Дуглас Монро. Утерянные книги Мерлина.

... Долина Авилиош на острове;
Где не бывает ни града, ни дождя, ни снега,
И даже никогда не бывает сильного ветра;
Счастливая и прекрасная, она утопает в лугах
и фруктовых садах, И ее тенистые низины омывает летнее море.

Теннисон, IDYLS OF THE KING (Идиллия короля)

Горхан Mаелдреу

Введение

Нa этот раз я проснулся в рыданиях от жалости к себе, слезы ручьями 'катились по моему лицу. Голова раскалывалась от боли. Одно дело
знать о трагедии и совсем другое — обнаружить, что ты сыграл в этом
главную роль. Как возместить потерю?.. Этот вопрос казался самым важным.
Но успокоение пришло очень быстро — как только я услышал живой
знакомый голос того, кого я так оплакивал.
— Итак, вторая глава прочитана... второй слой картины восстановлен — донесся из тени тихий шепот Мерлина. — Теперь уже скоро мы увидим целостную картину, так отчего же слезы? Наверное, ты не можешь забыть о быстротечности жизни? Ты запомнил, что потерял меня, но ведь мы же разговариваем... это явно о чем-то говорит. Плод, рожденный духом, никогда не умирает. Суди о дереве по его плодам, а не по его листьям!
— Нет, дело не только в тебе, — медленно проговорил я, а на лице Друида появилось преувеличенное насмешливо-удивленное выражение, — это больше, чем что-то одно, взятое само по себе. Мечта — тот безбрежный образ, о котором ты всегда говорил, — почему вообще все должно было разрушиться?
—Подумай, Медвежонок, подумай, ведь ответ очевиден! —откликнулся он. — Зачем вообще Творец создал мозаику жизни? Ответ один: ради приобретения глубинного опыта при ее собирании вместе, зачем же еще? Твой ум так же ясен, как всегда, и ты должен использовать его — никогда не недооценивай достоинств разума. В конце концов, чем ты сообразительнее, тем больше ты можешь узнать!
В этот момент над одной из высоких сосен послышался хриплый крик и хлопанье крыльев. Сова, мой молчаливый талисман, внезапно напала на устроившуюся на ночлег ворону — они были старыми врагами. Мерлин рассмеялся.
— Вот, мой друг, прекрасный пример разума, обходительности Матери Природы! Совершенное, планомерное мышление.
— Ты хочешь сказать «инстинкт», не так ли? — попался я на удочку. Моя голова болела слишком сильно, чтобы по-настоящему заинтересоваться вопросом.
—Соберись!... — Друид возмущенно погрозил пальцем. — Если что-то делает животное, люди называют это «инстинктом», но если именно то же и по той же причине делаем мы — мы называем это «разумом»! Слишком часто мерой интеллекта считают скорость усвоения учебного материала, тогда как на самом деле интеллект проверяется тем, насколько хорошо человек понимает то, что должен выучить.
Крылья огромной совы подняли прохладный ветерок, пронесшийся как привидение в ночи и в последний раз подаривший нам голос Дракона. Но вместе с этим бризом донесся шепот другого голоса:
— Теперь, наконец, пришел твой черед... — услышал я слова Мерлина среди пыли и кружащихся листьев, — ...понять то, что уже прожито и что может из этого получиться. — И ветер понесся дальше, унося с собой мою душу, назад, туда, где на самом деле все начиналось.

Все мои надежды и мечты вращались вокруг единственного желания — исчезнуть из этого уединенного места и перенестись в Магический мир Мерлина. Только эта мечта имела для меня смысл...

Дуглас Монро, 21 УРОК МЕРЛИНА

I

Ангел - воитель

Девять дней бушевала последняя битва, Битва при Камлане, горячая и кровавая, будто на мои земли выпустили голодного, всепожирающего зверя, уничтожающего все, что я нажил и сделал за прошедшие двадцать лет. Pax Arturiana (Мир Артура (лат.).), великий Мир Короля Артура, подходил к концу. Камелот был сожжен и сровнен с землей, его Король смертельно ранен. Наконец саксонцы торжествовали.
— Вам удобно, ваше величество? — спросил мой старый друг Кэй. Я кивнул в ответ и улыбнулся. — Капитан кавалерии говорит, что мы не должны останавливаться. Отряд саксонцев уже показался на границе. Они могут заподозрить, что вы здесь. — И я опять кивнул.
Как это ни странно, но теперь, когда всюду царили хаос и разрушение, я вдруг обрел покой — теперь, когда все уже было сказано и сделано, я чувствовал себя самим собой больше, чем когда бы то ни было с тех давних пор, когда я, будучи мальчиком, жил вместе с Мерлином на горе Ньюэйс. Оглядываясь назад, я понимал, что именно те времена были временами, которые по-настоящему что-то значили... теперь, когда все сказано и сделано.
Серым весенним утром 516 года, когда все было окутано облаками, мы свернули лагерь, чтобы вернуться на старую Римскую дорогу, ведущую в Авалон. Раненный копьем в грудь, я вынужден был путешествовать в закрытых носилках. Мой врач опасался, как бы у меня не возник жар. Но какое это могло иметь значение? Камелот, моя мечта, был сровнен с землей, а самой землей скоро будут править варвары — и я был бессилен этому помешать. Мое сердце разрывалось на части, когда до моего слуха доносились крики жителей тех деревень, мимо которых мы проходили. Они взывали к когда-то славному монарху вернуть его утраченное королевство. Где был Король Артур теперь? Был ли он мертв? И где были его соратники, защитники Британии?
Соратники... Они либо бежали, перейдя на сторону Мордреда, либо были убиты, либо безнадежно скитались по стране, тщетно пытаясь восстановить порядок. Даже Гвиневера, моя прекрасная и когда-то верная жена, даже ее забрали епископы —даже ее забрала Церковь. Единственным, что заботило ее за все двадцать лет успешного царствования, было процветание Христианской Церкви, и я, чтобы сохранить с ней мир, вынужден был снова и снова отказываться от своей истинной природы — ученика Мерлина, друида. А теперь уже было слишком поздно.
Моя королева, при активной поддержке моих врагов, нашла убежище в монастыре Амесбури. Друиды были вынуждены покинуть землю, и на ней все прочнее утверждалась Римская церковь. Я лишился и церкви, и государства, а теперь на моем сердце свинцовой тяжестью лежала нависшая надо мной смерть. Казалось, действительно уже было поздно мечтать о спасении.
Рядом со своими носилками я слышал снующих туда-сюда всадников, их всех интересовало одно: «Что будет, если короля захватят в плен?» — «Народ лишится своей последней надежды». Ими владел страх, поэтому их слишком беспокоила моя судьба.
Нет, легенда должна жить. Народ никогда не должен знать, что его не ждет спасение! И я вздохнул, поняв, что обязан жить, пока мы не достигнем Авалона. Да, Острова Яблок! Единственного места, которое оставалось неизменным все годы, непоколебимого в своих намерениях, никогда не отступающего, как сделал я, никогда не сгибающегося перед новыми тираниями. Никогда не прощающего... и я покраснел от жара, а может, от гнева.
— Кого боги хотят погубить, тому они сначала посылают гнев! — услышал я где-то рядом знакомый голос. — Никогда не поддавайся гневу, эта истина важнее всего, что ты когда-либо слышал! Не лучше ли рассмотреть вопрос в перспективе, как ты считаешь? — и носилки заполнились хорошо знакомым мне смехом.
Я попытался сесть, но пронзительная боль в груди не позволила мне сделать следующее движение. Я повернул голову и закричал, но рядом никого не было.
— Сир, может быть, позвать лекарей? — донесся взволнованный голос Кэя, приоткрывшего занавеску.
— Нет, нет... все хорошо, друг мой, возвращайся на свое место. Со временем все будет в порядке, — сказал я со всей подобающей королю уверенностью, на какую был способен, хотя мы оба знали, что это неправда. Порядка не будет.
Но тут мое сердце забилось: голос! Сбитый с толку, я обвел взглядом стены. Наконец я понял.
— Все хорошо... — вернулся спокойный голос — закрой глаза. Потому что сейчас ты действительно в двух шагах от моего мира!
— Мерлин? — выдохнул я. — Это действительно ты, через столько лет? — Но я все же не был до конца уверен в этом. Все вокруг окутал туман, и я больше ничего не видел. Потом внезапно я что-то вспомнил... что-то, что происходило очень давно на берегах озера Бала. Я успокоился, позволив своему уму блуждать, где ему вздумается, и тогда всплыли слова:

Трижды оплети вокруг это место
Трижды благословенный в своем танце
Трижды очищающийся в своем огне!

И, услышав отчетливые звуки, которые стали доноситься издали, я улыбнулся. Медленно поднявшись, чтобы не разрушить чар, я уверенно направился вперед и уже через несколько мгновений стоял перед пещерой Мерлина под Тинтагилем!
— Итак, Медвежонок, ты наконец вернулся! — донесся изнутри голос Друида. — И для этого потребовалась целая жизнь, полная побед, чтобы сумерки поражения привели тебя наконец домой? — Он медленно вышел наружу, протягивая мне руки, пока я, как маленький мальчик, бежал навстречу, чтобы присоединиться к нему.
— Откуда слезы? — мягко спросил он, беря меня за плечо и глядя мне прямо в лицо. (И в тот момент это показалось странным, потому что на самом деле я никогда раньше не встречался с Мерлином глаза в глаза.)
—Да... я вернулся, —это было все, что я смог сказать, —хотя как и зачем скрыто от меня.
— А разве это теперь имеет значение? — В его голосе звучала такая доброта, как будто он обращался к маленькому мальчику. — Причина происходящего всегда благая, хотя поначалу мы редко об этом знаем. Неужели ты и вправду так много успел забыть? — И он улыбнулся.
— О, да, я забыл больше, чем ты можешь представить, — пробормотал я. — Так много того, что действительно важно в жизни. Так много лет я совершал ошибки —так много лет я наблюдал ошибки других людей. Мерлин, теперь уже ничего нельзя сделать?
— Ошибки, ошибки! — фыркнул Друид. — Человечество и его ошибки... Участь человеческого бытия —это участь обучения. Что на самом деле важно, Артур, так это помнить, что даже самые мудрые из людей на ошибках других учатся меньше, чем на своих собственных!
— Значит, я действительно был глупцом, и Британия теперь из-за этого в опасности... и друиды ушли. По-настоящему мне причиняет боль то, что я потерпел неудачу в обоих мирах, в которых когда-то ты предписал мне жить в равной мере. Я не оправдал ожиданий, и мои ожидания не оправдались.
Тут Мерлин бросил на меня долгий внимательный взгляд и озабоченно покачал головой.
— Не попадайся в эту ловушку, когда игра зашла уже так далеко! — предостерег он. — Ошибаться —это одно, но стать жертвой чьих-то ошибок — совсем другое. На самом деле твоя боль мало что значит, пока ты не начинаешь сосредоточиваться на ней.
—Но Мерлин, — смутился я окончательно, — что здесь происходит? Ты мертв, а я жив, или наоборот?
— Ты жив, можешь не сомневаться, — рассмеялся Друид, — у тебя еще осталось кое-что не законченным... то, что нужно еще разрешить. А что касается меня, кто может сказать? Сейчас я большую часть времени обитаю здесь — это так спокойно, что я иногда перестаю интересоваться формой своего бытия. Уверенно можно сказать лишь, что моя работа почти завершена. Почти. — И он опустился на один из лежавших рядом валунов и долго сидел неподвижно, так что мне пришлось последовать его примеру.
— Когда-то очень давно, — сказал я задумчиво, — я увидел себя здесь с тобой, я задержался между мирами, сбитый с толку и лишенный направления, и ты указал мне путь. В мире людей я умираю, Мерлин. Говорят, что история повторяется. Если это так, скажи мне, пожалуйста: что мне осталось здесь сделать, что могло бы иметь сейчас какое-то значение?
Друид медленно покачал головой.
—На этот раз я мало что могу посоветовать, ибо действительно пришел конец эпохи. Я не могу сказать точно, что осталось сделать, а разве что... возможно... где. Продолжай свой путь в Авалон, куда ведет тебя судьба, и не теряй веры. Больше я ничего не могу тебе сказать.
— Но вера требует всей правды, не так ли? Всех фактов? — возразил я одной из любимых аксиом Мерлина.
— Умница! — рассмеялся он. — Да, правда всегда важнее фактов. Чего стоит вера, которая не может пережить столкновения с правдой? Итак, сохраняй веру и, когда начинает казаться, что ты сбился с пути, помни: Владычица продолжает жить на Острове Яблок1. Помни только об этом... цепляйся за это. — Друид встал.
—Но что со жречеством? С христианами? — напомнил я. — С теми, кто говорит, что время друидов закончилось и теперь единственный Король — Христос?
— Даже если десять миллионов человек говорят глупость, она все равно остается глупостью, — фыркнул Мерлин.
— Что ж, может, Владычица Озера знает путь, который следует указать христианам? — стал я размышлять вслух. — ...Чтобы дать им свободу выбора. Религия должна быть больше, чем любая догма. Можно ли ее насаждать силой?
— Я уверен, что нет, — ответил он как нечто само собой разумеющееся. —Люди, которых заставляют верить против их воли, не могут верить. Но зато я знаю другое: естественные силы (древние боги, если хочешь) в конце концов сокрушат и уничтожат тех, кто переходит границы и оскверняет их, уничтожая друг друга.
Какое-то время я молча обдумывал то, что услышал.
— Похоже, я всю свою жизнь потратил на поиски мира в виде компромисса — единственное, что казалось мне правильным. Но опыт показал, что соглашение без мечей — это всего лишь слова. И вот теперь, когда моя жизнь подходит к концу, меня по-прежнему смущают и пугают некоторые вещи, — сказал я, закрывая лицо руками.
— Хорошо, давай эти несколько минут, что у нас остались, поговорим о тебе, — сказал Мерлин, все прекрасно понимая, и положил руку мне на плечо. —Человек всегда боится не смерти, а лишь того, что больше никогда не будет жить. Что же касается побед или поражений, Артур, немногие из твоих предшественников могут похвастаться такой жизнью, какую прожил ты\ Твое имя еще тысячу лет будут вспоминать с благодарностью. Ну а теперь... теперь я должен покинуть тебя, меня зовут. Ты слышишь?
Я действительно услышал донесшиеся откуда-то звуки, похожие на сладкие звуки колоколов, которые звали и меня обратно, в другой мир.
— Мерлин... — крикнул я ему вслед, — я так устал... я полностью себя исчерпал. Не мог бы я остаться здесь, с тобой... забыть мир и предоставить ему самому вести свои битвы? Разве мое время не пришло... разве я не заслужил этого? — Таинственный звук стал громче.
— Артур, дитя огня, — донесся голос Мерлина, как будто он откуда-то издали старался поддержать меня, — помни одно: ты — это яркое пламя, которое будет освещать путь многим, кто еще только должен прийти. И будучи по-прежнему ярким Солнцем, можешь ли ты стать приближающимися сумерками? Так что отгадай загадку, мой ангел-воитель: Что такое солнечные часы в тени?.. — И его смех сменился пустотой, когда я, ошеломленный, наконец проснулся.
Носилки резко остановились; я опять услышал доносящиеся со всех сторон звуки людей и лошадей. Мне было жарко, я весь горел, и, когда я попытался сесть, мое тело болело и сопротивлялось, но все же мне это удалось. И тут воздух наполнился громким звуком гонга.

Я знал этот звук! Это был звук из моего сна — я помнил большой медный гонг, который висел на ветке старой яблони, растущей на берегу озера, а рядом стоял высокий резной тотем-хранитель Материнской общины. Мы были...
— Сир, мы вызвали баркас — прервал мои размышления голос Кэя, показавшегося из-за откинутого полога. — Через несколько минут он будет здесь. Вы разрешите вашему верному слуге помочь Вам?
— Нет, не беспокойся, я справлюсь сам, — ответил я, с трудом заставив себя улыбнуться. Потом я расправил свою тунику и сдвинул тесную повязку на своей груди.
— Вы... уверены, Ваше Высочество? — спросил он опять, озабоченно
хмуря брови.
— Я сказал, мы справимся! — сказал я намеренно резко. — Иди и проследи за тем, чтобы мои вещи были готовы к погрузке на борт. Сообщи мне, как только прибудет лодка. До этого мы останемся здесь.
— Да, сир. — И он опустил полог.
— И еще... Кэй, — я понизил голос, чтобы никто больше не мог услышать, — Кэй... ты не слышал ничего необычного внутри носилок, когда мы были в пути? Вообще ничего?
— Нет, Артур, — ответил мой друг, качая головой, и на лице его появилось странное, обеспокоенное выражение. — Хотя, возможно, что-то было. В какой-то момент Вы, должно быть, разговаривали во сне, потому что я слышал голос, говорящий о вызовах на совет — о встрече, и еще какой-то вздор о «солнечных часах в тени». Голос вообще не был похож на ваш, поэтому я, испугавшись, заглянул внутрь. Слава Богу, там никого не оказалось.
— Солнечные часы в тени, — медленно повторил я, откинувшись на подушку. — Кэй? Скажи мне: что можно сделать с солнечными часами в тени, если бы это произошло на самом деле? — И опять тень озабоченности промелькнула на лице моего старого друга — он всерьез обеспокоился, в своем ли я уме.
— Трудно сказать, сир, — ответил он, немного поколебавшись. — Я думаю, их следовало бы перенести в более подходящее место, а потом подождать, пока вернется солнце.
— Спасибо тебе, Кэй, теперь ты можешь идти, — и тут я вдруг понял, насколько верным был его простой ответ. — Подходящее место... возвращение Солнца... — Его загадочные слова наполнили меня ясным ощущением цели, ощущением основного замысла.
— Значит, пусть так и будет! — решил я после долгого размышления. Отодвинув холст, я довольно уверенно ступил на болотистый луг, каким-то образом черпая силу в этих волшебных яблоневых садах.
— Вперед, — громко крикнул я удивленному легиону. — Мы идем дальше. С рассветом мы все отправляемся — каждый из нас отправляется на поиски Вернувшегося Солнца!
Я проворно зашагал вперед, навстречу бледному предрассветному покою, туда, где я в последний раз увидел прекрасный скалистый холм Авалона, который возвышался над туманным озером подобно спящему Дракону. Но долгие годы сна наконец подошли к концу — пришло время Дракону проснуться...

В Ньюине в Каермерсине стоит небольшой холм, где обитает
Мерлин. Он произносит свои правдивые пророчества королю
Артуру...

Merlyns Tweyne, POLYCHRONICON, XIV ст.

2

Совет

Догруженная в глубокие раздумья, под тем же бледным небом сидела гВивианн, Верховная Жрица острова Авалон, ощущая на своих плечах тяжесть всего мира. Здесь, в своем небольшом каменном доме, уютно расположившемся в старом яблоневом саду, она сидела на низкой деревянной скамейке и думала свои думы, безнадежно глядя на оранжевые угли. Дракон сдвинулся с места — она ощущала его тяжесть, тяжесть скалистого холма Тора, громыхающего своими кольцами из камней над крышей ее дома, подобно дикому чудовищу, проснувшемуся после долгого сна.
— Владычица? — донесся робкий голос из тени деревьев. — Ты не спишь? Уже почти время. — И она услышала, как о деревянную дверь мягко стукнула задвижка. В предрассветной дымке внезапно промелькнула слабая тень.
— Нет... спасибо, Гвиар, — вздрогнув, ответила Вивианн, очнувшись от своей задумчивости. — Я справлюсь. Но следите за тем, чтобы на священной тропе никого не было, этим утром я хочу работать одна.
—Да, Владычица, — и дверь быстро закрылась.
Как будто сама пробудившись после долгого сна, жрица сняла с крючка темную шерстяную шаль и медленно закутала ею свои плечи, по ее телу опять пробежала дрожь. Хотя она была старой и сил у нее было немного, она по-прежнему ясно знала, что должно произойти в эти последние дни — в эти несколько следующих дней. Мысли об этом холодили сильнее любого утреннего бриза. Но несмотря на это, Владычица направилась вперед, точно зная, что ее Богиня ждет ее.
К тому времени, когда Вивианн загасила наконец камин и начала свой путь по влажному плитняку, над восточным краем болот уже можно было разглядеть едва заметные паутинки облаков. Каменистая тропа, петляя под темным сплетением ив, привела ее в таинственный сад, где на листьях всеми цветами радуги искрились хрустальные капли росы. Вивианн больше всего любила свой сад — любила сидеть на камне под окнами своего дома, отражающими золотистый огонь камина, или затеряться среди пушистых виноградных лоз, голубых колокольчиков и усыпанных розовыми цветами веток яблонь.
Но в это утро она прошла мимо этого великолепия безо всяких мыслей и свернула на другую тропу, выбитую на склоне холма еще задолго до появления там первых жрецов или крестьян. Здесь перед нею открылся истертый бессчетным количеством ног Лабиринт Дракона, ведущий к вершине, где молча возвышались каменные гиганты, поджидая жрицу рассвета.

Этот подъем всегда казался странным, даже после всех этих лет она никак не могла привыкнуть к нему — медленно извиваясь вдоль склона, он превращался в магическую спираль жизни... путь духа. Высоко над головой еще продолжали светить яркие звезды, и казалось, что чьи-то сверкающие глаза напряженно следят за каждым ее движением. Внизу искрились мириады других крошечных звездочек, отраженных в окнах бесчисленных хижин, еще погруженных в сон.
Когда Вивианн поднялась выше аккуратно крытой тростником крыши собственного жилища, она бросила взгляд вниз и тяжело вздохнула — ей больше всего на свете захотелось опять оказаться там, мирно спящей у своего камина. Но пришло время до конца выполнить свое предназначение. «От судьбы не уйдешь», — прошептала она, стараясь приободрить себя священной песней — Песней возвращения жизни, которой на этих самых склонах научил ее Бард еще в детстве. И когда она запела, к ней вернулось Божественное Дитя, чтобы пройти рядом со жрицей остаток пути.

Я—ПУТЬ, Я—ЗЕМЛЯ. ГУАНУИН,
ХАФИН, ХИДРЕВ, ГАЕАВИН!
ШАГАЙ, МАТЬ, ВЕРШИ СВОЙ КРУГ.
ГВАНУИН, ХАФИН, ХИДРЕВ, ГАЕАВИН!
МАРИВОННИК ВЕРТИТ КРУГ,
МАРИВОННИК НИКОГДА НЕ ОСТАНОВИТСЯ.
ПУТЬ, ЗЕМЛЯ, МАТЬ, КРУГ,
ВЬЮЩИЙСЯ ПУТЬ, СМЕРТЬ РАДИ РОЖДЕНИЯ!

«Вьющийся путь...» Она остановилась, чтобы подумать над этими словами, и опять по ее телу пробежала дрожь. Опять она осознала жестокую реальность своей миссии на этих священных склонах. Где-то, понимала она, под ее ногами, находится всеобщее спасение... где-то у извилистой дороги скрыт вход, Ворота Гвинна ап Нидда! Потом, как это уже много раз бывало прежде, она вдруг почувствовала тяжесть лет и беспомощность разума. Она, Верховная Жрица Авалона, не имеет ни малейшего представления, где находится вход. Она, пророк и глашатай Богини!
«Хммм... —негодующе возразила Вивианн сама себе. —Мы становимся творцами собственной судьбы только тогда, когда перестаем считать себя ее пророками», — твердо процитировала она Книгу Авалона и поспешила к неясным очертаниям впереди.
Несколько минут спустя последний поворот Лабиринта был пройден, и Лабиринт открыл свою тайну — древний круг, образованный восемью огромными стоящими камнями, чернел, словно обожженный, на фоне светлеющего неба. Их грозный вид всегда заставлял сердце Вивианн биться быстрее. Она остановилась и подняла голову, чтобы посмотреть... потом прислушалась. Где-то в темноте, совсем близко, нежные звуки арфы разорвали застывший воздух. Опять ее охватило негодование. Кто посмел сюда прийти? Кто посмел нарушить ее приказ? И Вивианн молча приблизилась к кругу.
— Моргана! — только и сумела выдавить она. — Моргана? Девушка перестала играть, осторожно положила свою прекрасную резную арфу на землю и подошла к Вивианн.
— Мать Авалона, нам грозит страшная опасность, — тихо сказала девушка, изо всех сил стараясь придать спокойствие своему голосу. — Я пришла, чтобы помочь чем смогу, — добавила она, опускаясь на колено, чтобы выразить свое почтение.
Какое-то время старая жрица молча изучала девушку. Одетая в простое темное платье новообращенной, она была, тем не менее, лучшей ученицей Вивианн, избранной ею еще лет пятнадцать назад. Ее любимицей. Ее преемницей. Есть ли здесь кто-нибудь еще, кто поджидает ее...
Но перед ней была только Моргана, которая смотрела на нее снизу вверх и улыбалась, и по этой улыбке Вивианн вдруг поняла, что девушка понимает всю тяжесть момента, как никто другой на этом Острове. Она смягчилась.
— Спасибо, что ты здесь... что ты решила прийти, — сказала она с напряженной полуулыбкой и велела Моргане подняться. — Только ты знаешь, что я уже слишком стара для Видения. — И она прошла между камнями, к самому центру круга, где возвышался Даркенстоун ( )Темный Камень (англ.). во всем своем величии.
— Но Владычица, я в точности знаю, что быть здесь — это мое право, — твердо ответила Моргана, — мое... право по рождению. В конце концов, Артур мой брат. — И она присоединилась к Владычице, стоя за монолитом. — Позволь мне сейчас быть твоим Вторым Зрением.
Вивианн опустила взгляд и улыбнулась, на этот раз гораздо теплее. Ее мысли, как это часто бывало в последние дни, вернулись к лучшим временам. Она вспомнила Моргану маленькой девочкой, которая вместе с другими жрицами Авалона ездила на конфирмацию Артура в древнем Хендже в Солсбери. В одеждах из голубого шелка, самая юная из всех женщин, она была преисполнена надежд на Британию и на Авалон. Камни... колеблющийся свет факелов... Артур, в обрамлении золотых волос, сам еще мальчик, стоящий на возвышении, —и Мерлин] Как Вивианн скучала по Мерлину! Сколько лет прошло с тех пор, как она последний раз видела Друида? Двадцать, а может, тридцать? И она еще глубже погрузилась в воспоминания...
— Мы должны позаботиться о том, чтобы Артур, несмотря на все сопротивление, спокойно сел на трон, — услышала она донесшийся из прошлого голос Мерлина. — Мы слишком близки к тому, чтобы признать поражение.
— Да, есть те, кто может противостоять нам, например, столь могущественная сила, как Церковь. — Вивианн нервно поежилась.
—Церковь! —Мерлин на минуту задумался. —Да, возможно... но наша задача заключается не в том, чтобы перейти дорогу Христианской Церкви, а только в том, чтобы показать, что ее путь не является единственным; большие расхождения — основа нашего роста, то, на чем будет построена наша судьба, их и наша.
— Все, что нас ограничивает, мы называем судьбой! — гневно бросила жрица. — Христиане не смотрят на это так широко, как ты или я. Они никогда не выглядывают из стен своей библейской камеры! Вспомни Англси. Всю эту кровь. Кровь твоих предков, погибших там. Давай же не забывать об этом, когда мы говорим о будущем Артура и о Церкви!
Друид вздохнул.
— Лучший способ отомстить — не походить на тех, кто причинил нам вред. Я сделаю все, что смогу, чтобы поддерживать мальчика на этом пути, но... за этим должно стоять нечто большее. Нам нужен замысел внутри замысла.
— Полностью согласна. И поскольку Англси больше не существует, Авалон логически должен стать исходной точкой...
—... Именно поэтому я разыскал тебя, чтобы держать совет, —прервал ее Мерлин. — Но прежде, чем мы начнем, я хочу тебя предостеречь. Мы часто совершаем ошибку, заглядывая слишком далеко вперед. Одновременно можно управлять только одним звеном в цепи судьбы.
— Да — и мы оба знаем, как зовут это одно звено!
— Мы знаем, — и Друид опять сделал долгую паузу. Казалось, он тщательно взвешивает слова. — Вивианн, Артур — наше самое прочное звено, но... но должно быть еще одно, готовое поддержать его и поддержать нас, если наш план не удастся. Глубоко в скалистом холме Авалона...
— Горхан? Горхан Маелдреу? — Глаза Владычицы расширились от осознания тайны — тайны и горечи. — Ты об этом говоришь?
Мерлин согласно кивнул.
— Но это может оказаться просто мифом, — решила она проверить Мерлина.
— Это не миф, и ты это знаешь, — ответил Мерлин твердо. — Твое возмущение только показывает, что ты любой ценой стараешься выведать тайну. Должен ли я напоминать тебе о том, кто первым воздвиг каменное кольцо на вершине холма? И кто первым составил карту священных пещер под ним, заполнив их Тринадцатью Сокровищами? Это наследие принадлежит мне.
— Это мертвое наследие, — отрезала Вивианн. — Фериллты бежали, их имя —просто легенда, и сейчас Авалон хранит священные огни!
Последовало долгое молчание, потом Мерлин откинулся на камень, и лицо его озарилось улыбкой, выражающей полную покорность.
—Расхождения подвергают сомнению любые допущения, и это хорошо. Но сейчас мы должны действовать сообща. В конце концов, обоим нашим наследиям грозит опасность. Владычица Авалона, если ты сейчас не можешь положить конец нашим расхождениям — давай хотя бы приложим усилия к тому, чтобы сделать наш мир безопасным для существующего в нем многообразия! Согласна?
— Согласна, это явно наша задача, — и она напряженно улыбнулась в ответ. — Если не мы, то кто же? Кроме нас не осталось никого из Хранителей Старого Пути.
— И Артур, который хорошо обучен... а у вас есть Моргана, которая, я вижу, может сыграть важную роль в последнем действии. Когда тебе понадобится на кого-то опереться, положись на нее, Владычица, добавив к этому хороший совет, данный тобой Артуру в ту самую ночь. Что это был за совет, Вивианн? —И его голос постепенно замер, словно эхо...
— Владычица, что это? — донесся встревоженный голос Морганы, когда она протянула руку и мягко положила ее на плечо женщины. — Это Видение?
— Нет-нет, дитя мое, — удивленно ответила Вивианн. — Просто... я вспоминала прошлое, размышляла над тем, что было до этого момента. Прошло много времени?
— Нет, Матушка, немного... но ты кричала. Я уверена, ты произнесла имя «Мерлин». И что-то о совете, данном тобой Артуру. Ты имела в виду старого Друида из детства моего брата? Разве он не умер давным-давно?
— Да, да, он, безусловно, умер. Это известие пришло на Остров много лет назад из Северного Каледона, так что его нет больше. — И Вивианн тяжело облокотилась о Даркенстоун, вид у нее был потерянный и изможденный. — И вот... теперь не осталось никого, кроме меня.

—Нет, кроме нас, Матушка, — уверенно сказала Моргана. — Ты хорошо меня обучила, положись на меня! — И, отвязав от своего пояса небольшой кожаный мешочек, она протянула его ей. — Рассвет уже близок.
И они вместе принялись за работу. Прошли годы с тех пор, когда Вивианн впервые отважилась спросить совета у Даркенстоуна — напуганная, может быть, тем, что она увидит в его полуночных глубинах, а может, тем, что она вообще ничего не увидит. Но сейчас оставалось сделать не так много. После того как Мерлин и Старцы и Старицы с обоих островов либо умерли, либо были уничтожены, она ощущала страшное одиночество. Пустоту. Ей не от кого было ждать ответа.
— Владычица, ты готова? — спросила Моргана скорее из вежливости.
В ответ Вивианн медленно наклонила голову и закрыла глаза, размышляя. «Моргана, да, у нас есть еще она — ее сила и кровное родство с Артуром. Мерлин предвидел это, даже сама девушка, похоже, это чувствует. Возможно, есть еще способ...» И она, опустив руку в мешочек, извлекла из него пригоршню кристаллического порошка и одним плавным движением руки рассыпала его по поверхности Даркенстоуна.
ДАРКЕНСТОУН, древний уцелевший герой легенд и магических знаний, с незапамятных времен лежал посередине Великого Круга скалистого холма Тора. Ни один миф не упоминал о его происхождении, ни одна легенда не рассказывала о его народе... его история терялась во мгле веков, как и само имя. Быть может, как утверждали некоторые, он упал на Землю из хвоста звездного огня?., а может, это единственный уцелевший реликт погибшей Атлантиды или затонувшей Лемурии?.. Народ сложил о нем тысячи сказок, которые рассказывают детям, но, несмотря на это, монумент, с которым еще со времен легенд советовались короли и жрецы, продолжает оставаться тайной.
Первые лучи утреннего солнца уже позолотили верхушки камней, когда Вивианн начала свое обращение. Почти в то же мгновение проснувшиеся птицы прекратили пение и оглушающая тишина установилась в круге. Казалось, будто сам холм ждет, что она скажет.

АРОСИ—ИАРОС
ГУАИР, ЛЛАИС — КЕРРИГ, ГОЛУИГ
ЛЛЕИАД, ТАУИЛЛ — ПРИДД, АРУИДД
АРОСИ—ИАРОС

Камни круга эхом повторили заклинание, снова и снова. Крошечные кристаллы рассыпанного по поверхности Камня порошка начали искриться и светиться жизнью — Прах Древних. Кружащиеся точки и вихри света сливались вместе, воздух становился все тяжелее. Внезапно Моргана, сделав короткий вдох, резко выпрямилась и, с силой сжав кулаки, энергично протянула руки к зубчатому венцу Даркенсгоуна. Лицо ее было бледным от напряжения. Потом полностью расслабилась. Скупые фразы прорвали сдержанность молодой жрицы, которая продолжала говорить холодным голосом, лишенным всякой человеческой теплоты.
— Теперь я вижу, — начала она медленно, — понимаю... знаю, что нужно сделать. Идет крест! Белые Друиды похоронены черными священнослужителями... красными, пурпурно-красными! Одна группа движется сквозь время, ее усилия напрасны. Битва... золотой король падает, обливаясь собственной кровью. Клятвы нарушены, целомудренная королева выходит замуж за епископа! Тринадцать Сокровищ, скрыты под землей... вход охраняет один из древних. Потом приходит Святой, который селится далеко на севере, ненавистник женщин; Материнская община гибнет... бессмертные камни узнают смерть! Большой совет собирается в ночь темной луны... Совет... Еще раз откроется дверь, еще раз будет прочитана Книга... все поглощает опустившийся туман! Под исчезающими ветками яблонь умирает прекрасный... прекрасный, востребованный в Запределье... — и Моргана, упав на стоявший рядом камень, без сознания сползла на землю. Вивианн, глубоко вздохнув, медленно подошла к девушке и стала рядом. Она, как Верховная Жрица, была хорошо знакома с состояниями зависания и знала, что впавшего в транс лучше не трогать, пока он сам не проснется. Иногда на это уходят часы... тем более что ей есть над чем подумать, — собралось много загадок, которые нужно разгадать за короткое время.
К тому времени, когда Моргана начала шевелиться, солнце уже стояло высоко и заметно пригревало. Далеко внизу жители Авалона пробуждались от ночного сна, оглашая зеленую равнину бодрыми голосами. Отпирались двери, распахивались окна, отдаленное женское щебетание наполнило воздух. Утренний бриз донес до Вивианн запах свежеиспеченного хлеба.
— Моргана, дочь моя! Как ты себя чувствуешь? — спросила она минуту спустя, помогая девушке встать на ноги.
— Достаточно хорошо, Владычица, спасибо, — ответила та слабым голосом. — Но скажите мне, пожалуйста, что произошло? Увенчались ли наши усилия успехом?
— Увенчались... — быстро ответила Вивианн и на ее лице показалась нервная улыбка, —и гораздо больше, чем ты можешь себе представить. Но даже короткий разговор — это роскошь, на которую у нас не осталось времени! Моргана, дитя мое, слушай внимательно: есть вещи, которые ты обязана сделать. Немедленно отправляйся в Девичий Дом и отбери группу новеньких, которым ты больше всего доверяешь, тех, которые обладают знанием букв и письма. Подготовьте вызовы, которые немедленно должны быть разосланы всем друидическим оплотам Эдеирниона, которые еще уцелели, — Олуэн знает куда. Сообщите Старшим, что пришло время для последней встречи в Авалоне на самом высоком уровне. Мы будем держать совет о завтрашнем дне. Ценой собственной жизни они должны попасть сюда. Потом отправляйся в деревню и отбери всадников, которым ты доверяешь, чтобы они разнесли послания. Скажи им, что это приказ Владычицы Авалона. А тем временем я встречу на берегу остальных. — И она начала спускаться вниз по тропе.
— Остальных, Владычица? — быстро спросила Моргана. — Скажи мне, нет ли среди них моего брата? С ним все в порядке?
Вивианн как будто ожидала этого вопроса, она немного помедлила, потом обернулась к девушке.
—Да, Артур там... как ты и подозревала. Ты прекрасная жрица, дитя мое, и это замечательно, что ты сейчас с нами. И, если способность видеть не покинула меня окончательно, мне кажется, что есть еще одна вещь, о которой ты хочешь меня спросить.
— Да, Матушка, — ответила изумленная девушка, — действительно есть! Сегодня на рассвете, когда ты кричала во сне, ты говорила о каком-то особом совете, который ты когда-то дала моему брату во время коронации. Могу я спросить у тебя, что это был за совет?
Старая жрица тяжело вздохнула и, опустив глаза, стала рассматривать траву, как будто искала затерявшийся солнечный луч.
— Я помню его... да, я помню: мы брошены в глубокие воды не для того, чтобы они поглотили нас, а для того, чтобы очистили... Я настоятельно советовала ему не задерживаться со своим приходом, потому что земля истекает кровью... и Авалон исчезает в крови. Больше я никогда его не видела. — Последние слова Владычицы унес ветер, а по ее щеке скатилась скупая слеза.
— А теперь он наконец пришел, после всех этих лет, — эхом откликнулась Моргана. — Я буду молиться Богине, чтобы это не было слишком поздно.
Вивианн почти незаметно кивнула и несколько долгих мгновений не произносила ни слова. Потом она обернулась и, обняв девушку за плечи, заглянула ей в глаза.
— Сейчас мы должны быть мужественными и приложить все усилия к тому, чтобы жить согласно совету, который я дала твоему брату столько лет назад. А что касается будущего, то совершенно ясно, что теперь наша задача не предвидеть его, а дать ему осуществиться. А теперь иди, Вызовы должны быть отправлены еще до того, как наступит вечер. — И она, обессиленная, стала смотреть вслед Моргане, исчезающей среди кустов.
— Как бы этот вечер не стал для нас последним, — думала Вивианн, — как бы этот вечер не стал для нас последним...

Ты возвращаешь человека в тление...
Они — как сон, как трава, которая утром вырастает, утром цветет и зеленеет, вечером подсекается и засыхает...

ПСАЛОМ 89:4-6

3

Ты возвращаешь человека в тление...

Прошло три дня с тех пор, как были разосланы Вызовы. Стояло прекрас-гное утро. Старательно отобранные из самых разных частей королевства, один за другим они торжественно входили и садились за деревянный стол Вивианн, образуя пеструю смесь. Горе и радость слились воедино в этом моменте: Старый Путь оказался уничтоженным, и Авалон вместе с ним... и в то же время прошло больше трех дней, как Артур тяжело ранен, — и он был все еще жив. Время совершения чудес.
Как уже говорилось, каменный дом Вивианн уютно примостился под сплетенными ветвями самого старого яблоневого сада во всей Британии. Здесь, у подножья Тора, мох густо покрывал обвитые плющом стены и само время, казалось, проходило незаметно для внешнего мира. «Милости просим, странник, — как будто говорило все вокруг, — заходи, оставайся с нами... оставайся навсегда. Заходи, оставайся! Крепко выспись. Оставайся...»
И в это прекрасное утро серый дым вился над трубой, смешиваясь с холодным осенним воздухом, насыщенным запахами яблонь и мокрых листьев. В эту ночь двадцать душ молча сидели перед камином — двадцать плюс одна. И эта одна умирала.
— Друзья... товарищи трудных лет, — начал Артур, понимая, что он должен прервать молчание. —Мы здесь для того, чтобы видеть, как уходит эпоха, прекрасная эпоха! Веемы слишком хорошо знаем, какая великая беда обрушилась на Двор Камелота, разнося насилие и кровопролитие по всему королевству. На нас напали изнутри и снаружи — основы Старого Пути гибнут. Королева теперь несет христианское сознание на эти Острова и безжалостно борется со всеми последователями Старой Веры. Даже Авалон стал ее мишенью, и он тоже может погибнуть от ее рук. Пока мы здесь говорим, эта угроза висит над всеми нами.
Б народе прошел слух, что я, его Король, погиб вместе с Камелотом. И сразу же явились мелкие правители и дворяне, которые чинят насилие над всеми и каждым, будь то британец или кто-то другой. Даже сейчас нас преследует огромная армия христиан, кельтов и саксонцев, вместе с нашими бывшими единомышленниками, руководимыми моим собственным сыном. Так что, друзья мои, очень скоро все пути сойдутся здесь, и наша участь будет окончательно решена. На нас сейчас лежит ответственность за то, чтобы с честью встретить неизбежное. — И Артур, сидевший в кресле в самом дальнем конце стола, без сил откинулся на спинку, тогда как глаза всех присутствующих в немом отчаянии следили за ним. Моргана быстро бросилась к нему, чтобы поддержать.
Напротив Короля сидела Вивианн, силуэт которой на фоне пылающего камина казался силуэтом древней старухи. Она подалась вперед, мгновенно ощутив, что настала ее очередь продолжить то, чего не сказал Артур.
—Как вы уже слышали, —начала она твердым, хорошо тренированным голосом Верховной Жрицы, — великие силы тьмы быстро приближаются к нам — истина, подтверждение которой мы получили в Даркенстоуне, Поэтому я созвала этот совет, чтобы решить, как встретить грозящую нам опасность. Как гласит древняя мудрость, только осознание опасности, нависшей над тем, что мы любим, позволяет нам ощутить протяженность времени — и почувствовать во всем, что мы видим и чего касаемся, дыхание веков. Так что теперь, друзья, я истинно вам говорю: кровь наших предков, всех прошедших поколений, взывает ко мне, прося о спасении... о сохранении и возмездии! Знайте же, чтоя, как Владычица Авалона, будуихушами и оружием, пока они не будут удовлетворены. — И она едва заметно кивнула Сиан, своей служительнице, которая стояла в ожидании, когда можно будет приносить еду и питье.
Хорошая еда в те дни была редкостью, как, правда, и сам остров Авалон. Вскоре на длинном столе из яблоневой древесины, блестевшем, как стекло, от постоянной полировки пчелиным воском, появились яства: небольшие поджаристые булочки, роскошный желтый сыр, сушеные фрукты и медовый напиток. Однако никто не проронил ни слова.
— Друзья, давайте поблагодарим за пищу, каждый на свой манер, — сказал Артур, борясь с толстым слоем бинтов, которые не давали ему сесть прямо. — Учитывая, что нас ждет впереди, все мы нуждаемся в подкреплении. — Он взял хлеб, переломил его и осторожно положил обе половинки на свою деревянную тарелку—не откусив ни от одной из них, что заставило всех сидящих за столом обменяться обеспокоенными взглядами.
— Вы должны что-нибудь съесть, Ваше Высочество, — сказал Кэй, который уже сидел справа от него, — потому что вы больше, чем любой из нас, нуждаетесь в таком подкреплении. — С этими словами он взял тарелку и протянул ее Артуру, но тот со вздохом отвел его руку.
— Пожалуйста, брат, ради меня, — добавила сидевшая слева от него Моргана, заставив себя улыбнуться. — Хотя бы кусочек чего-нибудь. — И она вложила кубок с медом в его руку, обвив ее своей. Артур, улыбнувшись сестре, взял кубок и сделал глоток, чтобы доставить ей удовольствие. Бросив взгляд вниз, Моргана с ужасом заметила, что на чистой повязке проступило кровавое пятно. Она перевела глаза на Кэя, который ответил ей взглядом, лишенным всякой надежды.
— По меньшей мере прошлое в безопасности, — спокойно сказал Артур, кладя голову на спинку кресла. — Этой победы никто не сможет у нас отнять.
— Есть хлеб без всякой надежды — значит медленно умереть от голода, — вмешался Марк Куномор из Дора, символически кладя обратно и свой хлеб.
—Да... время и слова невозможно вернуть обратно, — эхом откликнулся Гуалхмай, пожимая плечами, — но вопрос в том, что дальше? Мы здесь собрались, чтобы составить план вне прошлого.
—А я говорю вам, прошлое—это ведро пепла! —поднял голос Бедуир, не в силах сдержать гнева. — Владычица Авалона!
— За пределами прошлого? — донесся слабый голос Короля. — А действительно ли существует это «вне»? — И опять все замолчали, охваченные отчаянием.

* * *

— Артур, — заговорила наконец Вивианн, — никогда не забывай одной вещи: слава соткана из великих ошибок — слава как прошлого, так и будущего. И ошибка значительно больше, чем просто твоя собственная: в нее внес какой-то вклад каждый из присутствующих, и не меньше других я сама. Я — Владычица Авалона, но я не хозяйка Тора. Только КНИГА ФЕ-РИЛЛТ рассказывает о таких секретах, какие хранятся здесь, и никто из смертных никогда не овладевал этим знанием. Где она лежит, поджидая нас? Я не знаю.
— На моей земле, — начал Мак Эрка, один из Старших друидов с острова Иона, громко прочищая горло, — рассказывают о другой священной книге — книге, которая спрятана здесь, в Авалоне. Может быть, она сможет дать нам необходимую мудрость; говорят, в ней скрыта небывалая сила далекого прошлого, Времени Легенд! Владычица, что ты знаешь о Горхане?
Присутствующие обменялись взглядами, в которых промелькнул живой интерес: среди них не было человека, не слышавшего о легендарной книге. Только Артур не шевельнулся.
Вивианн нервно заерзала в кресле, понимая, что следующее слово за ней. После напряженного минутного молчания она неожиданно резко оттолкнула свое кресло и встала.
— Нет... — решительно сказала она, — мне очень жаль, но Горхан не принадлежит мне. Я тоже слышала рассказы, до меня доходили легенды, но сама я никогда не видела пергамента и не знаю, где он хранится. Теперь вы знаете о моем, бессилии... моем стыде. Камелот мертв, Авалон умирает, и я бессильна помешать этому.
После этих слов со всех сторон послышались тихие голоса, в которых звучало сомнение: Легенды Маелдреу всегда предполагали, что Владычица Озера хранит эту священную книгу, используя ее магическую силу для защиты Авалона от всех бед. Вивианн, испытывая стыд и отчаяние оттого, что не смогла оправдать ожиданий, медленно опустилась на свое кресло и закрыла лицо руками. Она была опустошена... казалось, сказать было больше нечего.
Но тут Артур, сидевший у противоположного конца стола, неожиданно выпрямился и улыбнулся. В этот момент всем показалось, что взошло солнце и растопило повисшее в воздухе напряжение.
— Могу ли я, Владычица Авалона, вернуть тебе кое-что из твоего замечательного напутствия? Ведь то, что мы не можем найти решения, ни в коем случае не является твоей виной! И король, и жрец всегда помнили, что «тот, кто не наполняет свой мир призраками, остается один». Тебе не в чем себя винить. А что касается Легенды, что ж —может быть, великий спасительный секрет лежит здесь, под зеленым дерном, ожидая, когда его найдут...
Слова Короля неожиданно были прерваны донесшимся снаружи шумом. Возбужденные мужские голоса то усиливались, то смолкали, сквозь окна стали видны факельные огни, на тропе, ведущей к дому, послышались шаги многих ног. Внимание всех присутствующих было приковано к двери, которая внезапно распахнулась, и в комнату, без всякого приглашения, вошли два старых человека, одетые в одежды из грубой ткани и кожи, — каждый держал над головой пылающую головешку. Потрясенная Вивианн вскочила с кресла, не в силах прийти в себя от возмущения.
— Что здесь происходит? — крикнула она гневно. — Кто посмел... — но ее слова были прерваны другим голосом, донесшимся из-за двери:

«Ты возвращаешь человека в тление...»

При звуке этого голоса умирающий от ран Артур быстро вскочил на ноги, как будто его подняла неведомая сила, — его руки, обхватившие стол, дрожали, лицо стало белым, как полотно. Перепуганные Кэй и Моргана быстро поднялись, чтобы поддержать его с обеих сторон.

«... как трава... которая вечером подсекается и засыхает!»

Широко открытые немигающие глаза Артура были прикованы к двери, где державшие головешки люди расступились, освобождая дорогу. Часть присутствующих с недоумением наблюдала происходящее, удивленные возгласы остальных говорили о том, что они не в силах поверить в происходящее. Вскочившая в гневе Вивианн медленно опустилась в кресло, испытывая благоговейный ужас.
—Это невозможно... —опять и опять повторяла она шепотом, тогда как Король, по-видимому, вообще лишился дара речи. Между двумя стоящими у двери людьми показалась согнутая фигура еще более старого человека; одет он был в плотную серую тунику, а в руках держал прекрасный резной посох из скрученного дерева, в верхней части которого красовалась королевская эмблема Валлийского Дракона. Его редкие волосы и борода были абсолютно белыми, тогда как глаза оставались ясными и серыми... искрящимися и лишенными возраста.
— Владычица Авалона, — сказал один из проводников, отвешивая низкий поклон, — меня зовут Лаилокен, моего товарища — Маелдинус. Мы пришли издалека в ответ на твой зов и благополучно привели с собой из Каледонских лесов Лорда Талиесина. Для него это был трудный переход, моя Владычица, но он настаивал на том, чтобы сделать это немедленно. Теперь мы вручаем его вашей заботе. — И оба, склонившись в низком поклоне, скрылись за дверью.
— Открой, кто ты есть! — заговорил наконец вошедший, и его голос, высушенный прожитыми годами, вызвал холодок отдаленного узнавания, как будто ледяной ветер пронесся по комнате.

Сильное создание допотопных времен,
без плоти, без костей, без вен, без крови.
Оно часто появляется из тепла Солнщ
и холода Луны...
Одно существо, из которого сотворены все создания
в результате одного ужасного взрыва...

— Скажи мне, каков ответ? — и Талиесин, громко рассмеявшись, прошел уверенным шагом к тому концу стола, у которого стоял Артур.
—Мерлин... — прохрипел Король. — Мерлин, это ты? Живой? — И Кэй подхватил его как раз вовремя, чтобы помочь ему опуститься на свое место. Старый человек опять рассмеялся.
—Мерлин? Хммм, Мерлин! Нет... если только я не появляюсь, как ветер, под одним и тем же именем! Значит, Я и есть твой ответ?
— Садитесь, Господин Друид, ваше присутствие — большая честь для нас — сказала Моргана, заливаясь румянцем от переполнявших ее чувств. Но голос и легкая улыбка девушки выдавали ее сомнение относительно личности посетителя.
— Прежде чем я присоединюсь к вам, — ответил человек, тоже с улыбкой, — позвольте мне избавиться от этого «знака возраста», иначе каждый из вас будет считать меня немощным! — И он медленно пересек комнату, оставив свою палку у двери. — В конце концов, девяносто один год — это не так уж много, не правда ли? — Он громко хмыкнул и, подойдя к столу, занял место Морганы рядом с Королем. — Неужели годы изменили меня так сильно? — И Друид протянул руки к Артуру.
— Мерлин, это ты! Когда уже не было никакой надежды... — По лицу его катились слезы, он устремился навстречу старцу, и его забинтованная голова нашла наконец покой в своем любимом прошлом. В течение нескольких следующих минут в мире опять все было хорошо.
—Мерлин? Артур с Горы Ньюэйс?.. этих имен я не слышал много-много лет, — задумчиво говорил старый человек, пока Кэй помогал Королю вернуться на свое кресло. — Да, прошла целая жизнь с тех пор, когда кто-нибудь называл меня этим именем! Видишь ли, мой мальчик, после того, как ты женился, я отправился вместе с большой группой моих собратьев-друидов к северу от Великой Стены Альба, чтобы найти место, где бы мы могли прожить оставшиеся дни в мире и согласии; там жители гор дали мне имя Талиесин, что на их языке означает «дарящий свет». И с тех пор я жил там в никому неведомых садах... пока весть о смятении в Авалоне не достигла моих ушей. — В этот момент, казалось, темная туча прошла через его лицо. — Посланцы сообщили нам, что наш Король еще жив, но его дни сочтены; мне пришла в голову мысль, что я мог бы оказать некоторую помощь! — В его глазах промелькнули озорные искорки.
— Великая душа, мы без тебя действительно чувствовали себя совсем потерянными, — сказала Вивианн, которая успела успокоиться, вернее, почувствовала облегчение, и на лице ее появилась улыбка. Наполнив тарелку, она предложила ее гостю.
— Нет, покорнейше благодарю, — сказал Мерлин, качая головой, — но я не могу думать о еде, когда мой Медвежонок так страдает. —И, наклонившись к Артуру, чтобы лучше его рассмотреть, он опять покачал головой. — Поистине, тебе пришлось дорого заплатить за прожитые годы, мой мальчик. Моргана, детка, не могла бы ты попросить Маелдинуса принести мою сумку? Посмотрим, чем Шестнадцать Лекарей Дианкехта могут помочь нашему Королю.
— Сейчас, мой Господин, — и девушка, сопровождаемая Передур и Гаувайн, быстро исчезла за дверью.
— Вивианн... дорогая Вивианн, сестра моя, я вижу, что долгие годы служения тоже запечатлелись на твоем лице; и несмотря на это, ты так же прекрасна, как была всегда! — И старый Друид остановил пристальный взгляд на столе, как будто действительно пытался заглянуть в прошлое, потом заметил на ее щеке одинокую слезу.
Владычица Авалона быстрым движением вытерла слезу и обратилась к Друиду:
— Ты знаешь так же хорошо, как и я, брат мой, что в последнее время боги не баловали нас наградами, званиями или грамотами — они оставляли нам только шрамы. Здесь все могут ими похвастаться! — сказала она с улыбкой. —Что ж... просто судьба часто выбирает странные пути. Тебя уже долгие годы считали умершим.
— Умершим] — фыркнул Мерлин. — Что ж, искусство жизни — это часто также искусство узнавания того, какой ложной бывает вера! Но в данном случае глаза — лучшие свидетели, чем уши. Ты не согласна?
На лицах присутствующих появились улыбки, но тут вернулась Моргана, неся лекарства Друида для раненой груди Короля — кучу всевозможных мешочков и крошечных бутылочек.
— Могу я попросить, чтобы все присутствующие на время нас покинули? —спросил Мерлин. — Все, кроме Кэя и моих спутников. Король требует полного моего внимания.
— Да, конечно, — ответила Вивианн, жестом приглашая сидящих за столом подняться. Но когда она направилась к выходу вместе с остальными, Мерлин придержал ее за рукав и привлек поближе, чтобы никто не смог услышать.
— Сестра из Авалона... возможно, у меня есть также лекарство от того, что причиняет боль тебе\ — сказал он со странной полуулыбкой. — Проследи, чтобы были подготовлены факелы, а также лопаты для раскопок. Как только я здесь закончу, мы встретимся у подножья Тора. Легенда ждет нас, она может оправдать наши самые смелые надежды. — И Вивианн молча вышла из комнаты, зная, что больше ничего говорить не нужно.
***
Я наконец поднял глаза и широко улыбнулся, как маленький ребенок, оцарапавший колено. Надо мной наклонился Мерлин, положив свои испещренные годами руки мне на плечи, — на мой обеспокоенный взгляд он ответил взглядом, исполненным спокойной уверенности.
— Не беспокойся, Медвежонок. Мы найдем способ привести все в порядок. Но сначала выпей это, — и он протянул мне крошечный пузырек с оранжевой жидкостью. — А теперь закрой глаза... сиди спокойно и слушай.
И Друид тихонько произнес-пропел:

CUM SINT DIFFICILLA ARTURUS ТША
QUARUM BRENNIUSNESCIT PENITUS
QUOD EST VIRI VIA IN ADOLESCENTULUS

Хотя слова для меня не имели никакого реального смысла, это казалось совершенно неважным—их произнес Мерлин, и этого было достаточно. Но их действие, а может, это было действие трав, оказалось мгновенным и очень сильным: голова моя закружилась, а тело перестало болеть. И это было еще не все!
За окном жилища послышалось тихое, но настойчивое постукивание. И я знал, что если я вдруг открою глаза, то увижу большого черного Ворона, взгромоздившегося на наружный подоконник!., он должен быть там! Я продолжал прислушиваться к голосам из прошлого, в то время как мой ум погружался в сон, от которого, я надеялся, я никогда не проснусь. Почему? Потому что наконец я был дома и знал это — мы коснулись дна в последний раз.
И я точно знал, что я опять в безопасности, что я подчиняюсь замыслам Мерлина...

Тайны такого рода не могут быть раскрыты, за исключением
тех случаев, когда в этом есть настоятельная необходимость! Если я пытался описать словами подобные секреты ради развлечения или в том. случае, когда в этом вообще не было необходимости, Дух, который предоставлял мне такую возможность, тут же покидал меня, заставляя пережить величайший кризис.

Джеффри Монмутский, HISTORIA

4

Гурманы Калена

К тому времени, как наша группа постепенно собралась у подножья Тора, готовая к восхождению, время перевалило за полночь и стояла кромешная тьма. Десять моих старых соратников несли зажженные факелы, которые рвали на части тьму, превращая ее в море теней, отбрасываемых ветками яблонь. Жутковатый серый туман, рожденный необычно холодным ночным воздухом, медленно плыл над теплым травяным покровом у наших ног.
Мерлин стоял в стороне, тяжело опираясь на свой посох, погруженный в глубокую думу. Он казался совершенно удивительным для человека, которому перевалило за девяносто, но ведь он был удивителен в любом возрасте! Наконец пришла Вивианн в сопровождении Морганы и Сиан: три фурии, одетые в черное. Что касается меня, то я спокойно сидел на камне, ожидая, пока все соберутся, заботливо избавленный от боли искусством Мерлина. Хотя мое измученное тело испытывало огромное облегчение, Друид предупредил меня, что он может только предвосхищать судьбу, но не изменять ее. Но как ни зловеще звучали подобные мысли, благословением было уже то, что мой мозг стал наконец ясным. Проклятие же заключалось в том, что армия ожесточенных мужчин наверняка скоро догадается, где я сейчас нахожусь, и, как буря, обрушится на мирные берега Авалона. Эта мысль заставила меня содрогнуться, но тут Мерлин поднял свой посох. В то же мгновение наступила полная тишина.
—Товарищи — старые друзья, избранные богами! Мало кому удавалось стать свидетелем того, что скоро предстанет вашим глазам. Перед нами сейчас стоит невероятная задача: попасть за пределы этого мира и сохранить на все времена сущность того, что мы есть и чем стремимся быть. Это не просто дело судьбы, это пророчество: еще очень давно Катрены Брана предостерегали против этого момента, но одновременно они предсказывали решение. Это решение, друзья мои, хранят эти загадочные слова:

ТЕМНАЯ ЛУНА СОЗЫВАЕТ СТАРЫХ ДРУЗЕЙ
ОСЛАБЕВШЕЕ СОЛНЦЕ ВНОВЬ РАЗГОРЕЛОСЬ НА ВРЕМЯ
АРМИИ ФАНАТИКОВ ПОТЕРЯЛИСЬ В ТУМАНЕ
ДРЕВНЯЯ КНИГА, ОТКРЫТАЯ ПОД ДРЕВНИМ ХОЛМОМ

— Таковы мои ключи к разгадке, мои вехи. Сейчас мы должны отправиться все вместе, под этой темной луной, чтобы самим раскрыть секреты этого древнего холма. Артур, сын Дракона, вернувшийся к жизни, пойдешь ли ты опять рядом со мной?
Мерлин протянул руку, и я присоединился к нему — два немощных старых человека, вместе бредущих по тропе! Но оба мы излучали великую, невыразимую радость быть именно теми, кто мы есть, не меньше.

* * *

После очередного поворота запутанной извивающейся тропы нашему взору открылось большое созвездие, известное нам под названием Каер Арианрход. Здесь мы на какое-то время задержались, пока Друид тщательно изучал скопление огромных валунов, которые, казалось, были грубо «натыканы» в склон холма. Он ходил взад-вперед по маленькому участку склона, с силой стуча своим посохом по дерну, пока наконец в ответ не донесся из-под земли глухой звук. Мерлин громко рассмеялся.
— Ага! — торжествующе произнес он, и в голосе его звучало облегчение. — Я знал, что найду его опять, — знал, что я не мог забыть! Фергус, Будис, Като... мужчины, которые пришли с нами, поднимайте и сдвигайте эти камни! То, что мы ищем, мы найдем под этой травой. Начинайте! — И мужчины вышли вперед, объединив свои усилия против огромных камней, которые лежали здесь так долго, что почти стали частью этого склона.
Но постепенно они сдвинулись с места... один за другим... всего пять. Тем временем остальные уже рыли землю. Мерлин стоял рядом, с довольной ухмылкой на лице: его, конечно, забавлял такой энтузиазм, которому никто, кроме него, не мог бы дать объяснения. Почему вы копаете, друзья мои? И что вы хотите найти под всей этой пылью? Я буквально слышал его молчаливое ликование!
Но ответа не пришлось ждать слишком долго. Через несколько минут нашему взору открылась массивная круглая дубовая крышка с тяжелыми железными заклепками и кольцом. Все стояли, затаив дыхание, и ждали, что скажет Мерлин.
— Кэй! —позвал Мерлин. —Попытайся открыть это. Тяни вверх! —И Кэй, самый крупный из мужчин, впервые за весь вечер оставил свое место рядом со мной и медленно подошел к крышке. Он долго и внимательно изучал ее, потом захватил кольцо руками, поставил пошире ноги и рванул его на себя.
Деревянная крышка поддалась и плотная волна спертого воздуха вырвалась наружу — как будто сам Тор сделал мощный выдох. Кэй поморщился и вернулся на свое место рядом со мной. Мерлин подошел к открывшемуся проему и заглянул внутрь, потом удовлетворенно покачал головой.
— А теперь все слушайте, что я скажу! Этот проход хорошо известен с глубокой древности, он даже упоминается в Книге Фериллт под названием «Ворота Теина». В наши времена те, кто знал, где он находится, назвали это место ПОДЗЕМНЫМИ ПЕЩЕРАМИ БРИТАНИИ

--------------------
HOLLOW (англ.)- Здесь и дальше (раздел IV Гримуара 3) автор использует это же слово для обозначения сокровищ, хранящихся в этих пещерах. — Прим. перев.

и считали его самым лучшим входом в Потусторонний мир. Когда давным-давно римские варвары разграбили наш любимый Англси, именно здесь несколько храбрых человек собирались укрыть 13 СОКРОВИЩ КИМРИ. Так что они могут лежать здесь в целости и сохранности, охраняемые Гвинном ап Ниддом, самым могущественным из Подземных Королей, пока не наступит конец света. О, я должен был бы сказать «пока над нами не нависнет самая серьезная опасность...», ибо она уже стучится в дверь, иначе мы не стояли бы здесь. Принесите факелы!
Факелы воткнули в землю вокруг проема, и взору присутствующих открылся влажный туннель. С одной стороны были видны два высеченных камня, которые выглядели как сделанные кем-то ступеньки, ведущие вниз. С другой стороны стоял дольмен — арка, образованная тремя огромными камнями, ведущая в глубину горы. Только богам известно, сколько времени этот каменный вход хранил секреты под грудой валунов, их возраст мог выдать только толстый слой пыли, которая поднялась, когда туннель опять задышал после прошедшей вечности.
— Трое из вас пойдут со мной внутрь! — донесся голос Мерлина сквозь пыль и ветер. — ...Только трое, так велят древние законы. — И после минутного размышления он добавил: — Вивианн, Моргана и... — и Король Артур, если ты испытываешь интерес к такой тайне, как эта. — Я кивнул и, присоединившись к Владычице, направился к краю открывшейся ямы. Я чувствовал себя так, как будто это опять был один из старых вызовов Мерлина времен моего отрочества — почувствовал нутром, и гораздо скорее, чем вспомнил!
Мерлин сделал знак, чтобы мы отошли в сторону, пока сопровождающие нас не скроются из виду, потом присоединились к нему. Мы все трое всматривались во тьму туннеля, пытаясь разглядеть то, что находилось внутри, но острый угол открывшегося прохода не позволял этого сделать. Друид не взял с собой факела, вместо этого он нес небольшой масляный фонарь, похожий на те, которыми пользовались римляне. Он медленно опустил фонарь вниз, и теперь только его огонек освещал причудливые неожиданные изгибы туннеля. Вдруг Мерлин закрыл глаза и глубоко вдохнул воздух — действия, которые я хорошо помнил: завеса задержки между мирами спустилась на него... бог был готов говорить!

«Ipse nihilominus Terra Coelum Mare...
Ipse quoniam Dominus serpens avis est et Navis!
Cuius non difficile sed impossibile vias investigare».

— Ты, кто есть Земля, Небо, Море... — вторила ему Вивианн нараспев подобно эху. — Ты, поскольку ты есть Бог, ты есть Змей, Птица, Небо! Ты, чьи пути постичь не трудно — невозможно...
— Чьи пути? — наклонился я ближе.
— Почему ты, Король всех этих гор, не знаешь этого? — Ее голос напоминал слабый шелест песка. —Бога охоты, который был Хранителем земель под этим холмом еще до того, как фериллты дали ему имя Гвинн an Нидд! Прежде чем мы отважимся войти, мы должны получить от него знак. Слушай! Разве ты не слышишь... Дыхание Дракона? — Глаза Владычицы расширились от благоговейного ужаса, пока я изо всех сил пытался различить знак среди завываний ветра.
И тут я действительно его услышал, в этом не могло быть никаких сомнений! Откуда-то из самых глубин Тора донесся неожиданный порыв воздуха —непохожий на все остальные, потому что он принес с собой звуки голоса, густого и страшного, проснувшегося после тысячелетнего сна. В моем сознании одна за другой вспыхивали картины кровопролития и великолепия, битв и каменных кругов, и наконец — изумрудный холм над внутренним морем... огонь и меч, а потом образ темного бога на темном подземном троне. Правитель возник как видение, расплывающееся в дыхании змея.
— Теперь мы можем войти, — сказал Мерлин, заставив себя улыбнуться. Он выпрямился и расправил мантию. Шаги его эхом отозвались от каменных глыб, когда он вошел в проход, низко согнувшись, чтобы вписаться в проем под дольменом. — Артур...
На какое-то мгновение я заколебался, потом последовал за ним, сопровождаемый двумя жрицами. Воздух в Подземной Пещере был спертый и влажный. Дрожь пробежала по моему телу, когда я увидел ее массивные стены, освещенные слабым светом фонаря, который нес Мерлин. Моргана беспокойно оглядывалась на тени, потом прижалась к плечу Вивианн. Друид опустился на колено перед чем-то, что напоминало своего рода круглый каменный стол, и наклонил голову.
Когда наконец мои глаза привыкли к полумраку, я увидел, что мы стоим у края помещения гигантских размеров, облицованного камнем, в центре которого неясно вырисовывается алтарь, больше похожий на перевернутое на бок колесо. На его поверхности был разбросан ряд предметов, которые, казалось, светились своим собственным светом. Рядом с ними я различил силуэт Мерлина, по-прежнему неподвижный в таинственной мгле... может выжидающий?
Потом какое-то движение неожиданно привлекло мое внимание: темная тень, словно привидение, проплыла через комнату. Моргана громко вскрикнула и прижалась к ближайшей стене, Вивианн стояла неподвижная, как камень, ее глаза были прикованы к Друиду, который начал медленно поизносить слова каким-то страшным голосом — это был не его голос. Жрица тоже отодвинулась назад.

«Я ТОТ, КТО ОБОЖАЕТ ОДИНОЧЕСТВО.
УЕДИНЕНИЕ —МОЕ ДЫХАНИЕ...
МОИ НОГИ ТВЕРДО СТОЯТ НА МОГИЛАХ,
И ВОСКРЕСЕНИЕ МЕРТВЫХ — МОЯ ПИЩА!
ПОТОМУ ЧТО Я — КОРОЛЬ... КНЯЗЬ ВСЕГО,
ЧТО ЕСТЬ НА ЗЕМЛЕ И ПОД ЗЕМЛЕЙ.
И ВО ВСЕЙ БЕЛИЗНЕ ЗВЕЗД
ВОЗВОЖУ ТЕМНЫЕ СТЕНЫ ВРЕМЕНИ
НАД БЕЗДНОЙ!»

— Мы признаем твое место, о Подземный Король, — вежливо ответила Вивианн, — вне всякого сомнения... но мы просим тебя обратить внимание на наше отчаянное положение. Потому что Земля — твоя земля—истекает кровью, прогибается под тяжким гнетом. — И, отведя глаза, она проглотила слезы. — Мы боимся, что может быть уже слишком поздно. Сейчас появилась великая нужда опять открыть Книгу — Горхан, — чтобы защитить Сокровища Британии... удалить их из этого мира человеческой глупости, который сейчас угрожает им. Как Владычица Авалона, верный и давнишний хранитель Священных Мистерий, молю тебя: не позволь символам нашей веры попасть в нечестивые руки.
И Вивианн подняла голову, удивленная своими собственными словами, — удивленная тем, что ей, а не Друиду, был дан голос, чтобы высказать просьбу. Вслед за этим, так же внезапно, как и появилась, таинственная тень переместилась в дальний угол и медленно растаяла. Остались лишь несколько тонких, пыльных лучей солнечного света, падающих на поверхность круглого камня. Мерлин тихонько застонал, потом зашевелился, как будто пробуждаясь от долгого глубокого сна, и оперся о свой посох.
—Благодарю тебя, Владычица Озера... —произнес он после того, как ему удалось восстановить свое дыхание. — Эти слова действительно были внушены тебе Богиней... и, я верю, они могут нас спасти. Смотри! — С трудом поднявшись на затекшие ноги, Мерлин показывал в сторону камня. С губ Морганы опять сорвался почти неслышный вздох.
Пустое пространство над алтарем заполнило кольцо яркого пурпурного света. Вслед за этим послышался слабый звук, напоминающий еле различимое жужжание, вибрации, которые становились все сильнее, пока весь воздух не начал гудеть от наполнившей его энергии. Голубой энергии. Потом ее уже можно было видеть — лазурный туман, стелющийся над головами, казалось, говорил: «Они здесь... возьмите их, унесите их, чтобы спасти. Здесь... сюда!» И в то же мгновение Мерлин и Вивианн сделали шаг вперед.
Оба сбросили верхнюю одежду, оставив ее на краю камня.
— Идите сюда, Артур... Моргана, — послышался их шепот. — Будьте осторожны, помогите нам спрятать эти священные сокровища, пока еще остался Свет Ахрена. Прежде чем зайдет луна, они должны быть доставлены на вершину Тора. У нас слишком мало времени!
Вскоре весь священный набор — всего тринадцать — с большой тщательностью был спрятан в складках их одежд, готовый покинуть свое тысячелетнее хранилище.
— Ах... — на лице Мерлина появилась широкая улыбка, морщины, избороздившие его лицо за девяносто лет жизни, внезапно разгладились. — Они здесь! Разве я мог подумать, что доживу до того, чтобы увидеть Гор-хан! — И он перекрестился, наложив на себя знак Трех Лучей, на его лице было ликование. Друид взял книгу, как самую дорогую сердцу вещь, и заботливо устроил ее у себя под мышкой. — А теперь мы действительно готовы к тому, чтобы идти дальше! — торжествующе добавил он. — Готовы вести битву так, как мы этого хотим. Никто теперь не сможет утверждать, что имеет над нами численное превосходство... никто! — И мы с Морганой последовали за ними в поджидающую нас ночь.

* * *

Когда мы наконец вышли на поверхность, неся с собой не только Трофеи Аннона, но и надежду для Авалона, приглушенный шум прокатился по стоящей у входа компании.
— С вами все в порядке, Ваше Высочество? — кинулся ко мне Кэй, который всегда был начеку.
— Да, мой друг, — честно ответил я. — Каким-то образом боль отпустила меня, во всяком случае на время. — Я потрепал его по плечу, чтобы успокоить, и стал искать в толпе Мерлина. Но его нигде не было видно.
Потом наконец я увидел его далеко впереди: Друид уже начал свой путь к вершине — вместе с Вивианн и легендарной Книгой.
«Я должен быть там, рядом с ним, — подумал я, испытывая что-то вроде зависти, — ...как это бывало раньше». В этот момент Кэй мягко коснулся моей руки, чтобы заставить меня идти вперед.
— Мы должны следовать за ними, сир, если вы в состоянии. — И он указал на длинную ленту тропы. — Послать за носилками?
Улыбнувшись ему в ответ, я покачал головой и присоединился к общей шеренге. Но когда я оглянулся назад, холодок прошел по моему телу: что это было? Серый, зловещий густой туман вился по нашему следу...
Когда мы достигли вершины, Мерлин уже стоял в самом сердце каменного круга и с чрезвычайной осторожностью доставал принесенные им свертки. Он медленно снял обертку, предоставив находившиеся там предметы на всеобщее рассмотрение, потом поднял свои тонкие руки, чтобы успокоить собравшихся. Сразу установилась напряженная тишина.
— Дорогие мои друзья, в эту ночь наш мир полон страданий, — начал Друид, в то время как серый густой туман наконец окружил нас со всех сторон. — Но он также полон силы, способной преодолеть их. — И он поднял в воздух Горхан — его бронзовый переплет засветился отраженным светом факелов. — Говорят, что религии рождены мечтами... а мечты всегда должны выходить наружу! Но в мечтах начинается ответственность. В эту ночь наша задача состоит в том, чтобы сохранить нашу религию — наши мечты для будущих поколений, для самой Земли! Вот в чем заключается наша ответственность: не дать тем, кого вообще не заботит Человеческий Дух, захватить величайшие духовные сокровища, которыми мы обладаем. Эти сокровища лежат здесь, перед нами, тогда как волки, пожирающие все духовное, разбили лагерь на берегах Авалона и ждут, когда наступит рассвет. Что нам остается сделать? Только вы, стоящие здесь защитники, можете благополучно передать то, что хранили Подземные Пещеры нашего мира, Туманам Калена. Кто хочет идти? Кто среди вас питает надежды на лучшую жизнь среди туманов Потустороннего мира? Выйдите вперед, защитники Авалона!

* * *

Среди присутствующих не нашлось никого, кто бы остался сзади: все мужчины и женщины храбро шагнули вперед, на всех лицах была написана решимость, готовность сделать все, что потребуется. Но Мерлин опять поднял руку.
— Только я должен предупредить вас, — сказал он, обводя взглядом присутствующих, — тому, кто оказался среди Туманов Калена, нет возврата в мир живущих — ваши битвы будут закончены. Слушайте меня! В Горхане Маелдреу приведены самые могущественные знания, известные человеку: РИТУАЛ ИЗГНАНИЯ, способный обеспечить всем накопленным сокровищам Кельтской Души священную безопасность на все времена. Но каждому Сокровищу Подземной Пещеры нужен страж, и, если выбор сделан, он сделан навсегда: сказано — сделано. После того что вы услышали, все, кто хочет отказаться от своего решения, могут сделать это с моего благословения.
Мерлин подождал, но никто не высказал желания отступить. Далеко на востоке небо над горизонтом уже окрасилось в бледно-розовый цвет: рассвет был близок. Обеспокоенный затянувшимся молчанием, я подумал, что, может быть, в намерения Друида не входит включать меня в число сопровождающих Тринадцать Сокровищ. Опасения казались вполне уместными — что может оставаться в мире людей для Короля без королевства?
—Очень хорошо, тогда давайте подготовимся к осуществлению нашего плана! —громко провозгласил Мерлин и поднял первую священную реликвию.
— Кэй, первый слуга молодого Короля, храни как следует пылающий меч КАЛИБУРН — оружие Артура! — Кэй не без колебаний взял мой МЕЧ, бросив на меня вопросительный взгляд, и я одобрительно кивнул.
— Иллан Эмрис из Ленстера, — продолжал он, когда мой старый друг вышел вперед. — Это КУБОК БРАНА, волшебная сила которого излечит каждого, кто выпьет из него, от любых болезней.
— Кадор из Келливика, ты должен сохранить на все времена КОЛЬЦО ГОРТИГЕРНА. На протяжении всей истории тот, кто его носит, получает дар говорить на разных языках.
—Фергус из Дал Раиды, возьми ВОЛШЕБНУЮ ПАЛОЧКУ МАСА, которая когда-то превратила цветы в девушку.
—Като из Думнонии, вот АРФА КЕРАУННОСА, Прекрасного Бога всех знаний. Ее целительные звуки переносят души поэтов через Моря Аннона, дарят мир, знания и защиту.
— Будик из Кимпера, тебе я доверяю хранение ДОСКИ ЖИЗНИ ГВЕН-ДОЛАИ. Еще со времени, предшествующего Времени Легенд, бесчисленные битвы ведутся на ее священных квадратах.
— Эвейн из Северного Уэльса, хранитель КАМНЯ ФАЛА, Лиа Файл — Камня Судьбы — Подушки Иакова, Гибели Альбы, чей голос знает справедливый правитель, береги его как следует.
— Агрикола из Деметии, возьми ЧАШУ КЛЕРИКА, Муис ов Гуиддно, пищи из которой всегда хватало на целую армию.
— Геронтий из Глевума, ты будешь хранить ПОСОХ ВРЕМЕН ГОДА, Слатан Друидеахт, который со времен Фериллт руководит сменой Лета и Зимы.
— Катуаллаин из Диведда, это ЗЕРКАЛО АТМУ, скрытого от нас, чье лицо открывает планы судьбы.
— Дивнуал Давидд из Клайда, КОПЬЕ ЛУГХА теперь навсегда твое. Бывали ли когда-нибудь армии, которые отважились бы пойти против него? Бывало ли такое, чтобы оно не оправдало своего названия?
—Тебе же, Вивианн, Верховная Жрица Богини, я отдаю КОТЕЛ КЕРИД-ВЕН; когда-то очень давно, на берегах озера Бала, в нем впервые был сварен Эликсир Вдохновения. Лучшего хранителя для него придумать нельзя! — Мерлин скупо улыбнулся, глядя в глаза Вивианн, и немного помедлил, как бы предлагая ей право выбора, приличествующее ее высокому положению. Владычица Озера в ответ наклонила голову, выражая молчаливое согласие.
— Хорошо, — промолвил он, — теперь Моргана: с этого дня ты назначаешься Владычицей Авалона. Возвращайся, пожалуйста, к своим женщинам и пусть они готовятся утром отправиться в путь. После этого мы уже не сможем поручиться за их безопасность.
Похоже, моя сестра не была готова к такому повороту событий, потому что ее взгляд, брошенный на Вивианн, был полон смущения. Но очевидно глазами было сказано то, что не было выражено словами, так как Моргана вдруг выпрямилась, низко поклонилась присутствующим и исчезла в темноте.
— И наконец, это тебе, Артур, — Мерлин протянул мне сверток. — Это легендарный ПЛАЩ ПАДАЭНА, который делает своего обладателя невидимым... окружающий мир перестает его замечать. Но грядущие поколения дадут этому одеянию новое имя — Мантия Артура — в честь события, которое должно свершиться в этот самый день!
— Но ты должен знать, Король Отныне и Навеки, — Мерлин намеренно повысил голос чтобы все могли его слышать, — твоя миссия еще не завершена, твоя последняя битва еще не состоялась. Твое время раствориться в Тумане еще придет, но этот час пока не настал. А теперь, Медвежонок, закутывайся в Плащ и становись рядом со мной.
Друид поставил меня в центре круга, а потом, переходя от человека к человеку, перестроил двенадцать других носителей сокровищ в три концентрических круга снаружи, так что самый большой из них касался камней. Вернувшись ко мне, Мерлин окинул всех взглядом, проверяя созданную им скульптуру из живых людей.
— Сейчас я объясню вам Древнюю Магию, которой мы здесь занимаемся... три, четыре, пять! Внутренний круг Абреда, третий круг, представляет собой три принципа земного проявления. Средний круг Гвинидда, четвертый круг, —это четыре великих отдела материального мира. Внешний круг Кеуганта, пятый круг, — это пять Божеств Духа: Трехликая Богиня и Двуликий Бог Света и Тьмы. И в Центре находится Китраул-Паук, тринадцатый, неподвластный влиянию, но настроенный на все, что его окружает, — качало и конец, непроявленная точка, которая порождает и заглатывает все.
Сейчас друзья, мы стоим здесь, готовые образовать могущественную Паутину Ахрена, щит Китраула, который благополучно унесет как Сокровища Подземных Пещер, так и их Хранителей за пределы этого Мира. Все, кто хочет идти с нами, пусть станут между этими двенадцатью и, взявшись за руки, образуют космическую паутину. А теперь за дело!

И они вышли вперед, молча заполняя пространство между стоящими камнями, пока вершина Тора не оказалась охваченной гигантской живой сетью из рук, ног и героических сердец. Я чувствовал невероятную силу, которая проходила через центр, через сеть человеческих рук, неразрывно объединенных одной волей — и этой волей был Мерлин — за этим чудом стояло его предвидение, он и был центром.
Глаза всех присутствующих следовали за Друидом, который медленно прошел к восточному краю живой паутины, где первые лучи восходящего солнца окутали его голову и плечи бледно-золотой аурой. Оперев свой посох о камень, он открыл древнюю книгу и внимательно стал перелистывать пожелтевшие страницы. Наконец, найдя то, что искал, Мерлин несколько раз перечитал страницу, старательно водя по ней пальцем, беззвучно шевеля губами, как будто произносил про себя странные слова. Затем, положив Горхан на стоящий рядом дольмен, он поднял вверх сжатые в кулаки руки и набрал полную грудь воздуха, втягивая вместе с воздухом светлую силу утренней зари. И наконец момент настал...

«ЗАМА, ЗАМА, ОЗЗА...
РАХАМА ОЗАИ»

...Громко произносил он таинственную фразу, повторяя ее снова и снова, пока слова не были подхвачены Паутиной Ахрена, и мощное эхо волной разнеслось над вершиной Холма. Выше, ниже... затухает, опять громче, разносится вокруг... зовет! И Туманы Калена пришли на этот зов.
Подобно тысячам змей, серый туман медленно вползал между высокими камнями, плотным слоем окутывая землю. Он вился внутри и вокруг Паутины, похожий на комья ваты, заглатывая одного за другим моих товарищей, закрывая их толстым слоем призрачной ткани. С того места, где я стоял, я уже не мог разглядеть Друида, поэтому я замотал Плащом Падаэна
голову, чтобы не впускать нежелательных видений, и стал прислушиваться... прислушиваться к морю звуков, шумящему вокруг меня. Наконец, когда мне уже начало казаться, что я больше не выдержу, через всю эту пестроту звуков прорвался голос Мерлина, трижды прозвучавший над толпой:

«АНАИЛ НАСРОК... УТВАСС БЕСУДД... ДОХИЕЛ
ДИЕНВЕ!»

И мгновенно втянутый в вертящийся вакуум, неистовый шум прекратился. Наступившая тишина поглотила все—звуки, движение —настолько быстро, что ее почти больно было слышать. Не зная, чего ждать дальше, я опустил Плащ на плечи и огляделся вокруг.

Мы стояли одни на вершине Тора — Мерлин и я. Не осталось никого из наших товарищей. Ни голоса, ни туман больше не нарушали нашего одиночества... только молчаливые каменные часовые, медленно согревающиеся в лучах утреннего солнца. Но этот покой, как и любой покой, был хрупкой вещью, которую легко разбить.
Вдруг Мерлин насторожился, потом стал внимательно смотреть по сторонам.
— Артур, ты слышишь? Прислушайся!
И я действительно услышал. Откуда-то из-за болот до нас ясно донеслись звуки разбитого там лагеря. Ржание лошадей,-бой барабанов, звон металла.
— Да, Мерлин, я слышу. — Сердце мое замерло. — Похоже, мы успели как раз вовремя... ведь Сокровища Авалона уже вне досягаемости, не так ли?
В ответ Друид подошел ко мне, с трудом передвигая ноги, как будто почувствовал себя бесконечно усталым, и обвил своей тонкой рукой мои плечи.
— Будь спокоен, они благополучно покинули этот мир, — сказал он, улыбаясь. — Мы остались одни. Пройдет некоторое время, прежде чем крестоносцам удастся пересечь Озеро. Так что, Медвежонок, не использовать ли нам то время, которое осталось, как подарок судьбы? Идем... давай попытаемся забыть, что они уже здесь! Давай поговорим, только ради нас самих, о будущем.

И великое, удивительное, счастливое забвение спустилось на нас, когда мы отправились навстречу утренней заре, вниз по поросшим травой склонам, туда, где среди древних яблонь мы могли поговорить в последний раз —поговорить об Истине.

Кто удержит радость силою, Жизнь погубит легкокрылую.
На лету целуй ее — Утро вечности твое!

Уильям Блэйк

5

Eх nihilo nihil fit
(Из ничего ничто не происходит (лат.).)

Мерлин, так, значит, это правда, что я потерпел поражение как в Аль-ДГЯбионе, так и в Англси, потерял свою веру и свое отечество?
Друид тяжело облокотился о ствол яблони, и на наши головы излился водопад розовых лепестков.
— Иногда больше стоит говорить о поражении, — ответил он с хорошо мне знакомым хитрым огоньком в глазах... —часто оно гораздо интереснее успеха!
Солнце уже поднялось над вершинами окружающих холмов, и земля отогревалась после суровой зимы. Над цветущими ветками яблонь жужжали пчелы, на зеленых склонах, усеянных весенними цветами, паслись олени — в Авалоне стоял прекрасный весенний день, если не считать множества вражеских солдат, которые в этот момент были заняты поисками переправы через Озеро.
Девичий Дом был пуст с утра, большинство жриц отправились искать безопасное убежище в окрестных деревнях. Таким же пустым и холодным был дом Вивианн. В этот день ни в одном очаге не плясал веселый огонь, хотя и не все покинули Авалон. В саду камней сидела Моргана, окруженная небольшой группой женщин, которые решили остаться, чтобы помочь чем смогут. Она как раз собиралась отдать приказ, чтобы мужчинам отнесли еду и питье, когда показался один из воинов Артура, которые расположились на берегу недалеко от них. Он остановился на краю тропы и отвесил легкий поклон, ожидая, прикажут ему подойти или удалиться. Моргана жестом велела ему приблизиться.
—Владычица, — начал человек, с трудом переводя дыхание после быстрого бега, — на противоположном берегу заметно усиленное движение — люди готовы к переправе, плоты уже сколочены. И там не одна, а две армии. Наши шпионы сообщили имя одного командующего — это собственный сын Короля, Амр, которого солдаты теперь называют «Мордредом» после победы при Камланне, одержанной им над его отцом. Вторая армия — это армия христианских фанатиков, руководимая молодым монахом по имени Гиддас. Наши люди говорят, что поднять эти силы монаху помогла Королева Гвиневера! Они движутся к Авалону] — сказал человек в отчаянии. — Я должен видеть моего Короля, Владычица. Он наверняка знает, что делать.
— Король уединился с Мерлином, — твердо ответила Моргана, — и его нельзя беспокоить. Мне остается тебя заверить, что твое сообщение будет передано в нужное время. А пока возвращайся на свой боевой пост. Гвиар, сестра... Лунед! Проследите, чтобы с этим добрым человеком передали еду. Да благословит тебя Богиня.
Солдат опять поклонился и поспешил туда, где стояло войско Артура.
«.Насколько безопаснее повиноваться, чем руководить...» — подумала Моргана, потому что теперь она оказалась в действительно затруднительном положении. Что делать? Варвары пришли не только на остров Артура, но и на ее остров. И сегодня она — Владычица Авалона. Теперь значительная доля ответственности за его сохранение лежит на ней. Когда Аилинн, одна из самых молодых жриц, вышла из дома Вивианн, она увидела, что Моргана сидит в глубокой задумчивости, обхватив голову руками.
—Владычица, можно мне сходить за Королем? Может быть, ему следует
рассказать...
— Об этом мне судить! — оборвала ее Моргана, потом сразу смягчилась. — Прости, дочь моя. Просто слишком быстро свалилась на нас вся эта тяжесть. Твое намерение заслуживает одобрения, дитя мое, но... — она замолчала, чтобы еще раз все обдумать, — нет. Пока нет. Если к полудню они не прервут свое совещание, тогда ты пойдешь с моего благословения. — Аилинн робко улыбнулась, поклонилась Владычице и вернулась в дом.
«Да, возможно, это правда, — размышляла Моргана. — Возможно, Мерлин и мой брат найдут ответ. И Богиня была добра... Артур, несмотря ни на что, до сих пор жив. Но известно ли это поджидающим армиям? Понимают ли они, что плохо затушенный костер очень скоро разгорится опять?» — Она машинально сорвала клевер, выросший между камнями, и впервые за весь день улыбнулась.

* * *

— Жить для других легко, — сказал Мерлин, скрытый клубами дыма своей трубки. — Ты это делал замечательно всю свою королевскую жизнь. Но сегодня я прошу тебя жить только для себя. Ответ на все твои вопросы лежит внутри тебя, помнишь? Очень трудно бороться с врагом, который окопался непосредственно у тебя в голове! — Друид замолчал, потянулся и перешел туда, где стоял я, тупо разгоняя облака. — Иногда я сомневаюсь, действительно ли ты тот Артур, который жил все эти годы в моей пещере?
Я перевел взгляд с неба и встретился с его глазами — это были те же нестареющие глаза, которые я так хорошо знал, когда был мальчиком.
—Да, я помню. Если ты захочешь понять сразу всю Вселенную, ты вообще ничего не поймешь. Но если ты стараешься понять себя, то потом поймешь всю Вселенную. Разве не так?
Мерлин выглядел довольным.
— Хвала богам... мальчик еще иногда брыкается! И этот мальчик, как человек и как Король, очень отличается от остальных. Большинство людей проводят всю свою жизнь, ограничиваясь благими начинаниями. Но ты создал живое наследие, которое переживет нас всех. Ты начал с верой в то, что свобода в жизни — самая большая ценность для живущих и для умирающих, и твоя вера помогла создать это. Теперь, в конце, давай посмотрим, как полетит только что оперившийся птенец! Поистине, велико искусство начинания, но еще важнее искусство подводить черту. Смотри!
Он указал пальцем на облако, за которым я должен был наблюдать, затем закрыл глаза и выпустил по направлению к нему маленький клубок дыма. Почти тотчас огромная волнистая форма начала разрушаться, и вскоре от облака не осталось и следа!
— Жизнь часто похожа на то, что ты сейчас видел, — продолжал он, — самое прекрасное то, что после завершения грандиозной формы можно позволить ей с достоинством прекратить свое существование. Ты сейчас должен отпустить, подобно облаку, свое прошлое... лучше или хуже, но оно завершено. Только когда ты добровольно уйдешь, то осознаешь, какая ноша лежала на тебе, и только тогда ты ощутишь свободу!
Я заставил себя улыбнуться.
— Сколько бы времени ни осталось, я попытаюсь забыть... но... — внезапная сильная боль в груди заставила меня согнуться, я не в силах был вдохнуть. Мерлин заботливо положил меня на землю.
— Не беспокойся, Медвежонок, — сказал он, как будто опять утешая маленького мальчика, — я знаю, когда придет твое время... и оно еще всецело принадлежит нам, это я тебе говорю! — Он достал один из множества мешочков, привязанных к поясу, и вынул оттуда крошечный комочек сухой травы. — Положи это под язык, и твои дела сразу пойдут лучше.
Он, как всегда, был прав — очень скоро мне стало значительно легче.
— Проблемы, Артур, — где бы они ни возникали, — это послания. Ты еще столько должен увидеть в этом мире, прежде чем перейдешь в другой, еще столько должен понять. — Он минуту помолчал, прислушиваясь к эху своих слов.
— Ничто в этом мире не может быть понято, если сначала его не узнаешь, — вставил я, превозмогая боль. — Иногда мне кажется, что я слишком мало понимаю из того, что происходит.
Друид помог мне потихоньку подняться на ноги.
— В молодости мы узнаем... в зрелом возрасте мы понимаем! Давай вернемся на Тор — возможно, там поджидает нас некоторое понимание.
Сделав неуверенный шаг вперед, я опять прислонился к камню, стараясь преодолеть неутихающую боль в груди.
— Мастер, я... я не хотел бы жаловаться, но... Он меня оборвал, решительно взмахнув рукой.
— Помню, когда-то я жаловался, что у меня нет ботинок... пока не встретил человека, у которого не было ног. — Мы дружно улыбнулись, зная, что дар жизни еще некоторое время будет принадлежать нам.
По лабиринту, которым недавно шествовала наша процессия, мы очень медленно приближались к склону. Там, во всем своем мрачном величии, поджидал нас каменный круг. Мой старый друг повел меня к Даркенстоуну, магическому зеркалу между мирами, на который я положил свои неуверенные руки, ища поддержки.
— Я привел тебя сюда, чтобы ты смог увидеть свою жизнь во всем объеме, прежде чем ты уйдешь из нее, — спокойно сказал Мерлин. — Самым лучшим путем из всегда является путь через!
—Хорошо, — ответил я слабым шепотом, так как мои раны продолжали гореть адским огнем, — ибо единственное, чего мне недоставало в жизни,
— это ответы.
— Ах... — сказал Друид сухо, — значит, ты еще раз пришел сюда, чтобы раскрасить весь мир в черное и белое!
— Не в черное и белое, а чтобы найти свое место в нем... свою миссию. Если бы только ты не ушел, то может быть...
— Ответ — это всегда форма смерти. — По тону Мерлина я понял, что мы действительно зашли в тупик. — А что касается моего ухода со двора, что ж, ты так же хорошо, как и я, знаешь, что за этим стояло.
—Продолжай, — бросил я, — назови имя, если хочешь! Гвиневера была моей единственной настоящей слабостью. Мне ничего не оставалось, как
повиноваться.
— То, что в нашей власти сделать, точно так же в нашей власти не делать! — процитировал он. — Кроме того, твоя Королева все эти долгие годы ни разу не была самою собой, ее голос был голосом епископов... и сейчас им остается! Ты знаешь, что тот, кто оплатил ее священную войну, в эту самую минуту стоит у нашей двери?
У меня закружилась голова. У меня больше не было сил защищать свои жизненные промахи... Друид, казалось, понял это.
—Да... но ты, конечно, и сам помнишь все то, что может причинить тебе боль, — сказал он смягчаясь, и на лице его появилось сострадание. —Таких событий наберется на целую жизнь, а я даже не был рядом, чтобы тебя поддержать. Мне действительно очень жаль, Артур, прости меня. Я не собирался упрекать тебя, я только хочу показать тебе другую сторону медали.
Гвиневера не была плохим человеком, она была просто ослеплена нетерпимостью. Почему? Даже у нее есть эта другая сторона. Просто религия всегда должна быть проводником и никогда тюремщиком.
Я только смог кивнуть в знак того, что все понимаю, а Мерлин тем временем стал готовиться к магическому действу. Он положил руки на край камня, закрыл глаза и начал напевать заклинание. Его веки дрожали, когда он трижды произносил древние слова силы:

АДВАРИН МАХ КУМХАИЛ...
МАХ КУМХАИЛ АДВАРИН...
КУМХАИЛ АДВАРИН МАХ...

— Посмотри вниз, Сын Пендрагона! — прохрипел Друид своим страшным ритуальным голосом, который я так хорошо успел узнать. Подчиняясь его приказанию, я наклонился над темной поверхностью и заглянул вглубь.

Несколько долгих мгновений я вообще ничего не видел, кроме плывущих клочьев отраженных облаков и листьев. Потом на меня пахнуло чем-то темным и горячим и мой дух устремился вниз навстречу открывшимся видениям. Появившиеся цвета постепенно сливались в образы и формы — мир скалистого Тора, армий и Каменного Кольца ушел далеко и стал недосягаемым. Я набрал полные легкие воздуха, как будто собираясь погрузиться под воду. Даркенстоун кружился, и вместе с ним в сплошном водовороте кружились образы, исчезая во тьме.
Я почти касался лицом камня. Приподняв голову, я увидел, как едва заметные точки чистого белого света начинают сливаться в крошечные четкие картины, бледные и далекие. Слишком немощный, чтобы сдвинуться с места, я расслабился и стал наблюдать карнавал образов, проносившихся передо мной.
Где-то совсем далеко я увидел сцены из раннего детства, о которых я никогда не знал. Вот перед огромным каменным очагом сидит моя мать Игрейна, молодая женщина, кормящая ребенка, личность которого нетрудно было угадать. Кружась и сливаясь, видения собрались вокруг старого человека, одиноко поднимающегося по крутой тропе, вьющейся по заброшенному горному склону у самого моря. Звонили колокола, монахи пели латинские гимны, строгие и прекрасные... и среди всего этого появился ребенок, мальчик, которого Друид-язычник вручил христианскому Аббату, мальчик, рожденный для Магии. Годы проходили в этом море плавно текущего времени... зацветали и опадали яблони, большой черный Ворон парил высоко над пещерами и спускался на обесцвеченные меловые низины, испещренные серыми каменными кольцами... свет факелов, отражающийся в море поднятых кверху мечей! И я мгновенно осознал свое место. Так бывает, когда слушаешь рассказ о своем раннем детстве и внезапно среди описываемых образов узнаешь своего старого друга... эхо прожитой и так легко забытой жизни.
Забытые радости и печали всплыли вместе с триумфом Камелота — жизнь в окружении Соратников, как медленное старение прекрасного вина... Королева, блистающая перед Божественным Алтарем... Амр, мой сын, рожденный воином, исполненным честолюбия и коварства... как часто мы предоставляем своим врагам средство для нашего собственного уничтожения!.. Мерлин!
Теперь я его увидел в образе старого человека на склоне горы Каледония, окруженного легионами искателей... идущего все дальше и дальше... через ручей, через озеро, через море... вот он поднимает руку, чтобы указать на то, что находится впереди. «Артур! — звучит его голос над водами, и я уже здесь... — смотри, сквозь Туманы Калена... ты увидишь то, что ты оставил будущим поколениям!»
И тут я увидел самое странное... Британские крестьяне, почти безоружные, защищали свои дома, свои семьи с воинственными криками: «Не забудем Артура!.. Не забудем Великого Короля!..» Сыны моей земли, гордо передавали мое имя следующим поколениям... в разных концах страны высекали его на склонах каменных утесов, на крепостях вывешивали огромные полотна с изображением красного Дракона — знамя моего дома! Суровые воины, клянущиеся моим именем... Короли, жаждущие иметь общие со мной корни... Барды, слагающие героические поэмы о наших битвах за мир... авторы, написавшие тысячи книг... люди, грезящие Камелотом... смеющиеся дети, размахивающие деревянными мечами с криками: «Экскали-бур! Экскалибур!»... безмятежные дети. Все дети безмятежны...
Путешествие, мое путешествие, медленно угасающая, приобретающая мягкие неясные очертания жизнь — моя жизнь, поистине экзотическая пестрота радужной ткани. Я улыбнулся, испытывая умиротворение. Все вокруг меня было спокойно, если не считать веселого щебета птиц, которые лакомились пчелами, кишащими среди цветущих яблонь. Передо мной стоял безжизненный темный Даркенстоун, отяжелевший от жаркого солнца, еще недавно бывшего в зените, а теперь уже клонившегося к закату.
Мерлин открыл глаза, и на лице его появилась вымученная улыбка. При утреннем свете он выглядел старым, сейчас — очень старым. Я попытался заговорить, но новый приступ боли в груди заставил меня замолчать. Падая, я чувствовал, что задыхаюсь. Друид, пошатываясь, подошел ко мне и, как мог, помог мне встать на ноги.
— Сколько времени в своей жизни я растратил зря, — прошептал я, когда Мерлин тяжело опустился рядом со мной, — и вот теперь... теперь мое время подходит к концу.
Мой учитель выглядел обеспокоенным.
— Слишком низко строит тот, чьи постройки не достигают звезд! — процитировал он с легким осуждением в голосе. — Разве ты сегодня ничему не научился, Медвежонок? — Надо мной склонилось его озабоченное лицо. — Разве ты не понял? Ты, все мы, тратим свою жизнь, отважно стараясь достичь звезд... и твои успехи уже увековечены! Но твоя миссия еще продолжается, помни об этом.
Я был изумлен и сбит с толку. О чем он говорит? Лучше ли, хуже ли, но моя работа уже завершена.
Мерлин прочел послание. Потом, нагнувшись, он убрал упавшие мне на глаза спутанные волосы, потом, со своим извечным умением отвечать на незаданные вопросы, сказал:
— Артур, мудрые знают, что всякий выход — это на самом деле вход куда-то еще. И только потому, что жизнь твоего тела подходит к концу, не следует думать, что работа твоей души тоже закончена. — Он медленно покачал головой, потом положил руку мне на лоб. Мне показалось, что поток ясного света заполнил мой разум.
— Она не кончается здесь... ex nihilo nihilfit, из ничего ничто не происходит! Ты существовал во множестве форм, прежде чем появиться в этой... — И выражение лица Друида резко изменилось, когда привычное спокойствие бардовского транса спустилось на него.

ТЫ БЫЛ ЛУЧОМ, ПОСЛАННЫМ ВСЕЛЕНСКИМ РАЗУМОМ.
ТЫ БЫЛ ПЕСЧИНКОЙ НА МОРСКОМ ДНЕ.
ТЫ БЫЛ ПУРПУРНОЙ РОЗОЙ СРЕДЬ ВИНОГРАДНЫХ ЛОЗ.
В ОБЛИКЕ ГВИДИОНА ТЫ ПРОШЕЛ ВСЕ ТРОПЫ ЭТОГО
НОВОГО ЛЕСА. (НЬЮ-ФОРЕСТ)
В ОБЛИКЕ ТАЦИТА ТЫ СРАЖАЛСЯ НА СТОРОНЕ РИМА.
В ОБЛИКЕ АРТУРА ТЫ НАДЕЛ КОРОНУ КРАСНОГО ДРАКОНА!
КОГДА ТРИ КНИГИ ОБЪЕДИНЯТСЯ В ОДНУ?
КОГДА ВНЕМЛЮТ СЛОВАМ БРАНА? КОГДА ЖРЕЧЕСТВО УНАСЛЕДУЕТ ЗЕМЛЮ?

— Это твои задачи, друг мой, в прошлом и в будущем, — в его голосе появилась прежняя доброта. — Наследие, которое ты оставил, обещает поднять человека на новую ступень цивилизации. Наследие, которое еще должно быть создано, может спасти Землю — вот что взвалено на твои плечи! — И он посмотрел вниз, чтобы убедиться в том, что я его слышу, потом прошептал: ...Но ты в точности будешь знать, когда настанет день, Король, которому еще быть!
— Мерлин? Это сон? Ты все еще здесь... я так рад! — сказал я, с трудом приоткрывая глаза. — А может, ты сам мне снишься?
Старый человек тихонько хмыкнул.
— Кто-нибудь когда-нибудь мог сказать, снится ли нам Бодрствующий Мир или нет? А может быть, Реальность начинается в тот момент, когда мы закрываем глаза и погружаемся в сон?
— Я думал о прошлом, вспоминал. — Меня лихорадило, мой ум блуждал. — ...Мы сидим на высоком обрывистом склоне Тинтагиля и следим за чайками, борющимися с ветром. Помнишь?
Мерлин кивнул со странным, отсутствующим выражением лица. — Когда жизнь начинает казаться путем, который никуда не ведет, — сказал он и помедлил, — да... иногда единственным нашим спасением является прошлое. Прошлое всегда надежно. — И на мгновение на его глазах показались слезы, единственные слезы, которые когда-либо ронял Мерлин.
— А теперь, мой мальчик, у меня для тебя есть кое-что, — сказал он шутливым тоном, как будто решив мне сделать неожиданный сюрприз, — кое-что, что я хранил для тебя все эти годы. — Мне уже трудно было сидеть, поэтому Друид протянул мне резную деревянную шкатулку и сам открыл ее.
— Теперь ты действительно готов к путешествию через Моря Потустороннего мира, — сказал он мягко, кладя мне в руку крошечный стеклянный кораблик. И после этого, впервые за все время, нам больше нечего было сказать друг другу.

Я опять и опять вертел в руках вернувшийся ко мне Хрустальный Кораблик, ощущая его, впитывая его вызывающую легкий холодок тайну и чувствуя себя счастливым, как мальчишка: подарок Авалона, полученный мною столько лет назад! Смех Владычицы до сих пор звучал в моих ушах, меня захлестнули воспоминания, полные солнечного света. Потом из одного из самых дальних уголков этих воспоминаний меня вернул звук осторожных шагов на тропе. Мерлин обернулся и двинулся вперед, сопровождаемый шорохом своей мантии.
— Мы не хотели вам мешать, мой Господин. — Моргана и ее спутницы выглядели очень обеспокоенными. — Но так как вы не вернулись, мы подумали, что, возможно... —она запнулась, —мы подумали, что, возможно, мы сможем что-нибудь для вас сделать. Скажи мне, как мой брат Артур?
Друид взял ее за руку и обернулся: все остальные следовали за ними на расстоянии.
— Твой брат, дитя мое, обрел покой. Я сделал все, что мог, — он очень сильно страдал.
— Страдал? — эхом отозвалась Моргана и прошептала: — Но его душа не заслужила страданий...
Мерлин понимающе улыбнулся и кивнул.
—Но скажи мне, Владычица и Жрица, чего стоят убеждения, которые не приносят страданий?
— Да, — подтвердила она со вздохом, — такой действительно всегда была история страданий. Но это не значит...
Разговор был внезапно прерван громкими звуками, донесшимися из-за Озера.
— Матушка, ты слышишь? — вскричала одна из девушек, прижимаясь к стоявшему рядом камню. — Что это?
—Барабаны войны... Я должен идти! —этот звук разбудил и меня, опять я был королем на войне, который безнадежно пытался сесть.
Жестом показав женщинам, чтобы они оставались на местах, Друид поспешил ко мне и осторожно уложил меня на место — на обоих наших лицах была написана боль.
— Теперь, Артур, ты... ты больше не должен пытаться двигаться, — сказал он изменившимся голосом, который заметно дрожал. — Все будет хорошо, я знаю это. Ты можешь мне верить.
С этими словами Мерлин наклонился и снял с моего пальца золотое Кольцо Пендрагона. Я резко отпрянул, но сразу успокоился. Верить... да, ему я всегда мог верить. И несмотря на это, когдая начал возвращаться назад в свои сны, появилась боль другого рода — чувствовать, что змеи покидают мой палец навсегда.
Мерлин поднялся и поспешил к Моргане.
— Возьми своих девушек и быстро отправляйся на берег Озера, — твердо распорядился он. — Вручи это кольцо сыну Артура в руки, потом передай монаху Гилдасу следующее сообщение: ВСЕ ЕГО УСИЛИЯ С ЭТОЙ МИНУТЫ НАПРАСНЫ — КОРОЛЬ ТЕПЕРЬ ВНЕ ЕГО ДОСЯГАЕМОСТИ. Они поймут. Идите под знаменем Авалона. — Глаза всех присутствующих, полные невысказанных вопросов, обратились к Мерлину.
—Передав это, ты можешь спасти Авалон на несколько ближайших лет, но... — Друид наклонил голову, — но очень скоро Гилдас вернется под другим именем, под именем Колумбы. Великие камни будут повалены, они используют их для фундаментов своих церквей. Я предвижу это. — Владычица Озера выглядела напуганной. — Поскольку неизбежность — самая сильная из всех магий, —добавил он грустно.
— Но куда ты теперь пойдешь? — спросила Моргана, и в голосе ее прозвучала покорность.
— Меня ждет последнее путешествие, — воскликнул Мерлин почти с облегчением. — Я, как последний из Старших Фериллтов, несу ответственность за сохранность Горхана Маелдреу. Его необходимо унести за пределы Авалона, чтобы спрятать в большой пещере на склонах Сноудонии, под Черным Камнем Ардана. В тот день, когда раздастся крик Земли, Тело Дракона опять должно быть целым.
Лежа с другой стороны круга, я начал кашлять кровью.
— А теперь идите! —приказал Мерлин Моргане, когда до нашего слуха опять донеслись удары барабанов, на этот раз значительно ближе. Девушки прислушались, замерев от ужаса, потом низко поклонились и быстро направились вниз по тропе, ведущей к берегу.
— Мерлин? — звуки вражеских барабанов опять привели меня в чувство. — Похоже, что все боги мертвы, кроме Бога Войны, — и я скоро буду среди остальных! — Я открыл глаза и попытался улыбнуться, но кашель, вызывающий сильную боль, возобновился. — И все же теперь наконец мне кажется, что я понимаю... вижу почему. Как ты сказал, из ничего ничто не происходит, и, конечно, точно так же ничего не превращается в ничто. Я отказываюсь умирать, Мерлин! Ты слышишь меня?
И тогда я во второй раз увидел слезы на глазах старого человека.
— Боги... смерть... — пробормотал он. — Слушай, Артур, что я тебе говорю: Король никогда не умирает.
Когда я перевел глаза на камни, мне на мгновение показалось, что на одном из них примостился знакомый Черный Ворон. — Иди сюда, забудь на время мир—следуй за мной! — его смех затерялся в верхушках деревьев, и я знал, что мои детские игры опять ждут меня.
— Соломон... боги войны... — еле слышно пробормотал я, потом заглянул в любимое лицо Мерлина в последний раз. — Мое солнце село, чтобы взойти опять., —заверил я его, тогда как мои глаза медленно закрылись, на этот раз по моей воле.
—Истинно я вижу в тебе бога, — прошептал Друид, сдерживая слезы, — ... дух, который никогда не умирает. Значит, до следующего дня. — И он осторожно поднял мою руку. —До следующего дня, спи крепко, мой Медвежонок.

Боли жизни остались позади, мой дух наконец освободился от законов, которым подчиняется человек. И теперь я знал, что, раз я решил избрать этот путь, я могу оглянуться на оставленный мир, увидеть старого человека, в горе нагнувшегося над распростертым телом, безжизненным и холодным, которое когда-то служило мне домом. Соломон смеялся, пытаясь увлечь меня вперед, и все же что-то подсказывало мне остановиться... уверяя, что вечность может еще минуту подождать.
К тому же я рад был оглянуться назад и вспомнить — посмотреть из смерти и в последний раз выразить почтение тому, кто когда-то научил меня жизни! Где-то очень далеко стоял коленопреклоненный Мерлин, вспоминая мою жизнь, усталый, но удовлетворенный выполнением возложенной на него задачи, которая, он знал, была выполнена хорошо. Потом, когда над разбросанными в долине жилищами стал подниматься дым вечерних очагов, он аккуратно накрыл тело Артура Плащом Падаэна и стал молча наблюдать, как оно постепенно исчезает из вида. Из-за горизонта в последний раз выглянул оранжево-красный солнечный диск, массивный и горячий, отбрасывая длинные поблекшие тени перед появлением вечерней звезды — указывая путь.
— Но скоро я отправлюсь искать тебя, —прошептал с улыбкой Друид, пряча Горхан и усталой походкой направляясь к Озеру. Осталось только доделать одно маленькое дельце...

Говорит Артур

С того самого момента, как я умер, казалось, что я действительно пребываю между двумя мирами — двумя Мирами, о которых я постоянно узнавал от Мерлина. Один мир, исчерпанный, представлялся лежащим там, на зеленых травах Авалона, погруженным в какой-то вечный сон, тогда как другой ждал, готовый опять пробудиться в пещерах Уэльса много веков спустя, с другой миссией, для другого Поиска... чего-то, что еще нужно сделать.
Переход из одного мира в другой был фантастическим, но быстрым и исполненным нетерпения для того, кто подчиняется Импульсу Вселенной: Выбирай! Прорывайся! Выходи за пределы! Найди свою мечту и ею живи! Расти!., и потом возвращается, если отваживается попытаться снова. Импульсы Жизни.
И всегда в моей памяти живут яркие картины этого последнего дня. По какой-то причине навсегда сохранилось что-то вроде карты, а может быть, мысли, голоса. Вероятно, не без цели?
Я до сих пор вижу Мерлина, смотрящего на эту странную блуждающую звезду и думающего свою думу. Я вижу себя, лежащего с глазами, полными слез, потому что наше приключение действительно подошло к концу... игра была сыграна. Мы знали, что время, подобное этому, никогда не повторится. Никем из нас ничего не было сказано. Мы просто смотрели на небо, просто дышали и думали об одном и том же. Но никто не заговорил.
Хотя кто-то должен был наконец заговорить, не так ли? И я знал, что этот кто-то — я.

Меч Экскалибур по-прежнему ждет среди туманов.
По-прежнему стоит мой любимый Камелот,
утопая в солнечных лучах, на вершине Кадбэри-Хилл.
Одинокая звезда Мерлина по-прежнему светит
в ночном небе этой, еще не преданной забвению Весны.
Как и почему?
Потому что я говорю, что это так.