Дуглас Монро Двадцать один урок Мерлина

14

ОСТРОВ ДРАКОНА

«Пусть скажет тот, кто знает,
Зачем здесь лежит могучий Дракон,
Головой на суше, огромным хвостом
У берега прекрасного Аох Нелл?
И здесь знали могущественного бога
На заре Европы,
И знали, как почитать его на земле кельтов,
Арфой, барабаном и рогом.
Здесь лежит змей — гордость
Историй седой старины,
Но она больше не поднимает своей могучей головы
Над берегами прекрасного Аох Несс».

(ГИМН ПОКЛОНЕНИЯ ЗМЕЮ: «Книга Аисмор»)

— Артур, иди сюда... я нашел наконец тропу! — донесся издалека голос Мерлина. — Теперь уже недалеко!
Усталый и голодный, я пытался преодолеть последние пять миль нашего пути к Иные Ддраиг — легендарному острову у южных берегов Думнонии, который с незапамятных времен был известен под названием «Остров Дракона». Откуда взялось такое название, я не знал: Мерлин только успел сказать, что никогда не слышал, чтобы в наше время там водились змеи, вот и все. И теперь мы приближались к этому острову, отправившись в свой нелегкий путь еще на рассвете, потому что Друид непременно хотел добраться до этого Святого места до начала празднования Самхейна.
Волнения, связанные с подготовкой к этому путешествию, начались еще две недели назад, когда в наше жилище на горе Ныоэйс неожиданно нанес визит Бард с острова Инис Вис. Он нам сообщил, что он послан с Инис Ддраиг на остров Англси, чтобы сообщить новость о том, что на старейшем дереве Священной Дубовой Рощи в Габханодорум найдена Омела! Это из ряда вон выходящее событие заставило Верховного Друида Корнуэлла объявить великие торжества, которые должны начаться в день праздника Самхейна. Итак, поздней осенью моего четырнадцатого года — на шестой день после появления новой луны — мы отправились в свой поход на таинственный остров.
Прямо из тьмы мы вынырнули на южный берег Ныо-Форест, где сели в лодку, которая перевезла нас через Солент — что, как объяснил Мерлин, означает «Солнечный Пролив», — ведущий к старой римской вилле, теперь заброшенной и обвалившейся. Проследовав по Медина Ривер вглубь острова, мы оказались наконец на мощеной булыжником дороге, которая привела нас на лесную опушку, где мы встретили группу одетых в голубые мантии Бардов, которые, казалось, были полны решимости доставить нас в лесное жилище до наступления полной темноты.
Высоко в северном небе повис яркий молодой месяц, белый и холодный на фоне пурпурных осенних облаков. Но его бледный свет скрылся за густой кроной деревьев, как только мы вошли в Лес — и какой удивительный это был лес! Под древними тисами было темно, как в могиле, а их мощные серебристые ветви, изогнутые и корявые, казалось, как ничто другое, соответствовали этой ночи Самхейна, когда мы вслед за Бардами пробирались к лесной хижине.
Остров был диким и прекрасным, но он очень отличался от тех лесов и гор, к которым я привык в Уэльсе. Здесь земля казалась гораздо более пустынной и открытой — «обдуваемой ветрами», несмотря на покрывающие ее деревья. Воздух этого места был каким-то необычным — чувство, которое у меня всегда связывалось с местами, где по-настоящему ощущалась сила Потустороннего мира. Мы молча шли по дороге, которая показалась мне бесконечно длинной, и наконец вышли на покрытую травой лужайку, за которой виднелся силуэт огромной квадратной постройки.
— Большая Белая Хижина... — услышал я шепот Мерлина у самого своего уха, и мы направились прямо к ней.
Она и правда была белой и большой и уютно гнездилась у подножия странного извивающегося холма, подобного которому я никогда раньше не видел. Перед нами открылась массивная дубовая дверь — и сноп яркого желтого света вырвался на лужайку. Нас сразу же проводили внутрь.
С самого начала мы — или, вернее, я — оказались в центре внимания. И как только мои глаза привыкли к свету, я сразу понял почему: среди доброй сотни присутствующих я был единственным, кто не достиг и пятнадцатилетнего возраста!
Друиды сидели за длинным столом, стоящим в центре большого помещения, и все их взгляды повернулись к нам, когда Мерлин, взяв меня за руку, стал искать свободное место, где бы мы могли сесть. Потом вдруг внимание всех присутствующих было привлечено кем-то другим — и вслед за этим я услышал шелест мантий поднимающейся компании: в зал вошел Верховный Друид.
— Брадин, — опять шепотом сообщил мне Мерлин, — ...Верховный Друид Южных Земель! — И тут же раздался топот, хлопки и приветственные возгласы всех собравшихся, конечно же вызванные присутствием этого человека. (Верховный Друид чем-то напомнил мне Лорда Анейрина, с которым я встречался несколько лет назад на Фестивале Бардов в Гвинеде.) Он был одет в белую мантию, выполненную из одного куска ткани (сотканной из тех же грубых волокон, что и мантии других членов Братства высокого ранга), единственным украшением которой служил золотой нагрудный знак Суда и подвешенный к плетеному поясу обычный золотой серп: основной символ власти и силы Друида. На его выбеленных временем волосах уютно устроился венок из разноцветных дубовых листьев, слегка тронутых морозом, — прекрасное дополнение к длинной бороде, свисающей почти до пояса.
Верховный Друид поднялся на возвышение и начал свою речь... о традициях в прошлом и в будущем, о возникновении друидических Знаний и об Омеле: как нужно собирать Ичелвидд и какой особой силой обладают ее Соки, которые помогают открыть Ворота сознания. После этой речи и последовавшей за ней непродолжительной групповой медитации мы покинули Белую Хижину и молча длинной шеренгой направились в глубину леса по тайным тропам — которые, как я заметил, не уходили далеко от этого кольцеобразного холма, где стояла Хижина.
Подобно тому как река вливается в озеро, так и мы вдруг вышли на открытый участок, к которому вела еще добрая дюжина тропинок. В самом центре, огражденная с четырех сторон, росла густая дубовая роща, хорошо приспособленная для прогулок, но достигшая весьма почтенного возраста. Несколько братьев зажгли факелы и вошли в рощу, сопровождаемые остальными, которые, нарушив стройную цепочку, стали просачиваться в рощу. Когда мне тоже удалось добраться до середины рощи, моему взору предстала огромная куча дров, сложенных для костра вблизи одинокого дерева... совершенно необычного и сильно отличающегося от всех тех, что его окружали.
—Мы находимся в Священной Роще Габханодорума, — раздался приглушенный голос у меня за спиной, и в свете факела появился Мерлин. — А на другой стороне Неметона стоит Великое Серебряное Дерево-Оракул.
— Но ведь это не дуб? — спросил я, напрягая зрение, чтобы получше его рассмотреть.
— Нет — это Серебристый Бук, — ответил он, — и это самое старое из всех деревьев. В течение последних двухсот лет он был известен Друидам Острова Дракона под именем «Фагос» —это дерево заслуживает того, чтобы его назвать замечательным, тем более что в этом году оно принесло нам Золотую Ветвь.
Я присмотрелся к ветвям дерева и достаточно отчетливо увидел темную золотистую массу, напоминающую виноградные лозы, которые свисали из дупла в нижней части кроны, покрытые мелкими жемчужно-белыми ягодами, светящимися тусклым светом, подобно крошечным лунам. Омела... и вдруг выросла на буке! Призрачный серебристо-серый цвет ствола Дерева-Оракула резко контрастировал с окружавшими его дубами, придавая и без того шишковатому зловещему его облику потусторонний вид. Потом я вспомнил о некоторых особенностях бука, о которых мне рассказывал Мерлин: символ древней и «забытой» мудрости; дерево, пришедшее к нам из храмов шумеров и бывшее для них самым священным деревом — превыше всех остальных: дерево, уходящее корнями в темные глубины Аннона, чтобы получить возможность занять место среди Огама живущих. И вдруг, охваченный внезапной вспышкой озарения, я понял, почему Верховный Друид проявил такой восторг по поводу обнаружения выросшей здесь Омелы. Значит, это священное растение — известное своей способностью поглощать духовную сущность питающего его дерева — способно захватывать Потусторонние энергии бука? И тогда я вспомнил о Шумерских Водах — Водах Жизни Аннона...
Меня вернул к происходящему голос пожилого человека, громко прозвучавший в ночи. В нем чувствовался тот авторитет, который достигается только годами дисциплины. Подойдя ближе, я протиснулся сквозь тесное кольцо, образованное братьями, и увидел Верховного Друида Брадина, который стоял с поднятыми руками и смотрел вверх, как бы в поисках вдохновения, — он призывал силу, чтобы совершить вполне определенный акт жреческой Магии: Вызывание Огня. Его голос эхом отдавался в лесу, подобно звуку огромного рога:
"Cum Saxwn Saxomm,
In duersum montum oparum da
In Aetibulum, In quinatum:
Draconis!"

Как только старик опустил руки, над костром вспыхнуло яркое пламя — и вместе с ним мощная молния рассекла небо! Слова, казавшиеся мрачными и предвещавшими беду, ожили вместе с танцующими тенями и огнем костра. Но Большой Бук выделялся даже при этом новом освещении — устрашающий страж иного мира... иных времен.
Сделав глубокий вдох, Старший Друид подошел к Дереву-Оракулу и медленно поднялся по ступенькам каменной лестницы, сложенной у ствола дерева. Когда он вынул из ножен золотой серп и высоко поднял его над веткой Омелы, наступила абсолютная тишина, нарушаемая только шипением факелов, а когда он начал произносить заклинание, воздух, казалось, стал плотным от магического напряжения.

Дали недавно ростки
И сразу изменились и обновились,
И больше не увядают —
Ибо, когда благоденствует Бук
Благодаря заклинаниям и молитвам,
Верхушки Дубов оплетаются —
В этом надежда для деревьев

И одним резким ударом он отделил куст от мшистого сука. Под деревом группа из пяти старших Друидов держала натянутый девственно чистый холст, куда упала срезанная масса, потом они двинулись к костру, позаботившись о том, чтобы к ней ни разу не прикоснулась человеческая рука.
Верховный Друид сошел вниз. По его сигналу братья наполнили водой большой железный Котел и поставили на раскаленные угли. Я наклонился, чтобы получше его рассмотреть: черное железо, верхний край покрыт белыми жемчужинами... достаточно большой, чтобы в нем мог поместиться человек — точно, как в старинных историях, которые мне не раз приходилось слышать! Когда холст поднесли к котлу, я удивился сходству между ягодами Омелы и этими жемчужинами — и те и другие отливали белым лунным светом, и те и другие излучали одну и ту же силу. Затем в котел опустили три раскаленных докрасна камня, вода начала шипеть и над котлом стал подниматься пар. Старый Друид начертил Знак Трех Лучей, чтобы благословить все вокруг, а потом сказал:
— Братья... здесь, на этом месте, которое не является местом, в это время, которое не является временем, —между мирами и среди них, я произношу святейшее имя ХУ ГАДАРН ХИССИОН, чтобы освятить эти дары — благодаря крови земли и духу дерева они могут стать для нас Источником Вдохновения... открыть Дверь в новую жизнь! — После этого он начертил знак последнего благословения — и священный Ичелвидд был сброшен в воду.

Напряжение ритуального момента прошло, все расположились вокруг костра и запели молитвы богам. Потом проводили чтения, декламировали стихи из Горхан Маелдрэу, пели Песню Лесных Деревьев — «Кант-Кат, широко раскрылась Книга Фериллт. А потом, когда дух вознесся ввысь, Верховный Друид вынул большую чашу, сделанную из рога, и наполнил ее Святой Водой из Котла.
Сделав большой глоток, он передал чашу стоящему рядом с ним Друиду, тот передал ее следующему — и так чашу передавали из рук в руки, пока она наконец не дошла до меня. Я был удивлен, обнаружив, что вместо ожидаемой мною чистой воды в роге находилась жидкость золотого цвета, напоминающего цвет позднего осеннего меда. Хотя она была горьковатой на вкус, я сразу почувствовал приятное тепло внутри, которое сменилось ощущением, что я — одно целое со всеми силами этой ночи. Потом, когда чаша обошла весь круг, я стал свидетелем обычая, которого никогда не видел раньше: каждый по очереди, прежде чем покинуть место действия, находил какой-нибудь древесный плод — орешек бука или желудь — и, прошептав в него несколько слов, которых я не мог разобрать, ловко бросал его в костер.
Я уже собрался попытаться сделать то же самое, когда Мерлин вдруг оттащил меня в сторону и указал на одинокую дорогу, ведущую на запад. Мы отправились в путь, даже не захватив с собой факела, и долго шли молча, пока темный лесной покров не начал наконец отступать и впереди замаячила гряда окутанных туманом холмов.

— Это место называется «Перевал Дракона», — сказал Мерлин без всякого выражения, —и оно находится в самой середине хребта животного. — Друид посмотрел на меня и улыбнулся, заметив мое внезапное смущение. — Я имею в виду, конечно, «Линию Дракона», а не настоящего дракона! Потерпи еще немного, мой мальчик, и мы с тобой прибудем на место, где я все тебе смогу объяснить.
И мы продолжали свой путь у подножия странного хребта, который пересекал весь остров, извиваясь подобно змее. Луна, несмотря на свои размеры, светила довольно ярко, заливая тусклым светом окрестности, пока мы пробирались через набегающие клочья тумана. Туман, как ни странно, собирался длинной полосой у подножия холмов и нигде больше. Я попытался сказать Мерлину, что мне это кажется очень необычным, но он только пробормотал что-то о «Дыхании Дракона» и прошел дальше. Другое, что мне показалось странным, это был цвет почвы вдоль всего пути: она напоминала песок, но была значительно темнее окружающего грунта — зеленая, вспыхивающая красными искрами. Наконец до нас донесся шум моря, когда Мерлин вдруг остановился и в замешательстве стал осматриваться вокруг.
—А, это здесь] —вскореобъявил он. —Да, именно здесь. —И онподвел меня к высокому стоячему камню, который возвышался прямо посреди дороги. Он был не толще моей талии, но в несколько раз выше меня — черный столб, залитый лунным светом.
—Длинный Камень Моттистоун, — сообщил Мерлин, а потом опустился на упавший кусок мрамора и пригласил меня присоединиться к нему. —Этот камень — важное место, где собираются, чтобы восстановить силы, местные жители. И наши братья из Белой Хижины проводят здесь свое празднование Лигнассадда —праздник Ллео. Ты, наверное, помнишь его... этого высокого великолепного парня, которого ты встретил в Стоунхендже? — И мы дружно рассмеялись.

Моттистоун

— Что же касается острова, — продолжал Мерлин, — то мы с тобой потратили достаточно времени на обсуждение и изучение Линий Дракона — линий силы, которые образуют сеть под поверхностью земли. И так уж случилось, что наибольшая линия Британии — а возможно, и всей Европы — проходит вдоль поверхности именно этого острова. Фактически, мы сейчас на ней стоим. Этот крутой склон, который ты так внимательно изучал и который вызвал твое удивление, не что иное, как спинной хребет Линии Дракона, которая проходит под морем и под сушей — через Солсбери, через Кадбери, Гластонбери, Бате и продолжается прямо на север, достигая Королевства. Но здесь, на Острове Дракона, эта линия то ли начинается, то ли заканчивается, и ни один человек не знает, что именно здесь происходит. Пока Мерлин говорил, я рассеянно захватил полную пригоршню земли.
— Почему здесь такая земля? — спросил я. — Я имею в виду цвет.
— Ни один человек не знает этого, — ответил он, — но, как всегда, существуют легенды, а мудрецы всегда утверждают, что в легендах содержится самая глубокая истина.
Рассказывают, что давным-давно на этом острове жил самый крупный и самый последний представитель когда-то могущественного племени Драконов и что это его остров. Это был сильный, но миролюбивый Дракон, готовый жить бок о бок с человеком, при условии, что каждый из них будет держаться своих собственных территорий. (Драконы, как известно, были очень привязаны к своей территории.) И так продолжалось сотни лет, местные жители испытывали к Дракону любовь и уважение, но не приближались к нему — хотя даже предлагали ему иногда какую-нибудь пищу, потому что, как видишь, они понимали, что это последний представитель своего рода. Потом на эти земли пришли римские легионеры, а вместе с ними и христианская религия — вера, которая привела к тому, что на Дракона стали смотреть как на змея-искусителя — отвратительного служителя их красного Бога-Дьявола.

А так как Дракон сВитса, действительно, былпоследнимпредставителем своего вида, христианским священникам не потребовалось слишком много времени на то, чтобы узнать, где находится его логовище, и составить план его немедленного уничтожения. Короче говоря, легенда рассказывает о страшной битве, которая происходила на небесах и на равнинах этой земли, и в конце этой битвы дракон был убит отравленными стрелами. Бросившись в агонии вниз, огромное животное металось по острову, хватаясь когтями за камни, роняя капли крови на своем пути — пока не улеглось на морском берегу, покрытом мелкими камушками, где и скончалось. И говорят, что именно после этого здешняя почва приобрела такой цвет (его называют «пиритом»), а на острове возник Драконов Хребет — дорога, по которой мы должны немедленно двигаться дальше! — Как будто разозлившись на самого себя, что потратил столько времени на разговоры, Мерлин резко встал и вернулся на дорогу.
Вскоре мы оказались на самом берегу моря, и тропа, соскользнув со склона утеса, просто исчезла под водой. Клочья тумана продолжали то накатываться, то уходить прочь, и я заметил развалины множества больших строений, которые, как я предположил, когда-то принадлежали римлянам. Длинный хребет, плавные изгибы которого не переставали сопровождать нас на всем нашем пути, теперь также скрылся под морскими волнами. Но за прибрежной полосой, среди клубов тумана, все еще можно было видеть ряд высоких скалистых островов, постепенно скрывающихся из поля зрения.
Пока я все это разглядывал, Мерлин уже начал спускаться с утеса, по склону которого вилась узкая пешеходная тропа. Когда мы достигли его подножия, я увидел, что в скале был вырублен широкий уступ, образующий что-то вроде причала. Луна теперь светила прямо над головой, и при ее неверном свете, среди проносящихся клочьев тумана и белых известковых берегов я вдруг сам себя почувствовал чем-то вроде привидения — почти нереальным. И впрямь, благодаря таинственному присутствию Потустороннего Мира все вокруг нас казалось пропитанным промозглым морским туманом, который каплями тяжелой росы оседал на всех предметах. Я поплотнее закутал плечи и голову в свою мантию.
— Скоро мы сможем разжечь костер, — донесся из тумана мягкий голос Мерлина, — но не раньше, чем доберемся до Храма. Ты видишь, Артур, как Драконова Линия продолжается в море в виде этих маленьких островов? Вспомни легенду о смерти последнего Дракона, которую я только что тебе рассказал.
— Так вот, на третьей отсюда остроконечной скале находятся те самые «мелкие камушки», на которых, согласно этой легенде, чудовище нашло свою смерть. Эти три каменных выступа — на самом деле просто продолжение Линии Дракона, который улегся на них. Одно забытое племя (построившее и тот Храм, куда мы с тобой направляемся), называло их «Иглы Урал. И, как во всех подобных местах, мы, Друиды, сохраняем и защищаем эти древние области силы и почитаем этот храм, соблюдая свои собственные обряды и ритуалы. Другие Друиды, как и мы с тобой, часто странствуют здесь, чтобы восстановить связи со своими собственными драконовыми корнями... чтобы соединиться с небесными Отцами, чья энергия проявляется через огненную змею. Эта сила — наша первобытная сущность, «духовный эфир» нашего существования, без которого все человеческие Братства — всего лишь бессильные трупы. А с тех пор, как наступили эти новые времена, отрицающие Магию мира наших предшественников, мы посещаем это место еще и Memoriam.

-------------------------
В знак памяти (лат.).

Мерлин опустил голову, явно предавшись тягостным размышлешад Откуда-то из-за тумана внезапный порыв ветра прислал случайную воли которая ударилась о скалы и разбилась у наших ног, — но этого было достаточно, чтобы волнение Друида прорвалось наружу.
— Иногда ощущаешь такую тоску... — сказал он как во сне, — ...так бесконечную грусть, ведь целая эпоха прошла с тех пор, когда люди жили в гармонии с окружающим их миром и не старались искоренить все эти Мистерии, смысла которых — случайно или намеренно — они уже не понимают И все-таки, было бы странно, если бы мудрец, находясь в этом мире, когда нибудь чувствовал себя иначе... может быть, так будет всегда?
Мерлин поднялся и подошел к засохшему дереву, которое свисало с кра утеса под каким-то невероятным углом.
—Артур, иди сюда, давай посмотрим, что это за дерево, способное рас таким образом, — сказал он, скрестив руки и поджидая, пока я подойду.
— Оно мертвое, — заявил я, не понимая, что Мерлин имеет в виду.
— Ты болван, Артур! — бросил он. — Почему бы тебе не попытатьс посмотреть поближе? — И тогда я увидел какой-то предмет, свисающий нижней ветки дерева.
Это оказался большой рог вола или быка, полый внутри и с отверстиел на конце, предназначенным для того, чтобы в него дуть. Я, конечно, был знаком с подобными инструментами, и много раз мне приходилось на : играть.
— Мы должны им воспользоваться для того, чтобы вызвать Баринтуса», перевозчика, — серьезно заявил Мерлин, —потому что мы нуждаемся в ermj помощи, чтобы переправиться через Вздох Дракона... чтобы добраться дс) Храма Дракона. Иди сюда, подуй в него — И я приложил рог к своим губами

***

Сколь призрачным и странным ни казался ночной пейзаж, звуки рога» эхом отдавшиеся от прибрежных скал, прозвучали еще более странно. Один, два... три раза я вдохнул жизнь в этот предмет, прежде чем опять повесить eго на ветку — и трижды окружающая тьма поглощала глухой звук, пока мы ждали появления лодки. Но нам не пришлось ждать долго.
С противоположной стороны залива до нас донесся тихий плескаемой лодкой воды. Вскоре из тумана показалось и само судно, управляемо пожилым человеком, лицо которого закрывал капюшон, — видение появилось так тихо, что само казалось частью окружающего нас тумана. Он поднял голову, стараясь увидеть нас на берегу, но я не мог рассмотреть его лица, мне была видна только длинная борода, свисающая до пояса, и испещренные морщинами руки, которые удерживали багор. Сама лодка была маленькой и прекрасно сделанной: блестящая, как корабли викингов, с искусно вырезанной головой дракона на носу. Когда мы вошли в нее, она плавно опустилась под нашей тяжестью.
Не прошло и нескольких минут, как мы минули два первых острова и подошли к третьему — самому крупному из всех. Мерлин положил руку мне на плечо и показал на ряд ступенек, высеченных в скале, которые были так скрыты туманом, что сам я мог бы их и не заметить. Следуя за Друидом вверх по склону, я успел оглянуться назад. Лодка мирно отдыхала на глади залива, похожая на яйцо в гнезде, сплетенном из тумана... но перевозчик Баринтус куда-то исчез.
Когда мы взобрались на первый гребень, я вдруг стал все сильнее и сильнее ощущать какое-то беспокойное стремление «что-то делать». Я испытывал «непреодолимое желание» — эффект, который я тут же приписал действию Святой Воды, которую я пил перед этим. Мои чувства болезненно обострились, и в то же время казалось невозможным сконцентрировать их на чем-то определенном. Я как будто был «готов к чему-то», но не знал к чему. — Вот оно! — донесся радостный возглас Мерлина. — Храм Дракона. — И мы дружно стали всматриваться в небольшое плоское пространство, длины иа три возвышающееся над уровнем моря.
Это было довольно устрашающее зрелище — покрытая камнями пло-цка, переходящая в каменную пирамиду. Незнакомые уродливые очертания темного, будящего дурные предчувствия древнего могильного холма срисовывались на серой каменной поверхности — высокая трава подобно яинным волосам покрывала купол, три огромных камня образовывали ход... черный и манящий. Мерлин пристально, как зачарованный, смотрел на отверстие в могильнике —глаза его как будто остекленели, потом он стал рекламировать странным голосом:

Темный дом, темная одинокая могила,
В твоих стенах под тисовыми сучьями
Властвует спокойный сон,
Нет и следа забот,
А только глубокое забвение того, кто повержен человеком...
Там нет ничего, никто не шумит,
Кроме этих слабых дуновений,
Которые шевелят мелкую листву,
Что-то сообщая таинственному холму,
Где захоронены многие...
Темный дом, твои часы никогда не узнают
Спешки и страстей нашего времени.
Это каменное сердце
Никогда не билось от любви, в нем никогда не жила ненависть.
Ничего вообще не остается, Если не считать тех снов,
Которые видят мертвецы в этой темной могиле и о которых они не могут рассказать...

— Мерлин? —прошептал я. — Мерлин, с тобой все в порядке? Ты меня слышишь? — И я осторожно потряс его руку.
— Ох... — ответил он, медленно поворачивая голову в мою сторону, — должно быть, я думал вслух, прости, я не хотел тебя огорчать. — И он опять повернулся к каменной пирамиде.
— Но ведь она и в самом деле прекрасна, правда? — спросил я, и вдруг куда более интересный вопроспришел мне в голову. —А... а кто лежит в этом могильном холме перед нами?
Но я опоздал — Друида уже не было рядом, он молча спускался по каменным ступенькам, вырубленным в другом склоне хребта, которые вели к плато. Дойдя до низа, он на мгновение заколебался и, посмотрев вверх, помахал мне рукой, давая понять, чтобы я следовал за ним.
Как только я оказался внизу, мы, пройдя немного вперед, сели на низкое каменное сооружение, напоминающее стол, которое, очевидно, и было предназначено для этой цели. Отсюда могильный холм выглядел более древним, чем с большого расстояния: луна освещала серые каменные поверхности, из которых вода вымыла почву... они напоминали кости, торчащие из разложившегося тела. Тогда я вспомнил аналогию, которую когда-то приводил Мерлин:
«Камни — это кости Земли, а почва — ее плоть». Она казалась очень подходящей к этому месту, с его мощной атмосферой смерти и возрождения.
— Вот уже сотни лет Друиды привозят на этот остров своих учеников, чтобы посвятить их в Жреческие Таинства, — начал Мерлин после долгого молчания, — чтобы разорвать раз и навсегда Голубую цепь Аннона, так чтобы можно было выковать новое звено между новичком и Стражами Потустороннего Мира его Отцов: теми, кто приходил сюда до нас, и теми, кто придет после. Здесь, на этом месте, мы постараемся найти такого руководителя и для тебя... Это можно сделать только тогда, когда светит луна Самхейна, когда границы между мирами временно отступают. И сегодня, Артур, именно такая ночь! Не задавай мне больше вопросов, потому что я тебе уже рассказал все, что ты должен знать. Волшебная вода, которую ты пил в эту ночь, направила твой ум на Моря Аннона — благодаря тому, что у тебя хватило выдержки, чтобы устоять перед Третьей Пылающей Дверью, когда она открылась перед тобой. Готовься, Бахген — время входить!
Мы приблизились к каменному входу, густо обвитому виноградом, и вступили внутрь. Осмотревшись вокруг, я буквально остолбенел.
Там, в самой середине облицованного камнем пространства, лежали остатки скелета какого-то огромного небывалого крылатого животного — похоже было, что оно пало здесь много столетий назад. Кости напоминали скелет рептилии: плоская рогатая голова, гладкие и длинные шея и хвост, мощные зубы и когти. Крылья, как у летучей мыши, остались нетронуты временем — они так и лежали, сложенные, друг против друга, покрытые ровными рядами зеленых и золотых радужных чешуек. Я не мог поверить своим глазам, мое сердце от волнения готово было выскочить из груди: как следовало из рассказанной Мерлином истории, здесь должно было лежать тело легендарного Дракона из Инис Вис!
Кости были окружены кольцом из двенадцати необычных камней. Размером с кулак, они были белыми, как чистейшие кристаллы кварца, и при этом как будто излучали бледный свет, похожий на свет луны, наполняя все помещение каким-то сверхъестественным серебряным сиянием. Подойдя ближе к кольцу, я заметил, что Мерлин занят непонятными поисками — он поднимал с земли какие-то маленькие кусочки и складывал их в свою кожаную сумку.
—Иди сюда, Артур... давай руку, — сказал оннаконец, и я спросил у него, что именно я должен искать. — Sanguis Draconis, — ответил он, — Кровь Дракона. Таинственное вещество невероятной древности, хотя и было хорошо известно, но ему не было цены среди тех из нас, кто ценил подобные вещи. Хотя его собирали здесь со времен самых первых дней римской оккупации, источник, казалось, никогда не иссякал — возможно, потому, что это место °бладало волшебными свойствами, будучи местом гибели последнего Дракона, да и вообще. Собери небольшое количество для себя, и я научу тебя, как его лучше использовать.
Потом Мерлин, насобирав немного дров, сложил из них небольшой; костер как раз снаружи каменного кольца и сел перед ним.
— Теперь готовь себя, Артур, —приказал он, закрывая глаза и чертя над дровами мистические символы. — «Nuc Hebae Aemos Lucem... Et Caloren!» —, и над сложенной кучей вспыхнуло пламя.
Друид сидел не шевелясь, пока от костра не остались только тлеющие угольки. Затем, протянув сжатый кулак над углями, он сказал: «Даруй ему Руководство... даруй ему Ощущение Истины... даруй ему Раздвижение Зявесы...» — он разжал кулак, и горсть Крови Дракона высыпалась на тлеющие остатки костра.
С лица Мерлина сошло всякое выражение, его залила смертельная бледность. Почти сразу над «кровью» начал подниматься тоненький столбик бледного дыма, собираясь в молочную лужицу по всей длине скелета. Постепенно дым стал конденсироваться, пока наконец не появилась четко очерченная фигура... фигура человека, одетого в незнакомое платье, с серебряньв кольцом на голове.
— Мой старый друг, — заговорил призрак, — мой спутник во многи походах былых времен. — Голос был глубокий и звучал устало. — Скор настанет время, когда я должен буду преодолеть последнюю Завесу Лионесси| отправиться в Запределье. Но, по праву, дарованному мне моим Богом, решил еще на некоторое время отправиться к ныне живущим, чтобы вь могли воспользоваться советом и поддержкой того, кто явился любить уважать ваше дело! Так что, если это доставит тебе удовольствие, отнесись ко мне опять как к своему руководителю — отцу, которому в случае необходи j мости можно все.рассказать, — зеркалу своей совести, окну в свое высшее я| Ты, конечно, забыл, что меня звали когда-то «Ноас». Ну что ж, это неизбежно| Но обратись ко мне по этому имени, когда я буду больше всего тебе нужен, я явлюсь перед тобой: не откликнуться на этот зов — значит для мен потерпеть полную неудачу. А теперь, да поможет тебе Бог, мой старый друг.. и я всегда буду надеяться, что когда-нибудь ты посмотришь на мое лицо i вспомнишь. А что касается моей внешности, то ты узнаешь... ты узнаешь...
Образ человека утратил свою ясность, превратившись в клочья серого тумана, а потом совсем исчез. Я внезапно почувствовал слабость и головокружение — моя голова быстро вращалась, пока я наконец не повалился землю, не в силах подняться. К действительности меня вернул раздавшийс где-то далеко в ночи одинокий крик совы. Рядом с собой я услышал вздох Мерлина и зашевелился. Мерлин осторожно поднял меня и вынес наружу положив на сплетенные виноградные ветки.
— А теперь, — сказал он ласково, — тебе нужно немного поспать, боюсь, что твое юное тело еще не привыкло к таким силам, какие обитают здесь. Спи... спи и ни о чем не беспокойся. — Я не знаю, сами закрылись мои глаза или это сделал вместо меня туман, но я тут же заснул, убаюканный равномерным шумом морского прибоя.

* * *

Мне не нужно было даже открывать глаза, чтобы понять, где я нахожусь, —- я лежал на кровати Мерлина, прислушиваясь к знакомым звукам падающей воды у самого входа в пещеру. И все же я открыл их и осмотрелся вокруг. Bce казалось далеким и туманным... события на Острове Дракона... перелет домой на бесшумных крыльях и ночных ветрах... все.
Я спрыгнул с кровати, осмотрелся вокруг и начал одеваться. В пещере никого не было. Усиленно стараясь разобраться, что из моих беспорядочных воспоминаний было действительностью, а что фантазией, я вдруг замер на месте, услышав звук —хорошо знакомый звук, —донесшийся снаружи... и вместе с ним ясно всплыло в памяти все, чего я до этого не мог вспомнить.
— Мерлин? — тихо позвал я. — Мерлин! — И я побежал к выходу.
Друид сидел под любимым дубом, читая книгу и с удовольствием куря свою трубку. Я был переполнен нетерпением и не мог ждать ни секунды — и я громко закричал прямо с того места, где находился:
— Что же было на самом деле, Мерлин? Скажи мне... что действительно было на самом деле? — Друид поднял голову, явно недовольный моим громким криком, и, помахав мне рукой, опять вернулся к своей книге. И тут во [второй раз донесся тот же часто слышанный звук —крик совы! Заслонив глаза от яркого света, я сделал еще шаг вперед и увидел большую серую птицу, спокойно сидящую на расстоянии не больше двух длин над моей головой — она внимательно смотрела вниз своими широко открытыми, все понимающими глазами.
— Храм Дракона... Инис Вис — вдруг вспомнил я. — Вот где я в первый раз услышал крик этой птицы! Но как она могла оказаться здесь? — Не успел я произнести эти слова вслух, как в моем сознании возник призрачный образ человека над костями древнего животного.
— Ноас! — прошептал я, затаив дыхание, и мгновенно мою память, как нож, пронзили слова, которые произнес он в эту туманную ночь:
«А что касается моей внешности, — предсказывал он, —ты узнаешь, Артур... ты узнаешь».