Дуглас Монро Двадцать один урок Мерлина

Из «Артуровского Таро»

3

ШКАТУЛКА

Со времени сурового испытания в Пещере Великана прошла целая неделя. Все это время мой ум метался между верой и неверием, готовностью и нежеланием... любопытством и страхом.
Мой друг Иллтуд терпеливо выслушал мой рассказ, не проронив ни единого слова, но по тому, как он нервничал, можно было догадаться, что он либо не верит, либо не одобряет того, что произошло со мной. Иллтуд вообще был не тем человеком, кто годился для каких бы то ни было приключений, предпочитая оставаться наедине со своими книгами в полном неведении о том, что творится в огромном окружающем его мире. К тому же он полностью посвятил себя братству св. Брыкана и его монашескому образу жизни, с детских лет безоговорочно приняв веру в Христа — как раз то, чего не сделал я.
Поэтому я был слегка удивлен, когда узнал, что Иллтуд рассказал о моих приключениях настоятелю нашего небольшого Тинтагильского монастыря под видом «заботы о спасении моей души». В результате я сразу же должен был предстать перед «его преподобием», чтобы дать полный отчет о своих Действиях, —но исход встречи оказался бол ее ч ем неожиданным!
Хотя было ясно, что, учитывая его сан, настоятель не может открыто
сочувствовать моему желанию обучаться магии, он тем не менее дал понять,
Что владеет некоторыми сведениями о том, какое значение отводит мне
Мерлин в своих планах. После продолжительной беседы мне стало ясно, что
настоятель не будет возражать против моих встреч с друидом, если его уроки
«е будут осквернять или оспаривать учение Христианской Церкви. Но даже в
том случае он просил не подавать виду ни словом ни делом, с чем я охотно
ласился — испытывая облегчение оттого, что получил поддержку там, где
е ожидал ничего, кроме насмешек и осуждения. Покинув покои настоятеля,
Все еще испытывал замешательство от такого удивительного поворота событий, потому что было совершенно очевидно, что за этой беседой стоит нечто гораздо более важное, что осталось скрытым от моих глаз — обо многом аббат предпочел умолчать.
Несмотря на то что я был сбит с толку, я тут же почувствовал, что мне предоставлена свобода следовать своим мистическим интересам, которые влекли меня непреодолимо, хотя и без открытой поддержки со стороны моих попечителей. Но это меня не смущало, я часто повторял про себя древнюю аксиому, которой научил меня Мерлин:

И сразу же исчезала масса проблем, тем более, что такая философия вполне соответствовала моей собственной личности. Но когда дни, в которые \ я не узнавал ничего нового, складывались в бесцельно прожитые недели, я начинал испытывать все возрастающую потребность вновь увидеть Мерлина... еще раз почувствовать, что я по-прежнему занимаю место в его планах.
—Хорошенько подумай, прежде чем вызывать меня, если в этом не будет крайней необходимости, — поучал меня Друид перед тем, как мы с ним расстались. Но сейчас моему терпению пришел конец — мне было необходимо получить ответы на такое количество новых вопросов... встречу нельзя было больше откладывать. В эту ночь, прежде чем уснуть, я принял твердое решение завтра же утром найти своего нового учителя.
Холодное ночное небо уже готово было уступить место утренней заре, когда я вдруг был разбужен чьим-то настойчивым постукиванием в окно над моей кроватью. Протерев глаза, я открыл ставни и стал всматриваться в предрассветную тьму. Там важно прохаживался по подоконнику огромный ворон Соломон! Не в силах сдержать свой восторг, я попытался дотянуться до его гладких черных перьев. Но, прежде чем я успел к нему прикоснуться, он выпустил из клюва желудь и бесшумно улетел прочь.
Быстро сообразив, что этот визит может быть только весточкой от Мерлина, я поспешно оделся и побежал через сад, чтобы проверить свое предположение. И я не ошибся — как только я оказался на поляне, я сразу же увидел Друида, который сидел под древним дубом и играл на своей деревянной флейте.
Медленные мелодичные звуки, казалось, пришли из мира снов, они захватывали целиком — подтверждением служило то, что ни Мерлин, ни Соломон не замечали моего присутствия. Я тихо опустился на землю в нескольких шагах от дерева и, обуздав свое нетерпение, предался очарованию музыки. Вскоре мелодия затихла, но Мерлин продолжал сидеть неподвижно, прикрыв глаза.
- Тебе понравились мои мелодии, малыш? — наконец спросил он, рьшая глаза и приветствуя меня дружеской улыбкой.
- Да, очень... я никогда раньше не слышал такой музыки! Ты когда-ни-, ъ научишь и меня так играть? — выпалил я.
— Конечно, — спокойно ответил Мерлин, — потому что со временем ты олжен будешь научиться всему тому, что составляет часть моего ремесла. Но пока ты должен проявлять терпение... в конце концов, никто ведь не может заставить реку течь быстрее! — Друид широко улыбнулся. — Скажи мне, юный Артур, ты узнал что-нибудь полезное во время нашей последней встречи?
Хотя вопрос был и не тем, которого я ждал, по тому серьезному тону,
Которым он был задан, я догадался о его важности: Прочистив горло, я медленно произнес:
_ Да, узнал... что существуют фантастические существа, обладающие
лой, которые всегда живут между Камнем и Морем, но не имеют над нами никакой власти, пока мы не проявляем страха. Ты показал мне, что прежде, чем завоевать авторитет, нужно преодолеть страх... (я всячески напрягал свою
пять, старался подбирать слова и фразы, которые могли бы показать все ной достоинства хорошего ученика)... и что друид должен всегда быть свобо-цен в своих поисках истины, —добавил я. —Мерлин, поверь мне, я действи-
льно больше всего на свете хочу учиться у тебя! (Я очень боялся, чтобы все пои слова не показались просто словами.)
С минуту Мерлин молча изучал меня, потом сделал знак, чтобы я подо-иел поближе.
—Я действительно горжусь тобой, малыш, — мягко сказал он, усаживая леня к себе на колено. — Я не мог услышать более достойного ответа — твой ответ на мой очень сложный вопрос показал мне, что ты видишь не только Низами, но и душой. И если ты будешь черпать свои знания изнутри, то несомненно достигнешь тех высоких целей, которые я буду ставить перед тобой как перед своим учеником... возможно, даже более успешно, чем это получалось у меня!
Так в первый раз Мерлин назвал меня «-своим учеником», и его слова принесли мне уверенность и успокоение. В это время Соломон, опустившись на второе свободное колено Мерлина, издал длинную серию громких звуков, Как бы подтверждая то, что говорил его друг. Мы дружно рассмеялись.
—Атеперь —задело! —воскликнул Мерлин, когда я соскочил на землю, а Соломон улетел в поисках более безопасного места. — Сегодня, Артур, я Приготовил для тебя сюрприз.
Из одного из многочисленных карманов своей мантии он вытащил не-б°чьщой узелок и передал его мне. Несмотря на охватившее меня волнение, я брался развязывать его как можно медленнее.
— Поскольку ты теперь ученик, то и выглядеть должен соответственно! — сказал Мерлин, когда я склонился над небольшим, прекрасно сшитьц^ одеянием.
Это была мантия, очень похожая на ту, в которую был одет сам Мерлин, за исключением цвета — у нее был насыщенный зеленый цвет, какой бывает зимой у сосновых иголок. Не теряя времени, я сбросил свою поношенную монастырскую рясу и сменил ее на новую «зеленую кожу». Она была как раз по мне!
— Это не совсем обычная одежда, мальчик, — начал Мерлин, — она выткана из самых лучших волокон на священном острове Лиона и окрашена таинственными экстрактами из растений, которые растут только в самых священных местах. Я дарю тебе ее как символ твоего посвящения.
Следующие несколько минут я любовался собой и даже быстро сбегал к роднику, чтобы посмотреть на свое отражение в воде! Наконец, после того, как первая волна возбуждения спала, я вернулся к Мерлину, чтобы задать ему вопрос.
— Почему должно быть так, что вся моя одежда зеленая, а твоя окрашена в цвет осеннего неба? Почему я не могу полностью походить на тебя?
Судя по реакции Мерлина, он ждал такого вопроса, потому что ответ последовал немедленно:
—Зеленый —цветковой жизни и развития. Он абсолютно точно выражает все те новые задачи, которые предстоит тебе решить с моей помощью. Задумайся на мгновение о траве, о почках, которые каждую весну раскрываются на деревьях, обо всем, что растет вокруг нас. Теперь ты понимаешь, что твоя мантия и не могла быть никакого другого цвета?
— Да, понимаю, — тут же ответил я, потому что такое объяснение, несмотря на мое полное невежество в подобных вопросах, действительно показалось мне не лишенным смысла. — Но придет время, когда я вырасту достаточно для того, чтобы носить тот же цвет неба, что и ты? — спросил я с последней надеждой.
— Конечно! — улыбнулся Мерлин. — Когда ты достигнешь тех целей, которые я поставил перед тобой, твоя одежда изменит цвет, чтобы отразить твои достижения. Но для этого нужно время... помни, что нужно быть терпеливым, потому что все приходит к тому, кто умеет ждать.
Несколько минут мы оба молчали, потом лицо Друида внезапно приняло серьезное выражение.
— Но, кроме терпения, существует еще одна важная вещь, которую Л должен потребовать от тебя, — задумчиво произнес он. — Начиная с этого дня и до окончания своего обучения ты никогда не должен есть мяса животных. Ешь вместо этого фрукты и все те плоды, которые Мать-Земля дает нам без крови, — это путь тех, кто живет на острове Англии, путь друидов.
Сначала такое требование показалось мне довольно странным, но потом понял, что оно удивительно совпадает с тем, чему я сам всегда отдавал предпочтение. С раннего детства я испытывал отвращение к любому убийству и еще меньше мне хотелось есть то, что было убито. Я никогда не смог ($Ь1 ответить на вопрос «почему», но я умудрился вырасти вегетарианцем, несмотря на то что всегда был окружен теми, кто полагал, что «диета, лишенная мяса животных, никогда не дает здоровья».
— Но почему нельзя есть мяса? — все же спросил я, надеясь получить ответ, которым я мог бы руководствоваться в будущем.
— Когда человек ест тело и кровь живого создания, — ответил Мерлин, — он одновременно впитывает энергию и все те качества, которыми обладало это существо. Кровь содержит сущность того, что мы есть, будь ты лев или ягненок. Значит, впитывая эти и другие качества в свою человеческую сущность, мы отходим от той цели, которую поставили перед нами Властители Жизни: мы должны выйти за пределы животного царства Абреда и достичь высших миров. Поэтому каждое съеденное нами животное отодвигает нас на шаг назад на этом пути. Ешь вместо этого плоды, которые дарит нам царство растений, потому что они способствуют росту, а не увяданию. Не зря даже у последователей Христа, хоть они и приложили много усилий к тому, чтобы уничтожить учение друидов, есть заповедь, гласящая: НЕ УБИЙ. Так что давай хотя бы мы будем жить согласно своему мудрому закону... исповедовать любовь и воздерживаться от ненужных убийств, даже если они этого и не делают.
Прошло много лет, прежде чем я понял всю важность того, что он говорил, но основной смысл был ясен сразу: питаясь только растениями, можно подражать их способности расти вверх, к небу... и стать таким же «болъгиим», как Мерлин, чтобы заслужить священный небесно-голубой цвет! Занятый этими мыслями, я не сразу заметил небольшую деревянную шкатулку, которую Мерлин заботливо поставил в тени дуба. Это была шкатулка, которую я уже видел во время нашей первой встречи. К ней был прикреплен кожаный ремень, что позволяло Друиду без труда носить ее за спиной во время своих путешествий. Я молча изучал ее несколько минут, но потом не ^ог сдержать своего любопытства.
— Мерлин, расскажи мне, пожалуйста, что находится в той деревянной Шкатулке, которую ты всегда носишь с собой.
— А я все ждал, когда же ты наконец спросишь о ней! — с лукавой Улыбкой ответил Мерлин. —Ты вполнеуверен, что готов прямо сейчасначать знакомство с настоящей магией?
Вместо ответа я подошел к тому месту, где лежала шкатулка, поднял ее и осторожно перенес к ногам Мерлина, где уселся и сам, терпеливо дожидаясь его ответа.
— Очень хорошо, маленький друид, значит, ты будешь учиться, шал я ответ Друида, и в ту же минуту жаркое летнее солнце скрылось За облаками, как будто желая придать больше таинственности всему происходящему.
Сама шкатулка имела около четырех ладоней в длину, двух в ширину ц чуть больше одной в высоту. Она была сделана из какого-то легкого гладкого дерева, скорее всего — сосны, которому время придало приятную темную окраску. Нигде на ее поверхности не было заметно никаких следов гвоздей, а крышка казалась искусно присоединенной к ней без всяких петель или другого рода подвесок. Во всем остальном в ее виде не было ничего необычного
Мерлин поставил шкатулку так, чтобы я не мог видеть, как он ее открывает. Осторожно подняв крышку, он положил ее рядом с собой, а я, совершенно потрясенный, уставился на то, что открылось моему взору. Вся ее внутренняя поверхность была испещрена странными фигурами и символами, каждый из которых был замысловато раскрашен голубой краской, глубокий цвет которой сразу напомнил мне излучение кристалла, виденного мною в Пещере Великана несколько дней назад. Наконец Мерлин извлек кусок голубого шелка, на котором были вышиты три концентрических кольца, и бережно расстелил его на траве между нами.
— Круг Абреда, в котором мы живем, состоит из четырех физических царств, каждое из которых по очереди управляет тремя ПРИНЦИПАМИ ТВОРЕНИЯ, —весомо нн.чал Мерлин и опять что-то достал из шкатулки. — Вот символ первого великого царства, самого прекрасного — ЦАРСТВА ВЕТРА.
Он положил передо мной длинную тонкую палочку, вырезанную из белого дерева в форме двух сплетенных змей, головы которых украшали три черных пера. Вещь была выполнена настолько искусно, что мне тут же захотелось взять ее в руки, но Мерлин жестом остановил меня.
—В этом священном символе воплощен живой разум всего человечества, но особенно разум друидов, поскольку этот предмет сделан из наиболее почитаемого нами дерева —дуба. Две змеи, олицетворяющие добро и зло, несут на себе три магических пера бога Мата, потому что этот бог больше других ведет умы немногих избранных в таинственный потусторонний мир. И всем этим управляет ЦАРСТВО ВЕТРА... но этот жезл управляет Ветрами!
После этого Мерлин сделал длинную паузу, чтобы дать мне время почувствовать энергию, излучаемую этим предметом. Он положил его на расстеленный кусок шелка и извлек из своей шкатулки следующее чудо — величественную чашу, или кубок, высотой примерно с ладонь, вырезанную из одной крупной раковины устрицы и опирающуюся на изящную серебряную сетку-Раковина переливалась всеми цветами радуги, и ее нежное мерцание прекрасно сочеталось с блеском хорошо отполированного металла. Мне показалось, Т0 я слышу звуки моря, доносимые легким прибрежным ветерком.
._ Теперь посмотри на символ второго великого царства, —продолжал Мерлин, поднимая чашу вверх, чтобы я мог хорошо ее рассмотреть, —ЦАРСТВА МОРЯ. Этот священный предмет воплощает в себе темные, пассивные сипы Моря. Он был взят из вод, омывающих остров Авалон, где до сих пор обитают Богиня и ее последователи. В этой Раковине-Чаше заключены ЭМОЦИИ всего человечества, которыми испокон веков руководит тускло-жемчужный свет лунных таинств. И ими управляет Царство Моря... но эта чаша управляет Морями!
И вновь последовала пауза, чтобы я мог подумать над тем, что услышал. Чаша вызывала у меня темное, бездонное чувство, напомнившее о суровом испытании в Пещере Великана.
— А какое следующее царство? — спросил я с волнением, чувствуя себя довольно самоуверенно из-за того, что успел узнать.
Мерлин молча поставил чашу на землю и положил передо мной предмет более знакомого вида. Мои глаза широко раскрылись от удивления, когда я вспомнил, что друиды не только не должны носить обнаженных клинков, но даже похваляться их наличием: передо мной лежал небольшой, но искусно сделанный Золотой Серп!
Это была прекрасная вещь, украшенная небольшим красным самоцветом, расположенным на самом кончике серпа, так чтобы через него мог проходить свет. На лезвии не было никаких символов, но отполировано оно было так, что на его изогнутой поверхности нельзя было заметить ни единой царапины.
— Это эмблема третьего великого царства — САМОГО СВЯТОГО ЦАРСТВА ОГНЯ, —громко провозгласил Мерлин. — Этот священный предмет управляет активными силами огня, которые рождают творческое ВДОХНОВЕНИЕ и ВОЛЮ всего человечества. Серп выкован из золота — солнечного металла, способного переводить наши души из одного состояния в другое. А на кончике лезвия ты видишь Красный Рубин Марса, добытый в Горах Дракона в Уэльсе, который лежит далеко на севере. Посмотри же на его способность изменять все вокруг!
С этими словами Мерлин вытянул Серп вперед, так чтобы солнечные яучи попали на огненный кристалл, и... сухая земля под ним внезапно вспых-вула пламенем! (Я помню, как меня охватил благоговейный трепет — мне никогда не приходилось видеть ничего подобного.) Как только Мерлин убрал Лезвие, огонь погас так же быстро, как и появился.
— Всем этим управляет Царство Огня, но это оружие управляет Огнем! — заключил он, кладя Серп рядом с другими символами и опять что-то Доставая из своей шкатулки.
—Взгляни теперь на этот символ четвертого, самого древнего царства - ЦАРСТВА КАМНЯ.
Мерлин положил передо мной простой диск из голубого продырявленного камня, размером с большую монету. Через отверстие был продет кожаный шнурок, так что камешек можно было носить на шее. Одну его сторону покрывал глубокий тройной узор, на другой было выгравировано несколько знаков незнакомой мне письменности.
— Этот последний из четырех символов, — продолжал Мерлин, — воплощает пассивные СИЛЫ КАМНЯ, представляющие тот прах, из которого мы все появились на свет и в который мы в конце концов вновь превратимся. Но кроме того, это еще и Пантеон Матери-Земли, рожденный в ее горячих глубинах, символ покоя и прочих статических сил, которые сковывают человеческие движения. В этом диске объединены два принципа существования: вечное начало и конец. Даже тебе, Артур, приходилось сталкиваться с этой мудростью, хотя ты, может, и не замечал этого. Сейчас я тебе это покажу. Подойди поближе, мальчик, и слушай внимательно, что написано на этом камне.

Мерлин бросил на меня понимающий взгляд, тогда как я смотрел на него в полном недоумении. Текст, который я только что услышал, в точности соответствовал тому, что я слышал в Пещере Великана, и Мерлин знал это наверняка! Но постепенно я начал улавливать какой-то смысл: и там и здесь был общий элемент — Царство Камня. Пока я стоял, мучительно пытаясь во всем разобраться, я опять услышал голос Друида.
— Всем этим управляет Царство Камня... да, даже самыми священными нашими стихами. Но этот диск управляет всем вместе!
Пока я сидел, поглощенный своими мыслями, Мерлин собрал все четыре символа и положил их обратно в шкатулку, бережно накрыв голубым шелком, после чего закрыл крышку. Некоторое время мы хранили молчание: он —довольный хорошо преподнесенным уроком, я — ошеломленный открывшейся передо мной тайной.
— Как это могло получиться, маг, — решился я наконец, — что я так точно знаю тот стих, который ты прочитал на каменном диске? Мой вопрос явно понравился Мерлину.
— После своего испытания в Пещере Великана ты завоевал победу куда более значительную, чем ты думаешь. Преодолев страх, порождаемый Тенями Моря и Камня, ты получил в награду одно из трех древних ЗАКЛИНАНИЙ СВЕРШЕНИЯ — трех великих триад друидов! Оно осталось в твоей памяти, зная его, ты подчиняешь себе силы страха, так что береги его.... уже недалек тот день, когда тебе очень понадобится этот подарок!
В эту минуту Соломон (который где-то пропадал все это время), опус-т^вшись на плечо Мерлина, издал ряд каркающих и свистящих звуков, которые ДРУВД' казалось, понял, потому что он тут же поднялся и начал прилаживать шкатулку у себя за спиной.
— А сейчас, Артур, я вынужден тебя покинуть, потому что я только что узнал, что кто-то, находящийся совсем рядом, настоятельно нуждается в моих знаниях о травах. Следующая наша встреча будет важной проверкой мастер-апва, к которой ты должен хорошо подготовиться. Собери свою собственную коллекцию священных символов, похожих на те, что ты видел сегодня, и позаботься о том, чтобы ее никто не увидел и не осквернил. Ах да, — он протянул ко мне руку, — верни мне, пожалуйста, ту голубую гальку, которую я когда-то тебе дал. Она тебе больше не понадобится — я сам сообщу о времени нашей следующей встречи! А теперь прощай!
— До свидания!— ответил я ему. — И...
Но Мерлин уже скрылся в кустах, которые закрывали вход в туннель,
ведущий к берегу.
Прошла не одна неделя, прежде чем я опять увидел Мерлина. Все это время было заполнено странными новыми мыслями и делами. Я помню, как нечаянно услышал брошенное вскользь замечание моих братьев-монахов о том, что они «никогда не видели, чтобы человек так сильно изменился за столь короткий промежуток времени». И не стоит и говорить, что это наполнило меня чувством гордости. Присутствие Мерлина заполняло какую-то ужасную пустоту в моей юной жизни, вызванную, быть может, отсутствием родителей, которых я никогда незнал, или чем-то еще, затаенным с самого рождения. Но в чем бы ни была причина, я впервые почувствовал некоторое удовлетворение. Жизнь наконец начала приобретать какой-то смысл.
Могу себе представить, как удивила братьев-монахов моя новая мантия и внезапное (и не скрываемое) изменение моих вкусов за столом. Но если они и обсуждали эти перемены, ни единого слова не долетало до моих ушей (я решил, что это, вне всякого сомнения, заслуга настоятеля). Более того, мое присутствие на ежедневных обеднях перестало быть обязательным... перемеча, которая очень нравилась мне, потому что я весь был поглощен новыми планами. Оставалось мое ежедневноеучастие в хоре, но оно не забирало много времени, и я мог спокойно предаваться поискам материалов, необходимых ^я создания своих собственных Друидических Символов и шкатулки, в оторой они могли бы храниться, — так я понимал свою готовность к любым риключениям, которые ждали меня в следующий визит Мерлина.
За это время те новые уроки, которые я получил от Мерлина, казалось, али частью моей жизни. Я находил большое удовольствие в том, чтобы все, что попадалось мне на глаза, к одному из четырех великих
Царств: пищу, свою коллекцию листьев и камней... даже тех людей, которые, меня окружали.

* * *

Оглядываясь назад, на годы, проведенные в Тинтагиле, я вижу, что ничто и никогда так не разжигало мой творческий пыл, не вызывало того энтузиазма какой был вызван единственным взглядом, брошенным в деревянную шкатулка Мерлина.