Ч. У. Ледбитер. Ментальный план

Предисловие

Прежде чем отправить эту маленькую книжку в мир, нужно сказать несколько слов. Это шестое в серии наших пособий, призванных удовлетворить запросы публики, требующей простого изложения теософических учений. Некоторые сетовали, что наша литература одновременно слишком трудна, слишком технична и слишком дорога для обычного читателя, и данной серией мы надеемся восполнить этот существенный недостаток. Теософия — не только для учёных, она для всех. Возможно, что среди тех, кто получит из этих книг первый проблеск её учений, окажутся немногие, кто последовав за ним, проникнут глубже в её философию, её науку и её религию, со студенческим усердием и рвением неофита взявшись уже за более сложные проблемы. Но эти руководства не написаны лишь для усердных изучающих, которых не страшат первоначальные трудности; они написаны для людей, занятых повседневными трудами, чтобы прояснить для них некоторые из великих истин, чтобы сделать их жизнь легче, и помочь им легче встретить смерть. Будучи написаны служителями Учителей, старших братьев человечества, они не имеют иной цели, кроме как сослужить службу нашим собратьям.

Примечание автора

Как показали исследования, проведённые после выхода первого издания этой книги, наименование "дэвачан" этимологически не вполне точно и может ввести в заблуждение, потому автор предпочёл бы полностью опустить его, выпустив это пособие под более точным названием "Ментальный план". (Что и было сделано во французском и русском изданиях, тогда как по-английски книга вышла под названием "The Devachanic Plane or The Heaven World: its characteristics and inhabitants" — "План дэвачана или небесный мир: его свойства и обитатели — пер. ). Однако издатели проинформировали его, что изменение названия могло бы вызвать трудности, связанные с авторскими правами, и произвести путаницу, потому он пошёл навстречу их пожеланиям.

ВВЕДЕНИЕ

В предшествовавшем этому пособии была сделана попытка описать астральный план — низшую область того огромного и невидимого мира, который нас окружает и в котором мы передвигаемся, и не догадываясь об этом. В этой же небольшой книжке мы намерены взяться за ещё более трудную задачу — дать представление о плане, находящемся непосредственно выше астрального, то есть о плане ментальном , или небесном мире, часто именуемым в теософической литературе планом дэвачана или сукхавати .

Хотя мы и называем этот план миром небесным, этим мы лишь хотим дать понять, что он содержит в себе ту реальность, которая служит основанием для всех самых возвышенных представлений о небесах, проповедуемых разными религиями, но всё же его вовсе нельзя рассматривать исключительно с такой точки зрения. Это царство природы, чрезвычайно важное для нас, огромный и великолепный мир интенсивнейшей жизни, в котором мы живём и сейчас, так же как и в периоды между физическими воплощениями. Лишь недостаток развития и ограничения, налагаемые нашим телесным одеянием не дают нам вполне осознать, что вся слава высочайших небес окружает нас здесь и сейчас, и что влияния, исходящие из небесного мира, действуют на человека непрестанно, если только мы поймём их и воспримем. Для человека светского это может казаться невозможным; для оккультиста же это яснейшая из реальностей, и тем, кто ещё не уяснил себе этой фундаментальной истины, мы можем только повторить совет, данный буддийским учителем: "не расточайте жалоб, слёз и молитв, но откройте глаза и смотрите. Свет — повсюду вокруг вас; и вы его увидите, если только сорвёте с глаз повязку и посмотрите. Он столь удивителен, столь прекрасен, и настолько превосходит все человеческие мечты и ожидания! Он существует всегда, вечно".

Изучающим теософию совершенно необходимо уяснить ту великую истину, что в природе существуют различные планы или подразделения, каждому из которых соответствует свойственная ему по степени плотности материя, проникающая материю плана непосредственно низшего. Нужно также ясно понимать, что выражения "высший" и "низший", прилагаемые нами к этим планам, никоим образом не относятся к их положению (ибо все они занимают одно и то же пространство), но только к степени разреженности составляющей их материи, или иными словами, к той степени, с какой их материя подразделена — ведь вся материя, о которой мы хоть что-нибудь знаем, по сути та же самая, и различается она лишь по степени разреженности и по быстроте вибраций.

Потому, когда о каком-нибудь человеке говорят, что он переходит с одного из этих планов на другой, подразумевают вовсе какое-то его перемещение в пространстве, а просто изменение сознания. Ведь всякий человек содержит в себе материю, принадлежащую каждому из этих планов, и имеет для каждого из них соответствующий проводник, или тело, в котором он может действовать, если научится, как это делается. Так что перейти с одного плана на другой значит переместить фокус сознания из одного проводника в другой и на время воспользоваться, вместо физического, телом астральным или ментальным. Естественно, что каждое из этих тел откликается только на вибрации своего собственного плана, так что пока сознание человека сосредоточено в астральном теле, он будет воспринимать только астральный мир, как наше сознание, пользуясь только физическими чувствами, ощущает лишь мир физический, хотя эти миры, равно как и многие другие, окружают нас всё время, находясь в полной деятельности. Совокупность всех этих планов в действительности образует могущественное живое целое, хотя наши слабые способности позволяют нам наблюдать в одно время лишь весьма малую его часть.

Рассматривая этот вопрос о местонахождении и взаимопроникновении планов, следует остерегаться всевозможных ошибочных представлений. Нужно понимать, что ни один из трёх низших планов солнечной системы не имеет в пространстве тех же самых пределов, что и она сама, за исключением особого состояния каждого из этих планов — их высшего, атомического подразделения. У каждого физического планетного шара есть свой физический план (в который входит и его атмосфера), свой план астральный и ментальный, которые взаимно проникают друг друга и, следовательно, занимают то же положение в пространстве. Однако они совершенно отделены от соответствующих планов других планет и не сообщаются с ними. Лишь когда мы поднимаемся до возвышенных уровней буддхического плана, мы обнаруживаем состояние, общее, по меньшей мере, для всех планет нашей цепи.

Несмотря на это, как говорилось выше, существует атомическое состояние материи каждого из этих планов, которое по своей протяжённости является космическим. Так что можно сказать, что семь атомических подпланов нашей системы, взятые в отдельности от остальных, образуют один космический план — это низший из планов космоса, иногда называемый космическим пракритическим. Межпланетный эфир, который, по всей видимости, простирается по всему пространству, действительно и должен так простираться — по крайней мере до наиболее удалённых от нас звёзд, иначе бы наши физические глаза не могли бы их увидеть, и состоит он из предельных физических атомов в их нормальном, несжатом состоянии. Но все низшие и более сложные формы эфира существуют (по крайней мере согласно нашим нынешним знаниям) лишь в связи с различными небесными телами, собираясь вокруг них подобно атмосфере, однако в сравнении с нею простираясь, вероятно, заметно дальше от их поверхности.

Точно то же верно и для астрального и ментального планов нашей Земли. Наш астральный план проникает саму Землю и её атмосферу, но также значительно простирается и за её пределы. Читатель, может быть, припомнит, что греки называли этот план подлунным миром . Ментальный план, в свою очередь, проникает астральный, но также простирается в пространство значительно дальше его.

Лишь атомическая материя каждого из этих планов, и только когда она в совершенно свободном состоянии, занимает то же пространство, что и межпланетный эфир, и потому человек может переходить с одной планеты на другую (даже в пределах нашей цепи), в астральном или ментальном теле не более, чем он может и в физическом. В каузальном же теле, если оно достаточно высоко развито, это было бы возможно; хотя даже тогда это несомненно далось бы не с той быстротой и лёгкостью, с которыми это достижимо на буддхическом плане теми, кому удалось поднять своё сознание на этот уровень.

Ясно поняв всё это, читатель уже не смешает, как это иногда бывало с изучающими, ментального плана нашей Земли с другими планетными шарами нашей цепи, существующими на ментальном плане. Следует понимать, что семь "глобусов" нашей цепи суть действительно шары, занимающие в пространстве строго определённое и отдельное место, несмотря на то, что некоторые из них не присутствуют на физическом плане. Шары A, B, F и G отделены от нас и разделены между собой, точно так же, как Марс и Земля. Единственная разница заключается в том, что Марс и Земля имеют свои физический, астральный и ментальный планы, тогда как шары B и F не имеют ни одного плана, ниже астрального, а шары A и G — ничего ниже ментального плана. Астральный план, рассмотренный в нашем предыдущем пособии "Астральный план", равно как и ментальный план, рассмотрением которого мы сейчас займёмся, относятся лишь к нашей Земле, и не имеют к другим планетам никакого отношения.

Ментальный план, где и происходит небесная жизнь, является третьим из пяти великих планов, с которыми в настоящее время связано человечество. Ниже него находятся планы астральный и физический, выше него — планы буддхи и нирваны. Это тот самый план, на котором человек, если он конечно не находится на совсем уж ранней стадии своего развития, проводит больше всего времени в течение процесса своей эволюции; ведь за исключением случаев совсем неразвитых людей физическая жизнь по своей продолжительности редко превышает намного своей одну двадцатую часть жизни небесной, а в случае людей вполне добропорядочных — и тридцатую часть. Фактически, это истинный и постоянный дом того "я", которое перевоплощается, то есть человеческой души. Каждое нисхождение её к воплощению является на её пути только кратким, но важным эпизодом. Поэтому, конечно, стоит труда посвятить изучению небесной жизни всё время и все старания, необходимые для того, чтобы достигнуть понимания этой жизни настолько совершенного, насколько нам это может позволить наше заключение в оболочке физического тела.

К сожалению, при попытке передать факты этого плана природы возникают практически непреодолимые трудности, что вполне естественно, ведь нам часто не хватает слов для выражения наших идей и чувств даже на нашем физическом плане, самом низшем из всех. Читавшие "Астральный план" вспомнят, что говорилось там о невозможности передачи адекватного представления о чудесах этой области тем, чей опыт ещё не вышел за пределы физического мира, и то же самое может быть сказано и относительно данного трактата, служащего его продолжением, но ещё в удесятерённом размере. Не только материя, которую мы должны попытаться описать, отличается от привычной нам ещё более, чем астральная, но и сознание этого плана в огромной степени шире всего того, что мы можем себе здесь вообразить. Сами его условия настолько отличны, что исследователь, если его попросить перевести их в обычные слова, сам окажется бессилен и сможет лишь довериться интуиции своих читателей, в надежде на то, что она восполнит неизбежные несовершенства его описания.

Чтобы привести хоть один пример многих возможных затруднений, достаточно упомянуть, что на ментальном плане время и пространство как бы и не существуют вовсе, потому что события, происходящие на физическом плане последовательно и в местах, сильно удалённых друг от друга, на этом плане видятся происходящими одновременно и в одном и том же пункте. Таково по крайней мере впечатление, производимое этим на сознание нашего "я", хотя есть обстоятельства, говорящие пользу предположения, что абсолютная одновременность является свойством какого-то ещё более высокого плана, а ощущение этого в небесном мире — просто результат столь быстрой смены впечатлений, что промежутки времени, благодаря их бесконечно малой продолжительности, от нас ускользают, как при хорошо известном оптическом опыте, когда вращают прут, конец которого раскалён докрасна, со скоростью более чем десять оборотов в секунду. При этом глаз получает впечатление сплошного огненного круга — не потому что этот круг действительно существует, но потому что обычный человеческий глаз не может различать отдельных впечатлений, если они следуют одно за другим с промежутками, меньшими одной десятой секунды.

Однако, как бы там ни было, читатель без труда поймёт, что когда мы пытаемся описать условия существования, столь отличные от физической жизни, то нам не избежать упоминания многих вещей, которые окажутся не совсем понятными, и могут показаться даже совершенно невероятными тем, кто сам не испытал эту высшую жизнь. Как я уже говорил, это неизбежно, так что читателям, которые не окажутся не в состоянии признать отчёты наших исследователей, придётся просто подождать более удовлетворительного описания этого небесного мира, если не того времени, когда они будут в состоянии изучить его самостоятельно. Пока же я могу лишь повторить заверение, сделанное мною в "Астральном плане", что для получения точности описаний мною были соблюдены все мыслимые предосторожности. И в том, и в этом случае мы можем сказать, что ни один факт, новый или старый, не допускался в этот трактат, если не подтверждался свидетельством по меньшей мере двух тренированных исследователей среди нас самих, а также если с ним не соглашались старшие ученики, чьё знание этих вопросов, естественно, лучше нашего. Потому мы надеемся, что этот отчёт, хотя и не может считаться полным, всё же будет достаточно надёжным в том, чего он касается.

Общий план нашего предыдущего пособия будут по возможности соблюдаться и в настоящем труде; так что желающие смогут сравнивать два плана аспект за аспектом. Название первого раздела "Астрального плана" — "обстановка" было бы, однако, неуместно по отношению к ментальному плану, как мы это увидим дальше, поэтому мы заменим его названием "главные свойства".

ГЛАВНЫЕ СВОЙСТВА

Возможно, наименее неудачным подходом к этому чрезвычайно сложному предмету будет сразу погрузиться в него и попытаться описать (хотя такая попытка и обречена на неудачу) то, что видит подготовленный ученик, когда перед ним впервые открывается небесный мир. Я намеренно применяю слово "ученик", ибо если человек не стал учеником одного из Учителей Мудрости, то существует весьма малая вероятность, что он сможет в полном сознании перейти в эту великолепную страну блаженства и вернуться на землю с ясным воспоминанием виденного. Никакой услужливый "дух" не спускается оттуда, чтобы рассказывать через посредство профессионального медиума разные банальности. Ни один обыкновенный ясновидящий не поднимается до таких высот, хотя и случалось, что лучшие и наиболее чистые из них проникали туда в моменты глубокого сна, когда ускользали из под власти своих магнетизёров. Но даже и в этом случае они редко выносили что-либо, кроме неясного воспоминания испытанного ими сильного, но неописуемого блаженства, причём воспоминание это обычно было сильно окрашено их личными религиозными убеждениями.

Когда душа, удаляясь в себя после того, что мы называем смертью, достигает этого плана, то ни тоска скорбящих друзей, ни попытки привлечь её на спиритические сеансы не могут привести её в соприкосновение с физическим миром, пока духовные силы, приведённые в движение во время её последнего воплощения, не выработают полностью свой ресурс, и пока она не станет опять готова принять новое одеяние из плоти. Но даже если бы она могла вернуться оттуда, её рассказ о пережитом опыте не дал бы нам никакого верного представления, ибо, как вскоре будет видно, передать какое-либо представление могут лишь те, кто способен войти на этот план в полном сознании, передвигаться по нему, и сполна испить удивительного великолепия и красоты этого небесного мира. Но всё это будет более подробно объяснено далее, когда мы будем говорить об обитателях этого небесного мира.

Красивое описание

В одном из ранних писем одного выдающегося оккультиста было приведено следующее высказывание, которое он процитировал по памяти. Я так и не смог выяснить, откуда оно было взято, хотя похоже, ещё она его версия, заметно дополненная, встречается в "Собрании буддийских писаний", составленном Биэлом.

"Наш владыка Будда сказал: Отделённая от нас многими тысячами мириад систем миров, существует область блаженства, именуемая сукхавати. Она окружена семью поясами оград, семью рядами обширных завес и семью рядами колеблющихся деревьев. Этой святой обителью архатов управляют татхагаты, а владеют ею бодхисаттвы. В ней есть семь драгоценных озёр, в которых текут кристальные воды, у которых семь отличительных качеств и свойств, и в то же время одно. Это, о Шарипутра, и есть дэвачан. Его божественный цветок, удамбара, пускает свой корень в тень всякой земли, и распускается для всех тех, кто его достигает. И они, родившиеся в этой благословенной области, истинно счастливы. Они перешли золотой мост и достигли семи золотых гор. Для них в этом цикле отныне больше нет ни печалей, ни горестей."

В этом отрывке под пышными восточными образами легко прослеживаются ведущие свойства ментального плана, наиболее акцентируемые в отчётах наших современных исследователей. "Семь золотых гор" не могут быть ничем иным, как семью подразделениями этого плана, разделёнными между собой преградами, хотя и не осязаемыми, но тем не менее настолько же реальными и настолько же действительными, как если бы там и в самом деле находились "семь поясов оград, семь завес и семь рядов деревьев"; "семь видов кристально чистой воды", из которых каждый обладает особыми свойствами, представляют различные способности и состояния ума, соответственно принадлежащие им, тогда как общее для них всех качество состоит в крайней степени блаженства, переживаемой во всех этих состояниях. "Цветок" этой области действительно "пускает свой корень в тень каждой земли", так как из каждого мира человек переходит на соответствующее небо, и несказанное счастье является цветком, распускающимся для всех тех, кто ведёт жизнь, делающую их годными для его достижения. Ведь они "перешли золотой мост", переброшенный через поток, отделяющий мир небесный от мира желаний; борьба между высшим и низшим для них окончена, и потому "у них уже не будет ни печалей, ни горестей в этом цикле" — до тех пор, пока они вновь не отправятся в воплощение, оставив небесный мир позади.

Блаженство небесного мира

Полнота счастья — такова первая и главная идея, которая должна служить основанием для всех наших представлений о небесной жизни. Это не только мир, в котором из-за самого его устройства невозможны ни зло, ни печаль, и где каждое существо счастливо — действительность идёт ещё гораздо далее. Это мир, где всякое существо, благодаря уже самому факту присутствия там, испытывает самое высокое духовное блаженство, какое оно только способно воспринять — способность этого мира отвечать стремлениям человека ограничена лишь его собственной способностью стремиться.

Здесь мы впервые начинаем в чём-то понимать истинную природу великого Источника Жизни и схватывать далёкий отблеск того, чем должен быть Логос, и чем по его замыслу должны быть мы. И когда удивительная реальность всего этого возникает перед нашим изумлённым взором, мы не можем не почувствовать, что благодаря этому знанию истины, жизнь уже никогда не будет выглядеть для нас такой, как раньше. Мы можем лишь поражаться безнадёжной негодности представлений мирского человека о счастье, и не можем не увидеть, насколько большинство этих предоставлений извращены и нереализуемы, и что в действительности он по большей части обращён спиной к самой цели своих исканий. Но здесь — истина и красота, превосходящие все мечты и грёзы поэтов, и в сверкании их непревзойдённой славы всякая другая радость кажется тусклой, бледной, нереальной и не дающей удовлетворения.

Некоторые подробности всего этого нам придётся попытаться разъяснить позже, теперь же нам достаточно подчеркнуть то обстоятельство, что это чудесное ощущение — не только отсутствие всякого зла и всякой дисгармонии, но ещё и постоянное и непреодолимое ощущение всеобъемлющей радости, — является первым и самым поразительным, которое испытывает человек, вступая в небесный мир. И пока он там находится, это впечатление никогда его не покидает — какую бы работу он ни выполнял, и какие бы высшие возможности духовного восхождения не открылись перед ним по мере получения новых знаний о возможностях этого нового мира, в котором он оказался, это странное неописуемое чувство невыразимой радости простого существования в этом царстве является фоном всего остального, и радость от изобильной радости других всегда пребывает с ним. Ничто земное на это не похоже и не может дать подходящий образ. Если бы можно было представить себе беззаботную и счастливую жизнь ребёнка, одарённого однако же нашим духовным опытом, и усиленную во много тысяч раз, тогда вы, может быть, получите об этом некоторое смутное и слабое представление. И всё же этому сравнению ужасно не хватает того, что лежит за пределами всех слов — колоссальной духовной жизненности этого небесного мира.

Одним из проявлений этой могучей жизненности является крайняя быстрота вибраций всех частиц и всех атомов ментальной субстанции. В теории мы все знаем, что даже здесь на нашем физическом плане ни одна частица материи, хотя бы она даже и представляла собою часть наиболее плотного из твёрдых тел, не остаётся в покое ни на мгновение. Но после раскрытия астрального зрения это перестаёт быть для нас простой научной теорией, а становится действительным и очевидным фактом — мы осознаём мировую всеобщность жизни таким образом и в такой степени, какие нам до сих пор были недоступны. Наш умственный горизонт расширяется, и мы, поначалу отдельными озарениями, обнаруживаем в природе возможности, которые тем, кто лишён такого зрения, должны казаться самыми безумными мечтами.

Если таков эффект приобретения обычного астрального зрения и его применения к плотной физической материи, то попробуйте вообразить себе эффект, производимый на ум наблюдателя, оставившего физический план и основательно занявшегося ещё более живыми и бесконечно более быстрыми вибрациями жизни астральной. Он обнаружит, что в нём раскрывается новое трансцендентальное чувство, развёртывающее перед его восхищённым взором целый новый мир, значительно высший покинутого им, мир, быстрота вибраций которого настолько же превосходит скорость вибраций физического мира, насколько частота световых колебаний превосходит вибрации звука; мир, в котором вездесущая жизнь, непрестанно пульсирующая вокруг наблюдателя и в нём самом, относится к совершенно иному порядку и как бы возвышается до неизмеримо большего могущества.

Новый способ познания

Само то чувство, которым мы можем всё это познавать, является вовсе не наименьшим из чудес этого небесного мира. Наблюдатель больше не должен слышать, видеть и осязать посредством органов, отделённых друг от друга и ограниченных в своих способностях, как он это делает в нашем мире, и он приобретает даже не ту расширенную способность зрения и слуха, которой он обладал на астральном плане. Вместо этого он чувствует в себе присутствие какой-то странной новой способности, которая не является ничем из предыдущих, но тем не менее заключает в себе их все и значительно их превосходит. Она позволяет ему, когда перед ним предстаёт какой-нибудь человек или предмет, не только его видеть и слышать, но ещё и мгновенно его познавать, изнутри и снаружи — его причины, его последствия, его возможности, по меньшей мере в том, что касается ментального плана и всех других планов, лежащих ниже его. Он обнаруживает, что думать для него — означает постигать и осознавать, и в непосредственном действии этого высшего чувства нет места никакому сомнению, колебанию или задержке. Думает ли он о каком-либо месте — он уже находится там, о каком-либо друге — его друг уже перед ним. Для него более не существует возможности недоразумений, и он уже не может быть обманут или введён в заблуждение какими-либо внешними видимостями, ибо каждая мысль и чувство его друга открываются перед ним на этом плане, подобно книге.

Если ему посчастливилось иметь среди своих друзей такого, чьё высшее чувство столь же развито, их общение будет столь совершенным, что превзойдёт все земные представления. Для них больше не будет расстояний и разлук, их чувства уже более не скрыты и не выражаются лишь в неуклюжих словах, вопросы и ответы для них уже излишни, так как умственные картины читаются ими в самый момент их образования, и обмен идеями оказывается столь же быстр, как вспышки возникновения этих мыслей в уме.

Для их изысканий открывается всякое знание — всё, которое не превосходит этого плана, уже и так столь возвышенного. Прошлое открывается им так, как будто происходит сейчас — нестираемые летописи, составляющие память природы, всегда в их распоряжении, и события истории — будь то древней или современной — развёртываются перед ними по их велению. Они более не зависят уже от милости историка, который часто, благодаря малой осведомлённости, тем самым обречён на большую или меньшую пристрастность. Они могут сами изучить любое интересующее их событие, с абсолютной уверенностью, что видят только "истину, всю истину и ничего, кроме истины". А если они могут достичь высших уровней ментального плана, то перед ними, подобно свитку, развернётся длинная последовательность их прошлых жизней. Они увидят кармические причины, сделавшие их теми, кто они есть, и ту карму, работа над которой их ожидает, прежде чем "длинный и грустный счёт будет закрыт", и таким образом с безошибочной уверенностью определят своё точное место в эволюции.

На вопрос, читается ли будущее столь же ясно, как и прошлое, следует ответить отрицательно, так как способность чтения будущего принадлежит плану ещё более высокому, и хотя на ментальном плане предвидение в значительной мере возможно, то всё же оно не вполне совершенно, поскольку где бы в ткацкий станок судьбы ни вмешалась рука развитого человека, его могучая воля может внести туда новые нити и видоизменить узор будущей жизни. Судьба же человека заурядного, малоразвитого, и не обладающего совершенно никакой волей, сколько-нибудь достойной этого названия, часто может быть предвидима с достаточной ясностью, но когда его "я" смело берёт будущее в свои руки, то всякое точное предвидение уже становится невозможным.

Среда

Первыми впечатлениями ученика, в полном сознании вступающего на ментальный план, вероятнее всего будут сильнейшее блаженство, неописуемая жизненность, необычайный прилив сил, и приходящая с ними совершенная уверенность. Что же он видит, когда испытывая свои новые способности, приступает к изучению окружающей его среды? Он оказывается посреди того, что ему представляется целой вселенной света, цветов и звуков, постоянно меняющихся, которой он никогда прежде не мог вообразить даже в своих самых возвышенных мечтах. В нашем мире, на самом деле, слава и блеск мира небесного являются вещами, которых "не видел глаз, не слышало ухо и не приходили они на сердце человеку", и тот, кто хоть один раз испытал это, будет уже всегда смотреть на мир совершенно другими глазами. И всё же, этот опыт столь непохож на всё известное нам на физическом плане, что пытаясь его описать, автор испытывает странное чувство беспомощности и своей совершенной неспособности не только быть на высоте своей задачи, так как уже с самого начала он потерял всякую на это надежду, но и полнейшей невозможности дать хотя бы малейшее понятие о небесном мире тем, кто его никогда не видели сами.

Пусть человек представит себя плавающим в целом океане живого света, с чувством глубокого блаженства и необыкновенно увеличенными силами, о которых мы только что говорили, в окружении всяких мыслимых красот, какие только могут проявиться в цвете или форме; и всё это изменяется с каждой из ментальных волн, посылаемых его умом. Как вскоре обнаружит наблюдатель, это лишь выражение его мыслей в материи ментального плана и в его элементальной сущности, или эссенции. Ведь эта материя обладает той же природой, как и та, из которой состоит само ментальное тело; и потому вибрация частиц этого тела ума, называемая нами мыслью, непосредственно распространяется в окружающей ментальной материи, устанавливая в ней соответствующие колебания, а в элементальной сущности отпечатывается с абсолютной точностью. Конкретные мысли, естественно, принимают форму объектов мышления, тогда как абстрактные мысли обычно бывают представлены всеми видами совершенных и прекрасных геометрических форм. Однако не будем забывать следующего обстоятельства: многие мысли, являющиеся в нашем низменном мире немногим более чем простыми абстракциями, на этом значительно более высоком плане становятся конкретными фактами.

Таким образом видно, что в этом возвышенном мире всякий, желающий погрузиться на некоторое время в спокойное созерцание и уединиться от всего, что его окружает, может буквально жить в своём собственном мире, не опасаясь возможности чьего-нибудь постороннего вторжения, и ещё с тем преимуществом, что он будет видеть все свои идеи до их самых конечных последствий, проходящими перед его глазами как бы в виде панорамы. Если же он, напротив, пожелает изучать план, на котором он находится, ему необходимо на время тщательно приостановить мышление, чтобы творения его мысли не влияли на окружающую его впечатлительную материю и не изменяли все окружающие его условия.

Однако, это удержание ума не следует путать с умственной пустотой, к достижению которой направлены столь многие практики хатха-йоги. В этом последнем случае ум заглушается до полной пассивности, чтобы он не мог собственными мыслями сопротивляться никакому внешнему влиянию, стремящемуся воздействовать на него. Это состояние очень похоже на состояние медиума, тогда как в первом случае ум настолько пробуждён и положителен, как это только возможно, и ограничивает себя мгновенной приостановкой своей мысли для того, чтобы не допустить в наблюдения, которые он собирается сделать, своего личного фактора.

Когда посетителю ментального плана удастся войти в это состояние, он заметит, что хотя он сам и перестал быть центром сияния в этом удивительном мире света и красок, форм и звуков, о которых я столь тщетно пытался дать понятие, они, несмотря на это, вовсе не перестали существовать — напротив, гармония и переливающееся сияние, которыми он окружён, лишь стали полнее и грандиознее. Подыскивая объяснение этому явлению, он начнёт сознавать, что всё это великолепие не является каким-то бесполезным и случайным зрелищем, чем-то вроде северного сияния дэвачана. Он обнаруживает, что у всего этого есть смысл, который он и сам тоже может уловить, и вскоре он усваивает тот факт, что наблюдаемое им с таким восхищением — это просто чудесный цветовой язык дэв, выражение мыслей или разговор существ, стоящих гораздо выше его на лестнице эволюции. Благодаря опыту и практике он открывает, что и сам он также может пользоваться этим новым и удивительным способом выражения мыслей и уже, в силу самого этого открытия, вступает в обладание новой и обширной областью владений, ожидающих его в этом небесном царстве — способности общаться с его возвышенными обитателями, не относящимися к человеческому царству, о которых мы расскажем полнее, когда перейдём к изложению соответствующей части нашего исследования, и учиться у них.

Теперь станет очевидно, почему было невозможно посвятить целый отдел этого сочинения описанию обстановки ментального плана, как мы это сделали относительно плана астрального — ведь в действительности ментальный мир не имеет никакой обстановки, кроме той, которую каждый решает создать для себя своей мыслью, если не считать того факта, что бесчисленные существа, находящиеся постоянно в движении перед наблюдателем, сами по себе зачастую представляют собой зрелище высочайшей красоты. Но всё же условия этой высшей жизни выразить в словах столь трудно, что лучше было бы сказать, что там существует всевозможная обстановка — она не лишена никакой из красот, которую могли бы дать земля, море или небо, только полнота и сила этого превосходит всякое воображение. Но из всего этого великолепия живой реальности всякий человек видит только то, что степень развития, достигнутого им во время его земной и астральной жизни, сделала его способным воспринять.

Великие волны

Если посетитель пожелает продвинуть свои исследования ментального плана далее и выяснить, каков он, когда его спокойствие не нарушается ничьей мыслью и никаким собеседованием его обитателей, то он может сделать это, окружив себя громадной оболочкой, непроницаемой для всех этих влияний, а затем (конечно же, сохраняя, как и ранее, умственное спокойствие) изучив условия, существующие внутри неё.

Если он проведёт этот эксперимент с достаточной тщательностью, то обнаружит, что море света стало хотя и не неподвижным, поскольку его частицы сохранили всю интенсивность и быстроту своих колебаний, но как бы однородным. Удивительной игры света и непрестанной смены форм больше не происходит, но зато он теперь может воспринимать другую, совершенно иную серию регулярных пульсаций, которую другие, более искусственные явления, прежде затмевали. Колебания эти, очевидно, повсеместны, поскольку никакая оболочка, которую в силах создать человек, не может прервать их или не пропускать. Они не производят изменений цвета и не принимают никакой формы, но с непреодолимой регулярностью протекают через всю материю ментального плана, наружу и вовнутрь, подобно вдохам и выдохам какого-то великого дыхания, превышающего наше понимание.

Есть несколько групп этих колебаний, чётко отличимых друг от друга по мощности, периоду и тону приносимой ими гармонии, но превосходит их всех одна великая волна, которая представляется самим сердцебиением всей системы, волна, которая проистекая из неведомых центров на гораздо более высоких планах, разливает свою жизнь по всему миру, а затем, гигантским отливом, возвращается к Тому, из чего она изошла. Она движется длинной волнистой линией, и сопровождающий его звук походит на рокот моря. Однако к этому рокоту присоединяется торжествующая песнь, бесконечная, блестящая, непрерываемая — сама музыка сфер. Человек, раз услышав эту великолепную песнь, никогда её уже не теряет. Одним из низших твоих тонов она доносится до него даже на нашем мрачном, обманчивом физическом плане и постоянно напоминает ему могущество, свет и великолепие истинной жизни, царящей выше.

Если наблюдатель чист сердцем и разумом, и если он достиг известной степени духовного развития, то он может отождествить своё сознание с ходом этой чудесной волны, как бы погрузить в неё свой дух и позволить течению унести себя выше, её источнику. Это возможно, но вовсе не мудро, разве только если около него будет находиться учитель, который в нужный момент сможет удержать его от могучего притяжения — его непреодолимая сила унесла бы его гораздо выше к планам, сияния которых, бесконечно более сильного, его "я" не могло бы выдержать, и он потерял бы сознание, причём было бы совершенно невозможно точно сказать, когда, где или каким образом оно бы к нему вернулось. Верно, что предельной целью человеческой эволюции является достижение единства, но человек должен достигнуть этой конечной цели в полном и совершенном сознании, как царь-победитель, торжественно вступающий в обладание принадлежащим ему по праву, а не плыть с потоком к полному поглощению в состоянии полной бессознательности, что мало отличается от уничтожения.

Низший и высший небесные миры

Всё, что мы до сих пор пытались описать, может быть приложимо лишь к самому низшему подразделению ментального плана, так как это царство природы, подобно планам астральному и физическому, насчитывает семь подразделений. Из них четыре низших уровня называются в литературе планами "рупа" или планами формы и составляют низший небесный мир, в котором человек среднего развития проводит долгое и безмятежное существование между двумя воплощениями. Три другие подразделения называются "арупа" или не имеющими формы и составляют высший небесный мир, в котором действует перевоплощающееся "я" — это истинный дом человеческой души. Эти санскритские названия были даны по той причине, что на подпланах "рупа" каждая мысль облекается в некоторую определённую форму, тогда как на уровнях "арупа" она выражается, как мы это сейчас объясним, совершенно иным образом. Различие между этими двумя большими подразделениями ментального плана — рупа и арупа — очень разительно, и заходит так далеко, что приводит к необходимости использовать на них разные проводники сознания.

Проводник, соответствующий низшему небесному миру, — это ментальное тело, а высшему — каузальное тело, проводник, в котором действует перевоплощающееся "я", и в котором оно из жизни в жизнь проводит время в течение всего периода своей эволюции. Другая огромная разница между этими двумя уровнями состоит в том, что в четырёх низших подразделениях может до некоторого предела существовать иллюзия — конечно не для лица, которое вступило сюда при жизни в полном сознании, но только для человека малоразвитого, приведённого сюда переменой существования, называемой смертью. Самые высокие мысли и устремления, которые он излучал во время своей земной жизни, группируются вокруг него и окружают его родом оболочки, образуя нечто вроде его собственного субъективного мира, и в этой небесной жизни он очень смутно воспринимает истинное великолепие этого плана, или вовсе не воспринимает, обычно полагая, что видимое им и есть всё, что можно здесь увидеть.

Однако неверно было бы считать это мысленное облако ограничением. Его назначение состоит в том, чтобы позволить человеку откликаться на некоторые вибрации, а не отсекать его от других. В действительности эти мысли, окружающие человека, являются средствами, позволяющими ему черпать в неиссякаемых источниках небесного мира. Сам ментальный мир является отражением Божественного Разума, безграничной сокровищницей, которой человек, наслаждающийся небесным блаженством, может пользоваться в точности сообразно силе своих собственных мыслей и устремлений, созданных им в течение физической и астральной жизни.

Но в высшем небесном мире этого ограничения уже нет, и хотя верно, что даже там многие "я" сознают окружающий мир только очень слабо и как бы сквозь сон, тем не менее то, что они всё же видят, они видят верно, поскольку мысль там уже не принимает тех же ограниченных форм, как на более низких уровнях.

Действие мысли

Состояния ума человеческих обитателей разных подпланов мы полнее рассмотрим в посвящённых этому главах, но знание того, как действует мысль на низших и высших уровнях, столь необходимо для верного понимания этих больших подразделений, что стоит здесь дать подробный отчёт о некоторых экспериментах, сделанных нашими исследователями в попытке бросить свет на этот предмет.

Уже с самого начала этих исследований им стало очевидно, что на плане ментальном, как и на плане астральном, существует какая-то элементальная сущность, совершенно отличная от самой материи плана и откликающаяся здесь ещё более быстро, если только это возможно, чем на низшем плане, на действия мысли. Но здесь, в небесном мире, где всё есть ментальная субстанция, мысль непосредственно воздействует не только на элементальную сущность, но и на материю, составляющую план. Следовательно, возникла необходимость попробовать различить эти два эффекта.

После многих не столь убедительных опытов был принят один метод, который давал весьма ясное представление об этих разных результатах. Один исследователь, остающийся в низшем подразделении, посылал там мыслеформы, между тем как другие поднимались до уровня, лежащего непосредственно выше, с тем чтобы наблюдать сверху то, что произойдёт, и избежать благодаря этому многочисленных поводов к ошибкам. В этих условиях попробовали послать одному отсутствующему другу, находившемуся тогда в далёкой стране, сочувственную и ободряющую его мысль.

Результат был весьма примечателен — вокруг экспериментатора во все стороны стало распространяться нечто вроде вибрирующей оболочки, образованной из материи плана, в точности как круг, образующийся в спокойной воде и расходящийся от того места, куда брошен камень, но с той разницей, что здесь это была сфера вибраций, распространяющаяся во многих измерениях, а не только по плоскости. Эти вибрации, подобно вибрациям, наблюдаемым на плане физическом, но гораздо более постепенно, теряли интенсивность по мере удаления от своего источника, пока, по всей видимости, наконец не затухали на огромном расстоянии, или по крайней мере, становились настолько слабыми, что воспринять их было нельзя.

Таким образом, на ментальном плане всякий человек является центром излучения мысли, причём эти лучи, исходя во всех направлениях, ни в малейшей степени не мешают другим лучам, в точности как на нашем плане это происходит с лучами световыми. Описанная сфера вибраций была многоцветной и переливающейся, но с удалением от центра её цвета также становились всё слабее и слабее.

Что же касается эффекта, произведённого упомянутым опытом на элементальную сущность плана, то он был совершенно иным. Мысль немедленно вызвала к существованию ясную форму, напоминающую человеческую фигуру, одноцветную, но представляющую множество оттенков этого цвета. Она молниеносно пронеслась через океан к тому другу, к которому была направлена добрая мысль; там, облачившись в элементальную сущность астрального плана и став, таким образом, обыкновенным искусственным элементалом, свойственным этому плану, она стала ждать, как это излагается в нашем пособии "Астральный план", случая пролить на лицо, к которому она была обращена, несомые ею благоприятные влияния. Облачась в эту астральную форму, элементал значительно потерял в сиянии, хотя его яркий розовый цвет всё ещё был ясно виден через оболочку принятой им материи, показывая, что первоначальная мысль, точно так же, как она одушевляла элементальную сущность своего собственного плана, теперь вместе со своей формой, ментальным элементалом, служит душой для элементала астрального. Здесь она близко следует способу, которым предельный чистый дух принимает на себя одну оболочку за другой по мере своего нисхождения через различные планы и подпланы материи.

Дальнейшие опыты, сделанные в том же направлении, открыли, что цвет посылаемого элементала изменялся сообразно характеру мысли. Как мы только что сказали, глубоко сочувственная мысль породила создание ярко-розового цвета; сильное пожелание исцеления, направленное к больному другу, вызывало элементала очень красивого серебристо-белого цвета; тогда как искреннее умственное усилие, предназначенное к тому, чтобы успокоить и укрепить ум лица, погружённого в уныние и отчаяние, имело результатом красивого сверкающего золотисто-жёлтого посланца.

Во всех случаях читатель заметит, что к эффекту излучения цветов и вибраций, произведённых в материи плана, присоединялась чётко определённая сила в виде элементала, направлявшаяся к тому человеку, к которому и обращалась мысль. Так неизменно было всегда, однако с одним примечательным исключением. Один из экспериментаторов, находясь на низшем подразделении плана, направил мысль, полную любви и совершенной преданности к адепту, бывшему его духовным наставником, и тогда наблюдатели, находившиеся выше, сразу заметили, что результат в некоторым смысле противоположен предыдущему.

Прежде всего надо сказать, что ученик любого из великих адептов всегда связан со своим учителем постоянным током мыслей и влияний, что выражается на ментальном плане мощным лучом или потоком ослепительного света, включающего все цвета — и фиолетовый, и золотой, и голубой. И вероятно, можно было бы ожидать, что искренняя и любящая мысль ученика послала бы по этой линии особую вибрацию. Вместо этого, однако, результатом оказалось внезапное усиления этого луча света и отчётливый поток духовного влияния по направлению к ученику . Из этого стало очевидно, что когда какой-либо ученик обращает свою мысль к учителю, то в действительности он оживляет свою связь с ним, тем открывая путь дополнительному приливу сил и помощи с высших планов. Похоже, что адепт как бы столь сильно заряжен влияниями, которые поддерживают и укрепляют, что всякая мысль, активизирующая канал связи с ним, не посылает потока к нему, как в обычном случае, но лишь шире раскрывает отверстие, через которое огромный океан его любви находит дополнительный выход.

На уровнях арупа отличие в действии мысли оказывается весьма заметным, особенно в том, что касается элементальной сущности. Возбуждение, произведённое в самой материи плана, не изменяется по своей природе, хотя в этом роде материи, гораздо более тонком, оно значительно усиливается. Но никакой формы в элементальной сущности уже не создаётся — способ действия здесь совершенно иной. Во всех опытах, произведённых на низших планах, было обнаружено, что элементал находился возле лица, намеченного мыслью, изыскивая благоприятную возможность, чтобы разрядить свою энергию на ментальное тело этого лица, на его астральное тело или даже на его тело физическое. Здесь же результат был чем-то вроде молниеносного перехода сущности от каузального тела человека, посылающего мысль, к каузальному телу того, о ком он думал; так что в то время как на низших подразделениях мысль всегда направлена просто к личности, здесь мы влияем на на само "я", которое перевоплощается, то есть на истинного человека. Если же посланная нами мысль так или иначе касается личности, то эта последняя может её получить только свыше, через посредство своего каузального проводника — тела причинности.

Мыслеформы

Само собой разумеется, что мысли, видимые на этом плане, не все обращены к другим людям — многие просто выброшены в материю плана и плавают в ней. Их формы и цвета бесконечно разнообразны, так что изучение их составило бы целую науку, и науку в высшей степени захватывающую. Подробное описание их, если даже ограничиться главными категориями, заняло бы у нас гораздо больше места, чем мы можем посвятить этому вопросу, но некоторое представление о принципах, по которым их можно было бы классифицировать, можно получить из одной прекрасной статьи г-жи Безант в журнале "Lucifer" (который стал потом называться "The Theosophical Review") за сентябрь 1896 г. В ней она полагает в основу всего три великих принципа, на которых основывается создание мыслеформ, порождённых умственным действием: 1) свойство мысли определяет её цвет; 2) природа мысли определяет её форму; 3) точность мысли определяет ясность очертания. Приводя примеры зависимости цвета от качеств мыслеформы, она продолжает:

"Если астральное и ментальное тела вибрируют под влиянием благочестия, то на ауре распространяется голубоватый цвет, более или менее яркий, прекрасный и чистый, смотря по степени глубины, возвышенности и чистоты испытываемого чувства. В церкви наблюдатель может видеть, как рождаются подобные мыслеформы, вообще довольно смутные в своих очертаниях, но образующие клубящиеся массы голубых облаков. Очень часто их цвет бывает несколько загрязнён присутствию эгоистических чувств, и тогда голубой смешивается с коричневыми тёмными тонами и теряет свою яркость и чистоту. Но набожная мысль, исходящая от чистого сердца, имеет очень красивый цвет, подобный глубокой синеве летнего неба. Через эти голубые облака часто сияют чрезвычайно блестящие золотые звёздочки, поднимающиеся в виде фонтана искр.

Гнев показывается красным цветом всех оттенков, начиная с кирпично-красного и кончая ярко-алым; зверский гнев проявляется вспышками мрачно-красного цвета, сверкающими из тёмно-коричневых облаков, тогда как благородному негодованию соответствует живой алый цвет, не лишённый некоторой красоты, но вызывающий неприятный трепет.

Любовь посылает розовые облака различных тонов — от тускло-малинового оттенка, когда любовь отличается животным характером, розово-красного цвета, смешанного с коричневым, когда любовь эгоистична, и тускло-зелёного, когда она ревнива, до утончённо-розового, подобного первым лучам рассвета, когда любовь очищена от всего эгоистичного и истекает всё ширящимися кругами великодушной и безличной нежности и сострадания ко всем нуждающимся в этом.

Интеллект производит жёлтые мыслеформы, а чистый разум, обращённый к духовным целям, даёт очень тонкий и красивый жёлтый цвет. Когда же он направлен к целям более эгоистическим и могущим иметь тщеславный характер, то даёт более тёмные тона и, в этом случае, цвет приобретает более глубокий и яркий оранжевый оттенок." ("Lucifer", т. XIX, с. 71).

Конечно же, надо учитывать, что предыдущая цитата описывает сразу и ментальные мыслеформы, и астральные, и некоторым из упомянутых чувств для выражения требуется материя как плана высшего, так и низшего. Далее там приводятся примеры прекрасных форм, подобных цветам и раковинам, и принимаемых иногда нашими самыми возвышенными мыслями. Особо упоминаются и нередкие случаи, когда мысль, принявшую человеческую форму, могут спутать с привидением:

"Мыслеформа может иногда принять вид своего автора. Если человек сильно хочет присутствовать в определённом месте или же посетить другое лицо и быть им увиденным, то мыслеформа может принять его образ настолько хорошо, что присутствующий в этом месте ясновидящий вероятно счёл бы это видение за появление своего друга в астральном теле. Такая мыслеформа может даже передать послание, если это было частью её содержания. В таком случае она пробуждает в астральном теле человека, до которого она доходит, вибрации, подобные её собственным, и они от астрального тела передаются мозгу, где могут быть переведены в мысль или фразу. Наконец, мыслеформа передаёт своему творцу, через посредство соединяющей их магической связи, вибрации, запечатлевшиеся в ней самой."

Читатель, пожелавший хорошенько уяснить себе эту очень сложную часть нашего предмета, должен будет весьма тщательно прочесть всё сочинение целиком. Будучи сопровождено замечательно исполненными цветными иллюстрации, оно позволяет тем, кто ещё не может видеть мыслеформы самостоятельно, приблизиться к пониманию того, что же в действительности они собой представляют, гораздо лучше, чем всё ранее написанное.

Подпланы

Если спросят, в чём же действительная разница между типами материи различных подпланов ментального плана, то нелегко будет ответить на этот вопрос, кроме как в общих словах, поскольку неудачливый писатель растрачивает все прилагательные в безуспешных попытках описать самый низший из них, и ему уже не остаётся ничего для описания остальных. И действительно, что можно сказать кроме того разве, что материя по мере того, как мы будем подниматься выше, становится всё более и более тонкой, гармонии — более полным и свет — более живым и более прозрачным? По мере того, как мы восходим, звук обогащается обертонами, а цвет — большим количеством тонких переходных оттенков, и появляется всё больше и больше новых цветов, совершенно незнакомых физическому зрению. Правильно было сказано в выражениях поэтических, но очень точных: свет плана низшего есть темнота плана, лежащего над ним. Может быть, эта идея представится более простой, если мысленно начать сверху, а не снизу, и постараться осознать, что на высшем подплане мы найдём свойственную ему материю одушевлённой и оживлённой энергией, которая подобно свету струится сверху — с плана, который лежит всецело за пределами ментального. Переходя затем на второе подразделение, мы обнаружим, что материя нашего первого подплана служит энергией для второго, или, если выразиться точнее, первоначальная энергия плюс то материальное одеяние, которое она приняла, проходя первый подплан, является энергией, одушевляющей материю второго подплана. Таким же образом на третьем подразделении мы увидим первоначальную энергию, как бы дважды скрытую материей первого и второго подпланов, пройденных ею; так что достигнув седьмого подразделения, мы найдём первоначальную энергию, окутанную шестью слоями и ставшую потому значительно более слабой и менее деятельной. Процесс этот полностью аналогичен сокрытию атмы, изначального духа, когда в виде монадической сущности он нисходит для оживления материи планов космоса. И поскольку подобное часто происходит в природе, изучающий избавится от многих затруднений, если постарается ознакомиться с этой идеей.

Хроники прошлого

Говоря об общем характере ментального плана, мы не должны упускать из виду постоянно присутствующий фон, состоящий из записей прошлых событий и являющийся памятью природы — эту единственную действительно достоверную историю нашей планеты. Хотя на этом плане присутствует не сама запись, а лишь отражение чего-то ещё более высокого, тем не менее эта история ясна, точна и непрерывна, отличаясь в этом от несвязных и спорадических проявлений, в каковых она предстаёт в астральном мире. Потому только когда ясновидящий обладает ментальным зрением, мы можем полагаться на даваемые им картины прошлого, и даже тогда, если он не обладает способностью переходить с ментального плана на физический в полном сознании, мы должны допускать возможность ошибок в переносе оттуда воспоминаний о виденном.

Что же касается исследователя, достигшего такого успеха в раскрытии своих скрытых способностей, что они позволяют ему пользоваться чувством, присущим ментальному плану, находясь в физическом теле, то перед ним открывается перспектива исторических изысканий завораживающего интереса. Он не только может по своей воле обозреть всю известную нам историю и исправить ошибки и ложные представления, вкравшиеся в дошедшие до нас отчёты, но ещё может и просмотреть, если захочет, всю историю мира с самого его начала, наблюдать медленное развитие человеческого разума, проследить схождение Владык Пламени и развитие основанных ими могущественных цивилизаций.

Но пределы его изучения не будут ограничены только прогрессом человека — перед ним, как в музее, предстанут все странные формы, животные и растительные, которые в те времена, когда мир был ещё молод, населяли Землю. Он сможет проследить все удивительные геологические изменения и наблюдать ход великих катаклизмов, которые вновь и вновь изменяли лицо Земли.

Многочисленны и разнообразны возможности, которые открывает доступ к этим хрониками — они настолько велики, что если бы даже это было единственным преимуществом, даваемым ментальным планом, то всё равно это сделало бы его более интересным, чем все лежащие ниже миры. Но когда к этому мы прибавим новую примечательную возможность обучения — привилегию прямого и беспрепятственного сообщения не только с представителями великого царства дэв, но и с самими Учителями Мудрости, затем отдых и освобождение от изнуряющего напряжения физической жизни, который приносит неизменное глубокое блаженство этого плана, и главное — необычайно возросшую способность развитого ученика к служению своим собратьям — людям, лишь тогда мы начнём получать какое-то слабое представление о том, что приобретает ученик, когда достигает права по своей воле и в полном сознании вступить в обладание своим достоянием в этом ярком царстве небесного мира.

"Астральный план".

Душа одного народа (The soul of a People, с. 163).

См. "Письма махатм", письмо №70, вопрос 1 — прим. пер.

Samuel Beal, "Catena of Buddhist Scriptures", с. 378.

Первое послание к Коринфянам, гл. II, стих 9.

Этому полностью посвящён совместный труд Ч. Ледбитера и А. Безант "Мыслеформы" ("The Thoughtforms"); книга снабжена многочисленными цветными иллюстрациями. Всё сказанное о цитируемой здесь статье полностью применимо и к этой книге, которая по сути является расширенным и дополненным её изданием. — Прим. пер.

См. "Древнюю мудрость" Анни Безант, с. 71 и примеч. к ней (гл. I).