|
Х.А.Льоренте. История испанской инквизиции. Глава XLI ОБ ИНКВИЗИЦИИ В ЦАРСТВОВАНИЕ ФЕРДИНАНДА VI Статья первая СЧАСТЛИВЫЕ ПЕРЕМЕНЫ ВО ВЗГЛЯДАХ И ИДЕЯХ I. Умирая, Филипп V оставил корону Фердинанду VI, своему сыну от первого брака с Габриэллой Савойской. Этот государь царствовал с 9 июля 1746 года до 10 августа 1759 года, когда он умер бездетным. Преемником его был Карл III, король Неаполя, сын Филиппа V и Изабеллы Фарнезе, его второй жены. Когда Фердинанд вступил на престол, инквизиция королевства имела своим главой дома Франсиско Переса дель Прадо, епископа города Теруэля. По смерти этого прелата в должности главного инквизитора выступил дом Мануэль Кинтано Бонифас, архиепископ Фарсала, который оставался на этом посту до смерти Фердинанда VI. II. Хороший вкус в литературе в Испанском королевстве, подготовленный при Филиппе V, особенно распространяется с царствования Фердинанда VI. На этом основании установился взгляд, что восшествие Бурбонов на престол Испании произвело переворот в системе святого трибунала. Однако эти государи не издали никакого нового закона об инквизиции; они не внесли никаких изменений в ее старинный кодекс и, следовательно, не препятствовали жертвоприношениям многочисленных аутодафе, которые имели место в их царствование. Но Филипп V создал в Мадриде королевские академии испанской истории и испанского языка по образцу парижских и покровительствовал дружеским и литературным сношениям нескольких испанских ученых, известных хорошим вкусом, с теми, которыми обладала Франция со времени возрождения наук и искусств в царствование Людовика XIV. III. Дон Хуан де Феррерас, дон Хуан де Сантандер, дон Хуан д'Ириарте, дон Франсиско Перес Байер - главные библиотекари короля; дон Грегорио Майянс, дон Луис де Саласар, дон Бенито Фейхоо, дон Феликс Масонес де Лима, герцог Сотомайор, посол в Лиссабоне, а затем председатель королевского совета военных орденов, его брат дон Хаиме, граф де Монтальво, посол в Париже, главный директор инженерной части и многие другие великие люди, которые блистали, покровительствуемые Фердинандом VI, получили образование при его предшественнике Филиппе V. Майянс и Фейхоо наметили путь хорошего вкуса, который другие должны были расширить, выравнять и осветить; на их примере сформировалось великое множество ученых критиков, которые сделали честь царствованию Карла III. IV. Конкордат, подписанный в 1737 году с римской курией относительно контрибуций, наложенных на имущество духовенства, и относительно некоторых пунктов дисциплины, сделал более редкими случаи обращения в Рим. Стали считаться разумными очень многие мысли, которые невежество и суеверие, с одной стороны, и недоброжелательство - с другой, представляли до сих пор как мало религиозные и благоприятствующие неверию. Учреждение еженедельных листков познакомило с иностранными трудами, прежде никому не известными, а также с решениями многих католических государей по вопросам, относящимся к духовенству, которые несколько раньше народ счел бы за покушение против религии и ее служителей, как мы видели это, когда говорили о случае с произведениями Маканаса, Барклая и Талона. Публикация периодического издания, известного под названием Дневника литераторов ("Diario de los literates") и редактируемого доном Хуаном Мартинесом де Салафранкой и двумя другими учеными в царствование Филиппа V, открыла глаза великому множеству людей, которые до этой счастливой эпохи не имели никакой возможности ознакомиться с хорошими книгами и обладать достойными руководствами для суждения о подобных книгах. V. Все эти обстоятельства, а равно и другие причины, имевшие место в царствование Филиппа V, подготовили интересный переворот, совершившийся в испанской литературе при Фердинанде VI. Как хорошо растущее дерево, хотя еще слабое, она на глазах у всех выросла, приобрела силы, расширилась и расправила свои ветви с 1753 года, с эпохи, когда новый конкордат с римской курией особенно ослабил принцип юридических уступок в пользу церковной власти, предоставляя монарху распоряжение всеми церковными доходами. Благодаря этому многие юрисконсульты усвоили учение, противоположное ультрамонтанским принципам и благоприятствующее правам монарха, учение, которое сто лет тому назад не поколебались бы назвать еретическим. Тогда увидали, что в Риме поддерживается мнение Галилея [160], преданное вместе с его автором анафеме инквизицией столетием раньше, подобно тому, как теперь можно увидеть, что сам св. Августин допускает существование антиподов [161] со времени открытия Америки без боязни нарушить уважение к Священному Писанию. VI. Эти счастливые перемены были великим благом для человечества, потому что инквизиторы, а следовательно, и все второстепенные служащие святого трибунала начали замечать, что чрезмерная ревность к чистоте католической религии рискует принять ошибочные мнения за истинные. Уже учение Маканаса перестало быть предметом соблазна для умов; уже спокойно выслушивали все написанное по поводу жалоб на насилие, без опасения анафемы, ежегодно выпускаемой папою в булле На вечери Господней ("In coena Domini"); уже не устрашали толки о том, что скоро в Испании будут пользоваться правом апелляции против злоупотреблений, правом, которое, как было известно, действовало во Франции, потому что оно почти не отличалось от того права, которым пользовались испанцы против насилия посредством действия от имени церковных судей. Этот быстрый поворот, запечатлевшийся во взглядах, не замедлил показать, как несправедливо и жестоко было осуждение Мура, Сесо Себальоса, Сальгадо, Рамоса дель Мансано и стольких других испанских юрисконсультов прошлого столетия, и внушил больше осмотрительности инквизиторам в подобных случаях, если бы таковые представились; они заставляли бы их опасаться немилости двора, который назначал пребенды и бенефиции. Я признаюсь, однако, что, несмотря на все это, на дона Бенито де Фейхоо поступил донос в святой трибунал как на подозреваемого в неверии, как я рассказывал об этом в главе XXV, в статье об этом знаменитом испанце. VII. Действие новых идей и совершившихся перемен в мнениях особенно дает себя знать в уменьшении числа процессов по делу об иудаизме и, следовательно, числа аутодафе, так как во все царствование Фердинанда VI не только не было ни одного общего аутодафе, но и частные казни этого рода стали очень редки. Большое количество евреев, которые были переданы в руки светской власти или подверглись епитимьям при Филиппе V, после казней, совершенных над представителями этой нации в царствования Филиппа III, Филиппа IV, Карла II и Филиппа V, явилось причиной того, что впоследствии не было открыто почти ни одного иудея. На протяжении пяти или шести лет едва справляли одно публичное аутодафе, да и на нем появлялись только богохульники, двоеженцы и мнимые чародеи. VIII. Факты, о которых я только что говорил, совершившийся переворот в идеях, который постепенно приобрел новые силы, знания, накоплявшиеся вследствие указанных обстоятельств людьми, призванными к должности инквизиторов, имели столь любопытный результат, что число жертв при Фердинанде VI нисколько не соразмерно с числом людей, осужденных в течение предшествующего царствования. Я не думаю, чтобы при этом государе было более тридцати четырех аутодафе, более десяти сожженных живьем и более ста семидесяти епитимийцев. Первые принадлежали к иудействующим рецидивистам, а остальные были подвергнуты епитимьям за проступки того свойства, о которых я говорил несколько выше; среди этих жертв я не нахожу ни одной, история которой могла бы заинтересовать читателя. IX. Янсенизм и франкмасонство занимали инквизиторов в царствование Фердинанда VI, иезуиты обозначили именем янсенистов тех, которые не следовали мнению Молины относительно благодати и свободной воли, и даже канонистов, которые ставили каноны и соборы первых восьми веков Церкви выше папских булл. Между тем их противники дали им и их приверженцам имя пелагиан. Ненависть, которую питали друг к другу обе эти партии, доводила их до взаимного обвинения в защите тезисов ошибочных, ложных, неприличных, ведущих к заблуждению, благоприятствующих ереси и даже еретических. Но иезуитская партия торжествовала в Испании, потому что духовниками Филиппа V и Фердинанда VI были иезуиты и доверие к ним было очень велико у этих двух монархов. Немногие испанцы осмелились бы принять учение, противное учению господствующей партии, потому что пришлось бы отказаться от всякой общественной должности и от церковных санов. Это сделало доносы на молинистов крайне редкими, тогда как их противников было легко преследовать. Однако малое число последних и их безупречное поведение устранили преследование. Естественно, что иезуиты заставили осудить все книги, учение коих было противно учению Молины. Отсюда те скандальные происшествия, которые возникли в 1748 году и в следующих годах между доминиканцами и верховным советом. Речь шла: 1) о включении, которое иезуиты Карраско и Касани сделали украдкой и собственной властью, нескольких католических трудов (как отмеченных янсенизмом) в Индекс, опубликованный главным инквизитором Прадо в 1747 году; они притом злоупотребляли поручением, которое было им дано, а именно - редактировать каталог книг, запрещенных предыдущими указами; 2) о запрещении трудов кардинала Нориса, на которое августинские монахи жаловались папе Бенедикту XIV (последствия этого выступления см. в главе XIII); 3) о такой же мере, употребленной против сочинений достопочтенного Палафокса, которую инквизиторы принуждены были отменить, когда папа объявил, что они - католические и не должны служить препятствием к канонизации их автора. Статья вторая О ФРАНКМАСОНСТВЕ I. Франкмасонство явилось объектом совершенно новым для инквизиции. Папа Климент XII [162] издал в 4-е календы мая, то есть 28 апреля 1738 года, буллу В высоком, в которой он отлучал франкмасонов. Вследствие этой меры Филипп V велел обнародовать в 1740 году королевский указ против франкмасонов, довольно большое число которых было арестовано и приговорено к галерам. Инквизиторы воспользовались этим примером для такого же сурового обращения с членами ложи, открытой в Мадриде. Несомненно, это страшная кара - служить в оковах на галерах, исправлять там службу гребцов безо всякого вознаграждения, употреблять самую плохую пищу, часто получать палочные удары и другие столь же суровые наказания. Однако это положение менее страшно, чем смертная казнь, которая была декретирована указом 1739 года кардиналом, наместником Рима от имени первосвященника Бога мира и милосердия. Бенедикт XIV возобновил буллу Климента XII в 5-е число июньских календ (18 мая) 1751 года, дополнив ее другою, которая начиналась словами: Заботы римских первосвященников. Брат Хосе Торрувиа, занимавшийся разбором книг для святого трибунала, донес о существовании франкмасонов. Король Фердинанд VI велел обнародовать против них новый указ 2 июля того же года. В нем было сказано, что все, кто не сообразуется с его распоряжениями, будут наказаны как важнейшие государственные преступники. Брат этого государя Карл III Испанский, тогда король Неаполя, в тот же день запретил масонские собрания, называя их опасными и подозрительными. Я дам сведения об одном процессе этого рода, разбиравшемся в Мадриде в 1757 году. II. Господин Турнон, француз, родившийся в Париже, поселился в Мадриде. Он был приглашен в Испанию правительством и награжден пенсией. Ему было поручено организовать фабрику медных пряжек и научить их производству испанских рабочих. В 1757 году на него поступил в святой трибунал донос как на подозреваемого в ереси от одного из его учеников, который в этом случае только повиновался обязательству, наложенному на него его духовником во время пасхального причащения. III. Донос, сделанный 30 апреля, гласил: 1) г. Турнон призывал своих учеников вступать в общество франкмасонов, обещая, что парижский Великий Восток пришлет ему полномочие для принятия их в число братьев ордена, если они пожелают подчиниться испытаниям, которые он на них наложит, чтобы удостовериться в мужестве и спокойствии их души; дипломы об их приеме будут высланы из Парижа; 2) некоторые из этих молодых рабочих изъявили свое согласие вступить в число франкмасонов, но только после того, как г. Турнон ознакомит их с целью этой организации; для удовлетворения их желания г. Турнон беседовал с ними о многих сверхъестественных явлениях и показал им рисунок, изображавший архитектурные и астрономические инструменты; они вообразили, что эти фигуры имеют отношение к магии; в этой мысли утвердили их слова г. Турнона о проклятиях, сопровождающих клятву, которую они должны будут дать в том, что сохранят в глубочайшей тайне все увиденное или услышанное в ложах их братьев, франкмасонов. IV. Вследствие тайной информации были получены показания трех свидетелей о том, что г. Турнон - франкмасон. 20 мая он был заключен в секретную тюрьму. В протоколе первого из трех увещательных заседаний, которое происходило в самый момент заключения подсудимого, мы находим следующий небезынтересный диалог. Инквизитор. Клянетесь ли вы Богом и этим святым крестом говорить правду? Г. Турнон. Да, я клянусь. Инквизитор. Как вас зовут? Турнон. Пьер Турнон. Вопрос. Откуда вы приехали? Ответ. Из Парижа. В. По какому поводу вы прибыли в Испанию? О. Я приехал сюда для устройства фабрики медных пряжек. В. С какого времени вы живете в Мадриде? О. Я живу уже три года. В. Знаете ли вы, почему вы арестованы и препровождены в тюрьму святого трибунала? О. Нет, но предполагаю: это произошло потому, что сказали, будто я франкмасон. В. Почему вы это предполагаете? О. Потому что я говорил своим ученикам, что я франкмасон, и опасаюсь, что они на меня донесли. С некоторого времени я заметил в их разговорах со мной какую-то таинственность, и их вопросы заставляют меня думать, что они смотрят на меня как на еретика. В. Вы сказали им правду? О. Да. В. Итак, вы франкмасон? О. Да. В. С каких пор? О. С двадцати лет. В. Присутствовали вы на собраниях франкмасонов? О. Да, когда жил в Париже. В. Вы встречались с ними в Испании? О. Нет, я даже не знаю, есть ли здесь ложи франкмасонов. В. Если бы они были, вы присутствовали бы на них? О. Да. В. Вы христианин, римский католик? О. Да. Я был крещен в церкви Св. Павла в Париже, в приходе моих отца и матери. В. Каким образом, являясь христианином, дерзаете вы находиться в масонских собраниях, когда вы знаете или должны знать, что они противны религии? О. Я никогда этого не знал. Я даже теперь не знаю, так ли это, потому что я там не слышал и не видел ничего противного религии. В. Как вы можете это отрицать, раз вы знаете, что франкмасонство исповедует безразличие в деле религии, которое противоречит члену веры, научающему нас, что люди могут спастись, лишь исповедуя католическую, апостольскую и римскую религию? О. Среди франкмасонов вовсе не исповедуют этого безразличия. Правда лишь то, что для приема в число франкмасонов безразлично, является ли принимаемый католиком. В. Итак, франкмасонство есть антирелигиозная корпорация? О. Это тем более не так. Цель его учреждения состоит не в оспариваний или отрицании необходимости и пользы религии, но в практике благотворения относительно несчастного ближнего, к какой бы религии он ни принадлежал, а особенно если он - член общества. В. Доказательство, что индифферентизм составляет религиозный характер франкмасонства, заключается в том, что франкмасоны не исповедуют Святую Троицу, Бога Отца, Бога Сына и Бога Духа Святого, три отличные лица Единого Истинного Бога, но признают только одного Бога, которого они называют Великим Зодчим вселенной. Это все равно, что сказать вместе с еретическими философами-натуралистами, что нет другой истинной религии, кроме естественной религии, в которой верят в существование одного Бога Творца, как создателя природы, смотря на все остальное, как на чисто человеческую выдумку. Так как г. Турнон заявил, что он исповедует католическую религию, то мы требуем, во имя почтения, которое он должен иметь к господу нашему Иисусу Христу, истинному Богочеловеку, и к Его Святейшей матери, Деве Марии, Богородице, сказать и объявить истину, согласно обещанию, которое он дал под присягой. Таким образом, он очистит свою совесть, и будет позволительно употребить по отношению к нему милосердие и сострадание, которое всегда проявляет святой трибунал к грешникам, раскаивающимся в своих прегрешениях; в противном случае, при запирательстве, с ним будет поступлено по всей строгости правосудия, сообразно со святыми канонами и законами королевства. О. В масонских ложах не занимаются ни утверждением, ни оспариванием тайны Святой Троицы, ни одобрением или опровержением религиозной системы философов-натуралистов. Бог обозначается там под именем Великого Зодчего вселенной по одной из тех многочисленных аллегорий, которые представляют масонские названия и которые имеют отношение к архитектуре. Таким образом, для исполнения данного мною обещания говорить правду я не могу сделать ничего лучшего, как повторить, что в ложах не поднимают вопроса ни о какой религиозной системе, благоприятной или противной членам католической веры, что там рассуждают о предметах, посторонних всем религиям, под аллегориями архитектурных работ. В. Верите ли вы, как католик, что смешивать святые и религиозные вещи с мирскими предметами значит совершать грех суеверия? О. Я недостаточно осведомлен обо всех частностях, которые запрещены как противные чистоте христианской религии, но я до сих пор думал, что тот, кто по пренебрежению или по суетному верованию смешивал бы одно с другим, чтобы произвести из этой смеси сверхъестественные результаты, стал бы виновным в грехе суеверия. В. Правда ли, что на церемониях, сопровождающих прием нового масона, показывают изображение Господа нашего Иисуса Христа, распятого вместе с человеческим трупом, мертвой головой и другими оскверняющими предметами в том же роде? О. Генеральные статуты франкмасонства не предписывают ничего подобного; если иногда эти предметы употребляются, то, несомненно, это происходит вследствие какого-либо частного обычая, принятого при этом случае, или какого-либо произвольного распоряжения членов корпорации, которым поручено приготовить все для принятия кандидатов, ибо каждая ложа имеет свои обычаи и свои особенные церемонии. В. Вас спрашивают не об этом. Отвечайте, правда ли, что все это наблюдается в масонских ложах? О. Да и нет, сообразно распоряжениям, сделанным теми, кому поручены церемонии посвящения. В. Дело происходило так, когда вы были приняты? О. Нет. В. Какую клятву надо давать, чтобы быть принятым во франкмасонство? О. Клянутся хранить тайну. В. Относительно чего? О. Относительно вещей, обнародование которых могло бы иметь неприятные последствия. В. Эта клятва сопровождается заклятиями? О. Да. В. В чем они состоят? О. Соглашаются терпеть все бедствия и все страдания, могущие удручить тело и душу, если нарушат обещание, данное под присягой. В. Какое значение может иметь это обещание, раз считают возможным и приличным давать столь страшное заклятие? О. Соблюдение добропорядочности в обществе. В. Что происходит в этих ложах такого, что обнародование этого может произвести неприятные последствия, если бы оно случилось? О. Ничего, если смотреть без предвзятости и без предрассудков. Но так как обыкновенно заблуждаются относительно этого, то следует избегать давать повод к превратным толкованиям. В это злоупотребление впадет тот, кто будет рассказывать, что происходит в ложах в дни собраний братьев. В. Что делают в ложах с распятием, если принятие франкмасона не рассматривается как религиозный акт? О. Его предлагают для того, чтобы душа прониклась самым глубоким уважением в момент, когда ученик (novice) будет произносить клятву. В. Зачем приносят мертвую голову? О. Чтобы мысль о смерти внушила больше ужаса клятвопреступнику. В. С какой целью там показывают человеческий труп? О. Чтобы представить полнее аллегорию о Хираме, строителе Иерусалимского храма, убитом, как говорят, предателями, и чтобы внушить большее отвращение к убийству и к другим порокам, губительным для ближнего, для которого мы должны быть братьями-благотворителями. В. Правда ли, что в ложах празднуют день св. Иоанна и что масоны избрали этого святого своим патроном? О. Да. В. Какое поклонение оказывают ему в день его праздника? О. Никакого, чтобы не смешивать его с чисто мирскими развлечениями. Торжество ограничивается братской трапезой, после которой читается речь, чтобы склонить сотрапезников к практике благотворения в отношении к их ближним, в честь Бога, Великого Зодчего, творца и блюстителя вселенной. В. Правда ли, что в ложах почитают солнце, луну и звезды? О. Нет. В. Правда ли, что там выставляются их изображения или символы? О. Да. В. Зачем? О. Чтобы сделать более ощутимыми аллегории великого, постоянного и истинного просвещения, которое ложи получают от Великого Зодчего мира, и потому, что эти изображения наставляют братьев и побуждают их к благотворительности. В. Г. Турнону замечают, что все данные им объяснения фактов и церемоний, происходящих в ложах, ложны и отличаются от того, что он неоднократно говорил добровольно в присутствии лиц, достойных доверия. Его призывают снова, из почтения к Богу и Святой Деве, сказать правду и исповедаться в ереси индифферентизма и суеверных заблуждениях, которые заставили его смешивать святое со скверной, а также в заблуждении идолопоклонства, приведшем к почитанию звезд. Эта исповедь нужна для очищения его совести и для блага его души. Если он исполнит ее с раскаянием в совершении этих преступлений и покажет свое отвращение к ним, смиренно прося прощения (прежде чем прокурор обвинит его как преступника в этих ужасных грехах), святому трибуналу позволительно будет выказать в отношении его сострадание и милосердие, которые он обычно проявляет к преступникам, кающимся и признающимся во всех своих прегрешениях. Если он подаст повод к судебному обвинению, нельзя будет избавить его от преследования по всей строгости, которую предписывают святые каноны, апостолические буллы и законы королевства против еретиков и врагов нашей святой католической религии. О. Я говорил правду во всех моих ответах; если есть свидетели, которые показали противное, они ошиблись в толковании моих слов. Я никогда не рассуждал о предмете, о котором меня допрашивают, ни с кем, кроме рабочих моей фабрики, и никогда в другом смысле, чем тот, который я изложил сейчас. В. Не довольствуясь тем, что вы сами франкмасон, вы убеждали других лиц вступать в орден и принять заблуждения, еретические, суеверные и языческие, в которые вы впали? О. Правда, что я побуждал этих людей стать франкмасонами, потому что думал, что им будет очень полезно, если они, отправившись в иностранные земли, встретят там братьев, готовых прийти им на помощь в непредвиденных и трудных обстоятельствах. Но ложь, будто я пытался их вовлечь в заблуждения, противные католической вере, принимая во внимание, что ни одно заблуждение не проникло во франкмасонство, так как там никогда не занимаются догматическими вопросами. В. Было уже доказано, что существование этих заблуждений не химерично. Поэтому пусть г. Турнон примет во внимание, что он был учащий еретик и что ему важно в этом сознаться, смиренно признать это и просить прощения и отпущения церковных наказаний, которые он навлек на себя. Если же он будет продолжать упорствовать, то сам послужит причиной своего бедствия вследствие гибели тела и души. Так как ему сейчас дана первая увещательная аудиенция, ему советуют старательно поразмыслить о своем положении, чтобы приготовиться к двум другим аудиенциям, предоставленным ему по состраданию и милосердию, которые святой трибунал всегда проявляет к обвиняемым. V. Г. Турнон был отведен в тюрьму. Он упорствовал в своих ответах на первой и на второй аудиенциях. Прокурор представил свой обвинительный акт, который, согласно обыкновению трибунала, был разделен на статьи, сообразованные с показаниями свидетелей. Обвиняемый признал факты, которые он истолковал и объяснил, как делал это раньше. Ему предложили избрать адвоката, если он желает защищаться, установить свои доказательства или отвести лиц, о которых он думает, что они показали против него по ненависти, из выгоды или вследствие какого-либо другого частного побуждения. Г. Турнон отвечал, что причиной его несчастий является дурной смысл, приданный происшедшему; что испанские адвокаты незнакомы с масонскими ложами; они разделяют относительно их предрассудки публики и не сумеют защитить его дела. Это соображение заставляет его вернуться к самому себе и к последствиям, которые может иметь его теперешнее положение. Он полагает, что самое разумное решение, которое он может принять, это признать свою виновность, свое неведение или опасный дух статутов и обычаев франкмасонства. По этому побуждению он подтвердит свои показания, поскольку он никогда не думал, что в том, что он делал в качестве франкмасона, было что-либо противное католической вере. Так как он мог ошибаться вследствие незнакомства с некоторыми частными догматами, он готов проклясть все ереси, в которые он, может быть, впал, и просит отпущения церковных наказаний, предлагая исполнить назначенную ему епитимью. Он надеется, что это наказание будет умерено в уважение к обнаруженной им добросовестности, которую он сумел сохранить, видя, как в ложах постоянно рекомендуется и практикуется благотворение без отрицания или оспариваний какого-либо члена католической веры. VI. Прокурор согласился с просьбой обвиняемого. Приговор был произнесен и предъявлен г. Турнону в декабре 1757 года. Он гласил: VII. 1) Г. Турнон находится в легком подозрении, что он впал в еретические заблуждения индифферентизма, следуя в своем поведении среди франкмасонов заблуждениям натурализма; в заблуждения суеверия, противные чистоте святой католической религии, мешая мирские вещи со священными предметами и религиозные почитания святых и икон с веселыми банкетами, заклятиями и масонскими церемониями; наконец, в языческие заблуждения, почитая изображения светил. VIII. 2) Подсудимый стал виновным во многих очень важных преступлениях, соглашаясь и давая свое одобрение нечестивому обычаю приносить человеческие трупы на церемонии лож и безрассудному взгляду на страшные заклятия, сопровождающие масонскую присягу как на якобы дозволенные, в особенности стараясь представить эти заблуждения догматами и советуя хорошим католикам принять их, становясь франкмасонами. IX. 3) Святые каноны и апостолические буллы поражают отлучением, разрешаемым только епископами, и многими другими очень строгими церковными карами, а испанские законы - разными гражданскими наказаниями, между прочим тем наказанием, которое предназначено для людей, ставших важнейшими государственными преступниками, например, образующих тайные сообщества без разрешения и соизволения короля. X. 4) Г. Турнон заслужил строжайшее наказание за совершение этих проступков, а особенно за попытку совратить испанских католиков. Тем не менее, принимая во внимание, что означенный преступник родился не в Испании, сознал заблуждение, которое может быть извинено его неведением, и смиренно просил прощения и милости быть примиренным с Церковью путем епитимьи, он присуждается вследствие сострадания и милосердия святого трибунала только к годичному заключению в тюрьме, занимаемой им теперь; по окончании же этого срока - к отправке под охраной служителей святого трибунала до французской границы и к изгнанию из Испании навсегда с подтверждением, что он будет строго наказан, если когда-либо вернется в Испанское королевство без разрешения короля и святого трибунала. XI. 5) Если у г. Турнона нет денег, то будет продана часть его секвестрированных вещей, чтобы оплатить издержки, которые он уже сделал или сделает, а также и расходы по его путешествию до границ королевства. XII. 6) В первый месяц своего тюремного заключения он совершит духовные упражнения и общую исповедь перед священником, духовником, который будет ему назначен инквизитором-деканом; для лучшего исполнения возложенного на него обязательства он будет употреблять ежедневно полчаса утром на чтение размышлений в книге св. Игнатия Лойолы О духовных упражнениях [163] и полчаса вечером на чтение рассуждений отца Иоганна Евсевия Ниремберга в его книге О различии между временным и вечным. XIII. 7) Пусть г. Турнон ежедневно проходит хоть часть четок с молитвой к Богородице Деве Марии и часто повторяет молитвенные воззвания веры, надежды, любви и сокрушения. XIV. 8) Пусть он потрудится выучить наизусть катехизис отца Астете и приготовится к получению отпущения грехов в праздники Рождества, Пасхи и Пятидесятницы (он хорошо поступит, если это обыкновение сохранит на всю жизнь). XV. 9) Для того чтобы г. Турнон был извещен об этом приговоре и всех его распоряжениях, будет устроено частное аутодафе в залах суда, при открытых дверях, в присутствии секретарей тайного следствия, служащих святого трибунала и лиц, которым инквизитор-декан позволит присутствовать. XVI. 10) Г. Турнон появится на аутодафе без санбенито и дроковой веревки и выслушает стоя чтение своего приговора и своих прегрешений; он получит предостережение от инквизитора-декана; затем на коленях он произнесет отречение от всех ересей, в частности от заблуждений, в которых он признан легко подозреваемым; он прочтет и подпишет свое отречение, а также свое исповедание веры, согласное с верой католической, апостольской и римской, с обещанием никогда не присутствовать на собраниях франкмасонов, не представляться и не вести себя, как брат ордена; он - согласится, в случае если он будет снова арестован святым трибуналом, на то, что будет рассматриваться как рецидивист и будет подвергнут наказаниям, предназначаемым для тех, кто вторично впадает в то же преступление. XVII. Все распоряжения этого приговора были выполнены. Я считаю бесполезным приводить какие-либо соображения об этом акте, о мотивировавших его взглядах и о других обстоятельствах процесса. Не найдется ни одного читателя (будет ли он приверженец или противник франкмасонства), который по только что прочитанным подробностям процесса не мог бы составить себе мнение о здравом смысле инквизиторов и об обширности их познаний. Г. Турнон вернулся во Францию и, кажется, не возвращался в Испанию, так как случившееся с ним несчастие не могло внушить ему мысли о вторичном путешествии туда. XVIII. Франкмасонским обществом занимались ученые, начиная с половины семнадцатого столетия, и огромное множество басен, опубликованных относительно его цели и его действий, запутало этот вопрос и принесло много зла. Каковы бы ни были его происхождение и первые работы, известно, что его таинственные посвящения впервые отмечены в Англии в царствование Карла I [164], который погиб на эшафоте в 1649 году. Враги Кромвеля [165] и республиканской системы установили тогда степень великого мастера английских лож, чтобы подготовить умы франкмасонов к восстановлению монархии. Это предприятие они довели до благополучного конца, возведя на престол Карла II [166], сына обезглавленного монарха. Король Вильгельм III [167] был франкмасоном. Несмотря на перемену династии, происшедшую при Георге I [168], франкмасонство нисколько не казалось подозрительным в Англии. В 1723 году оно проникло во Францию. В 1728 году шотландский кавалер Рамзай [169] учредил в Лондоне особую ложу и объявил, что общество было основано в 1099 году Готфридом Бульонским, королем Иерусалима; [170] оно было сохранено тамплиерами и перенесено в Эдинбург, столицу Шотландии, где оно было узаконено королем Робертом I [171] при жизни нескольких тамплиеров, избежавших преследования французского короля. В 1729 году оно проникло в Ирландию. Голландская республика приняла его в 1731 году. В этом же году оно открыло первые ложи в России. В 1733 году оно появилось в Бостоне (в Северной Америке) и во многих других городах этой части света, подчиненной тогда Англии. В этом же году оно было учреждено во многих городах Италии, а два года спустя франкмасоны появились в Лиссабоне. XIX. Я полагаю, что первая мера строгости, употребленная против франкмасонов в Европе, была декретирована 14 сентября 1732 года полицейской камерой Шатле [172] в Париже. Она запретила собрания франкмасонов и присудила г. Шапло к тысяче ливров штрафа за то, что он допустил масонские собрания в своем жилище на Рапе; дверь его дома была замурована на шесть месяцев. Людовик XV [173] приказал лишить права приезда ко двору пэров Франции и других дворян, если доказано, что они были членами масонской ложи. Лорд Арнаустер, великий мастер парижских лож, принужден был покинуть Францию; он созвал собрание франкмасонов для выбора своего преемника. Людовик XV, осведомленный об этом, сказал: если выбор падет на француза, он пошлет его в Бастилию [174]. Несмотря на это намерение короля, был избран герцог д'Антэна, и он принял этот орденский сан. Угроза Людовика XV не только не имела последствий, но в 1743 году, по смерти герцога д'Антэна, его преемником стал Луи Бурбон, принц де Конти [175]. В 1771 году другой принц крови Луи Бурбон, герцог Шартрский [176], был избран главой Великого Востока. XX. В том же 1737 году правительство Голландии в виде предупредительной меры запретило собрания франкмасонов, заявив, что эта мера не вызвана никаким преступным посягательством с их стороны. Несмотря на это распоряжение, члены одной ложи собрались; они были арестованы и преданы суду. Они защищались с такой энергией и успехом, что правительство велело их освободить, отменило принятые меры и даже даровало свое покровительство франкмасонству. XXI. В это же время курфюрст Рейнского Пфальца [177] запретил франкмасонство в своих владениях. Встреченное им сопротивление заставило арестовать всех франкмасонов, собравшихся в Мангейме. XXII. Джованни Гастоне, великий герцог Тосканы [178], последний отпрыск дома Медичи, в том же году велел опубликовать декрет об упразднении масонских лож. Этот государь умер вскоре после этого, и масонские собрания возобновились. На них поступил донос папе Клименту XII. Этот первосвященник назначил во Флоренции инквизитора, который посадил в тюрьму нескольких членов общества. Франц Лотарингский [179], ставший великим герцогом, выпустил их на свободу; он даже объявил себя покровителем ордена и основал несколько лож во Флоренции и в некоторых других городах своего государства. XXIII. Кажется, это обстоятельство побудило Климента XII прекратить преследование масонских обществ, так как было неправдоподобно, чтобы великий герцог Тосканы, государь католический, притом заботящийся о том, чтобы мир царил в его государстве, согласился покровительствовать франкмасонам, если бы они действительно предлагали уставы или предпринимали действия суеверные либо разрушительные для общественного порядка. Однако мы видели, что 28 апреля 1738 года папа велел опубликовать запретительную буллу против франкмасонов, и кардинал-наместник даже запретил под страхом смерти масонские собрания в столице христианского мира. XXIV. Какой причине, если не действиям инквизиции, следует приписать подобные меры? Инквизитор прибыл во Флоренцию и, несомненно, нашел здесь людей, способных дать ложные показания, которые взращиваются и процветают под сенью тайных процессов. Это случилось с инквизиторами Римской империи, когда они возбудили преследование христиан. Свидетели этой эпохи заявляли, что называвшие себя учениками Иисуса вкушали мясо ребенка на своих ночных сборищах; они клеветали на христиан и рассказывали нелепые вещи, лживость коих засвидетельствовал еще некогда Плиний [180] в докладе, адресованном императору Траяну [181]. Запрещения, сделанные постепенно папами и королями, были естественным результатом отчетов инквизитора Флоренции, которым папа имел слабость поверить и которые были распространены невежественными священниками и монахами, полными предрассудков и фанатизма, число которых всегда было очень велико во всех частях света. XXV. Может быть, подумают, читая эту часть моей Истории, что я сам адепт франкмасонства и что я защищаю здесь свое собственное дело. Я заявляю, что это предположение будет заблуждением. Я не состою членом ни одной ложи; я даже никогда не имел претензии быть туда допущенным. Не потому, что это общество казалось мне противным католической религии, которую я исповедую, или мудрой политике, которую - монархическое правительство должно поставить себе целью (так как я не думаю, что масонство противоречит той и другой), а лишь потому, что я не хотел бы принадлежать ни к какому обществу, о котором я не могу свободно писать или говорить с другими людьми. Это ограничение, налагаемое на франкмасонов, не нравится мне; однако я никогда не был и никогда не буду ни врагом, ни чрезмерным критиком установления, основание которого покоится на принципе филантропии, хотя меня неприятно поражают некоторые из обычаев и церемоний франкмасонов. Если бы я был членом общества, я употребил бы все усилия, чтобы устранить поводы для мыслей и разговоров инквизиторов и других духовных лиц, будто священное и мирское смешиваются в масонской деятельности, в частности те предметы, которые я назову и которые упоминаются в печатных трудах. XXVI. В шестой степени, именно доверенного секретаря, обозначаемого также именем английского мастера по любознательности, для масонских аллегорий заимствуется из 9-й главы Третьей Книги Царств история Хирама, царя Тирского, и употребляется также и слово Ягве [182], неизреченное имя Божие, для священного пароля франкмасонства. Этот обычай встречается с легкими изменениями во многих других степенях. XXVII. В восемнадцатой степени, называемой розенкрейцеры [183] Герадома из Кильвининга [184], встречаем изображение колонн с надписями; верхняя гласит: Во имя Святой и неразделимой Троицы; средняя: Пусть спасение наше будет вечно в Боге; нижняя: Мы имеем счастие быть в мирном единении со священными числами. К этому относят рассказ из 2-й главы первой книги и из 19-й главы второй книги Ездры. Паролем между двумя масонами той же степени избрали I.N.R.I, что некоторые принимают за надпись: Iesus Nazarenus Rex Iudaeorum (Иисус Назарей, Царь Иудейский). Этот обычай имеется во многих других степенях. Прибавляют также к этому условное слово для узнавания друг друга - Эммануэль, означающее - с нами Бог. Подтверждение находят в тексте 1-й главы Евангелия от Матфея. XXVIII. Степень розенкрейцеров (братьев розового креста) во франкмасонстве шотландского обряда охватывает все совершенство ордена; этот смысл развертывается в пятнадцати секциях. В пятой пользуются священными аллегориями гор спасения; они заимствуются от названия гор Мориа и Голгофа. Первая используется из-за жертвоприношений Авраама, Давида и Соломона; вторая - из-за жертвы Иисуса из Назарета. Другие аллегории относятся к Святому Духу, обозначаемому именем "Божие величество", который сошел на скинию и на храм в момент его освящения. В двенадцатой секции показывают святую гору, на которой стоит большая церковь в форме креста, простираясь от востока до запада, в соседстве с большим городом, образом небесного Иерусалима. В тринадцатой - три великих светила, символы закона естественного, закона Моисеева и закона Иисуса Христа, и кабинет мудрости, обозначаемый названием хлева быков, где находится верный рыцарь со своей святой женой, и священные имена Иосифа, Марии и Иисуса. В четырнадцатой секции есть намек на сошествие Иисуса Христа в ад после смерти, причиненной позорной казнью на кресте, в тридцатитрехлетнем возрасте, на его Воскресение и на его Вознесение на небо, чтобы умолять за нас Отца вместе со Святым Духом. Наконец, пятнадцатая секция провозглашает слово "совершишася", которое Иисус произнес на кресте. Все эти аллегории имеют своим объектом изъяснение или смысл степеней ученика, товарища, обыкновенного мастера, шотландского совершенного мастера и рыцаря Востока. XXIX. В двадцать седьмой степени великого командора храма делают крестное знамение на челе брата большим пальцем правой руки [185], священный пароль - I. N. R. I.; перевязь имеет четыре креста командора; диск, золотой треугольник с еврейскими буквами неизреченного имени Божия Ягве. XXX. В двадцать восьмой степени рыцаря солнца семь франкмасонов называются херувимами; они представляют семь ангелов, начальствующих над семью планетами и называющихся: Михаил, Гавриил, Уриил, Зерахиил, Крамалиил, Рафаил и Цафиил. Священный пароль - Адонаи [186]. XXXI. Для двадцать девятой степени великого шотландца св. Андрея Шотландии, известного также под наименованиями патриарха крестовых походов и великого мастера света, украшают ложу, помещая в каждом из четырех углов крест св. Андрея. Священные пароли: Ардарель - ангел огня, Касмаран - ангел воздуха, Таллиуд - ангел воды, Фурлак - ангел земли. XXXII. В тридцатой степени великого надзирателя (которого некоторые именуют великим избранником, другие - рыцарем Кадошем [187] или также рыцарем белого и черного орла) декорация ложи составляется изо всех иероглифов смерти Жака де Моле [188], гроссмейстера ордена тамплиеров (храмовников), казненного 11 марта 1314 года, и проекта мести за его смерть, что новый член общества должен представить розовым крестом и кинжалом. Пароль этой степени состоит в том, что извлекают кинжал из ножен и делают вид, что кого-то им поражают. При приеме в эту степень происходит следующая сцена. Вопрос. В котором часу начинается уголовное совещание? Ответ. В начале ночи. В. Каких лиц вы знаете? О. Двух, которые отвратительны. В. Как их зовут? О. Филипп Красивый [189] и Бертран де Го, который принял, ставши папой, имя Климента V. XXXIII. Печать ордена имеет в числе девизов своего гербового щита крест, ковчег завета, пылающую свечу на подсвечнике с каждой стороны и наверху надпись: "Laus Deo" (хвала Богу). XXXIV. Все эти черты и много других, которые намекают на священную историю Иерусалимского храма, выстроенного Соломоном, восстановленного Эздрой, возобновленного христианами, защищаемого рыцарями-тамплиерами, представляют опасность смешения, удобного для толкования, подобного тому, которое дали свидетели флорентийской информации, бывшей первою из апостолических осуждений, возобновленных при папе Пие VII в указе, опубликованном в Риме кардиналом Консальви [190] 13 августа 1814 года. XXXV. Франкмасоны (которые не могли не знать, что все тайные общества подозрительны и запрещаются, начиная со времени римлян) должны были бы понять, что единственным средством сохранения их общества было его упрощение и освобождение от всего противоречащего уважению, которое должны иметь христиане к Священному Писанию, чтобы отнять у духовных лиц и у монахов всякий предлог понимать в дурном смысле и доносить как на опасное на то, что имело своею целью благо в намерении франкмасонов. XXXVI. Также неуместно было устанавливать присягу с заклятием в хранении пресловутого масонского секрета, так как критики не могли открыть его содержания, помимо того, которое уже более не существует, что можно видеть из следующего факта. Джованни Марко Ларменио (тайный преемник великого магистра ордена тамплиеров, по словесному назначению несчастного Жака де Моле, который просил его принять этот сан) создал, в согласии с другими рыцарями, избегшими гонения, различные символы (слова или действия) для взаимного опознавания и для тайного принятия новых членов ордена по степеням ученичества и первого произнесения обетов. Эти степени были совершенно не связаны со всеми тайными целями, которые имело в виду общество (и которые состояли в сохранении ордена, в восстановлении его в прежнем славном положении и в мести за смерть его великого магистра и рыцарей, погибших вместе с ним), до той поры, когда уже хорошо узнали качества нового члена и считали возможным доверить ему, под самой страшной клятвой при втором произнесении обетов, - великий секрет, столь важную тайну ордена. XXXVII. Тайные знаки, служившие рыцарям для их распознавания, были изобретены непосредственным преемником великого магистра Моле. Эта предосторожность была необходима, чтобы не допустить в число братьев тех тамплиеров, которые образовали раскол во время гонения, удалились в Шотландию и отказались признать великим магистром Джованни Марко Ларменио, заявляя притязание на то, что они сами восстановят орден тамплиеров. Эта претензия была отвергнута капитулом законных рыцарей; вследствие этой меры новый тайный глава выпустил грамоту 13 февраля 1324 года, и его преемники последовали его примеру, доходя до тайного сана великого магистра ордена тамплиеров во Франции. Каталог великих магистров до 1776 года был напечатан. В 1705 году Филипп Бурбон, герцог Орлеанский [191], регент королевства, был облечен этим саном; в 1724 году - Луи-Огюст Бурбон, герцог Мэнский; [192] его преемником в 1737 году был Луи-Анри Бурбон-Кондэ [193]. В 1745 году этот сан получил Луи-Франсуа Бурбон-Конти; в 1776 году - Луи-Анри-Тимолеон де Коссэ-Бриссак [194], а в 1814 году - Бернар Раймон Фабр. XXXVIII. Тамплиеры, удалившиеся в Шотландию, основали там в 1314 году особое учреждение под покровительством короля Роберта Брюса. Цель и средства их были те же самые; они скрывались под аллегорией и наименованием строителей (архитекторов). Таково было истинное начало той филиации, которая впоследствии приняла имя франкмасонства. Она не замедлила (как и тайное общество, которое сохранило имя ордена тамплиеров) забыть самую преступную часть заклинательной присяги, которую она заставляла давать своих членов, так как смерть Климента V, Филиппа Красивого, обвинителей и врагов Жака Моле и других осужденных рыцарей, заставила оставить первоначально составленный план мести, и целью ее стало восстановление чести ордена Эта новая идея вскоре испытала участь первой, и не прошло еще века, как ее упустили из виду по смерти ее провозвестников и их первых учеников. Новые рыцари в цели ордена видели только аллегории, естественным результатом коих явилось внушение неумеренного вкуса к использованию текстов Священного Писания. Из всего этого вытекает, что заклина-тельная присяга в масонских ложах в настоящее время не имеет ни основания, ни смысла, ни цели. |