Элифас Леви История магии

ГЛАВА V НЕСКОЛЬКО ЧАСТНЫХ ВОСПОМИНАНИЙ ПИСАТЕЛЯ

Однажды утром в 1839 году к автору этой книги пришел Альфонс Эскиро и сказал: "Давайте окажем свое почтение Мала". Возник естественный вопрос: "Но кто это или что это такое Мала?" "...Это Бог", - был ответ. "Премного благодарен, но я выказываю привязанность только к невидимым богам", - сказал автор. "И тем не менее, пойдем. Он самый красноречивый, самый блестящий и величественный в видимом мире" - "Друг мой, я боюсь дураков, их высказывания заразительны". "Согласен, но все же я приглашаю вас". - "Допускаю, что если все так и есть, мы окажем Мала свое почтение".
На захламленном чердаке находился бородатый мужчина величественной наружности, носящий поверх своей одежды рваный женский плащ, вследствие чего он выглядел бедным дервишем. Его окружало несколько человек, таких же бородатых и экстатических как и он сам, кроме того, там была женщина с застывшим лицом, она выглядела как сомнамбула в трансе. Манеры пророка показались резкими, но все же привлекательными. У него были глаза галлюцинизирующего и впечатляющий дар красноречия. Говорил он с пафосом, возбуждаясь до такой степени, что на губах показывалась пена. Про аббата Ламенне однажды сказали: "Девяностотрехлетний старик, переполненный своими восточными размышлениями". Смысл этой фразы более применим к Мапа и его мистицизму, как это будет видно из фрагмента одного из его лирических излияний.
"Грех был для человека неизбежен: его судьбой предопределялось быть орудием'собственной перестройки, чтобы величие и могущество Бога могло проявиться в величии и могуществе человеческого труда, проходя через его последовательные фазы света и тьмы. Но первобытное единство было нарушено Падением. Страдания вошли в мир в облике змия, и Древо Жизни стало Древом Смерти. Когда это случилось, Бог сказал женщине: "В муках будешь рождать детей своих", - и добавил: "Ты должна сокрушить главу Змия". И первым рабом была женщина, она приняла свою божественную миссию и начались муки родов. С первого часа Падения на человека была возложена великая и страшная задача инициации. Поэтому все условия инициации равно священны в глазах Бога. Их Альфа - это наша общая Мать Ева, а Омега -свобода, тоже объединяющая нас мать.
Я увидел огромный корабль с гигантской мачтой и наблюдательным пунктом на ее верхушке. Одна сторона корабля смотрела на Запад, другая на Восток. На западной стороне виднелись покрытые облаками вершины трех гор, основания которых уходили в бушующее море. На склонах гор были написаны их имена - Голгофа, св. Иоанн, св. Елена. На середине мачты с западной стороны находился пятиконечный крест, на котором умирала женщина. Вокруг ее головы было написано: Франция, 18 июня 1815 года, Страстная Пятница. Пять концов креста представляли пять частей света, женская голова указывала на Европу и была окружена тучами. Но с восточной стороны корабля было светло; и корабль причалил к пристани божьего града, под триумфальной аркой в сиянии солнечных лучей. Здесь женщина явилась вновь, преображенная и торжествующая. Она откатила могильный камень с надписью "Реставрация", 29 ИЮЛЯ 1830 ГОДА, Пасха".
Очевидно, Мапа был последователем Катрин Тео и Дома Герля, и еще - такова странная симпатия между глупцами -однажды он конфиденциально сказал нам, что он Людовик XVII, вернувшийся на землю ради дела возрождения, а женщина, с которой он разделял жизнь, Мария-Антуанетта Французская. Он объяснил далее, что его революционные теории были последним словом мятежных претензий Каина, предназначенных для того, чтобы обеспечить, в силу роковой реакции, победу Авеля. Мы посетили Мапа, чтобы посмеяться над его экстравагантностями, но он захватил наше воображение своим красноречием. После посещения Ганно - таково было истинное имя Мапа - мы загорелись мыслью о том, что было бы великим делом сообщить миру последнее слово революции и запечатлеть бездну анархии, подобно Курцию, поместив себя в нее. Наша студенческая экстравагантность породила "Евангелие от Народа" и "Библию Свободы", глупости, за которые Эскиро и его друзья заплатили слишком дорого. Опасность подобных выходок очень велика; они затягивают: никто не может безнаказанно приблизиться к краю пропасти сумасшествия.
Инцидент, о котором мы расскажем далее, имел другие, более роковые последствия. Среди учеников Мала был нервный и изящный юноша Собрие. Он совершенно потерял голову и считал, что ему судьбой предопределено спасти мир, провоцированием высшего кризиса всеобщей революции. Близился 1848 год. Волнения вызвали некоторые изменения в правительстве, эпизод, казалось, закончился. Париж пребывал в атмосфере удовлетворенности, бульвары были иллюминированы. Внезапно на улицах квартала Сен-Мартет появился юноша. Впереди него шли два араба, один из них нес факел, другой отбивал такт руками. Собралась огромная толпа. Юноша произнес речь. Слова ее были несвязны и зажигательны, он призывал идти к бульвару Капуцинов и объявить правительство волею народа. Одержимый повторял свою речь на каждом перекрестке и оказался во главе гигантской процессии, с пистолетами в обеих руках; впереди него несли факел и барабан. Завсегдатаи бульваров присоединились иэ простого любопытства. Юноша и арабы скрылись, но перед отелем Капуцинов в толпу был сделан пистолетный выстрел. Этот выстрел был сделан глупцом, но он вызвал революцию.
Всю ночь две телеги, груженные трупами, ездили по улицам при свете факелов. На утро Париж покрылся баррикадами, Собрие находился дома в бессознательном состоянии. Это он, не ведая, что творит, в одно мгновение потряс мир. Ганно и Собрие мертвы, и не будем упрекать их, вспоминая этот страшный случай магнетизации энтузиастов и роковые последствия, которые могут вызваться нервными расстройствами отдельных лиц. История эта извлечена из надежного источника, принадлежащего этому Велизарию поэзии, автору "Истории жирондистов".
Магнетические феномены, производимые Ганно, продолжались после его смерти. Его вдова, женщина необразованная и с низким интеллектом, дочь почтенного крестьянина из Оверни, оставалась в постоянном сомнамбулизме, в который ее ввел муж. Подобно ребенку, который принимает форму, воображаемую его матерью, она стала живым образом Марии-Антуанетты. Она вела себя как вдовствующая королева, от нее иногда исходили жалобы, но обычно она была погружена в свои грезы и выражала властный гнев, когда кто-либо пытался пробудить ее. Никаких симптомов умственного расстройства у нее не было, поведение ее было разумно, жизнь совершенно честна. Нам кажется, что нет ничего более возвышенного, чем эта упорная одержимость глубоко любящего существа, которое живет в супружеской галлюцинации.