С.В.Максимов Нечистая, неведомая и крестная сила

IV
Баенник

Закоптелыми и обветшалыми стоят врассыпную по оврагам и косогорам утлые баньки, нарочно выставленные из порядка прочих деревенских строений, готовые вспыхнуть как порох, непрочные и недолговечные. По всем внешним признакам видно, что об них никто не заботился, и, изживая недолгий век в полном забросе, бани всегда имеют вид зданий, обреченных на слом. А между тем их задымленные стены слышат первые крики новорожденного русской крестьянской семьи и первые вздохи будущего кормильца-пахаря. Здесь в жарком пару расправляет он, когда придет в возраст, натруженные тяжелой работой члены тела и смывает трудовой пот, чтобы освеженным и подбодренным идти на новые бесконечные труды. Сюда несет свою тоску молодая девушка, обреченная посвятить свои силы чужой семье и отдать свою волю в иные руки; здесь в последний раз тоскует она о родительском доме накануне того дня, когда примет "закон" и благословение церкви. Под такими тягостными впечатлениями в одном из причетов, засчитывающих баню-парушку в число живых недоброхотов, выговорилось про нее такое укоризненное слово:

На чужой-то на сторонушке,
На злодейке незнакомой:
На болоте баня рублена,
По сырому бору катана,
На лютых зверях вожена,
На проклятом месте ставлена.

Укоры справедливы. Несмотря на то что "баня парит, баня правит, баня все исправит", — она издревле признается нечистым местом, а после полуночи считается даже опасным и страшным: не всякий решается туда заглянуть и каждый готов ожидать какой-нибудь неприятности, какой-нибудь случайности и неожиданной встречи. Такая встреча может произойти с тем нечистым духом из нежити, который, под именем баенника, поселяется во всякой бане за каменкой, всего же чаще под полком, на котором обычно парятся. Всему русскому люду известен он за злого недоброхота. "Нет злее баенника, да нет его добрее", — говорят в коренной новгородчине под Белозерском; но здесь же твердо верят в его всегдашнюю готовность вредить и строго соблюдают правила угодничества и заискиванья.
Верят, что баенник всегда моется после всех, обыкновенно разделяющихся на три очереди, а потому четвертой перемены или четвертого пара все боятся: "он" накинется — станет бросаться горячими камнями из каменки, плескаться кипятком; если не убежишь умеючи, т. е. задом наперед, он может совсем запарить. Этот час дух считает своим и позволяет мыться только чертям; для людей же банная пора в деревнях обыкновенно полагается около 5—7 часов пополудни.
После трех перемен посетителей в бане моются черти, лешие, овинники и сами баенники. Если кто-нибудь в это время пойдет париться в баню, то живым оттуда не выйдет: черти его задушат, а людям покажется, что тот человек угорел или запарился. Это поверье о четвертой, роковой банной "смене" распространено на Руси повсеместно.
Заискивают расположение баенника тем, что приносят ему угощение из куска ржаного хлеба, круто посыпанного крупной солью. А чтобы навсегда отнять у него силу и охоту вредить, ему приносят в дар черную курицу. Когда выстроят, после пожара, новую баню, то такую курицу, не ощипывая перьев, душат (а не режут) и в таком виде закапывают в землю под порогом бани, стараясь подогнать время под чистый четверг. Закопавши курицу, уходят из бани задом и все время отвешивают поклоны на баню бессменному и сердитому жильцу ее. Баенник стремится владеть баней нераздельно и недоволен всякими, покусившимися на его права, хотя бы и временно. Зная про то, редкий путник, застигнутый ночью, решится искать здесь приюта, кроме разве сибирских бродяг и беглых, которым, как известно, все на свете нипочем. Идущий же на заработки и не имеющий чем заплатить за ночлег, предпочитает выспаться где-нибудь в стогу, под сараем, под ракитовым или можжевеловым кустом. Насколько баенник высоко ценит прямую цель назначения своего жилища, видно из того, что он мстит тем хозяевам, которые это назначение изменяют. Так, во многих северных лесных местностях (например, в Вологодской губ.) в баню вовсе не ходят, предпочитая париться в печках, которые занимают целую 1/3 избы. Бани же здесь хотя и существуют, но благодаря хорошим урожаям льна и по причине усиленных заграничных требований этого продукта, сбываемого через архангельский порт, они превращены в маленькие фабрички-трепальни и чесальни. Тех, кто залезает в печь, баенник, помимо власти и разрешения домового, иногда так плотно заставляет заслонкой, что либо вытащат их в обмороке, либо они совсем задохнутся . Не любит баенник также и тех смельчаков, которые хвастаются посещением его жилища не в указанное время. Так как на нем лежит прямая обязанность удалять из бани угар, то в его же праве наводить угар на тех, кем он недоволен. На такие случаи существует много рассказов.
Нарушающих установленные им правила и требования баенник немедленно наказывает своим судом, хотя бы вроде следующего, который испытал на себе рассказчик из пензенских мужичков. Как-то, запоздавши в дороге, забрался он, перед праздником, в свою баню после полуночного часа. Но, раздеваясь, второпях вместе с рубахой прихватил с шеи крест и когда полез на полок париться, то никак не мог оттуда слезть подобру-поздорову. Веники сами собой так и бьют по бокам. Кое-как, однако, слез, сунулся в дверь, а она так притворена, что и не отдерешь. А веники все свое делают — хлещут. Спохватилась баба, что долго нет мужа, стала в оконце звать —не откликается, начала ломиться в дверь — не поддается. Вызвонила она ревом соседей. Эти пришли помогать: рубили дверь топорами — только искры летят, а щепок нет. Пришла на выручку баба-знахарка, окропила дверь святой водой, прочла свою молитву и отворила. Мужик лежал без памяти; насилу оттерли его снегом.
Опытные люди отвращают злые наветы своих баенников тем вниманием, какое оказывают им всякий раз при выходе из бани. Всегда в кадушках оставляют немного воды и хоть маленький кусочек мыла, если только не мылись щелоком; веники же никогда не уносят в избу. Вот почему зачастую рассказывают, как, проходя ночью мимо бани, слышали, с каким озорством и усердием хлещутся там черти и при этом жужжат, словно бы разговаривают, но без слов. Один прохожий осмелился и закричал: "Поприбавьте пару!" — и вдруг все затихло, а у него у самого мороз побежал по телу и волосы встали дыбом.
Вообще шутить с собой баенник не позволяет, но разрешает на святках приходить к нему завораживаться, причем самое гаданье происходит следующим образом: гадающий просовывает в двери бани голую спину, а баенник либо бьет его когтистой лапой (к беде), либо нежно гладит мохнатой и мягкой, как шелковая, большой ладонью (к счастью). Собрались о святках (около Кадникова, Вологодская губ.) девушки на беседу, а ребята на что-то рассердились на них — не пришли. Сделалось скучно, одна девка и говорит подругам:
— Пойдемте, девки, слушать к бане, что нам баенник скажет.
Две девки согласились и пошли. Одна и говорит:
— Сунь-ка, девка, руку в окно: баенник-от насадит тебе золотых колец на пальцы.
— А ну-ка, девка, давай ты сначала сунь, а потом и я.
Та и сунула, а баенник-от и говорит:
— Вот ты и попалась мне.
За руку схватил и колец насадил, да железных: все пальцы сковал в одно место, так что и разжать их нельзя было. Кое-как выдернула она из окна руку, прибежала домой впопыхах и в слезах, и лица на ней нет от боли. Едва собралась она с такими словами:
— Вот, девушки, смотрите, каких баенник-от колец насажал. Как же я теперь буду жить с такой рукой? И какой баенник-от страшный: весь мохнатый и рука-то у него такая большая и тоже мохнатая. Как насаживал он мне кольца, я все ревела. Теперь уже не пойду больше к баням слушать .
В сущности, баенник старается быть невидимым, хотя некоторые и уверяют, что видали его и что он старик, как и все духи, ему сродные: недаром же они прожили на белом свете и в русском мире такое неисчислимое количество лет.
Впрочем, хотя этот дух и невидим, по движению его всегда можно слышать в ночной тишине—и под полком, и за каменкой, и в куче свежих неопаренных веников. Особенно чутки к подобным звукам роженицы, которых по этой причине никогда не оставляют в банях в одиночестве: все при них неотлучно находится какая-либо женщина, если не сама бабка-повитуха. Все твердо убеждены, что баенник очень любит, когда приходят к нему жить родильницы до третьего дня после родов, а тем паче на неделю, как это водится у богатых и добрых мужиков. Точно так же все бесспорно верят, что банища — места поганые и очень опасные, и если пожару приведется освободить их и очистить, то ни один добрый хозяин не решится поставить тут избу и поселиться: либо одолеют клопы, либо обездолит мышь и испортит весь посильный скарб. В северных же лесных местах твердо убеждены, что баенник не даст покоя и передушит весь домашний скот; не поможет тогда ни закладка денег в углах избяного сруба, ни разводка муравейника среди двора и т. п.