Джеймс Джордж Фрэзер Золотая ветвь

Глава XLI

ИСИДА

пределить изначальную функцию богини Исиды еще труднее, чем определить изначальный смысл фигуры Осириса. Атрибуты и эпитеты этой богини были настолько многочисленными, что в иероглифах она фигурирует то под названием «многоименной», то под названием «тысячеименной», а в греческих надписях зовется «той, у которой десять тысяч имен». Возможно, однако, что в сложной природе этой богини удастся выделить исходное ядро, вокруг которого медленно выкристаллизовывались другие элементы. Ведь если ее брат и супруг Осирис, как было достаточно убедительно доказано, в одной из своих ипостасей был богом хлеба, наверняка была богиней хлеба и она. Для такого предположения, во всяком случае, есть некоторые основания. Если верить Диодору Сицилийскому, который черпал свои сведения, скорее; всего, у египетского историка Манефона, египтяне приписывали Исиде открытие пшеницы и ячменя. В память о благодеянии, которым она одарила людей, на посвященных ей праздниках люди шествовали с побегами в руках. Еще одну подробность сообщает Блаженный Августин. Исида, по его словам, обнаружила ячмень во время принесения жертвы ее общим с Осирисом предкам (все они были царями) и показала свою находку, колосья ячменя, Осирису и его советнику Тоту, или Меркурию, как именовали его римские авторы. Потому-то, добавляет Августин, последние и отождествили Исиду с Церерой. Далее, египетские жнецы, срезав первые колосья, клали их на землю, били себя в грудь, причитали и обращались с молитвами к Исиде. Мы уже разглядели в этом обычае плач по хлебному духу, убитому ударом серпа. В числе эпитетов, которые применяются к Исиде в надписях, есть такие: «созидатель-ница всего зеленого», «зеленая богиня, цветом подобная зеленеющей земле», «владычица хлеба», «госпожа пива», «госпожа изобилия». Исида, если верить Бругшу, «не только творит зеленое покрывало из растений, которое покрывает землю, но сама является зеленеющим хлебным полем, которое она олицетворяет». В пользу этого говорит и применяемый к ней эпитет sochir или socket (что значит «хлебное поле», он продолжает сохранять это значение в коптском языке). Исиду считали богиней хлеба и греки, которые отождествляли ее с Деметрой. В греческой эпиграмме о ней говорится как о «дающей жизнь плодам земли», «матери хлебных колосьев», а в написанном в ее честь гимне Исида называет себя «царицей пшеничного поля» и именуется «той, на ком лежит попечение о плодородии борозд, засеянных пшеницей». Поэтому греческие и римские художники часто изображали богиню с хлебными колосьями на голове или в руке.
Такой, как мы можем предположить, была Исида в далеком прошлом: деревенской богиней зерна, в честь которой справляли свои незамысловатые обряды египетские крестьяне. Впрочем, трудно проследить эти грубые черты деревенской богини в ее более позднем образе утонченной святости, одухотворенном веками развития религии. Сволм поклонникам в позднейшие времена она рисовалась верной женой, нежной матерью, благодетельной царицей природы, окруженной ореолом нравственной чистоты и таинственной святости. В этой возвышенной, преображенной форме богиня Исида завоевала себе множество приверженцев далеко за пределами своей родины. В сумбурном нагромождении религиозных систем, сопровождавших упадок античной государственности, ее культ был одним из самых популярных в Риме и во всей Римской шперии. К нему был открыто привержен даже кое-кто из операторов. И хотя в плащ последователей Исиды, как и в 1лащ сторонников других культов, нередко рядились мужчины женщины развратного поведения, в целом обряды в честь гой богини выгодно отличались величественной сдержанностью, торжественностью, соблюдением внешних приличий и были вполне пригодны для того, чтобы успокаивать мятущиеся души и облегчать страдающие сердца. В силу этих особенностей культ Исиды обладал притягательностью для нежных душ, особенно для женщин, которым претили кровавые и распущенные ритуалы других восточных богинь.
Неудивительно поэтому, что в период упадка Рима, когда традиционные системы верований шатались, когда в душах людей царило смятение, когда в здании империи, ранее казавшемся монолитным, стали появляться зловещие трещины, многим безмятежный образ богини Исиды с ее душевной уравновешенностью и милосердным обещанием бессмертия казался путеводной звездой в бурном море и вызывал у них религиозный экстаз, подобный тому, который в средние века вызывала у верующих дева Мария. Величественный ритуал Исиды— эти жрецы с тонзурами, заутренние и вечерние службы, колокольный звон, крещение, окропление святой водой, торжественные шествия и ювелирные изображения божьей матери — и действительно во многих отношениях напоминает пышную обрядовость католицизма. Это сходство не случайно. Просто Древний Египет внес свой самостоятельный вклад в разработку пышной символики католицизма, равно как и в бедные абстракции католической теологии. Например, изображение Исиды, кормящей грудью младенца Гора, столь сходно с изображением Мадонны с младенцем, что некоторые невежественные христиане молились на него. И не исключено, что прекрасным эпитетомstella Marts — «Морская звезда» (так обращались к ней застигнутые бурей моряки) дева Мария обязана покровительнице мореплавателей Исиде. Чертами морской богини Исиду, вероятно, наделили греческие мореплаватели из Александрии. Они абсолютно чужды изначальному облику богини и национальному характеру египтян, которые, как известно, не любили моря. Настоящей stella Marts, если принять эту гипотезу, будет Сириус, яркая звезда Исиды, которая июльским утром поднимается на востоке Средиземного моря над зеркальными водами, предвещая морякам хорошую погоду.