Еремей Иудович Парнов Трон Люцифера

Помрачение

Пусть будет прихоть нечиста
Или невинна, Порок иль скромная мечта,—
Мне все едино. Я воплощу любой твой бред.
Скажи, в чем дело? — О дьявол,— я ему в ответ,—
Все надоело!

Поль Верлен, «Разочарование»

НЫНЕ НА ЗАПАДЕ вновь сделался необычайно модным «эзотерический тарот», от которого пошло заурядное гадание на картах. Считается, что он был создан испанскими оккультистами XIII века, вложившими в 78 карт целую символическую систему, которая вобрала герметические откровения гностиков, неоплатоников, катаров и каббалистов. Известно, по крайней мере, что великолепная и чрезвычайно дорогая колода была подарена в XIV веке французскому королю Карлу Шестому. Особое значение в тароте придается двадцати двум старшим арканам (таинствам), символизирующим разные стороны бытия: болезнь, смерть, войну, борьбу, силу, мощь и религию. Каждая карта имеет свое название и знак, обнимая сразу три плана: символический, цифровой и астрологический.
Лишь один номер — 21 — почему-то пропускается. Во всяком случае, он не указан на карте, изображающей безумца. Испанский эзотерический тарот так расшифровывает ее значение: «Безумие, неспособность размышлять, экстравагантность, глупость, смешные поступки, фривольность, полная заброшенность». Добавив сюда еще одно слово — преступление, мы получим исчерпывающую характеристику современного колдовства.
Я думаю, нелишне будет начать со сведений общестатистического характера, существенно дополняющих уже знакомый нам духовный разброд с его обескураживающими всплесками и провалами. Вернее, чудовищную вакханалию в стиле Брейгеля, когда сбитая с толку, зачастую деклассированная толпа готова идти за любым обманщиком, объявившим себя богом или дьяволом, а буржуазная элита охотно раскрывает кошельки перед первым попавшимся проходимцем, претендующим на оккультное знание, будь то духовидение, связь с загробным миром или же самое примитивное гадание на бобах и кофейной гуще.
Очевидно, настоящее представляется настолько бесперспективным и нестерпимым, что любая потусторонняя весть, даже если от нее попахивает адской серой, мнится знамением скорых и, естественно, отрадных перемен.
Иначе просто невозможно истолковать приводимые ниже цифры и факты.
В США, например, каждую неделю возникает новая религиозная секта.
Во всем мире один зарубежный исследователь насчитал 2639 христианских сект. Всего за 20 лет объявилось десять Христосов! Так, знахарь Жорж Ру из французского городка Монфавэ, добившийся некоторого успеха на ниве исцеления, объявил себя Христом еще в октябре 1950 года. Ему удалось убедить в этом более 5 тысяч фанатиков. Обосновывая свои претензии на божественность, Жорж Ру, ничтоже сумня-шеся, писал: «Я сам господь бог, поскольку я есмь воздух, вода и свет». Издаваемая им газета носила название «Мессадор», то есть «Золотой мессия». Против Жоржа Ру были возбуждены судебные процессы в связи со смертью многих детей, оставленных без медицинской помощи.
Вот некоторые из более поздних «богов»: французы Эрнест Ти-Руэн и Эмиль Дофин, немцы Оскар Бернхардт и Йозеф Вайсен-берг, швейцарец Эмиль Зендер, который называет себя не иначе как «Иисус Саваоф-Иегова», японец Онисобро Дегуци. Надо думать, не сегодня завтра объявятся новые.
Один из «богов», правда уже не христианских, «Кришна-Вента» (настоящее имя Франсис Пенто-вич), кончил весьма плохо. Разгневанные беспутством своего «бога», ученики взорвали его на главной квартире секты. Во Франции около миллиона приверженцев спиритизма. В Париже находятся две основные ассоциации спиритов: «Спиритский союз Франции» и «Дом спиритов». Издаются книги и брошюры, газета «Загробная жизнь».
На 30 тысяч французских врачей приходится 40 тысяч знахарей и на несколько сотен астрономов — 50 тысяч астрологов, гадалок и прочих предсказательниц судеб и т. п.
В Париже имеется 3700 кабинетов ясновидящих (только состоящих на учете), в которых даются предсказания за любую цену: от нескольких сантимов до нескольких тысяч франков.
Выходят три астрологических издания.
Опрос, проведенный французским институтом общественного мнения, показал следующее: 58 процентов опрошенных знают свой астрологический знак, 53 процента читают гороскоп в прессе. Из 100 человек 43 считают астролога ученым. 37 процентов полагают, что их характер полностью соответствует знаку, под которым они родились, 23 процента утверждают, что предсказания, читаемые ими в гороскопе дня, «сбываются поразительным образом».
В международном конгрессе спиритов в Лондоне приняли участие 20 стран. Председательствовал на конгрессе маршал британских военно-воздушных сил сэр Хью Даулинг. В 1940 году Хью Даулинг командовал военно-воздушными силами Великобритании. Он был свидетелем гибели многих своих летчиков, а теперь, удалившись в свой замок, вызывает там духов погибших героев. 65 процентов крестьян Люнебург-ской пустоши (ФРГ) верят в существование ведьм, а уголовная полиция Фридрихсхафена утверждает даже, что 95 процентов сельских жителей в районе Боденского озера верят в привидения. Опрос среди школьников округов Файхинген, Крайлсхайм, Равенсбург, Бэблинген, Эсслин-ген, Ландсберг и Ульм показал: каждый седьмой мальчик и каждая пятая девочка принимали басни о ведьмах за чистую монету.
Удивляться тут, собственно, нечему. Поистине, нет ничего невозможного, коли массовым сознанием овладевает вязкая мистическая волна. И если вам вдруг вздумалось отправить письмо своему родственнику или другу, которого уже давно нет в живых, то достаточно обратиться в лос-анджелесскую фирму, возглавляемую неким Г. Габором, и ваше желание будет исполнено. Фирма Габора предлагает написать текст послания на специальном бланке и торжественно заверяет, что оно будет отправлено на «тот свет» с кем-нибудь из тяжелобольных, чьи дни уже сочтены. Как уверяет Габор, сам он нисколько не сомневается в том, что такой вид доставки полностью гарантирует получение письма «адресатом». Судя по всему, пишет лиссабонская «Диариу ди нотисиаш», есть и такие, кто разделяет его уверенность. Иначе чем можно объяснить, что дела фирмы идут успешно? Ведь стоимость послания на «тот свет» колеблется в зависимости от количества слов и... скорости доставки от 40 до 100 долларов.
В Юго-Восточной Азии мне приходилось наблюдать погребальные церемонии, когда священнослужители буддистско-даосистс-кого толка сжигали ритуальные деньги, нарезанные из специальной бумаги. Согласно древним верованиям, считалось, что на том свете дым обратится в настоящее золото, которое весьма пригодится дорогому усопшему в его посмертных странствиях. В принципе предприимчивый мистер Габор ловко эксплуатирует ту же самую идею, коренящуюся, как мы увидим далее, на принципе всеобщей симпатической связи. За исключением незначительной на первый взгляд, но весьма существенной разницы. Наживая вместо «ритуальных» посланий вполне реальные долларовые бумажки, почтенный предприниматель явно предпочитает вечности преходящие блага здешнего, такого суетного, мира. Изобретенный им метод отправки писем, кстати сказать, тоже не слишком оригинален и явно заимствован из популярного рассказа английского писателя Питера Битла «Милости просим, леди Смерть!».
«Если не ошибаюсь, у моего парикмахера болен ребенок... Похоже, он потерял всякую надежду,— желая заполучить страшную гостью на светский прием, делает открытие Флора Невилл, бессердечная героиня рассказа.— Пошлю-ка я за ним и передам ему приглашение, и он в свою очередь вручит его Смерти, когда наш адресат явится за его отпрыском. Надо признаться, так не принято, но иного выхода я не вижу».
Пересылкой денег в потусторонний мир и перепиской с мертвыми услуги трансцендентальной связи не ограничиваются. Существует еще и «адская почта». Верховная жрица сатанистской секты в Нью-Джерси Лилит Гротто, в миру манекенщица Синклер, после того, как сгорел ее дом со всем имуществом, решила войти в непосредственный контакт с Люцифером. Написав соответствующее письмо, в котором содержалась вполне аргументированная просьба о вспомоществовании, она сожгла его на острие меча, препроводив тем самым в геенну огненную. Или, пожалуй, уместнее прибегнуть к терминологии Воланда из «Мастера и Маргариты» М. Булгакова — в «другое ведомство».
Просматривая подборку вырезок, посвященных современному колдовству, я менее всего интересовался спиритическими газетенками и оккультными журналами, вроде издающегося в Далласе ежеквартальника «Нью Брум» («Новая метла»), приуроченного специально к колдовским фестивалям. При всем желании в них нельзя обнаружить ничего существенно нового по сравнению с издававшимися в дореволюционной России «Изидой», «Ребусом» и совершенно беспардонным листком, названным не без юмора «Оттуда». Нет, меня интересовало более объективное зеркало общественного мнения, реакция людей здравомыслящих и достойных доверия. Поэтому я прежде всего обратил внимание на такие солидные газеты, как «Тайме» и «Дейли миррор», «Лос-Анджелес тайме» и «Крис-чен сайенс монитор», просмотрел издания аналогичного типа, выходящие в Австралии, Бразилии, ФРГ и ряде других стран. И вот какая получилась картина, какой причудливый сложился коллаж.
«Я не представлял себе, что такое волшебство, пока мне однажды не позвонили по телефону» — такими словами начинает свой сенсационный репортаж о колдовской Церемонии в Бруклине корреспондент лондонской «Тайме» Питер Стрэффорд. Право, чтобы описать пляску нудистов в магическом круге, ему не нужно было пересекать океан. В Англии, претендующей на сомнительную славу родины современного волшебства, более чем достаточно доморощенных чародеев. Недаром «Дейли телеграф мэгэзин» необыкновенно важному сообщению о «майском служении друидов» — оказывается, они вовсе не вымерли сотни лет тому назад! — дал исключительно броский заголовок— «Неоспоримое явное волшебство». Дескать, знай наших!
Пойдем, однако, дальше. В сдержанных тонах американские газеты сообщают о создании в Чикаго группы, именующей себя «Языческий путь». И хотя в корреспонденциях проскальзывают явно критические нотки насчет белой магии и «дурно понятого язычества», эффектные фотографии «верховной жрицы» Донны Коли и «верховного жреца» Германа Индерли делают свое дело.
Не прошло мимо бдительного ока прессы и такое событие, как открытие в Лонг-Айленде супругами Раймондом и Розмари Бак-ленд колдовского музея, подобного знаменитому учреждению на британском острове Мэн. На видном месте было помещено интервью с миссис Лик, она же Луиза Хюбнер, «официально выбранной верховной чародейкой графства Лос-Анджелес», колдуньей в шестом поколении и популярной звездой телеэкрана. Чуть ниже — выделенное рамкой объявление некой Элоизы Стрик-ленд, открывшей в Сан-Франциско магазин волшебства. Сколько подобных объявлений, сколько тщательно отретушированных портретов импозантных «жриц» и свирепого вида «жрецов» с сальным взглядом и чувственными губами! Вот позирует в сапогах, джинсах и венке из диких цветов леди Джудит — предводительница сан-францис-ских знахарок, вот магнетизирует зрителя чуточку косая, но все равно дьявольски прекрасная «великая жрица» Лондона Мек-син Морис, а вот Сибил Ли — весьма дородная, в серьгах и перстнях, пожилая дама, создавшая процветающую империю оккультного бизнеса. Быстрые, все примечающие глаза и добродушно-циничная улыбка преуспевающей торговки. В отличие от товарок по ремеслу, миссис Ансворт предпочитает позировать обнаженной, с атрибутами «Искусства» (магия часто называется так, причем всегда с большой буквы) в руках: мечом, чашей, проломленным черепом. Иногда, может быть ради оригинальности, она привлекает шестилетнюю дочь Адриану, видимо будущую волшебницу, которая, судя по всему, ничуть не страшится человечьих костей. Так плетется паутина колдовской рекламы, опутывая и растлевая подрастающее поколение. «Чародейка в шестом поколении», «наследница знаменитой династии магов», «одиннадцатая великая жрица» — это не всегда пустые слова. Оккультизм цепляется за традиции, бредит непрерывной эстафетой хранителей таинств.
На журнальном снимке — обычная бензоколонка, украшенная в целях рекламы завлекательной вывеской «Салем». Есть и дамские сигареты с таким названием. Новый Свет тоже может похвастаться кое-какими традициями. Пусть Америка не знала ни своего Мерлина, ни святой инквизиции, но и салемские колдуньи

---------------------
Процесс о колдовстве, состоявшийся в 1691— 1692 годах в г. Салеме (штат Массачусетс), по которому было осуждено свыше ста человек.

кое-чего стоят! Или сегодняшние «рыцари» ку-клукс-клана: те же страшные балахоны с прорезями для глаз, пылающие кресты. Да и главарь, фюрер этой террористической банды, именуется не как-нибудь, а «имперским магом»! В подчинении у него находятся «драконы», «циклопы», «гидры», «ужасы» — полный, в стиле Романа Поланского, голливудский набор. Откровенная уголовщина теперь любит рядиться в живописные одежды. Газеты ФРГ с негодованием, надо отдать им справедливость, сообщили о группе молодых людей, убивших в парке оленя. Казалось бы, досадный, но ничем особо не примечательный случай. Разве что характерной подробностью: браконьеры остались на месте преступления и, сбросив одежды, принялись пить кровь. Что это: неуместная выходка? дерзкая шалость? циничное хулиганство? Ответ: все, вместе взятое, плюс колдовство. «Мы совершили ритуальное жертвоприношение»,— не без самолюбования признались задержанные на допросе в полиции. Боннская Фемида была в растерянности, хотя и недолго. Ну, раз «ритуальное», значит, и взятки гладки — нет злостного браконьерства и соответственно крупного штрафа в несколько тысяч марок. Однако события последнего десятилетия научили относиться к «играм» с кровопитием и осквернением могил с надлежащей серьезностью.
Во время колдовского посвящения молодыми англичанами Мириам Хиндли и Еном Бреди была убита маленькая девочка. «Темнота и ужас окружают обстоятельства преступления» — так прокомментировал присланный на место происшествия полицейский репортер. Я не знаю, что дало расследование, но биографические штрихи «героев» показались мне весьма примечательными. Хиндли и Бреди были фотографами, работавшими на индустрию стриптиза, причем, как отмечается в репортаже, «интересовались преимущественно болезненной тематикой». Возьмем на заметку эту подробность, ибо она нам еще пригодится. Пока же я приведу лишь один выхваченный из бумажного вороха заголовок — «Привлекательная мисс Мэй оказалась колдуньей». Я взглянул на фотографию и вспомнил, что встречал «привлекательную мисс Мэй» на страницах «Плейбоя». Однажды ей был посвящен даже целый разворот. Проделав нехитрую, но достаточно кропотливую изыскательскую работу, я вскоре выяснил, что путь от «звезды стриптиза» к волшебной короне, который она проделала за два года, отнюдь не является редкостью. На то есть, помимо всего прочего, одна существенная причина, с чем будет сказано несколько позже.
Пока же, прощаясь ненадолго с туманным Альбионом, бегло перелистаем страницы газет, лишь слегка задержав внимание на заголовках и «лицах»: «Эзотерические церемонии они называют «Черным Искусством», «Можно ли убить человека колдовством?», «Возможно ли это в Британии семидесятых годов?», «Жертвы современного колдовства»...
Газеты не лгут: есть жертвы, есть трупы и есть мрачные колдовские церемонии. Но за живописанием всех этих типично средневековых ужасов, всего этого шизофренического бреда как-то утекает в песок главное: ножевые и огнестрельные раны наносят все-таки не духи, не вызванные таинственными заклинаниями демоны, а совершенно конкретные и юридически подсудные лица, которых отправляют впоследствии либо за решетку, либо в психиатрическую больницу. И это настораживает. Когда речь заходит об уголовном преступлении, то в центре все-таки должен находиться преступник и обстоятельства — подчеркиваю, а не антураж преступления, каким бы экзотическим он ни был. Иначе утрачиваются элементарные правовые критерии и на очевидную мерзость набрасывается эдакий потусторонний флер. Это всегда на руку потенциальным убийцам. Ведь если действовал сам дьявол во плоти, то можно ли хоть что-нибудь спрашивать с его прислужников, слепых орудий адского провидения? В том же, что общество хотят уверить в реальности темных сил, сомневаться, к сожалению, не приходится. Приглашенный в Англию «эксперт» черной магии, «консультант» (вспомнил, как отрекомендовался на Патриарших прудах мессир Воланд!), наделенный дипломами и академическими званиями, некто Рассел Робине, со всей определенностью заявил в «Дейли миррор»: «Конечно, мы считаем волшебство реальностью».
Что ж, как ни прискорбно, но в известной степени он прав. Колдовские шоу, радения, празднества и многомиллионный оккультный бизнес были и остаются одной из составных частей капиталистической действительности. Ныне эта «первая», ибо все же предшествовала продажной журналистике, древнейшая профессия переживает очередной бум.
Небезынтересно отметить в этой связи, что если древнейшее в Европе английское колдовство, черпающее вдохновение в друидизме, вынуждено прибегать к авторитету заокеанских консультантов, то американские маги вовсю апеллируют к британским коллегам.

Церемония современных друидов в Стоунхедже.

В газетном отчете о семинаре по черной магии, на который съехались в Миннеаполис более двухсот делегатов из Филадельфии, Бостона, Детройта, Далласа, Лос-Анджелеса, Чикаго и канадских городов Торонто и Виннипега, с гордостью сообщается, что колдуны из Нового Света «находятся в постоянном контакте с английским авторитетом Дугласом Баркером». Воистину, нет пророка в своем отечестве! Англичане цепляются за доктора Робинса, американцы — за доктора Баркера. Видимо, и тем и другим до зарезу необходимо это самое— «доктор». Несмотря на консерватизм, присущий веро-! ванию, невзирая на традиции «Черного Искусства», приходится делать реверансы и в адрес науки. Слишком уж велика ее роль в жизни современного человечества. Да и беспомощность магии, ее полное многовековое банкротство достаточно очевидны для непредвзятого глаза. Итак, логика повествования увлекла нас на американский континент, где все без исключения мистические институты одряхлевшей Европы . обрели второе существование.
Познакомимся для начала с подборкой, грустно озаглавленной ее составителями: «И это Америка».
Самым крупным шрифтом набран заголовок: «Я был околдован» — и затем уже мельче: «Вести из Миннеаполиса». Далее идет рассказ агента транспортной конторы Вини, очевидца колдовских церемоний двух прелестных девиц Бетти и Клер. В центре фотографии: сам Вини между двумя чародейками и (крупным планом) преступная красотка Бетти Кихли, охотно ответившая на вопросы корреспондента. «Бетти рассказала,— говорится в статье,— что они с Клер устраивают колдовские церемонии по случаю новолуния и полнолуния, где пьют из освященного в церкви кубка человеческую кровь». Далее идет примечание как бы от лица газеты: «Все колдуньи блондинки и ужасно обаятельны». Лучшей рекламы и быть не может. О проституции, загримированной под «Искусство», и вымогательстве подписчик вынужден вычитывать между строк, набранных петитом. Как можно назвать этот инфантильный лепет, эту откровенно циничную попытку сделать омерзительное жгуче- привлекательным? Растлением духа? Эрозией морали?
Не случайно редакция сочла нужным подверстать к сенсационной статье рекламное объявление графолога Поля де Сен Коломбе. Впрочем, в науке о почерках есть кое-какие здравые положения, и не ее вина в том, что оккультисты извлекают из начертанных строк много больше того, чем в них содержится. Ведь магия использует в ритуале все: кровь, волосы, лоскуток одежды, фотографию обрывок письма. И это вполне закономерно, потому что питающие ее начала следует искать в древнем фетишизме, на ранней заре человечества, совершившего победное восхождение от первобытных пещер к далеким планетам. Оно необратимо, оно только наращивает свои удивительные витки. Но магии нет дела до автоматических тележек, проложивших ребристые колеи в первозданной лунной пыли, до астронавтов, ступивших на поверхность планеты, которой со времен Ура и Вавилона приносились кровавые жертвы. Такова сущность веры — будь то «белый» или же «черный» культ,— что она игнорирует любую реальность. Она развивается вопреки реальности, как бы парит над ней, не замечая своего неизбежного, зачастую пародийного вырождения.
Мы не будем более эксплуатировать здесь американскую тему, потому что ничего принципиально нового она нам не принесет. Тем более что о современных магических церемониях рассказ еще предстоит, а так называемые «свидетели колдовства» на поверку оказываются полнейшими олухами, которых ничего не стоит одурачить. Как уже знакомый нам транспортный агент Вини или пятидесятичетырехлетний владелец
магазина Джек Коллинз, рассказавший полиции о подсмотренной им колдовской церемонии. Несмотря на то что рассказ Коллинза был напечатан под броским лозунгом: «Город начинает охоту за колдунами», ничего серьезного нынешним нудистам-волхвам не грозит, если, разумеется, не случится явной уголовщины. Как-никак суровые времена салемских колдуний, спешит уверить благодушная пресса, безвозвратно канули в Лету.
Но так ли уж канули? А если и «канули», то весьма своеобразно.
Последней женщиной, официально осужденной в Германии за ведовство, была Анна Мария Швегелин из Лахена. Ее сожгли на костре в одном из баварских аббатств в самом конце XVIII столетия. .
С того дня колдуньи фигурируют в судебных протоколах уже не как обвиняемые, а как невинно пострадавшие от дикого суеверия сограждан. И вот что интересно: праведный гнев добрых христиан обрушивается почему-то не на официально признанных чародеев, зарабатывающих, свой хлеб «Искусством», а на совершенно непричастных к этому занятию людей. Как правило, одиноких и беззащитных.
В июне 1962 года суд присяжных старинного города Бамберга, славившегося в средние века специалистами по части заплечных дел, приговорил к трем годам тюрьмы Иоганна Георга Фогеля, молодого колодезных дел мастера, который, хватив для храбрости шнапса в местной пивной, спалил дом шестидесятипятилетней Элизабет Хан. Под горящими развалинами погибло все имущество бедной женщины, а также обе ее собаки и три курицы. Сама фрау Хан отделалась ожогами.
Признавшись в содеянном, Фогель с готовностью раскрыл вс подноготную.
— Эта старуха — ведьма,— то жественно заявил он под одоб рительный ропот односельчан. Недаром ее сторонятся люди. Живет одна, что-то вечно бормочет, тряся головой, и, подумать только, разговаривает со своими собаками! Я бы не тронул ее, если бы она не наслала на меня головную боль и не лишила аппетита... Почему я так уверен, что во всем виновна именно она? Да вы сами взгляните: кто же еще? Только ведьма напялит на себя такую дрянную юбку! А чулки?! Ведьма и есть... Судьба фрау Хан не исключение. Опросы общественного мнения показали, что в ФРГ насчитывается по крайней мере 60 тысяч женщин, которых сограждане подозревают в служении дьяволу. Не позавидуешь тем, на кого пало столь страшное некогда, а ныне, казалось бы, смехотворное подозрение.
Случай, причем классический, возрождения самого дремучего изуверства имел место в деревне Берг, близ Вольфаха (земля Баден-Вюртемберг). В крепком и процветающем хозяйстве молодого Рунделя с некоторых пор стали твориться неприятные вещи. Сначала резко упали удои, затем погибли четыре лучшие телки, а знаменитый в округе племенной бык утратил прежний энтузиазм на случках. Сатанинские козни были налицо, и Рун-дель вместо того, чтобы обратиться к хорошему ветеринару, которых в ФРГ более чем достаточно, поехал к Герману Дрееру, снискавшему прочную славу «скотского экзорциста». В прошлом подсобный рабочий без образования, Дреер сколотил на «снятии заговоров» солидный капиталец, купил виллу с оранжереей и садом, обзавелся роскошным «мерседесом». Его профессиональная репутация среди окрестных хозяев была безупречной.
Выслушав убитого горем Рунделя, он сразу смекнул, что к чему, и начал действовать. Поставив на газовую конфорку кастрюлю с молоком, он схватил первый попавшийся нож и, дождавшись кипения, бросил его в клокочущую пену.
- Этот клинок поразит ведьм! —
Вонь от сбежавшего молока придала заклинанию особую убедительность.— Как только пробьют к заутрене, надо вылить все в отхожее место.— Он передал Рунделю спешно снятую с плиты кастрюлю.— Не забудьте только прочесть при этом молитву, и бесовские выродки передохнут. Доверчивый Лоренц Рундель выполнил все рекомендации с немецкой пунктуальностью, но дела на молочной ферме почему-то не поправились.
— Значит, нечистая сила где-то совсем близко,— приехав на «место преступления», определил находчивый эксперт.— Возможно, у вас в доме, хозяин,— сказал он, угрожающе принюхиваясь. Его блуждающий взгляд остановился на встревоженном и слегка обалделом лице фрау Рундель.— Вот она! — торжествующе выбросив указующий перст, расхохотался Дреер.— В нее вселился пакостный демон! Алоизия Рундель стояла ни жива ни мертва, пока коротышка колдун прыгал вокруг нее на согнутых ногах, совершая, очевидно, победный танец.
Будем лечить,— будничным тоном изрек Дреер, посрамив Сатану.
Благодарный хозяин осенил себя крестным знамением. Недолго Думая, он выгнал жену из суп-Ружеской спальни, а все ее вещи побросал в оцинкованное корыто. Всем домочадцам было строго-настрого приказано бежать от молодой хозяйки как от чумы. Все, чего случайно касалась она, становилось нечистым.
Потрясенная Алоизия скоро стала бояться самой себя. Она пряталась от домочадцев, беззвучно рыдала, забившись в укромные щели. В тяжелейшем состоянии исхудавшую до последнего предела женщину доставили в больницу, но врачи не нашли у нее никаких органических поражений.
Поскольку дела в коровнике понемногу наладились и удои повысились, Лоренц мог с чистой совестью заняться здоровьем жены. Потерпев неудачу с официальной медициной, добрый крестьянин послал за ворожеей Эмилией Реймер, которая, по ее словам, почерпнула целительную мощь от самого святого Стефана. Нет нужды уточнять, что женщину, ревностно следующую обычаям протестантской церкви, никому и в голову не пришло бы счесть ведьмой. Одобрив все прежние рекомендации Дреера, она бодро принялась изгонять бесов. Повелев вырыть на дворе яму и разжечь там огонь, она потребовала утреннюю мочу «ведьмы», выплеснула горшок на раскаленные угли и окропила все святой водой. Затем над дымящейся ямой посадили нагую, дрожащую от страха и холода Алоизию. Едкий, удушливый дым заставил одержимую забиться в приступе кашля.
— Действует,— удовлетворенно прошептала фрау Реймер.
— Зашевелился нечистый дух,— одобрительно усмехнулся присутствовавший при сем Дреер. Дальнейшую инициативу «скотский экзорцист» взял на себя. Начертав ореховым прутиком магические фигуры на теле несчастной Алоизии, впавшей в прострацию, он написал на бумаге нужные заклинания, сжег их, а пепел привычно, словно дело касалось коровы, подмешал к гранулам комбикорма. — Не давать ей никакой другой еды! — преподал он последнее наставление.— Уж этого дьявол не выдержит!
Не выдержала Алоизия Рундель. Придя в себя и немного отлежавшись, она сбежала к родителям, которым спустя некоторое время решилась рассказать обо всем.
Герман Дреер предстал перед равенсбургским судом, который приговорил его «за мошенническое врачевание» к восьми месяцам заключения. Отрадно сознавать, что просвещенное судопроизводство не карает ныне за волхвование и шашни с нечистым духом, но усмотреть в деле Дреера одно «мошенничество» могла лишь Фемида с действительно завязанными глазами. И то, наверное, главную роль сыграло вынужденное признание Дреера в заведомом обмане, иначе бы он ушел от ответственности, подобно Эмилии Рей-мер и злобному недоумку Рунде-лю. В изуверстве и циничном надругательстве над человеком присяжные почему-то не усмотрели состава преступления. Возможно, тут сказалась сила общественного мнения, показательная устойчивость предрассудков, передаваемых из поколения в поколение под видом народной мудрости. Не случайно же окружившая дрееровский дом толпа приверженцев чуть не избила представителей прокуратуры, когда те в ходе предварительного следствия попытались было забрать прибитые к воротам амулеты. Пришлось суду обойтись без « вещественных доказательств », достойных витрины любого музея первобытной культуры.
Сколько таких рунделей и дрееров творят свое черное дело, калеча и убивая людей, отравляя их души, растлевая мысл и чувства. — Ах, как он кричал! — показали на суде родители, забившие до смерти своего страдавшего астмой ребенка. Но ведь мы обязаны были так поступить, ибо желали ему добра! Мы хотели лишь выгнать болезнь из его тела...
«Экзорцист», прописавший в качестве лекарства кнут, не был даже вызван на судебное разбирательство.
Знахарка из Гельзенкирхена, также вдохновленная протестантским рвением на борьбу с демонами, обнаружила виновницу болезни скота на хуторе в Вест-фалии. Ею оказалась жена молодого наследника имения, ибо падеж начался через несколько дней после венчания. Молодожен вместе с бравым папашей отхлестали «ведьму» кнутом и заперли в чулан. Еще не увял свадебный букет, когда бедняжка умерла от голода и побоев.
Семейные, родственные, общественные и всякие иные связи ничто перед темным вихрем, ввергающим в беспросветный мрак звериных инстинктов и всепоглощающего ужаса. Человек словно теряет на время рассудок, забывает все на свете, кроме повелений заклинателя, взявшегося вывести из беды. Он не думает о том, сколь горьким окажется неизбежное похмелье. Накатившая волна фанатизма не позволяет ни задуматься о будущем, ни оглянуться назад. Она несет, швыряя и крутя над мраком времени и пространства, и шипение ее нечистой пены заглушает последние шепоты раздавленной совести, вытравленной любви. Очнувшийся после содеянного, внезапно прозревший безумец зачастую стремглав бросается навстречу смерти, чтобы только не остаться наедине с собой. Именно так поступил девятнадцатилетний Хайнц Заман из Эссенроде, когда пришел в себя после зверского убийства дедушки, якобы наславшего на него язву желудка. Патологоанатоми-ческая экспертиза не нашла у Замана даже тени желудочного и всякого иного заболевания. Прозектор, делая срезы головного, нормально развитого мозга, мог лишь отдаленно догадываться о тайных химических сдвигах, которые вызвало в его недоступных глубинах минутное помрачение.
Каждый человек по-своему уникален, но перед лицом статистики обнажаются общие, типичные для круга исследуемых явлений, черты. Жертвы колдовского амока, будь то невинные или же запятнавшие себя изуверством, очень похожи друг на друга. Свидетели и соучастники, втянутые в этот губительный смерч, схожи между собой, как клинические симптомы одной и той же болезни.
В пандемии, о которой мы ведем разговор, очень часто нельзя выделить не только персонального убийцу, но и пособников преступления. Однако жертва встретится обязательно. «Выделяйте объекты для ненависти»,— писал Геббельс в своих «Дневниках». Истерия изначально чревата кризисами, а клевета не переносит безликости. Любое отклонение от «нормы», любое взвихрение способно вызвать выпадение кристаллов в пересыщенном растворе. В атмосфере, отравленной суеверием, кристаллизация начинается с оговора, с облыжного обвинения, за котрым следует взрыв нетерпимости.
И тогда неважно, кто именно возьмет топор, как это сделал Заман, или кнут, как родители, забившие своего ребенка. Ненависть — тоже сила, способная убивать, и это хорошо знали как колдуны средневековья, так и «охотники за ведьмами» из службы святой инквизиции. Трудно сказать, кто именно пустил слух про фрау Хубер, пожилую одинокую женщину, вроде Элизабет Хан, будто она знается с нечистой силой. «Соседи»,— обычно говорят о подобных случаях, пожимая плечами. Может, и соседи, хотя никто из них не поднимал на «колдунью» руку и не пускал ей «красного петуха». Они лишь перестали здороваться с подозрительной особой, а вслед за ними и весь уютный и чистенький городок Штетцлинг подверг ее остракизму. Только и всего. И некого винить за то, что в припадке отчаяния старуха сунула голову в петлю. Этим она лишь подтвердила, что нет дыма без огня. Значит, все-таки что-то было, значит, замучила совесть...
«Ежегодно в Западной Германии слушается от 60 до 70 судебных процессов по обвинению в преступлениях, связанных с суевериями: убийствах и поджогах, членовредительстве и истязании животных, мошенничестве и злостной клевете,— отмечает Вольфганг Карле в очерке «Охота на ведьм», опубликованном в журнале «Вохенпост» (ГДР).— И все же главные преступники — «специалисты по изгнанию духов»— крайне редко привлекаются к ответу. Если же они и попадают на скамью подсудимых, то суд относится к ним с исключительным снисхождением. За все время существования ФРГ ни один «профессионал» такого рода не был осужден. А баварские власти вообще не применяют те параграфы закона, которые предусматривают преследование лиц, занимающихся изгнанием духов и ведьм. Если же шарлатанов и изуверов все-таки привлекают к ответственности, то лишь за «нарушение закона о врачевании». И это их вполне устраивает: ведь такого рода проступки караются весьма снисходительно — штрафом до 100 марок или двухмесячным заключением».
И это не какой-то случайный зигзаг, не досадное упущение либо недосмотр, но продуманная линия. Сегодня, в отличие от средних веков, нельзя судить колдунов, не осудив при этом общество.
Чтобы убедиться в том, что Европа и Северная Америка не являются единственными освоенными регионами на карте современного оккультизма, совершим беглые «вылазки» в Австралию и Бразилию. Ввиду того что избранная нами тема не затрагивает ни африканской колдовской школы с ее богатыми традициями, ни азиатской ветви оккультизма, о чем было рассказано в «Богах лотоса», я оставил в стороне многочисленные сообщения о чародействе австралийских аборигенов и шокирующих обрядах бразильской кандомбле, разновидности воду, где на трясущихся в эротическом танце летят перья и льется кровь черных петушков. Одним словом, по-прежнему в центре нашего внимания находится европейская разновидность черной магии, которая, кстати, охотно заимствует внешнюю обрядность шаманских культов.
Судя по сообщению Джона Монкса из Мельбурна, озаглавленному «Магическое столкновение белых людей с волшебным доктором», «Искусство» нашей порядком одряхлевшей Европы даже одержало верх над примитивными заговорами аборигенов.
Я прочел душещипательную историю о том, как «пятеро белы магов соревновались с пятна, цатилетней аборигенкой в борьбе со смертью», и подивился, что подобный вздор все еще находи сбыт. Начиная с пресловуто: Елены Блаватской (1831—1891) поведавшей миру о колдовстве злобных курумба, живущих в горах Малабарского побережья, байки об «очарованных принцах» не переставали кочевать из журнала в журнал. Недавно я даже видел фильм о том, как жрецы воду покарали предприимчивого композитора, подслушавшего и переложившего на ноты их ритуальные песнопения. В статье Монкса рассказывается как раз о таком случае магического удара, постигшего любопытного мальчика по имени Чарли Юндир, дерзновенно подглядевшего кое-какие пикантные подробности священных церемоний. Как и тот композитор из фильма, наказанный собственной музыкой, пробудившей буйство стихий, мальчик стал жертвой «Песни смерти».
Допустив на минуту, что все рассказанное Монксом чистая правда, невзирая на очевидный расистский акцент публикации, заметим, что юного Чарли едва не убило собственное суеверие. Как совершенно однозначно установлено многими исследователями первобытного колдовства, будь то африканское чародейство или волхвования лесных и горных племен Индии, оно целиком держится на вере в сверхъестественные способности мага и на страхе окружающих оказаться жертвой «Искусства». Гораздо серьезнее представляется мне сообщение, отобранное из многочисленных статей бразильской печати на затронутую тему, озаглавленное «Колдуны держат в заключении мальчика». Семилетний Марко Аурелио действительно провел три года под запором в ванной (!). Я так и не понял, зачем это понадобилось «жрецам» кандомбле из города Порту-Алегри, но факт изуверства, которое наверняка скажется на всей последующей ясизни ребенка, налицо. Если взрослые, решившие посвятить себя общению с вымышленным миром духов, которыми зачастую управляют люди с преступными наклонностями и поврежденной психикой, все же располагают «свободой воли», то дети совершенно беззащитны против «демо- . нических» козней. Человек не обладает врожденным иммунитетом против даже самой дикой идеологии. Недаром индийские девочки, «воспитанные волками», так и остались зверенышами и не превратились в людей. Впрочем, и сам киплинговский Маугли воспринимает не что-нибудь, а «Закон джунглей», которому его обучают великодушные звери.
И маленький бразилец Марко, и дочь английской волшебницы Адриана рискуют навсегда остаться в шизофреническом царстве теней.
Кстати, об Адриане. Ее мать, жрица Марион Ансворт, сравнительно недавно вновь оказалась в центре внимания английской прессы. Статья, озаглавленная «Колдовские чары действуют только на избранных», повествует о том, как Марион «околдовала» восемнадцатилетнюю девицу Нийл Уатт. Если бы заменить в заголовке слово «избранных» на «верующих», с ним можно было бы полностью согласиться. Однако и здесь мы сталкиваемся скорее с рекламой колдовства, нежели с его Развенчанием. Все, начиная с Первых же слов «красивая кол-Дунья Марион...» и кончая фотографией, на которой крупным планом изображена эффектная «жрица», склоненная над хрустальным шаром, посвящено одной цели: подчеркнуть притягательность чародейства и скрыть за мрачной его эстетикой бьющий в глаза идиотизм ситуации.
Можно и нужно, наверное, сожалеть о жертвах чужой лжи и собственном легковерии, отягченном зачастую сюрпризами расшатанной нервной системы. Нельзя сбрасывать со счетов и такое явление, как гипноз, под действием которого действительно чаще всего подпадают «избранные», вроде склонной к истерии Нийл. Во всем этом нет ничего нового. Это старо как мир. Остается лишь удивляться тому, что печатают временами газеты, снискавшие устойчивую репутацию солидных и объективных. Я не покушаюсь на принцип «Тайме» «публиковать все годное для печати», но столь беззастенчивое паблисити примитивнейшего надувательства — темное дело. Оно не посветлеет ни на йоту, если даже станет известно, что Марион просто-таки «протолкнула» публикацию в качестве платного объявления. На страницах английской газеты я встретил колонку, озаглавленную «Как стать колдуном? Пять шиллингов за урок». Деловым тоном и тщательно экономя слова, анонимный публикатор извещал об открытии — причем под наблюдением совета по образованию (?) графства Эссекс — школы для будущих волшебников. Назначенная плата за курс из шести уроков — полтора фунта — смехотворна, даже с учетом низких по сравнению с нынешними цен шестидесятых годов. Дочитав объявление до конца, я, впрочем, убедился, что «волшебство» тут упомянуто для пущей притягательности, потому как в последних строках упоминался некий Дерек Уолтер, вернувший себе потенцию посредством ряда магических приемов. По всей видимости, школа добилась государственных субсидий и готовилась обучать своих питомцев аутотренингу. Что ж, имея дело с колдовством, научишься разгадывать и не такие «секреты». Колдовской колледж открыт, кстати, в известном уже нам Салеме.
Наш предварительный обзор был бы явно неполон, если бы мы не коснулись в нем самой крайней градации на шкале мистицизма, известной как «Церковь Сатаны». Далее мы подробно поговорим о ее древних истоках и нынешних главарях, вроде Антуана Шандора Ла Вея. Обожая всяческую рекламу, он не упускает случая сфотографироваться то в трико, с рожками а-ля Мефистофель, то с черепом и хрустальным шаром в разведенных руках, а то вдруг меняет нагрудную цепочку с пентаграммой на эсэсовскую нарукавную повязку со свастикой.
— Эти символы силы и агрессии,— отозвался он о нацистских эмблемах,— могут быть использованы как ритуальные в будущем.
Примечательное заявление, и мы запомним его, ибо оккультные щупальца фашизма требуют специального разговора.

Сатана и его жрица.

Здесь мне хочется лишь напомнить о существовании подобных культов. Близнецы «Церкви Сатаны», получившие названия «Общество Асмодея» и «Церковь последнего суда», свили гнезда во многих городах ФРГ, Италии и других стран. Причем современный сатанизм находится на подъеме. По сообщениям печати, около 10 миллионов американцев хотя бы раз в жизни приняли участие в мистических церемониях, колдовстве, черных мессах и даже «оргиях кровопийц». Страшная, потрясающая воображение цифра! Американский исследователь Эгон Ларсен замечает в этой связи: «В западных странах распространяются культовые группы, в которых поклоняются дьяволу, предаются черной магии, служат черные мессы, и число их увеличивается». Сатанисты Ла Вея предпочитают выступать в звероподобных масках, либо по примеру своего главаря увешивают себя регалиями времен «третьего рейха». Молодым головорезам, по-видимому, до умопомрачения нравится нагонять страх на прохожих. Это льстит их самолюбию, поднимает в собственных глазах на некий «сверхчеловеческий» уровень. Классический синдром нацизма.
Статистических данных, касающихся отдельных сатанистских групп, я не нашел, но, согласно отчетам американского Национального Совета Церквей Христа, одних только спиритических лож, поддерживающих активный «обмен информацией» с потусторонним миром, насчитывается около пятисот, а общее число их членов превышает 200 тысяч. Казалось бы, целая армия, однако в сравнении с уже упомянутыми десятью миллионами она представляется чуть ли не каплей в море. Жалкой кучкой тихих чудаков, растворившихся среди действующих почти в каждом большом городе «каверн» колдунов и капищ (как еще их можно назвать?) сатанистов. Одна из таких «дьявольских лож» завоевала себе позорную славу зверским убийством киноактрисы Шарон Тейт и ее друзей. Я говорю о «семье» — так именовали себя члены шайки Чарлза Менсона— «сатаны Менсона», хладнокровно зарезавшего беременную женщину, на которую случайно пал преступный жребий. Впрочем, так ли уж случайно? — зададимся вопросом. Разве случайно оказалась втянутой в ауру черной магии чета английских фотографов, подвизавшихся на ниве стриптиза? Есть точка зрения, правда, спорная, что некоторые люди сами навлекают на себя беспощадный удар потенциального убийцы своим особым психическим складом, неуловимыми чертами поведения. Если это действительно так, то что же говорить тогда о тех, кто подобно бабочкам на огонь летят, пусть шутя или в целях, далеких от мистицизма, в костер магического круга? Не в прямом, разумеется, а в переносном значении этого слова. Шарон Тейт была женой известного режиссера Романа Полан-ского, поставившего в Голливуде целую серию «фильмов ужасов», в том числе знаменитый «Бал вампиров», в котором Поланский снялся вместе с Тейт. Эта лента обозначила своеобразный перелом в творчестве режиссера. Когда общественный интерес к ужасам ради ужасов немного
ослаб и публика потянулась к более «жгучим» новинкам, Поланский сделал еще больший крен в сторону сатанизма. Так что контакт с патологией состоялся: подлинной сенсацией стал его фильм «Ребенок Розмари», рассказывающий о женщине, зачавшей от дьявола младенца-сатану. Кстати, основной пружиной сюжета является тайная деятельность сатанистской секты, которая приветствует в лице Розмари свою «богородицу», дьявольскую мадонну, порочную деву. Мог ли думать Поланский, что затронутая им тема, вполне актуальная для американской действительности, даст знать о себе столь роковым образом? Ребенку, которого носила Шарон Тейт, не суждено было появиться на свет. «Гонки с дьяволом» — так, кстати, называется захватывающий фильм, в котором озверевшие сатанисты преследуют автобус с двумя супружескими парами, случайно подглядевшими акт жертвоприношения,— далеко не всегда удается выиграть. В известном смысле «Ребенок Розмари» потребовал кровавую жертву, не успев сделать первых шагов. Зная все это, вновь спросим себя, так ли уж случаен был выбор «сатаны Менсона», замыслившего ритуальное убийство?