Рассел Хоуп Роббинс Энциклопедия КОЛДОВСТВА И ДЕМОНОЛОГИИ

Заговор

Различие между заговором и молитвой было незначительным. Во времена христианства в 3. нередко включали священные имена, используя латинские фразы, имитирующие литургию, причем эффективность их действия основывалась на вере в Господа Бога.
Широко известен заговор «Белый «Отче наш»:

Марк, Матвей, Лука и Иоанн Matthew, Mark, Luke and John,
Благословите мою кровать Bless the bed that I lie on.

мог служить и молитвой при отходе ко сну, и заговором.
3. на кровь, распространенный и в Англии, и во Франции, и в Германии, отражает подобную двойственность и определяет типичную литературную форму 3.:
1. Упоминание о предшествующем случае успешного излечения порчи или повреждения.
2. Обращение к божеству с просьбой об успешном излечении.
В английской версии ХУв. читаем: «Когда Господь мучился на кресте, Лонгин подошел с копьем и пронзил ему грудь. Из раны полилась кровь и вода. Лонгин вытер глаза и увидел мужа добродетельного. Я заклинаю тебя, кровь, чтобы ты не текла из тела этого христианина».
Просьба подкрепляется повторением: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь».
Ведьмы, якобы обладавшие оккультными знаниями, использовали заклинания для усиления действия своих трав и амулетов. Закономерно, что заклинания иногда фигурируют в показаниях на судах ведьм. Так, заклинание, исцеляющее очарованного человека, было прочитано Джеймсом Девисом на суде над ланкаширскими ведьмами в 1612г.:

«На Светлый пяток я спешил как мог
Пока не услышал к обедне звон
Самих небесных колоколов.
Служит обедню сам Господь,
Сам Господь с апостолами.
Что держит Господь в своей руке?»

Держит малый жезл [небольшая гибкая трость, принадлежность официальных лиц].

«Что держит он в другой руке?
Ключи от небесных врат.
Откройтеся, врата небесные,
Затворись, замкнись дверь адова!
Пусть идет дитя помазанное
К своей матери кроткия,
Кто тот, что испускает свет божественный?
Мой сын, на древе распятый,
Распят он гвоздем железным
Через сердце милосердное.
Пусть тот, кто заклинает святой пяток,
Его дитя, узнает
Синий крест и красный крест,
На котором был распят Господь,
Гавриил пусть уложит его спать
В саду Гефсиманском,
Пусть покроется он росой небесною,
Подойдет к нему наш Господь:
Почему не спишь, почему ты бдишь, Гавриил?
Преследуют меня розги и костер,
Потому не могу я ни спать, ни проснуться.
Встань, Гавриил, и иди за мной
Ни розги, ни костер не достанут тебя.
Слава Господу Иисусу. Аминь».

На основании этих показаний Джеймс Денис был осужден как «самый опасный и зловредный колдун из когда-либо живших в этих местах Ланкашира».
Вкладывание в амулеты записок с заклинаниями было официально разрешено церковью и заслужило одобрение Фомы Аквинского:
«Вешать на шею святые слова, в которых нет ничего фальшивого или ложного, конечно, допустимо, хотя было бы лучше от этого воздерживаться». Протестанты считали заговоры предрассудком. Томас Эйди, например, ссылался на «заговор папы Льва» от поражения в битве, состоявший из трехкратного повторения имени Господа и молитвы «Отче наш». Он писал: «Многие ирландские мятежники, поклонявшиеся идолам, были сражены, несмотря на то, что носили в кармане заговор, составленный папскими прислужниками, этими колдунами нашего времени». Перкинс также осуждал заклинания, использующие имя Иисуса, чтобы отвести дьявола или защититься от колдовства, потому что «невежественные люди думают, что Христос — волшебник, и что совершение таких странных дел его именем является добродетелью».
В ранней редакции «Malleus Maleficarum» (1486) дается семь правил для различения добрых и зловредных заклинаний. Заклинание считалось законным, если оно:
1. Не содержало словесных намеков на любой сговор с Дьяволом.
2. Не включало упоминаний неизвестных имен.
3. Ничего неправдивого.
4. Использовало единственный ритуал — признание креста.
5. Никаких рекомендаций о способе написания, произнесения, ношения и использования заклинания.
6. Содержит только библейские фразы в их оригинальном контексте.
7. Заверение в том, что действенность заклинания всецело зависит от воли Божьей.
В качестве меры предосторожности «Malleus» рекомендовал для заклинаний только стандартные католические молитвы, такие как «Отче наш», «Аве, Мария» или «Помилуймя».
Однако большинство молитв, использовавшихся для изгнания дьявола, при благословении соли для животных, в литании против лигатуры, очень похожи на языческие заговоры.
Ни одна ведьма не освобождалась от ответственности на основании того, что ее заговор мог быть молитвой. Перкинс в «Discourse of Witchcraft» («Рассуждения о колдовстве», 1608) определяет «природу и истинную суть заклинания»: это короткий стихотворный отрывок, «используемый дьяволом как пароль и знак для совершения чудес». Ваиро (1583) пишет, что заговоры были изобретены дьяволами, чтобы удовлетворить их «свирепую ярость» против человечества. В Шотландии использование заговоров означало смерть через сожжение, и в 1678г. известный юрист сэр Джордж Мак-кензи оправдывал такое наказание:
«Хотя сами по себе заклинания не могут произвести тех действий, за которые ведьма несет наказание, но, поскольку эти действия неосуществимы без помощи дьявола, а он не поможет тому, кто всецело ему не подчинится, то вполне справедливо, что заклинатели должны быть наказаны за вероотступничество и ересь».
Переход от якобы религиозных амулетов к дьявольским амулетам и магическим знакам был незаметен. Яков I верил в то, что дьявол учит ведьм, как совершать убийства с помощью восковых подобий.

«Люди верят, что зубы повешенного важны при чародействе, что без них нельзя достигнуть успеха. Какая жалость, что люди верят в подобную чепуху!»
— Гойя (1799).

На суде ведьм в Сент-Осайте в 1582г. Урсула Кемп призналась в том, что одна знахарка научила ее лечить артрит, — и была осуждена и казнена за это. Она должна была:
«взять кал и мочу борова, смешать их и держать в левой руке; в другую руку взять нож, проколоть лекарство три раза и затем бросить его в огонь. Названным ножом сделать три укола под столом и оставить его там стоймя.' Затем взять три листа шалфея и столько же иван-чая, положить их в эль и пить перед сном и утром натощак. Принимая это, она получила облегчение своей хромоты» («Правдивое и точное описание...»).
Почти комическое обвинение легло в основу затянувшегося процесса над доктором Джоном Файеном в 1590г. Домогаясь любви сестры одного из своих школяров, Файен пообещал «учить его без порки», если тот принесет ему три волоса «с интимных частей тела своей сестры». Доктор дал мальчику «кусок заговоренной бумаги... чтобы тот завернул их, как только выдернет». Спавший вместе с сестрой мальчик оказался очень неловок. «Однажды ночью, когда она спала, и ее брат был в постели с ней, [она] закричала, что брат не дает ей спать». Крик разбудил ее мать, которая, сама будучи ведьмой, догадалась о проделке, которую собирался предпринять ее сын. Она «жестоко порола его, пока он не рассказал ей правду». Затем мать «пошла к молодой телке, у которой никогда не было теленка, и которая не сходилась с быком, и с помощью ножниц срезала три волоса с вымени телки и завернула их в ту самую бумагу, которую вернула мальчику, велев отдать ее упомянутому господину, что он тотчас и сделал». Файен взял волосы, полагая, что они от юной дамы, и «применил свое искусство к ним». Тотчас телка пришла к дверям церкви и «направилась прямо к школьному учителю, подпрыгивая и танцуя вокруг него». Она ходила за ним по всей церкви и по городу, а люди думали, что это сделано с помощью дьявола, и слава доктора как «великого заклинателем» росла.
Защита от зловредных заговоров и приносящих вред амулетов ведьм могла быть обеспечена встречными заговорами. Гваццо, например, предлагал чтение молитв и использование религиозных символов «для таких молитв, которые станут надежной защитой и оплотом против уловок Князя Тьмы». Мери Гортадо, страдавшая от полтергейста в Саймон-Фоллсе, Массачусетс, в 1638г., получила облегчение, поместив в доме лавровые ветки. «И пока ветки оставались зелеными, все было спокойно». При экзорсизме постоянно использовались травы. Синистрари перечисляет множество составляющих для изгнания демонов, начиная с касторового боба до коралла, гагата и жасмина, менструальной крови. Он упоминает любопытный рецепт курений против инкубов, состоящий из лекарственных трав (большинство из них стимуляторы и афродизиаки!): «Сладкий ирис, семена индийского перца, корни аристоло-хии, большой и малый кардамон, имбирь, перечные стручки, гвоздика, корица, мускатный «цвет», мускатный орех, камедь, ладан, дерево и корень алоэ, ароматный сандал. Эти составляющие должны быть заварены в трех с половиной квартах бренди и воды». В

Беда и сеть, расти, расти
Огонь, гори! Котел, кипи!
Double, double, toil and trouble
- Fire burn, and cauldron bubblе.

Ведьмы за работой. Офорт Ганса Бальдунга Грюна.

1597г. Дженет Лейск из Шотландии добавила в этот список красную нитку и рябиновую щепку, привязываемую изнутри к одежде для защиты от околдовывания. В 1665г. в Йорке была осуждена одна женщина за чары, которые она считала благочестивыми: она якобы освободила человека от одержимости дьяволом, возложив на него серебряное распятие. Генри Хэлиуэл, священник из Кембриджа, однако, использовал более простой способ для защиты от ведьм и дьяволов: «Душа способна подняться на такую высоту и сделаться настолько божественной, что ни колдовство, ни злые демоны не смогут получить власть над телом». Ту же мысль, правда, более простым языком, высказал Перкинс, отметив, что самое верное и законное средство — «обет милосердия, данный на Евангелии и скрепленный святым причастием». Боден, католический демонолог, был согласен с ним в главном: милосердие — это лучшая защита, поскольку ведьма не может принести вреда милосердному, даже если он порочен в другом».

Зелье

По общему мнению, ведьмы совершают свои maleficia посредством договора с Дьяволом или с помощью колдовских порошков, ядов и мазей. Еще с классических времен травы и экзотические составляющие использовались как яды и афродизиаки. Как заметил в 1678г. известный юрист сэр Джордж Маккензи, «не только ведьмы, но и естествоиспытатели могут предложить снадобья, склоняющие мужчин и женщин к физическому влечению». Вера в магическую силу ведьмин-ских отваров является составляющей частью скорее литературы и фольклора, чем колдовской ереси как таковой. Жители Лестера, обвинившие в 1717г. старую женщину в краже банки с «бальзамом из розмарина и цветов календулы ...с квартой эля», не слишком боялись, что их обвинят в договоре с Дьяволом. В обвинениях иногда упоминаются дьявольские жидкости; так Агнесс Сем-псон, одна из нортбервикских ведьм, призналась, что «взяла черную жабу, повесила ее вверх лапами на три дня и собирала капавший с нее яд в раковину устрицы». Гораздо чаще в обвинениях упоминалась одержимость или изготовление летательной мази, из которых прямо следовало основное обвинение в посещении шабаша. Составляющие этих притираний рассматриваются далее в посвященных им специальных статьях [Летательная мазь, Ядовитая мазь и Заговор].

Сожжение умерших еретиков и костей еретиков.