как бога богов и отца народа
— начал свою жизнь в качестве скромного, хоть и почтенного привратника.
Столь триумфальный конец как-то не вяжется со столь заурядным нача'лом.
Более вероятно, что дверной (janua) бог получил свое наименование от
бога Януса. Такое мнение подкрепляет анализ слова janua. Обычное обозначение
дверей -— одно и то же во всех языках арийских народов от Индии до Ирландии:
dur на санскрите, thura на греческом языке, Тйг на немецком, door на
английском, dorus на древне-ирландском и foris на латыни. Но кроме обычного
слова «дверь», которое латиняне разделяли со своими арийскими собратьями,
у них было слово janua, которое не имеет аналога в индоевропейских языках.
Слово это является прилагательным от существительного Янус. Думается,
обычным делом было ставить статую или символ Януса рядом с главной дверью
дома, чтобы вход в него находился под покровительством великого бога.
Охраняемая таким образом дверь могла быть известна как janua foris,
то есть «дверь Януса», а со временем это словосочетание могло сократиться
до janua (слово же forts подразумевалось). А отсюда легко перейти к
обозначению словом janua двери вообще, охранялась она Янусом или нет.
С помощью этой догадки — если признать за ней долю истины — очень просто
объясняется происхождение двойного лика Януса, предмета, на который
специалисты по мифологии потратили столько остроумия. Когда устанавливать
статую Януса для охраны входа в дома и города стало обычаем, люди могли
счесть необходимым заставить бога-часового смотреть одновременно в обе
стороны (вперед и назад), чтобы ничто не ускользнуло от его зоркого
взгляда. Ведь если бй божественный страж все время смотрел в одну сторону,
легко вообразить, сколько злодеяний могло быть безнаказанно совершено
за его спиной. Такое истолкование двуликого Януса подтверждается существованием
двуглавого идола, которого «лесные негры» Суринама как часового устанавливают
при входе в деревню. Этот идол представляет собой деревянный чурбан
с грубо высеченными с двух сторон человеческими головами. Стоит он у
ворот, состоящих из двух вертикальных столбов и поперечной балки. Рядом
с идолом обычно лежит тряпка белого цвета, чтобы сюда не приблизился
злой дух, а иногда и палка в качестве оружия. С поперечной балки, кроме
того, свешивается небольшое полено; оно предназначено упасть на голову
всякого злого духа, который попытается проникнуть за ворота.-Этот двуликий
фетиш, выставляемый у ворот негритянских деревень в Суринаме, очень
напоминает изображения двуликого Януса, который с палкой в одной руке
и с ключом в другой стоял на страже ворот и дверей в Риме. Несомненно,
что смотрящие в обоих направлениях лики имеют в том и в другом случае
сходное объяснение: они символизируют бдительность бога-хранителя, который
не спускает глаз с враждебных духов впереди и сзади и готов в миг оглушить
их ударом дубины. Это дает нам возможность обойтись без скучных и неудовлетворительных
объяснений, с помощью которых, если верить Овидию, сам лукавый Янус
морочил однажды некоего любознательного римлянина.
Эти выводы применимы и к жрецу в Неми. В качестве спутника Дианы он
первоначально был не Юпитером, а Дианусом или Янусом. Но в старину различие
между ними было чисто внешни-м и не шло дальше имен, действительно же
существенные функции этого бога — бога неба, грома и дуба — оставались
практически незатронутыми. Отсюда мы заключили, что подходящим местом
обитания Немийского жреца была дубовая роща. На лесной характер божества,
которому он служил, явно указывает и его титул (Царь Леса); а так как
напасть на него мог только тот, кто срезал в роще ветвь определенного
дерева, можно утверждать, что сама его жизнь была связана с жизнью священного
дерева. Итак, он не просто служил вели-,кому арийскому богу дуба, но
воплощал его и в качестве бога дуба сочетался браком с богиней дуба,
выступала ли та под .именем Эгерии или под именем Дианы. Заключение
такого союза считалось важным для плодородия земли и плодовитости людей
и зверей. А раз бог дуба являлся также богом неба, грома и дождя, его
представитель в человеческом образе, подобно многим другим божественным
царям, должен был собирать в нужное время тучи, вызывать громыханье
грома и дождь, чтобы поля и сады могли плодоносить, а пастбища покрываться
роскошным зеленым ковром. Предполагаемый обладатель столь возвышенных
способностей был, должно быть, фигурой очень значительной. Остатки строений
и приношений, найденные на месте святилища, вкупе со свидетельствами
античных писателей, показывают, что и в более позднюю эпоху роща в Неми
была одним из важнейших и популярнейших святых мест Италии. Даже в древности,
когда окрестные поля были поделены между множеством мелких племен, входивших
в Латинский Союз, священная роща, как известно, была предметом их общего
почитания и заботы. Подобно тому как короли Камбоджи посылали Царям
Огня и Воды пожертвования в темную чащу тропического леса, италийские
паломники со всех сторон широкой Латинской долины устремляли свои взоры
и шаги туда, где, резко выделяясь на фоне нежно-голубой линии Апеннинских
гор перед ними возвышалась Альбанская гора — обиталище таинственного
Немийского жреца, Царя Леса. Там среди зеленых лесов, одиноких гор и
тихих вод древний арийский культ бога дуба, грома и дождевого неба веками
сохранялся в своей первоначальной, почти друидической форме, после того
как из-за революций политического и интеллектуального характера центр
латинской религии переместился из Немийского леса в Рим.
|