|
Александр Лаврин Хроники Хаоса (энциклопедия смерти)
ИСТОРИЯ СМЕРТНЫХ КАЗНЕЙ
Казни в древнейшие времена. Казни в античном мире. 'Типология казней. Повешение. Обезглавливание. Расстрел. Казнь на электрическом стуле. Смертельная инъекция. Отравление газом. Устаревшие виды казни. Распятие. Сожжение. Утопление. Экзотические виды смертной казни. Закапывание живьем в землю. Подвешивание ребром за крюк. Поедание акулами. Поедание крысой. Замораживание. За что казнили раньше. За что казнят в наше время. Ритуалы смертной казни. Выдача тел казненных. Возраст приговоренных к смерти. Казненные дважды. Казненные по ошибке. Казнь после смерти. Различные обстоятельства смертной казни. Сколько людей казнят в настоящее время. Смертная казнь и помилование. Ожидание казни. Что чувствует приговоренный к смерти. За и против смертной казни. Выводы.
Сколь долго существует цивилизация, столько же существует и понятие вины, которая влечет за собой кару, возмездие. Наиболее же страшным и разрушительным видом возмездия (как для жертвы, так и для судьи с палачом), безусловно, является смертная казнь.
Обратимся к истории.
КАЗНИ В ДРЕВНЕЙШИЕ ВРЕМЕНА.
Сведения о смертных казнях имеют примерно тот же возраст, что и сведения о первых государствах. Как законный (в юридическом смысле) вид наказания смертная казнь появилась с началом институциализации власти, при переходе к обществу, регулируемому закрепленными правовыми отношениями. Так, например, на островах Тонга во время позднего неолита и энеолита (10—5 тысяч лет до н. э.), где вся земля рассматривалась как собственность вождей, смертной казнью карались попытки простых членов первобытной общины перейти со своим земельным наделом к другому вождю. С переходом от родо-племенного деления к территориальному стали меняться институты права, возникали правовые нормы, стремившиеся к синтезу, универсализации. Но разумеется, при этом смертная казнь в разных предгосударст-венных (в этнографии их называют «вождест-вами») и государственных образованиях назначалась за проступки, которые считались предосудительными в данном историко-культурном ареале (экумене, по терминологии Г. Померанца) . Скажем, в одном месте смертью каралось посягательство на собственность знати, в другом — нарушение экзогамных либо сословно-кастовых брачных запретов, в третьем — утрата вождем племени «священной силы», позволявшей ему повелевать природой. Шиллуки (Верхний Нил), оказывавшие очень высокое почтение своим вождям, тем не менее умерщвляли их по достижении ими определенного возраста, боясь, что из-за одряхления вождя хуже будет урожай, приплод скота, да и люди племени будут чаще болеть и умирать. Обычно первыми о наступающей слабости вождя сообщали соплеменникам его жены. Сходный обычай существовал у другого африканского народа — динка, вожди которого умели «делать дождь». Когда вождь динка замечал, что начинает стареть или слабеть, он сам говорил сыновьям, что пора ему умирать [1]. Ну а пожелание вождя, как известно, закон для подчиненных.
С возникновением государственно-правовых отношений появляется так называемый «принцип талиона», провозглашавший, что наказание должно быть равно преступлению. В массовом сознании этот принцип бытует в виде расхожей цитаты из Ветхого завета: «Око за око». (Полностью она звучит так: «...а если будет вред, то отдай душу за душу, глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу, обожжение за обож-жение, ушиб за ушиб», Исх. 21.2,3—25.) В книге Бытия это выражено более обобщенно: «Кто прольет кровь человеческую, сказал Господь, того кровь прольется рукою человека», что практически означает одобрение смертной каз-ни за человекоубийство. Правда, у многих народов существовало также понятие «цена кро» ви», означавшее, что за убитого можно было ; расплатиться не собственной жизнью, а звонкой монетой или ее эквивалентом.
КАЗНИ В АНТИЧНОМ МИРЕ.
Смертная казнь во многих древних государствах нередко была неотделима от ритуального убийства, жертвоприношения божествам и ду-хам. Рим и Греция не составляли здесь исключения. В Древнем Риме, например, существовала так называемая очистительная (примирительная) жертва (supplicium), затем такая же жертва, соединенная с sacratio capitis, то есть с посвящением головы преступника подземным богам. Тем же словом обозначалась позднее и собственно казнь.
В античные времена с их жесткой иерархической структурой сословий смертная казнь также была «расписана» по рангам.
В греческих государствах самым распространенным видом казни свободнорожденных было сбрасывание со скалы или в каменоломню, а позднее — непубличное отравление из чаши с ядом (Афины) или удушение (Спарта), иногда обезглавливание. Для несвободнорожденпых, как правило, применялось побивание камнями, утопление (Македония), обезглавливание (Мас-салия) и распятие. Иногда перед казнью над приговоренным совершалась экзекуция.
В Римской империи казнь осуществлялась путем сожжения, повешения, утопления, колесования, сбрасывания в пропасть, бичевания до смерти и особенно часто — обезглавливания, причем в республике для этого применяли топор, а в империи — меч. Разделение сословий в античном мире соблюдалось очень четко и, естественно, распространялось и на смертную казнь — как в смысле строгости приговора, так и в выборе типа казни. В книге VII трактата римского юриста и государственного деятеля Ульпиана (ок. 170 — ок. 223 гг. н. э.) «Об обязанностях проконсула» говорится: «Строже или мягче карать за святотатство проконсул должен решать, сообразуясь с личностью (преступника), с обстоятельствами дела и времени, (а также) с возрастом и полом (преступника). Я знаю, что многих приговаривают к бою со зверями на арене, некоторых даже к сожжению живьем, а иных к распятию на кресте. Однако следует умерить наказание до боя со зверями на арене тем, кто ночью совершает в храме кражу со взломом и уносит (оттуда) приношения божеству. А если кто-нибудь днем из храма вынес что-то не очень значительное, то следует карать, приговорив к рудникам, если же | он по происхождению принадлежит к почтенным (в это понятие включались декурионы, всадники и сенаторы.— А. Л.), то его следует сослать па остров» [2].
Распятие применялось в республике только для казни рабов, а в империи и для свободных (этот вид казни отменил император Константин). Для рабов и военнопленных существовал еще один вид наказания, о котором упоминает Ульпиан,— передача в цирк для участия в бое ¦во зверями. Осужденного заставляли биться в амфитеатре со львами, пантерами или медведями, используя легкое оружие либо совсем без оружия. Для высокопоставленных лиц империи практиковалось тайное удушение или самоубийство под надзором.
Местом совершения обычной казни была, как правило, тюрьма, где содержался осужденный, или площадка перед городскими воротами. В последнем случае на казни присутствовал глашатай, который во всеуслышание объявлял о преступлении осужденного и потом давал сигнал палачу.
Преступнику накрывали голову, секли, а уж затем казнили. Тело казненного выдавали родственникам только по особому разрешению; как правило, оно оставалось на месте непогребенным или же его бросали в Тибр. В походе казнь совершалась перед воротами походного лагеря.
В период республики одним из мест исполнения приговора был Эсквилин — один из семи холмов в Риме, где первоначально находилось кладбище.
Во времена империи местом казни было выбрано Марсово поле.
В Древнем Риме существовали так называемые проскрипции — особые списки, на основании которых лица, попавшие в них, объявлялись вне закона. Их мог убить любой человек, причем убийца получал награду, а рабы убитого становились свободными. Особую известность получили проскрипции Суллы (82 г. до н. э.), благодаря которым он избавился от своих противников. Первоначально Сулла, придя к власти, занялся бесчисленными убийствами. При этом погибали не только его враги. Многие, у кого не было с Суллой никаких взаимоотношений, были уничтожены личными врагами, потому что, угождая своим приверженцам, император охотно разрешал им эти бесчинства. Сенат был не против расправ Суллы (поскольку наделил императора диктаторскими полномочиями), но он хотел поставить их в какие-то законные рамки, чтобы Сулла публично объявил, кого он решил уничтожить, а кого оставить в живых, ибо люди страдали от неведения больше, чем от самого страха смерти. Согласившись с доводами сенаторов, Сулла составил список из 80 имен. На другой день оп добавил в него 220 человек, а на третий день — еще столько же! По этому поводу Сулла счел нужным выступить перед народом. Он сказал, что включил в списки тех, кого вспомнил, а тех, чьи имена он запамятовал, он запишет потом. «Тех, кто принял у себя или спас осужденного,—пишет Плутарх,—Сулла тоже осудил, карой за человеколюбие назначив смерть и не делая исключения ни для брата, ни для сына, ни для отца... Самым несправедливым было Постановление о том, что гражданской чести лишаются и сыновья и внуки осужденных, а их имущество подлежит конфискации. (Безусловно, Сталин очень внимательно изучал римскую историю, когда был семинаристом.— А. Л.) Списки составлялись не в одном Риме, но в каждом городе Италии. И не остались не запятнанными убийством ни храм бога, ни очаг гостеприимца, ни отчий дом. Мужей резали на глазах жен, жен — на глазах матерей» [3].
Имущество убитых конфисковывали, и Сул-ла раздавал его, кому хотел. Когда же человека казнили не по проскрипционному списку — у него дома, на улице и т. д., а в «нормальных» условиях — в тюрьме или на площадке перед городскими воротами, его личные вещи (pannicularia) по обычаю делили между собой палачи и тюремщики. Правда, как разъясняет Ульпиан, в понятие pannicularia должны были включаться только одежда осужденного, мелкие деньги на пропитание, находящиеся в его поясе, или легкие кольца, то есть такое имущество, которое стоит не больше 5 золотых. Все, что свыше, шло на покрытие расходов местных властей.
ТИПОЛОГИЯ КАЗНЕЙ.
Не только в античном мире существовало понятие высокой и низкой смертной казни. В средневековой России, например, смертная казнь (по Уложению 1649 г.) подразделялась на простую (обыкновенную) и квалифицированную. К простой относились повешение, обезглавливание и утопление, к квалифицированной — сожжение, залитие расплавленного металла в горло, четвертевание, колесование, посажение на кол, закапывание живьем в землю.
Огромное количество разновидностей казней, существовавшее в древности и в средние века, сейчас сузилось примерно до десятка. В современном мире наиболее распространены расстрел и повешение; намного реже встречаются казнь на электрическом стуле и смертельная инъекция; еще реже — отравление газом и обезглавливание. В некоторых мусульманских странах (Иран) существуют и экзотические виды казней — вроде забрасывания камнями или сбрасывания осужденных в пропасть.
Остановимся на типологии казней более подробно, пользуясь при описании технологии (если возможно применить здесь такое слово) исполнения смертных приговоров исследованиями организации Amnesty international, а при описании старинных казней — историческими сочинениями.
ПОВЕШЕНИЕ.
В 1905 году французский врач Николаус Миновици проделывал на себе опыты с удавли-ванием, чтобы описать состояние, возникающее при повешении. Конечно, Миновицы постарался обезопасить эти эксперименты. Незавершенное повешение он моделировал так: через блок, приделанный к потолку, был пропущен шнур диаметром 5 миллиметров, один конец которого врач держал в правой руке, а другой конец, завязанный петлей, надевал себе на шею. Затем Миновицы ложился на пол (на левый бок) и тянул веревку правой рукой до тех пор, пока мог выдержать. Лицо врача багровело, в ушах возникал неприятный шум, перед глазами вспыхивали огненные круги. Постепенно Миновици усложнял опыты и попытался «привыкнуть» к состоянию повешенного путем повторения затягивания петли до 6—7 раз подряд при продолжительности каждого раза по 4—5 секунд. Наконец он решился на эксперимент почти в чистом виде: он не лежал на полу, а висел в петле, которую через блок держал ассистент. Максимальная продолжительность нахождения в в петле, которой сумел достичь Миновици, составляла 26 секунд. Описывая свои ощущения, врач констатировал: «Как только ноги оторвались от опоры, веки мои судорожно сжались. Дыхательные пути были перекрыты настолько плотно, что я не мог сделать ни вдоха, ни выдоха. В ушах раздался какой-то свист, я уже не слышал голоса ассистента, натягивавшего шнур и отмечавшего по секундомеру время. В конце концов боль и недостаток воздуха заставили меня остановить опыт. Когда эксперимент был закончен и я спустился вниз, из глаз моих брызнули слезы» [4].
Современная технология повешения, которой пользуется большинство стран, применяющих подобную казнь, такова: «Осужденного вешают на веревке, обвивающей шею; смерть наступает в результате давления веревки на те- i ло под воздействием силы тяжести. Потеря сознания и смерть наступают в результате по- | вреждения спинного мозга или (если этого недостаточно для наступления смерти) вследствие асфиксии от сдавливания трахеи» [5].
Технология эта была разработана в 1949— i 1953 гг. Королевской комиссией по смертной казни в Великобритании. Комиссия исходила из «гуманной» необходимости «наступления скорой и безболезненной смерти путем смещения позвонков без отделения головы от тела». В соответствии с рекомендациями комиссии после того, как на шею осужденного надета петля, у него под ногами открывается люк. При этом длина веревки (и соответственно расстояние падения) подбирается с учетом роста и веса осужденного — чтобы добиться разрыва спинного мозга, но без отрыва головы.
На практике достичь этого непросто. Зачастую, при неверном расчете или неопытности палача, разрыва спинного мозга не происходит, и осужденный погибает от удушения. Так погибали осужденные на повешение в прошлые века. Их путь к смерти был долгим и мучительным. Среди множества примеров можно назвать казнь пятерых декабристов в России в 1826 году.
«Когда все было готово,—рассказывает очевидец,— с пожатием пружины в эшафоте, помост, на котором они стояли на скамейках, упал, и в то же мгновение трое сорвались — Рылеев, Пестель и Каховский упали вниз. У Рылеева колпак упал, и видна была окровавленная бровь и кровь за правым ухом, вероятно от ушиба. Он сидел скорчившись, потому что провалился внутрь эшафота. Я к нему подошел, он сказал: «Какое несчастие!» Генерал-губернатор, видя с гласису, что трое упали, прислал адъютанта Башуцкого, чтобы взяли другие веревки и повесили их, что и было немедленно исполнено. Я был так занят Рылеевым, что не обратил внимания на остальных оборвавшихся с виселицы и не слыхал, говорили ли они что-нибудь. Когда доска была опять поднята, то веревка Пестеля была так длинна, что он носками доставал до помоста, что должно было продлить его мучение, и заметно было некоторое время, что он еще жив» [6].
Но и в наше время, когда технология повешения «отработана», подобные истории повторяются. Когда в 1944 году в Японии повесили советского разведчика Рихарда Зорге, медицинский протокол, составленный тюремным врачом, зафиксировал такую подробность: после того как осужденного сняли с виселицы, сердце его билось еще 8 минут.
Одно из древнейших упоминаний о повешении встречается в Книге Чисел: «И сказал Господь Моисею: возьми всех начальников народа и повесь их Господу перед солнцем, и отвратится от Израиля ярость гнева Господня» (Числа, 25.4).
Разновидность повешения — удушение веревкой (laqueus)1 — применялась в античные времена. Этот вид казни никогда не совершался публично, а только в темнице. К такой смерти, по свидетельству Саллюстия, римский сенат приговорил участников заговора Катилины — Лентула и еще четверых. «Есть в тюрьме, ле-, вее и несколько ниже входа, помещение, которое зовут Туллиевой темницей; оно уходит в землю примерно на двенадцать футов и отовсюду укреплено стенами, а сверху перекрыто каменным сводом; грязь, потемки и смрад составляют впечатление мерзкое и страшное. Туда-то и был опущен Лентул, и палачи, исполняя приказ, удавили его, накинув петлю на шею... Подобным же образом были казнены Цетег, Статилий, Габиний, Цепарий»[7].
Довольно часто удушение веревкой применялось при императоре Тиберии, но уже во времена Нерона об этом виде казни говорится как о давно вышедшем из употребления (см. например: Тацит. Анналы, 14, 18).
В средневековой России людей вешали на специально построенных на городских площадях виселицах в виде букв Т или Г, либо просто на деревьях вдоль дорог (это применялось к разбойникам). Иногда еще виселицы строились на плотах. Вешали на них участников бунтов, восстаний, а плоты с повешенными пускали вниз по большим рекам — для устрашения окрестного населения.
В Англии во времена Генриха VIII протестантский парламент принял закон, по которому католиков вешали, в отличие от лютеран, которых сжигали заживо. Некоторые тираны прошлых времен не удовлетворялись простым повешением осужденного — им хотелось придумать что-нибудь «эдакое». Иван Грозный, например, распорядился повесить на одной перекладине дворянина по фамилии Овцын и... настоящую овцу!
В разные периоды истории были повешены: правитель ацтеков Куаутемок, английский пират Кидд, брат Ленина — Александр Ульянов.
В XX веке самая знаменитая казнь через повешение — это казнь нацистских преступников, осужденных на Нюрнбергском процессе. Были повешены и семеро японских военных преступников, приговоренных к смерти Международным военным трибуналом в Токио.
Среди известных людей, повешенных после второй мировой войны,— генеральный секретарь Коммунистической партии Чехословакии Рудольф Сланский, бывший премьер-министр Пакистана Зульфикар Али Бхутто.
О популярности казни через повешение говорит тот факт, что еще в 1990 году она сохранялась в качестве безальтернативного вида казни в законодательстве таких стран, как Бирма, Ангилья, Антигуа и Барбуд, Багамские острова, Барбадос, Белиз, Бермуды, Ботсвана, Бруней, Великобритания, Виргинские острова, Гайана, Гамбия, Гонконг, Гренада, Доминика, Замбия, Западное Самоа, Зимбабве, Израиль, Ирландия, Каймановы острова, Кения, Кипр, Лесото, Маврикий, Малави, Малайзия, Монт-серрат, Намибия, Новая Зеландия, Папуа — Новая Гвинея, Свазиленд, Сент-Винсент и Гренадины, Септ-Кристофер и Невис, Сент-Люсия, Сингапур, Танзания, Терке и Кайкос острова, Тонга, Тринидад и Тобаго, Турция, Фиджи, Шри-Ланка, ЮАР, Ямайка, Япония.
Это, конечно, не значит, что все перечисленные страны на практике применяют повешение — многие, из них, хотя и сохраняют смертную казнь в законодательстве, фактически отказались от нее. Ну а на практике лидерство по количеству повешенных в 1980-х годах принадлежало Ирану и Южно-Африканской Республике. В ЮАР за период 1985 — первая половина 1988 года было повешено 537 человек. А в Иране во время исламской революции казни через повешение производились в еще больших масштабах, причем вешали даже девушек. По оценкам организации моджахедов, за два года, с июня 1981 по июль 1983 года, подобным способом были казнены 30 тысяч человек [8]. Официальные иранские цифры скромнее, но и они свидетельствуют о том, что только за вторую половину 1981 года (с июля по декабрь) было казнено 2444 человека, из них большая часть — через повешение.
ОБЕЗГЛАВЛИВАНИЕ
Этот вид казни, бывший в прошлые века едва ли не самым популярным, сейчас на практике применяется только в Саудовской Аравии да еще закреплен в законодательстве Йеменской Арабской Республики и Объединенных Арабских Эмиратов.
Осуществляется он путем отсечения головы от тела ударом меча. Задача палача — мгновенно достичь острым лезвием спинного мозга, чтобы в результате шока произошла потеря сознания. Здесь все зависит от силы и сноровки палача.
Мечом (или топором) рубили головы осужденным в Древнем Риме, в Османской империи и в средневековой Европе. Таким способом были казнены многие монархи мира — английские короли Ричард II и Карл I, шотландская королева Мария Стюарт, французский король Людовик XVI и его жена Мария-Антуанетта. В Англии лишились головы на плахе талантливый поэт граф Серрей, лорд Сеймур, граф Томас Кромвель, 71-летняя графиня Солсбери, жены короля Генриха VIII Анна Болейн и Екатерина Говард, лорд-протектор Сомерсет, писатель и гуманист, бывший канцлер Томас Мор, граф Эссекс, герцог Норфолк, сэр Уолтер Ралей; во Франции — граф Ла Моль, граф де Шале, маршал Луи де Марильяк; в Испании — Нуньес де Бальбоа, открывший Тихий океан, и другие.
В средневековой России до XVIII века обезглавливание осуществлялось топором на плахе или н! простом бревне. Петр I, придя к власти, в числе других «прогрессивных» реформ произвел замену топора мечом.
Большевики во время гражданской войны применяли для этого шашки. Казня в Пятигорске в 1918 году генерала добровольческой армии Рузского и других приговоренных (заложников), «палачи приказывали своим жертвам становиться на колени и вытягивать шеи. Вслед за этим наносились удары шашками. Среди палачей были неумелые, которые не могли нанести удара с одного взмаха, и тогда заложника ударяли раз по пяти, а то и больше. Рузского рубил «кинжалом» сам Атарбеков — руководитель ЧК. Другим рубили сначала руки и ноги, а потом уже головы» [9].
Когда Великая французская революция пришла к идеям массового террора, стали сказываться хроническая нехватка палачей и необходимость постоянно затачивать тупящиеся мечи. Тогда на эшафоте истории появился доктор Жозеф Гильотен, депутат Национального собрания, который изобрел машину для казни, названную его именем. Голову приговоренного отсекал тяжелый (примерно 160 кг)' нож, падающий сверху по направляющим пазам. Приговоренного привязывали к вертикальной доске, которая затем принимала горизонтальное положение таким образом, чтобы шея приходилась на линию падения ножа. В 1789 году Национальное собрание обсудило и одобрило идею «инструмента». 20 марта 1792 года постройка гильотины была завершена, а 25 апреля того же года состоялось первое ее практическое применение. В разгар массового террора бывали дни, когда за один раз казнили 60 и более человек. Конечно, палачу, работающему «вручную», это было бы не под силу.
Изобретение гильотины оказалось настолько удачным, что когда осенью 1793 года революционная армия под командой Шарля Ронсена выступила на усмирение мятежных городов юга, то в обозе вместе с порохом и провиантом ехали передвижные гильотины.
И. С. Тургенев, наблюдавший в 1870 году гильотинирование преступника Тропмана, так описывает свои впечатления:
«Смутно и более странно, нежели страшно, рисовались на темном небе ее (гильотины.— : А. Л.) два, на 3А аршина друг от друга отстоявшие столба с косой линией соединявшего их лезвия. Я почему-то воображал, что эти столбы должны отстоять гораздо дальше друг от дружки; эта их близость придавала всей машине какую-то зловещую стройность — стройность длинной, внимательно вытянутой, как у лебедя, шеи. Чувство отвращения возбуждал большой плетеный кузов, вроде чемодана, темно-красного цвета. Я знал, что палачи бросят в этот кузов теплый, еще содрогающийся труп и отрубленную голову...» [10] О самом моменте казни Тургенев говорит: «Я видел, как он (Тропман.— А. Л.) появился наверху, как справа и слева два человека бросились на него, точно пауки на муху, как он вдруг повалился головой вперед и как подошвы его брыкнули...
Но тут я отвернулся — и начал ждать,— а земля тихо поплыла под ногами... И показалось мне, что я ждал страшно долго. (В сущности, от того мгновения, когда Тропман стал ногою на первую ступень гильотины, до того мгновения, когда его труп швырнули в приготовленный короб, прошло двадцать секунд.) Я успел заметить, что при появлении Тропмана людской гам внезапно как бы свернулся кдубом — и наступила бездыханная тишина... Наконец послышался легкий стук как бы дерева о дерево — это упал верхний полукруг ошейника с продольным разрезом для прохода лезвия, который охватывает шею преступника и держит его голову неподвижной... Потом что-то вдруг глухо зарычало и покатилось — и ухнуло... Точно огромное животное отхаркнулось... Все помутилось...» [11].
Гильотинирование применялось во Франции до 9 октября 1981 года, то есть до отмены в стране смертной казни. Среди гильотинированных знаменитостей — представитель королевской династии Филипп Орлеанский (Эгалите), поэт Андре Шенье, химик Антуан Лавуазье, деятели Великой французской революции Дантон, Демулен, Робеспьер.
Применялось гильотинирование и в нацистской Германии. Гильотина, например, была устроена в тюрьме Бранденбурга, в специальном помещении рядом с гаражом. Когда туда доставляли осужденного, на стене загоралась красная надпись о том, что просьба о помиловании отклонена.
РАССТРЕЛ
С изобретением пороха и огнестрельного оружия этот вид казни стал применяться с огромным размахом. Особенно часто им пользовались в условиях военных действий в силу его простоты и дешевизны.
Расстрел производится одним исполнителем либо стрелковым подразделением. Смерть наступает от действия одного или нескольких факторов: повреждения жизненно важных органов, например сердца, повреждения центральной нервной системы или от потери крови.
Если расстрел производится стрелковым подразделением, немедленной потери сознания может и не произойти, поскольку стреляющие находятся на расстоянии от казнимого, что вызывает снижение точности стрельбы. К тому же им иногда приказывают целиться в корпус человека, так как вероятность попадания при этом выше, чем при стрельбе в голову. На эту проблему указала Королевская комиссия, которая, рассматривая различные способы казни с целью их возможного применения в Великобритании, сочла казнь стрелковым подразделением неприемлемой, поскольку для нее необходимо «большое число лиц, приводящих смертные приговоры в исполнение», а также потому, что «этот вид казни не удовлетворяет даже первому требованию, предъявляемому к эффективному методу, то есть не гарантирует немедленного наступления смерти»[12].
Практика полностью подтверждает выводы Королевской комиссии. Вот характерный случай. На Тайване во время одного из расстрелов в 1988 году стрелковое подразделение дало два залпа, затем прошел целый час, но тяжелораненый осужденный все еще дышал. А вот свидетельство о расстрелах в Московской ЧК в в 1918—1920 гг.: «Иногда стрельба неудачна. С одного выстрела человек падает, но не умирает. Тогда в него выпускают ряд пуль: наступая на лежащего, бьют в упор в голову или грудь.
10—11 марта Р. Олеховскую, приговоренную к смерти за пустяковый поступок, который смешно карать даже тюрьмой, никак не могли убить. 7 пуль попало в нее, в голову и грудь. Тело трепетало. Тогда Кудрявцев (чрезвычай-ник из прапорщиков, очень усердствовавший, недавно ставший «коммунистом») взял ее за горло, разорвал кофточку и стал крутить и мять шейные хрящи» [13].
И все же смертная казнь путем расстрела не теряет популярности во многих странах, а, наоборот, усиливает свои позиции. Так, например, если в России за 80 лет (с 1826 по 1906 г.) было расстреляно по приговору суда 40 человек, то в СССР лишь за 1985—1988 гг. расстреляли более 2 тысяч человек.
------------------------
Для сравнения я беру относительно цивилизованный период существования нашего отечества, без массовых судебных репрессий.
Для сравнения: за тот же период, по официальным данным, в Алжире было расстреляно 12 человек, в Анголе—15, в Бенине — 8, в Болгарии — 32, в Венгрии — 2, во Вьетнаме— 3, в Габоне— 1, в Гане — 37, в Гвинее — 2, в Гвинее-Бисау — 7, в Индонезии — 19, в Ираке и Иране — не меньше нескольких сотен (точные цифры неизвестны), в Китае — 500, на Кубе — 4, в Мавритании — 3, в Мозамбике — 4, в Румынии — 2, в Сомали.— 50, в Таиланде — 34, на Тайване — 17, в Чили — 2, в Югославии — 4 человека.
Среди исторических знаменитостей, казненных посредством расстрела: наследный французский принц герцог Энгиенский„ император Мексики Максимилиан, немецкая шпионка Мата Хари, последний русский монарх Николай И, советские политические деятели Каменев, Зиновьев, Бухарин, шеф советских органов внутренних дел Лаврентий Берия, лидер итальянских фашистов Муссолини.
КАЗНЬ НА ЭЛЕКТРИЧЕСКОМ СТУЛЕ.
Сомнительная честь изобретения этого вида казни принадлежит знаменитому Томасу Алва Эдисону, одарившему человечество телеграфом, телефоном и т. п. вещами. Изобретателю удалось убедить специальную комиссию штата Нью-Йорк, что казнь электрическим током более гуманна, чем казнь через повешение. В 1891 году был изготовлен и испробован дедушка современного электрического стула. В нем использовался ток переменного напряжения всего в 300 вольт.
По сей день электрический стул — самый популярный в США способ приведения смертного приговора в исполнение.
Процедура казни состоит в следующем: надежно привязав осужденного к специальному креслу, исполнитель закрепляет влажные медные электроды на его голове и ноге, которые предварительно обриваются для обеспечения тесного соприкосновения электродов и кожи. На короткий промежуток времени подается электроток большой силы. Смерть наступает в результате остановки сердца и паралича дыхания.
При казни электротоком происходит видимое разрушающее воздействие, так как обугливаются внутренние органы; часто после включения рубильника обреченные, сдерживаемые ремнями, бросаются вперед; может иметь место дефекация, мочеиспускание, рвота кровью. Свидетели казни всегда отмечают запах жженого мяса[14].
Первым, кого казнили таким способом, был некий Уильям Кеммлер, убивший свою жену.
Но, как и другие виды казни, казнь электрическим током тоже не имеет стопроцентной надежности. В 1947 году в штате Луизиана остался жив после включения тока 17-летнй негр Вилли Фрэнсис. Очевидец казни рассказывает: «Я увидел, как оператор включил переключатель и губы несчастного вытянулись вперед и увеличились в размере, тело напряглось и вытянулось. Когда ответственный за исполнение казни увидел, что Вилли Фрэнсис жив, он закричал оператору в другой комнате, чтобы тот добавил «току» (напряжения), тот закричал в ответ, что подает максимум. Затем Вилли Фрэнсис закричал: «Выключите! Дайте мне дышать!» Растерянные тюремщики остановили исполнение приговора до решения губернатора штата. Позже Вилли Фрэнсис говорил: «Я почувствовал жжение в голове и левой ноге и бросился на ремни. В глазах у меня забегали синие, розовые и зеленые токи» [15].
Аналогичные истории случались и в дальнейшем. Для казни Джона Луи Эванса в апреле 1983 года в штате Алабама пришлось в течение 14 минут трижды подавать ток напряжением в 1900 вольт, прежде чем была констатирована смерть осужденного. «Нью-Йорк тайме» от 13 декабря 1984 года писала, что во время казни Альфы Отиса Стивенса в штате" Джорджия первый разряд (подававшийся 2 минуты) не убил осужденного, и он еще мучился 8 минут (Стивене сделал 23 вздоха), пока не подали второй разряд. Уильям Вэндивер был убит только после пятого разряда тока (16 октября 1985 г., штат Индиана); он умирал в течение 17 минут. Возможно, виною этому был электрический стул 72-летней давности.
14 июля 1989 года также из-за неполадок с неправильно подключенным электрическим стулом в течение 19 минут агонизировал Хорас Данкенс. Разряд следовал за разрядом, но всякий раз врачи констатировали, что осужденный еще жив.
Подобные случаи порождают постоянные споры американской общественности, юристов и законодателей о «гуманности» и целесообразности такого вида казни.
В 1990 году полемика вокруг электрического стула оживилась снова. Это было связано с приведением в исполнение очередного смертного приговора в тюрьме Старк (штат Флорида). Свидетели говорят, что орудие казни действовало слишком медленно, а сам стул при этом даже дымился. Поэтому, когда подошла очередь следующего осужденного, специалисты произвели предварительное испытание электрического стула, что и позволило кандидату на казнь отвоевать у смерти еще 30 минут.
Среди известных людей, казненных на электрическом стуле,— участники рабочего движения Сакко и Ванцетти, супруги Джулиус и Этель Розенберги, обвиненные в шпионаже в пользу СССР.
СМЕРТЕЛЬНАЯ ИНЪЕКЦИЯ.
Если человечество еще не дозрело до отмены смертной казни во всемирном масштабе, то, по крайней мере, оно пытается сделать этот процесс возможно менее болезненным. Именно потому и появилась на свет идея инъекции осужденному смертельного вещества.
«Казнь посредством смертельной инъекции состоит в непрерывном внутривенном вливании смертельной дозы быстродействующего барбитурата в комбинации с парализующим химическим препаратом. Процедура казни напоминает больничную процедуру введения обезболивающего препарата общего назначения, но при казни вводится смертельная доза! В Техасе, одном из 19 штатов США, где способом исполнения казни является смертельная инъекция, используется комбинация трех веществ: натрий теопентал, бромид и хлористый калий. Первый компонент вызывает потерю сознания, второй — расслабление мускулатуры и паралич диафрагмы, что связано с прекращением работы легких, третий—приводит к остановке сердца» [16].
Как и в медицине, борющейся за жизнь человека, здесь испытательным материалом были животные. Инъекции, применявшиеся для вечного усыпления больных или старых животных, натолкнули на мысль делать то же самое f с людьми. В 1977 году это было законодательно разрешено в американских штатах Оклахома и Техас, а первым человеком, казненным смертельной инъекцией, стал Чарльз Брукс (декабрь 1982 г., штат Техас).
Однако и этот способ казни не «безупречен». «Если при инъекции осужденный оказывает сопротивление, яд может попасть в артерию или мышечную ткань и причинить боль. Если пропорции компонентов инъекции неверно определены, преждевременно начинают взаимодействовать, может произойти загустение смеси и закупорка вены, и тогда смерть наступает медленно. Если барбитурат не оказывает анестезирующего действия достаточно быстро, человек может почувствовать удушье в связи с наступлением паралича легких» [17].
Когда казнили Рэймонда Лэндри (декабрь 1988 г.), во-первых, порвалась трубка, по которой в иглу поступал яд, а во-вторых, свидетели сообщили, что слышали его стоны; смерть же Лэндри наступила только через 17 минут после введения смеси.
В античности аналогом этого вида казни была казнь-самоубийство путем принятия напитка с ядом. Наиболее известная казнь такого рода — казнь греческого философа Сократа, который по приговору суда выпил чашу с ядом цикуты.
ОТРАВЛЕНИЕ ГАЗОМ.
Этот вид казни применяется в США, несмотря на его явную аналогию с «душегубками» нацистов.
Технология казни такова: «Осужденного привязывают к креслу в герметичной камере. На груди укрепляется стетоскоп, соединенный с наушниками в соседнем помещении для свидетелей и используемый врачом для наблюдения за ходом казни. В камеру подается газ цианид, отравляющий осужденного при вдыхании. Смерть наступает в результате удушья, вызываемого подавлением газом цианидом дыхательных энзимов, обеспечивающих доставку кислорода кровью в клетки тела.
Хотя бессознательное состояние наступает быстро, вся процедура может занять и более продолжительное время, если осужденный будет пытаться оттянуть наступление смерти, задерживая или замедляя дыхание. Как и при использовании других способов исполнения казни, независимо от того, находится осужденный в бессознательном состоянии или нет, жизненно важные органы могут продолжать функционировать в течение продолжительного времени»[18].
В штате Миссисипи 2 сентября 1983 года казнили путем отравления газом некоего Джимми Ли Грея. Во время казни его тело конвульсивно дергалось 8 минут подряд; он 11 раз вздохнул широко открытым ртом, не переставая биться головой о перекладину за спинкой кресла. По показаниям свидетелей, Ли Грей не выглядел мертвым и по окончании процедуры казни, когда тюремная администрация предложила им покинуть комнату для свидетелей, отделенную от комнаты казни толстым стеклом.
РАСПЯТИЕ.
Мы знаем, что в древние времена у разных народов мира отношение к смерти было совершенно иным, чем сейчас. Соответственно по-другому смотрели и на смертную казнь. Почти все древние цивилизации (впрочем, средние века тоже в этом смысле «не подкачали») стремились не облегчить казнь, а ужесточить страдания осужденного.
Изобретателями распятия, вероятно, являются финикийцы. От них изобретение переняли карфагеняне, а у тех, в свою очередь, римляне. Смерть на кресте считалась у римлян и израильтян позорнейшей казнью, к которой приговаривали лишь закоренелых злодеев и изменников. Как говорит апостол Павел: «Ибо написано: проклят всяк, висящий на древе». Знаменитый оратор Цицерон считал, что даже просто упоминание о распятии оскверняет уста римского гражданина.
Осужденного на распятие палачи раздевали, оставляя лишь набедренную повязку, привязывали к деревянному кресту и били кожаными бичами или свежесрезанными прутьями. Затем приговоренный должен был сам нести свой крест к месту казни. Обычно это был холм вне города или просто обочина дороги. Крест врывали в землю, веревками поднимали осужденного на перекладину, привязывали к ней, а затем пригвождали руки. Ноги иногда привязывали, иногда пригвождали. Распятым обычно перебивали голени, что приводило к быстрой смерти от удушья, поскольку, чтобы дышать на кресте, нужно приподнимать грудную клетку, опираясь на ноги. Если же голени не перебивали, человек умирал от обезвоживания организма.
Распятие было одним из немногих факторов, объединявших раньше Запад и Восток, поскольку активно употреблялось и там и там. На-* пример, после подавления восстания Спартака римляне распяли по обочинам дорог 6 тысяч восставших рабов. Александр Македонский, разгневанный упорством защитников финикийского города Тира, после его взятия повелел пригвоздить к крестам вдоль берега моря 2 тысячи человек. Правитель Иудеи Александр Ян-най в 88 году до н. э. распял 800 участников восстания на религиозной почве (фарисеев).
В Японии в средние века с участниками крестьянских восстаний поступали так же — распространенной казнью было именно распятие; причем, перед тем как распять руководителя восстания, у него на глазах умерщвляли всех членов его семьи[19]. Практиковалось распятие также в Индии и Китае,
О применении распятия в XX веке существуют лишь отдельпые сообщения. В' 1918 году от Рождества Христова, после оставления Киева частями Красной Армии, был найден крест, на котором большевики распяли поручика Сорокина, считая его добровольческим шпионом [20].
Любопытно, что распятие как вид казни до сих пор сохраняется в законодательстве Судана. На распятие в этой стране могут осудить за преступления hadd (специфический термин из мусульманского права, означающий преступления, нарушающие священную волю). Но осуществляется распятие после предварительного повешения осужденного, то есть распинают мертвое тело.
Согласно евангельскому преданию, был распят Иисус Христос. Среди известных исторических личностей, принявших смерть на кресте,— основатель манихейства Манес, казненный по велению персидского царя Барама I в 276 году.
СОЖЖЕНИЕ.
Оно активно использовалось во многих странах. Например, персидский царь Дарий II заживо сжег свою мать. Есть и другие свидетельства дохристианской эры об этом виде казни. Но настоящий ее расцвет наступил в средние века. Это связано с тем, что инквизиция избрала сожжение приоритетным видом казни для еретиков. Смертная казнь грозила людям за особо тяжелые случаи ереси. При этом если осужденный раскаивался, то его предварительно душили, после чего сжигали мертвое тело. Если же еретик упорствовал, его полагалось сжечь заживо.
Особое усердие в «огненной» борьбе с еретиками проявили английская королева Мария Тюдор, получившая кличку Кровавой, и верховный инквизитор Испании Торквемада. По данным историка Х.-А. Льоренте, за 18 лет деятельности Торквемады на костер взошли 8800 человек.
Первое аутодафе по обвинению в колдовстве в Испании состоялось в 1507 году, последнее—в 1826-м. В 1481 году только в одной Севилье было сожжено заживо 2 тысячи человек.
Костры инквизиции горели по всей Европе в таком количестве, как будто святые трибуналы решили в течение нескольких столетий безостановочно подавать сигнальные огни для неких летательных аппаратов. Немецкий историк И. Шерр пишет;
«Казни, совершаемые разом над целыми массами, начинаются в Германии около 1580 года и продолжаются почти целое столетие. В то время как вся Лотарингия дымилась от костров... в Падеборне, в Бранденбургии, в Лейпциге и его окрестностях совершалось тоже множество казней. В графстве Верденфельде в Баварии в 1582 году один процесс привел на костер 48 ведьм... В Брауншвейге между 1590— 1600 годами сожгли столько ведьм (ежедневно по 10—12 человек), что позорные столбы их стояли «густым лесом» перед воротами. В маленьком графстве Геннеберг в одном 1612 году сожжены 22 ведьмы, в 1597—1876 годах — 197... В Линдгейме, насчитывавшем 540 жителей, с 1661 по 1664 год сожжено 30 человек.
Фульдский судья Бальтазар Фосс хвастался, что он один сжег 700 колдунов обоего пола и надеется довести число своих жертв до тысячи. В графстве Нейссе (принадлежавшем епископству Бреславльскому) с 1640 по 1651 год сожжено около тысячи ведьм; мы имеем описания более чем 242 казней; между жертвами попадаются дети от 1 до 6 лет. В то же время в епископстве Ольмютц умерщвлено несколько сотен ведьм. В Оснабрюке в 1640 году сожгли 80 ведьм. Некий господин Ранцов сжег в один день в 1686 году в Голынтейне 18 ведьм. По дошедшим документам, в епископстве Бамбергском при населении 100 тысяч человек сожжено в 1627—1630 годах — 285 человек, а в епископстве Вюрцбургском за три года (1727—1729)'—более 200; среди них встречаются люди всех возрастов, званий и пола... Последнее сожжение в огромных размерах было устроено архиепископом Зальцбургским в 1678 году; при этом жертвой святой ярости пало 97 человек. Ко всем этим казням, известным нам по документам, мы должны присоединить еще, по крайней мере, столько же казней, акты которых потеряны для истории. Тогда окажется, что каждый город, каждое местечко, каждое прелатство, каждое дворянское имение в Германии зажигало костры, на которых погибали тысячи людей, обвиненных в колдовстве» [21],
В Англии инквизиция уничтожила «всего лишь» около тысячи человек (такое «малое» число связано с тем, что там при проведении дознания к подозреваемым не применялись пытки). Я уже упоминал, что при Генрихе VIII сжигали прежде всего лютеран; католикам «везло» — их вешали. Впрочем, иногда для разнообразия лютеранина и католика привязывали спиной друг к другу и в таком виде возводили на костер.
В Италии, после опубликования в 1523 году буллы о ведьмах папы Адриана VI, адресованной инквизитору района Комо, в этом районе стали ежегодно сжигать более 100 ведьм.
Во Франции первое известное сожжение состоялось в Тулузе в 1285 году, когда одну женщину обвинили в сожительстве с дьяволом, отчего она якобы родила помесь волка, змеи и человека. В 1320—1350 годах на костры в Кар-касоне взошли 200 женщин, в Тулузе — более 400. В той же Тулузе 9 февраля 1619 года был сожжен известный итальянский философ-пантеист Джулио Ванини. Процедура казни регламентировалась в приговоре так: «Палач должен будет протащить его в одной рубахе на циновочной подстилке, с рогаткой на шее и доской на плечах, на которой должны быть написаны следующие слова: «Атеист и богохульник». Палач должен доставить его к главным вратам городского собора Сент-Этьен и там поставить на колени, босым, с обнаженной головой. В руках он должен держать зажженную восковую свечу и должен будет умолять о прощении Бога, короля и суд. Затем палач отведет его на площадь Сален, привяжет к воздвигнутому там столбу, вырвет язык и задушит его. После этого его тело будет сожжено на приготовленном для этого костре и пепел развеян по ветру» [22].
Историк инквизиции свидетельствует о безумии, охватившем христианский мир в XV— XVII векахз «Уже больше не сжигали колдуний поодиночке или парами, а десятками и сотнями. Говорят, что один женевский епископ сжег в три месяца 500 колдуний; епископ Бам-берга — 600, епископ Вюрцбурга — 900: 800 было осуждено, по всей вероятности, за один раз сенатом Савойи...
В 1586 году в Рейнских провинциях запоздало лето и холода держались до июня; это могло быть делом только колдовства, и трир-ский епископ сжег 118 женщин и 2 мужчин, у которых исторгли сознание, что это продолжение [холодов] было делом их заклинаний» [23].
О Филиппе-Адольфе Эренберге, который был вюрцбургским епископом в 1623—1631 годах, следует сказать особо. В одном только Вюрцбурге он организовал 42 костра, на которых были сожжены 209 человек, в том числе 25 детей в возрасте от четырех до четырнадцати лет. Среди казненных были самая красивая девушка, самая полная женщина и самый толстый мужчина — отклонение от нормы казалось епископу прямым свидетельством связей с дьяволом.
Пыталась не отстать от Европы и далекая загадочная Россия. В 1227 году, как говорит летопись, в Новгороде «изъжогша волхвов четыре». Когда в 1411 году в Пскове началась эпидемия чумы, сразу же по обвинению в на-пущении болезни были сожжены 12 женщин. На другой год массовое сожжение людей произошло в Новгороде. У знаменитого тирана средневековой Руси Ивана Грозного сожжение было одним из любимых видов казни. При царе Алексее Михайловиче (XVII век) «жгут живого за богохульство, за волховство, за чернокнижничество» [24]. При нем же «старицу Олену сжигают в срубе, как еретицу, с чародейскими бумагами и кореньями... В Тотьме в 1674 г. сожжена была в срубе и при многочисленных свидетелях женщина Феодосья по оговору в порче» [25]. Самое знаменитое в России — сожжение протопопа Аввакума, подвижника раскольничества.
Казнь на костре в России была более мучительной, чем в Европе, поскольку представляла собой скорее не сожжение, а копчение заживо на медленном огне. «В 1701 году этот способ сожжения был применен к некоему Гришке Талицкому и его соучастнику Савину за распространение возмутительных «тетрадей» (листовок) о Петре I. Обоих осужденных в течение восьми часов окуривали едким составом, от которого у них вылезли все волосы на голове и бороде и все тело медленно тлело, как воск. В конце концов их обезображенные тела были сожжены вместе с эшафотом» [26]. Случаи сжигания живьем были и в царствование Анны Иоанновны.
Как видим, практически вся Европа соперничала в числе сожженных на кострах. Общеевропейские масштабы этого вида казни проще всего представить, если вспомнить о том, что некий Труа-Эшель в 1576 году заявил инквизиции, что он может сообщить ей имена 300 тысяч (!) колдунов и ведьм.
И наконец, еще один поразительный факт: последняя ведьма в истории человечества была сожжена в Камарго (Мексика) в 1860 году!
Среди европейских знаменитостей, погибших на костре,— Жанна Д'Арк, Джордано Бруно, Саванарола, Ян Гус, Иероним Пражский, Мигель Сервет. Стоит отметить, что даже перед лицом столь страшной казни никто из них не отрекся от своих убеждений.
В XX веке сожжение как вид казни применялось в России во время гражданской войны. А. Деникин пишет о расправах большевиков в Крыму в январе 19.18 года: «Ужаснее всех погиб шт. ротм[истр] Новацкий, которого матросы считали душой восстания в Евпатории. Его, уже сильно раненного, привели в чувство, перевязали и тогда бросили в топку транспорта (корабля.— А. Л.)»[27]. Противники большевиков пользовались порой теми же методами. Так, в 1920 году были сожжены в паровозной топке руководители военно-революционных организаций Дальнего Востока С. Лазо, А. Луцкий и В. Сибирцев.
УТОПЛЕНИЕ,
Суды инквизиции почти всех европейских стран пользовались сожжением еретиков, но каково было инквизиции венецианской, если Венеция жила фактически в воде? Пришлось местным ревнителям веры скрепя сердце пойти на нарушение традиции и топить приговоренных в лагунах.
Впрочем, утопление достаточно распространенный вид казни с давних времен. Топили по приговору и без оного. В море по распоряжению Нерона рабы утопили его пасынка Руфия Криспина. Любил топить людей римский император Тиберий, местом подобной бойни он избрал остров Капри. «...Отсюда осужденных после долгих и изощренных пыток сбрасывали в море у него на глазах,—пишет Светоний,— а внизу матросы подхватывали и дробили баграми и веслами трупы, чтобы ни в ком не осталось жизни» [28]. Во времена Тиберия (впрочем, и до и после него) осужденных бросали также в Тибр, не делая исключений для женщин и детей.
Христианские владыки порой следовали примеру язычников. Когда папе Урбану VI во время борьбы с королевой Иоанной Неаполитанской пришлось бежать из Ватикана в Геную, он взял с собой семерых кардиналов и по дороге приказал пятерых из них зашить в мешки и бросить в море.
Если брать не политические репрессии, а простые уголовные дела, то утоплением каралось в Древнем Риме поначалу отцеубийство, а затем и убийство матери и ближайших родственников. Приговоренных топили в кожаном мешке, в который зашивали вместе с преступником собаку, петуха, обезьяну и змею. Однако животных тратили только на убийц родителей, остальных топили без компании братьев наших меньших.
Тацит пишет, что германцы топили трусов и оплошавших в бою, а также обесчестивших свое тело б грязи и болоте, а сверху забрасывали их валежником|29]. Сообщение Тацита подтверждается позднейшими находками при осушении болот мумифицированных трупов (без доступа кислорода тела хорошо сохраняются) ; некоторые из них были закованы в цепи, некоторые покрыты слоем кольев или валежника. Среди найденных на болотах трупов большинство составляют женские; так что, очевидно, под обесчещением тела подразумевались преступления против целомудрия.
В средние века среди прочих видов дознания часто употреблялось испытание водой, особенно по отношению к ведвмам. Обвиняемую связывали по рукам и ногам и бросали в воду. Она должна была пойти ко дну, если была невиновна, или остаться на воде, если на ней был грех. В последнем случае ей предстояло быть повешенной только за то, что не утонула. Король Иаков говорил по этому поводу в своей «Демонологии»: «По-видимому, Бог указал сверхъестественный признак чудовищного нечестия ведьм в том, что вода должна отказываться принимать в свое лоно тех, кто стряхнул с себя священную воду крещения» [30].
Массовым видом казни утопление стало в период Великой французской революции. После взятия мятежного Нанта депутат Конвента якобинец Каррье, командовавший карательным отрядом, организовывал расстрелы и гильотинирование роялистов и жирондистов. Требовалось казнить огромное количество людей, но палач, обслуживавший гильотину, выбивался из сил, а солдаты расстрельных команд, в конце концов, не выдерживали и сами начинали кричать: «Остановитесь!» Тогда Каррье вспомнив про реку Луару, придумал простой выход. Однажды в двенадцатом часу ночи с якоря снялась барка, в трюме которой находились 90 арестованных священников. На самой быстрине по данному сигналу дно судна раздвинулось и барка пошла ко дну. (У конвоиров, естественно, были лодки). «Приговор к изгнанию,— иронизировал Каррье — был исполнен вертикально». Следующее «потопление Каррье», прозванное «ноядами» (Noyades), унесло 138 жизней. Метод оказался столь эффективен, что топить стали и днем, без помощи плавучих средств. «...Мужчин и женщин связывают вместе за руки и за ноги и бросают,— рассказывает историк Т. Карлейль.— Это называют «республиканской свадьбой»... Окоченелые, не знающие больше страдания, бледные, вздутые тела жертв беспорядочно несутся к морю волнами Луары; прилив отбрасывает их обратно; тучи воронов затемняют реку; волки бродят по отмелям. Каррье пишет: «Quel torrent revoluti onnaire!» (Какой революционный поток!») Человек свиреп и время свирепо. Таковы наяды Каррье; их насчитывают 25, потому что все, сделанное во мраке ночи рано или поздно выходит на свет Божий...» [31]
Наследники термидора и вандемьера, большевики тоже активно пользовались утоплением во время гражданской войны в России. Так, в январе 1918 года, проводя политику террора в Крыму, приговоренных к смерти они бросали в море: «...жертве отводили назад руки и связывали их веревками у локтей и кистей, помимо этого связывали и ноги в нескольких местах, а иногда оттягивали и голову за шею веревками назад и привязывали к уже перевязанным рукам и ногам. К ногам привязывались «колосники» [32]. Есть свидетельства, что позднее подобные расправы применялись в системе ГУЛАГа, когда в морях и больших озерах топили старые баржи с политическими .заключенными
ЭКЗОТИЧЕСКИЕ ВИДЫ СМЕРТНОЙ КАЗНИ.
Цивилизация усовершенствовала виды казни, но что касается изобретательности и оригинальности, то тут наши предки дадут нам сто очков вперед.
Римский император Тиберий придумал следующий вид пытки-казни: с умыслом напоив людей допьяна вином, им, охмелевшим и беспомощным, перевязывали члены, и они изнемогали от задержания мочи. Другой император — Калигула применял перепиливание человека пилой. Когда вздорожал скот, которым откармливали диких зверей для гладиаторских зрелищ, Калигула велел кормить зверей преступниками из тюрем, не разбирая меры их вины.
Похоже «развлекался» русский царь Иван Грозный. Один из его любимых видов казни — зашить осужденного в медвежью шкуру (называлось это «обшить медведно») и затем затравить собаками. Так был казнен новгородский епископ Леонид. Иногда на людей натравливали медведей (естественно, в этом случае их не «обшивали медведно»).
Иван Грозный вообще любил всякого рода нестандартные казни, в том числе казни с «юмором». Я уже говорил, что дворянина по фамилии Овцын он повесил на одной перекладине с овцой. А вот нескольких монахов он приказал однажды привязать к бочке с порохом и взорвать — пускай, мол, они, подобно ангелам, сразу летят на небеса. Брата одной из своих жен Михаила Темрюковича Грозный приказал посадить на кол; так же поступил он и с бывшим своим любимцем князем Борисом Тулупо-вым. Врача Елисея Бомбелия по приказу царя казнили так: выворотили из суставов руки, вывихнули ноги, изрезали спину проволочными плетьми, затем привязали к деревянному столбу и разводили под ним огонь, наконец, полуживого отвезли на санях в тюрьму, где он и скончался от ран. Главу иностранного приказа (то бишь министра иностранных дел) Ивана Михайловича Висковатого по приказу Грозного привязали к столбу, а затем приближенные царя подходили к осужденному, и каждый вырезал у него из тела по куску мяса. Один из опричников, Иван Реутов, так «неудачно» отрезал кусок, что Висковатый умер. Тогда Грозный обвинил Реутова в том, что он сделал это нарочно, чтобы сократить мучения Висковатого, и велел казнить его. Но от казни Реутов уберегся, успев заболеть чумой и умереть.
Из других видов экзотических казней, применявшихся Грозным, следует назвать попеременное обливание осужденного крутым кипятком и холодной водой; так был казнен казначей Никита Фуников-Курцев. Современники рассказывают, что в конце июля 1570 года, когда на Красной площади в Москве состоялись массовые казни, царь приказал у многих «вырезать из живой кожи ремни, а с других совсем снять кожу, и каждому своему придворному определил он, когда тот должен умереть, и для каждого назначил различный род смерти: у одних он приказал отрубить правую и левую руку и ногу, а потом только голову, другим же разрубить живот, а потом отрубить руки, ноги, голову» [33]. Грозный любил «комбинированные» виды казни. Во время казней в Новгороде царь приказывал поджигать людей специальным горючим составом («пожаром»), затем опаленных и измученных, их привязывали к саням и пускали лошадей вскачь. Тела волочились по мерзлой земле, оставляя кровавые полосы. Затем их сбрасывали в реку Волхов с моста. Вместе с этими несчастными к реке везли их жен и детей. Женщинам закручивали назад руки и ноги, привязывали к ним детей и тоже бросали в студеную реку. А там в лодках плавали опричники, которые добивали тех, кто всплывал, баграми и топорами.
Особый вид казни применялся при Иване Грозном по отношению к государственным изменникам. Приговоренного.сажали в котел, наполненный маслом, вином или водой, вдевали его руки в специально вмонтированные в котел кольца и ставили котел на огонь, постепенно подогревая жидкость до кипения. В средневековой Германии подобным образом расправлялись с фальшивомонетчиками (другим видом наказания для них, по так называемому Любекскому праву, было снятие волос с головы вместе с кожей).
Хотя Грозный и стремился к оригинальности в изобретении способов казни, в ряде случаев у него были предшественники. Например, что касается отрезания от тела кусков мяса,— подобное было с неким юношей Филологом, предавшим своего учителя Цицерона. Вдова Квинта (брата Цицерона)', получив право на расправу с Филологом, заставляла его отрезать куски мяса от собственного тела, жарить и есть их! Сдирание же кожи с живого человека издавна практиковалось на Ближнем Востоке — так был казнен азербайджанский поэт XIV века Насими.
Еще один вид экзотической казни-пытки описывает Адам Олеарий в путевых записках о Московии XVII века. «Жертву привязывают к спине сильного человека, стоящего прямо на ногах и опирающегося руками на особое приспособление, похожее на высокую, в человеческий рост, скамейку, и в таком положении наносят 200 или 300 ударов кнутом, преимущественно по спине. Удары начинают наносить пониже затылка и идут сверху вниз. Палач с таким искусством наносит удар, что с каждым разом отрывает кусок мяса, соответствующий толщине кнута. Подвергшиеся истязанию большей частью умирают» [34]. Подобная казнь применялась еще и в XIX веке, при Николае I, когда формально смертной казни не существовало. Маркиз де Кюстин в книге «La Russie en 1839» (в русском переводе — «Николаевская Россия») свидетельствует: «Смертная казнь не существует в России (ее отменила императрица Елизавета.— А. Л.), за исключением случаев государственной измены. Однако некоторых преступников нужно отправить на тот свет. В таких случаях для того, чтобы согласовать мягкость законов с жестокостью нравов, поступают следующим образом: когда преступника приговаривают более чем к ста ударам кнута, палач, понимая, что означает такой приговор, из чувства человеколюбия убивает приговоренного третьим или четвертым ударом» [35].
Некоторые виды экзотических казней дожили до наших дней. Например, в Иране в октябре 1987 года казнили трех человек, сбросив их со скалы. Этот вид смерти им предложили на выбор. Альтернативными вариантами были: обезглавливание или задавливание насмерть. Несчастные выбрали прыжок вниз. Как писал Владислав Ходасевич:
Счастлив, кто падает вниз головой,—
Видит он мир хоть на миг, но иной.
ЗАКАПЫВАНИЕ ЖИВЬЕМ В ЗЕМЛЮ.
Насчитывая многовековую историю, этот вид наказания дожил почти до наших дней.
В Древнем Риме существовала коллегия шести весталок — жриц богини Весты. Весталками становились девушки из знатных семей, они давали обет целомудрия и безбрачия до достижения 30-летнего возраста. «Нарушившую обет девства,— свидетельствует Плутарх,— зарывают живьем в яму у Коллинских ворот. Возле этого места, в черте города, тянется длинный земляной вал, arrep [agger] по-латыни. Здесь, под землею устраивали маленькое помещение, с входом сверху, куда ставили постель, лампу с огнем, небольшое количество съестных припасов, например хлеба, кувшин воды, молока и масла,— считалось как бы преступлением уморить голодом лицо, посвященное в высшие таинства религии. Виновную сажали в наглухо закрытые и перевязанные ремнями носилки так, что не слышно было даже ее голоса, и несли через форум. Все молча давали ей дорогу и провожали ее, не говоря ни слова, в глубоком горе. Для города нет ужаснее зрелища, нет печальнее этого дня. Когда носилки приносят на назначенное место, рабы развязывают ремни. Верховный жрец читает таинственную молитву, воздевает перед казнью руки к небу, приказывает подвести преступницу с густым покрывалом на лице, ставит на лестницу, ведущую в подземелье, и удаляется затем вместе с другими жрецами. Когда весталка сойдет, лестница отнимается, отверстие засыпают сверху массой земли, и место казни становится так же ровно, как и остальное»[36].
В Китае при императоре Цинь Шихуане (213 г. до н. э.) были закопаны живьем 460 человек за приверженность учению Конфуция. Русская княгиня Ольга расправилась таким образом с посланниками древлян, убивших ее мужа, князя Игоря. Делегация древлян просила овдовевшую Ольгу стать женой их князя. Поразмыслив, княгиня сказала, что в принципе она согласна; пусть древляне возвращаются в свою ладью и ложатся спать, а утром за ними придут люди с княжеского двора и понесут их на двор к Ольге прямо в ладье, в знак особой чести. Между тем за ночь на теремном дворе по приказу Ольги была выкопана огромная глубокая яма. Утром посланцев древлян и впрямь понесли в ладье. Они сидели, гордо подбоче-нясь. Однако на княжеском дворе ладью с посланцами сбросили в вырытую яму. «И, приникнув к яме,— свидетельствует летописец,— спросила их Ольга: «Хороша ли вам честь?» Они же ответили: «Пуще нам Игоревой смерти». И повелела засыпать их живыми; и засыпали их»[37].
В средневековой России подобной казни подлежала жена, убившая своего мужа. Вот как описывает этнограф Е. Карнович казнь некоей Анфисы Семеновой:
«Рано поутру, в день, назначенный для исполнения казни над Анфисою, ее... вывели из тюрьмы и бросили на розвальни. Стрельцы с пищалями на плечах окружили розвальни, обе-зулювшую Анфису повезли с барабанным боем...
На Болоте (место казни в Москве), на небольшом пространстве, огороженном невысоким забором, так что взрослый человек мог че^ рез него видеть,— стояло несколько палачей и была вырыта глубокая, неширокая яма, около которой лежала выброшенная из нее земля. Анфису подвезли к забору: палачи сняли ее с розвальней, завязали ей назад веревкою руки и, поддерживая ее со всех сторон, подвели к яме. Анфиса затрепетала всем телом, и как ни была она слаба, но все-таки рванулась из рук палачей; но, разумеется, все ее усилия были не только напрасны, но даже остались почти незаметными для любопытных зрителей, окружавших забор.
В то время, когда палачи держали Анфису, бессильно свесившую на плечо голову, приказный по распоряжению дьяка читал следующий приговор: :
«По статье четыренадесятой главы двудеся-той первой «Соборного Уложения», в коей написано: а будет жена учинит мужу своему убийство или окормит его отравою, а сыщется про то допряма: и за то ее казнити — живую окопати в землю и казнити ее такою смертью безо всякия пощады, хотя будет убитого дети или иные кто ближние роду его того не похо-тят, что ее казнити; а ей отнюдь не дати милости и держати ее в земле до тех мест, покамест она умрет — великие государи цари и великие князья Иван и Петр Алексеевичи и царевна великая княжна София Алексеевна указали: казнити таковою смертною казнью женку Анфису Семенову за убийство мужа ее, торгового человека Андрея Викулова, по прозванию Тябота, дабы другим женкам, глядя на ту ее казнь, неповадно было так делати».
По прочтении этого приговора палачи подтащили молодую женщину к самой яме и опустили ее почти до подмышек, как в мешок. Они взялись за заступы и живо закидали пустое простанство землею, которую потом плотно утоптали ногами. Над утоптанным местом виднелось бледное, искаженное ужасом лицо Анфисы, которая отчаянно мотала головою и двигала плечами, как будто силясь раздвинуть охватившую ее могилу и вырваться оттуда. Заметно было, что она хотела закричать или сказать что-то, но не могла, и губы ее только судорожно шевелились. Длинные и густые ее русые волосы от сильного движения головы разметались во все стороны и попризакрыли ей лицо.
Стоявшая около забора толпа, поглазевши некоторое время на молодую окопанную женщину, начала мало-помалу расходиться, а подле Анфисы стал на стражу с пищалью на плече стрелец, обязанный смотреть, чтобы мученице, обреченной на медленную смерть, никто не дал напиться или поесть. В некотором расстоянии от Анфисы, прямо перед ее лицом, поставили подсвечник с зажженною восковою свечою» [38].
Закопанные в землю умирали, как правило, на второй или третий день, однако бывали и более продолжительные агонии. Б исторической литературе упоминается случай, когда одна осужденная скончалась лишь на тридцать первый день! [39] Очевидно, кто-то передавал ей, если не еду, то хотя бы воду — иначе несчастная умерла бы от обезвоживания организма намного раньше.
Есть свидетельства, что подобный вид казни применялся еще и в XX веке! Описывая свою экспедицию по Дальнему Востоку, русский путешественник В. К. Арсеньев рассказывает о таком эпизоде: «Когда мы проходили мимо тазовских
-----------------------
Тазы — дальневосточная народность.
фанз, Дерсу (проводник экспедиции— А, Л.) зашел к туземцам. К вечеру он прибежал испуганный и сообщил страшную новость: два дня тому назад по приговору китайского суда заживо были похоронены в земле китаец и молодой таз. Такое жестокое наказание они понесли за то, что из мести убили своего кредитора. Погребение состоялось в лесу, в расстоянии одного километра от последних фанз. Мы бегали с Дерсу на это место и увидели там два невысоких холмика земли. Над каждой могилой была поставлена доска, на которой тушью были написаны фамилии погребенных» [40]. Этот эпизод произошел в 1906 году! В 1919 году в Перми большевиками был заживо зарыт епископ Андроник [41]. Наконец, еще более близкое по времени упоминание о подобной казни встречается в мемуарах Ильи Эренбурга. Он повествует, как во время Первого съезда советских писателей (1934 г.) Горький пригласил к себе на дачу иностранных гостей. «Помню страшный рассказ китайской писательницы,— пишет Оренбург,— она сказала, что молодой писатель Ли Вэйсэн был живым закопан в землю» [42],
Этот вид казни до сих пор практикуется в некоторых мусульманских странах. Человека, осужденного на побивание камнями, привязывают к столбу или просто связывают, лишая подвижности. Затем начинается забрасывание камнями. Смерть наступает от повреждения мозга. Такая казнь очень мучительна, поскольку человек способен выносить сильные удары, не теряя при этом сознания. В Иране, например, специально регламентируется такое исполнение казни, которое исключает скорую смерть осужденного. Статья 119 Исламского уголовного кодекса Ирана (Ходоуд и Кисас) гласитз «При наказании в виде забрасывания камнями до смерти камни не должны быть слишком большими, чтобы осужденный не умирал от од< ного или двух ударов; они также не должны быть и настолько малы, чтобы их нельзя было назвать камнями».
История такого наказания в мусульманских странах восходит ко второму (после смерти основателя ислама Мухаммеда) халифу — Омару. Он поклялся, что из уст самого пророка слышал указание Аллаха побивать камнями прелюбодеев и прелюбодеек. Хотя в списках Корана (тогда его собирание Корана не было завершено) нашли только указание на сто ударов палками за данное преступление, но Омару поверили. Было решено считать, что коранический текст, о котором говорил Омар, съели мыши.
На 1 января 1989 года побивание камнями сохранялось в законодательстве шести стран мира. В докладе «Международной амнистии» приводится рассказ очевидца о подобной казни, состоявшейся в Иране:
«Рядом с пустырем из грузовика высыпали множество камней и гальки, затем привели двух женщин, одетых в белое, на их головы были надеты мешки... На них обрушился град камней, окрасивших их мешки в красный цвет... Раненые женщины упали, и тогда стражи революции пробили им головы лопатами, чтобы окончательно убить»[43].
ПОБИВАНИЕ КАМНЯМИ.
У древних евреев это была самая распространенная, в полном смысле слова, народная казнь. В Библии она упоминается довольно часто: «Кто из сынов Израилевых и из пришельцев, живущих между Израильтянами, даст из детей своих Молоху, тот да будет предан смерти: народ земли да побьет его камнями...» (Левит, 20.2);
ЗАБИВАНИЕ ПАЛКАМИ.
В древнеегипетских папирусах применительно к преступникам часто употребляется выражение «посадить на дерево». Так говорят о многих, кто злоумышлял против фараонов, например против Рамсеса III. Большая часть египтологов считает, что это означает «посадить на кол». Однако Пьер Монтэ справедливо замечает, что изображение посаженных на кол часто встречается на ассирийских рельефах, но никогда — на египетских. «Зато,— пишет он,— иногда на них изображены привязанные к столбу преступники, избиваемые палками. Поэтому я думаю, что преступника, которого «ставили на дерево», просто привязывали к столбу и, наверное, забивали палками насмерть» [44]. Это мнение подтверждается и свидетельствами о том, что пленников в Древнем Египте зачастую казнили ударами палицы. Подобным образом сам фараон Аменхотеп II убил после одного из походов восьмерых пленников. Этим способом в России во времена царя Василия Шуйского (1607 г.) казнили около 4 тысяч пленных мятежников. Их выводили на берег Яузы, убивали ударом дубинки по голове, а тела сбрасывали в реку.
Близко к этому виду казни лежит наказание шпицрутенами — длинными гибкими прутьями, палками из лозняка, применявшееся в России с 1701 по 1863 год. Называлось это «прогнать сквозь строй». Обнаженный до пояса человек шел между двумя шеренгами солдат, и каждый в шеренге бил его палкой по спине. Фактически это наказание было закамуфлированной формой смертной казни. Российский император Николай I на одном из смертных приговоров повелел вместо казни «виновных прогнать сквозь 1000 человек 12 раз» и сделал приписку: «Слава Богу, смертной казни у нас не бывало и не мне ее вводить» [45]. Конечно, пройти сквозь 12 тысяч ударов для осужденного означало верную смерть, только куда более мучительную, чем расстрел или повешение.
ЧЕТВЕРТОВАНИЕ.
Этот вид казни заключался в отсечении преступнику поочередно рук и ног, а затем уже головы. Четвертование особенно часто применялось ко всякого рода мятежникам и бунтовщикам. В Китае в 1048 году был четвертован руководитель крупного крестьянского восстания Ван Цзе. В России таким способом были казнены самозванец Анкудинов, выдававший себя за покойного царя Василия Шуйского, и предводитель большого антиправительственного восстания Степан Разин — оба в XVII веке.
РАЗРУБЛЕНИЕ ТЕЛА ПОПОЛАМ.
Этим видом казни человечество обязано древнекитайскому вельможе-реформатору Шан Яну (390—338 гг. до н. э.), который служил при дворе циньского царя Сяогуна. В числе реформ и судебных установлений Шан Яна была такая запись: «Тот, кто не донесет о преступнике, будет разрублен пополам» [46].
КОЛЕСОВАНИЕ.
По описанию русского ученого XIX века профессора А. Ф. Кистяковского, способ колесования состоял в следующем: «К эшафоту привязывали в горизонтальном положении андреевский крест, сделанный из двух бревен. На каждой из ветвей этого креста делали две выемки, расстоянием одна от другой на один фут. На этом кресте растягивали преступника так, чтобы лицом он был обращен к небу; каждая оконечность его лежала на одной из ветвей креста, и в каждом месте каждого сочленения он был привязан к кресту. Затем палач, вооруженный железным четырехугольным ломом, наносил удары в часть члена между сочленением, которая как раз лежала над выемкой. Этим способом переламывали кости каждого члена в двух местах. Операция оканчивалась двумя или тремя ударами по животу и переламыванием станового хребта. Разломанного таким образом преступника клали на горизонтально поставленное колесо так, чтобы пятки сходились с заднею частью головы, и оставляли его в таком положении умирать» [47]. Колесование применялось и в античные времена, и в средние века.
РАЗРЫВАНИЕ ТЕЛА.
Этот вид казни исполнялся двумя способами.
1. Тело привязывали за ноги к вершинам двух наклоненных деревьев и затем разрезали соединявшую вершины веревку.
2. Тело привязывали за ноги к двум лошадям, которых пускали вскачь в противоположные стороны.
ЗАЛИТИЕ ГОРЛА РАСПЛАВЛЕННЫМ МЕТАЛЛОМ.
Сведения о таком способе казни относятся еще к античности. Известно, что греческий царь Митридат в 88 году до н. э., разгромив в битве при Прототахии римского полководца Ак-вилия, велел залить ему горло расплавленным золотом.
Персидский царь Артаксеркс II, победивший в бою своего брата Кира, велел обезглавить одного из своих воинов, который принимал непосредственное участие в убийстве Кира. Однако мать Артаксеркса выпросила у сына убийцу, я по ее приказу ему выкололи глаза, а затем залили в горло расплавленную медь.
В средневековой России до 1672 года подобным образом казнили фальшивомонетчиков. Поскольку они подменяли в своих изделиях благородный металл суррогатами, то в горло им тоже лили не золото или серебро, а горячий свинец.
ПОСАЖЕНИЕ НА КОЛ.
Эта казнь заключалась в надеваний осужденного на заостренный кол через анус. Под тяжестью тела кол медленно проникал во внутренности казнимого и выходил наружу из груди либо между лопатками. Иногда, чтобы усилить мучения, недалеко от острого конца кола прибивали перекладину, которая предохраняла от пронзания тела насквозь и тем самым продляла агонию осужденного на день или два. Случалось, что во время сидения на колу проводился последний допрос казнимого, а священник давал ему предсмертное напутствие. Этот вид казни часто использовался в средневековой России. Майор Данилов, современник императриц Анны Иоанновны и Елизаветы (XVIIIвек), пишет, что в его время был казнен на площади разбойник князь Лихутьев: «...голова его взог-нута была на кол» [48].
ПОДВЕШИВАНИЕ РЕБРОМ ЗА КРЮК.
Это наказание не было столь распространено, как обезглавливание или повешение, но все-таки использовалось достаточно часто, особенно в России. Мучения осужденного в этом случае могли длиться очень долго; порой казнимые умирали от жажды.
К женщинам вместо этого вида казни нередко применяли иной, не менее страшный. В русских летописях начала XVII века есть рассказы о том, как женщинам прорезывали груди и, продев в раны веревки, подвешивали на перекладинах. Отмечены случаи применения подобной казни в Ираке в 1980-х годах, в ходе массовых расправ над восставшими курдами. Очевидец рассказывает о посещении одной из тюрем под Киркуком: «Там было несколько сот людей. Когда мы вошли, многие уже оказались мертвы. Больше всего меня потрясло зрелище четырех мертвых женщин, подвешенных палачами за груди» [49].
ПОЕДАНИЕ АКУЛАМИ.
Устав английского флота в XVIII веке мерой наказания для взбунтовавшихся матросов предусматривал повешение на рее. Но в южных морях, кишевших акулами, на некоторых кораблях сложилась иная практика: бунтарю давали в одну руку нож, в другую — дубинку и, обвязав канатом, спускали за борт так, чтобы его ноги касались воды. В течение суток судьба матроса зависела от удачи и самообладания. Если за это время ему удавалось отбиться от акул, это объявляли Божьей волей и поднимали бедолагу на палубу, даруя прощение и жизнь. Разумеется, испытание было не из легких, и, если акулы приходили в неистовство, спасти моряка действительно мог только Бог.
ПОЕДАНИЕ КРЫСОЙ.
Клетку без дна, в которой находится голодная крыса, ставили на живот связанному и зафиксированному в горизонтальном положении осужденному. Крыса начинала выедать внутренности человека. Такая казнь применялась в далекой древности в Китае, есть свидетельства, что ее «возродили» в так называемой «китайской» ЧК в Киеве: «Пытаемого привязывали к стене или столбу, потом к нему крепко привязывали одним концом железную трубу в несколько дюймов ширины... Через другое отверстие в нее сажалась крыса, отверстие тут же закрывалось проволочной сеткой и к нему подносился огонь. Приведенное жаром в отчаяние, животное начинало въедаться в тело несчастного, чтобы найти выход. Такая пытка длилась часами, порой до следующего дня, пока жертва не умирала»[50].
ЗАМОРАЖИВАНИЕ.
Другим страшным видом казни, применявшимся в России во время гражданской войны, было обливание человека водой на открытом
воздухе при сильном морозе. Центральное бюро партии эсеров выпустило заявление, где говорилось, что в Воронежской губернии, в селе Алексеевской и других селах сотрудники чрезвычайки (ЧК) выводят людей голыми на мороз и обливают холодной водой до превращения их в ледяные столбы. 29 декабря 1918 года так был казнен Феофан (Ильменский), епископ Соликамский. Его раздели, заплели волосы в косы, связали их, продели в них жердь и на этой жерди опускали в прорубь на реке до тех пор, пока епископ не покрылся льдом толщиной в два пальца. Нацисты, постоянно занимавшиеся плагиатом у коммунистов, казнили похожим способом попавшего в плен во время второй мировой войны советского генерала Карбышева.
РАСТВОРЕНИЕ В КИСЛОТЕ.
Подобная казнь, по свидетельству бывшего телохранителя Саддама Хусейна Карима (псевдоним, настоящее имя этот человек скрывает), осуществлялась в Ираке. Карим рассказывает, что узнал об этом, когда искал по тюрьмам Багдада одного человека (как телохранитель Хусейна, он имел право входить в любую тюрьму). Поиски были безрезультатны, и однажды сопровождавший Карима офицер повернулся к нему и сказал:
— Может, твоего приятеля растворили в кислоте?
— Как это? — удивился Карим.
— Идем, покажу.
Они перешли в другое здание, где, как рассказывает Карим, «было помещение с бассейном 5X5 метров, окруженное оградой из кованого железа. Цемент в бассейне был темным. Над заполнявшей его прозрачной жидкостью стоял пар. Это была кислота. Я увидел останки, плавающие на поверхности, и офицер сказал: «Вот этого растворили два часа назад». Он объяснил мне, что сначала в кислоту погружали руки и ноги приговоренного, а потом уже его бросали туда целиком. Этот метод не был новинкой в регионе. Старые ливанцы вспоминают, что в 1958 — 1961 годах, во времена союза между Сирией и Египтом, сирийцы уничтожали таким' образом оппозиционеров. Так погиб, например, Фарджалла аль-Хелу, Генеральный секретарь Ливанской коммунистической партии. Его жена тщетно требовала его тело целых 10 лет»[51].
ЗА ЧТО КАЗНИЛИ РАНЬШЕ?
Ответ будет прост: за все. За болтливость и за молчание. За предательство и за верность долгу. За любовь и за ненависть.
Истоком смертной казни исследователи считают обычай кровной мести, существовавший у первобытных племен. Затем понятие отмщения, возмездия трансформировалось, как трансформировалось понятие оскорбления и нанесения ущерба.
Говоря о причинах, по которым казнили людей в прошлые века, мы должны учитывать религиозные, культовые, племенные и прочие традиции, определявшие правовые принципы у разных народов. Скажем, Иван Грозный, страшные «развлечения» которого описаны выше, считал, что для государя (царя) никакие законы не писаны: «А жаловати есмя своих холопей вольны, а и казнити вольны же...» Но ведь и подавляющее большинство современников Грозного (за исключением аристократов типа Андрея Курбского) считали так же! То, что для нас дикость, для них было нормой, а попади они в XX век, весьма вероятно, что наша мораль и наши обычаи показались бы им чудовищными. Посему откажемся от нравственных оценок прошлого и будем лишь констатировать факты.
У древних иудеев, согласно закону Моисееву, смертной казни подлежали нарушители всевозможных табу: «...мужчина ли или женщина, если будут они вызывать мертвых или волхо-вать», те, кто приносит своих детей в жертву языческим богам, те, «кто ляжет с мужчиною, как с женщиною», замеченные в скотоложестве, кровосмесительных связях, прелюбодеи, те, кто занимался сексом во время месячных (и мужчина и женщина), злословящие на своих родителей, и так далее (Левит, 20.2—-27).
В Древней Греции к смертной казни могли приговорить за пренебрежение к захоронению павших в бою воинов. В Риме, как я уже говорил, казнили весталок за утрату девственности.
По так называемым среднеассирийским законам (XIV—XIII вв. до н. э.) муж, заставший жену с любовником, имел право на месте убить обоих. Если он этого не делал, то по су« ду на прелюбодея накладывалось такое же наказание, какому муж пожелал подвергнуть свою жену.
В Китае VIII века в Танской империи казнили за продажу контрабандного чая (частная свободная продажа чая была запрещена), если торговец контрабандным чаем попадался в третий раз.
В Византии IX—XI веков смертная казнь предусматривалась за оскорбление величества и заговор против императора или империи, за насилие над посвященной богу девушкой или благочестиво живущей вдовой, замужней женщиной или собственной невестой, за святотатство и вторжение в ночное время в алтарь с целью похищения подношений богу, за изготовление ядовитых веществ, убивающих людей.
Бывали и временные законы, каравшие смертью нарушителей того или иного приказа. Во время установки в Риме египетского обелиска, привезенного в Италию еще легионерами Калигулы, в момент последней фазы подъема следивший за работами папа римский под страхом смертной казни запретил рабочим шуметь, чтобы резкие звуки не нарушили равновесия осторожно поднимаемой 440-тонной махины. Слишком велика была цена работы — ведь обелиск поднимали около тысячи рабочих в течение 4 месяцев. Было строжайше запрещено даже кашлять и чихать. Для подкрепления угрозы рядом со строительной площадкой поставили виселицу с палачом. Однако инцидент все же произошел. В последний момент веревки сильно натянулись, и стало ясно, что они вот-вот лопнут. Тогда один из рабочих — матрос Доменико Бреска, не растерявшись, громко скомандовал: «Воду на веревки!» Совет опытного матроса был тут же исполнен, и смоченные водой канаты выдержали тяжесть исполинского обелиска. Однако Бреска за ослушание приказа был приговорен к смертной казни, и только впоследствии папа отменил это распоряжение [52].
В Конго, после построения португальскими миссионерами первой христианской церкви и крещения местного правителя и его сына, чтобы увековечить этот день, 3 апреля 1491 года в память первой мессы король приказал отныне и впредь под угрозой смертной казни отмечать этот день как большой праздник[53].
В России по Псковской судной грамоте 1467 года смертью наказывалось: воровство в церкви, конокрадство, государственная измена, поджоги, кража, совершенная в посаде в третий раз. Судебник 1497 года этот список частично изменил; в него были включены: разбой, убийство, кража (повторная), убийство своего господина, измена, святотатство (в том числе хищение церковного имущества), кража холопов (рабов), поджог. «Одно подозрение в поджоге тогда неминуемо влекло смерть,— пишет М. Пыляев в книге «Старый Петербург» о временах Анны Иоанновны (XVIII век)\—Так, по пожару на Морской улице тайная канцелярия признала поджигателями, «по некоторому доказательству», крестьянского сына Петра Петрова, называемого «водолаз», да крестьянина Перфильева; их подвергли таким тяжким смертным пыткам, что несчастные, «желая продолжать живот свой», вынуждены были облыжно показать, будто их подучали к поджогу другие люди, которые на самом деле не были причастны. В конце концов Петрова и Перфильева сожгли живыми на том месте, где учинился пожар» [54].
Судебник 1550 года еще более расширил состав преступлений, караемых смертью: за первую кражу (если вор пойман с поличным или признался в краже в результате пытки), за вторую кражу и второе мошенничество (если преступник сознался в этом), за разбой, душегубство (убийство), за ябедничество (клевету) или иное «лихое» дело, за убийство господина, государственную измену, церковную кражу, поджог, супружескую измену.
При Петре I количество преступлений, за которые полагалась смертная казнь, увеличилось до 123. В их числе: сопротивление начальству, раздирание и вычернение указов, препятствова-ние исполнению казни, неправосудие, лихоимство, лжеприсяга, расхищение, подлог, поединок, изнасилование, мужеложство, блуд, похищение денег из кошелька, порубка дубового леса (последнее связано с тем, что государству нужна была дубовая древесина для строительства флота), богохульство, идолопоклонство, чародейство, чернокнижие, святотатство. Причем под святотатством нередко понимали переход из православия в иную веру. В той же книге М. Пыляева приводится история капитана морской службы Александра Возницына, который, «будучи в Польше у жида Бороха Лейбова, принял жидовство (иудаизм.— А. Л.) с совершением обрезания. Жена Возницына, Елена Ивановна, учинила на него донос. Возницын был жестоко пытан на дыбе и сожжен на костре...» [55]
Англия в XVII веке наказывала смертью свыше 200 видов преступлений. Казнить могли за то, что человека застигли вооруженным или переодетым в чужом лесу, за злонамеренную порубку или уничтожение деревьев, злонамеренное уничтожение скота, за двоебрачие, за карманную кражу на сумму свыше 1 (!) шиллинга (если кража совершена в публичном месте). По отношению к последнему следует сказать похвальное слово инфляции. Ибо, очевидно, она заставила англичан в XIX веке повысить сумму украденного, за которую полагалась смерть, до 5 шиллингов (кража из лавки) и 40 шиллингов (кража из дома), а затем заменить казнь ссылкой либо тюремным заключением.
В Китае в 1639 году военный совет повстанческой армии, контролировавший значительную часть территории страны, постановил, что смертной казни подлежит конник, проскакавший по возделанному полю.
Во Франции Кодекс Наполеона предусматривал санкцию в виде смертной казни в 30 случаях.
В России в 1883 году некий учитель гимназии Неустроев был приговорен к смерти и расстрелян за... пощечину, которую он дал генерал-губернатору. В 1906 году в Чите казнили четырех человек за участие в забастовках.
Многие государства очень жестоко расправлялись с изготовителями фальшивых монет и банкнот. Так, в нюрнбергской хронике Генриха Дайкслера повествуется о том, как 7 декабря 1492 года были обезглавлены два фальшивомонетчика, Хайнц Шюрштабу и Ганс Легенфель-дер. В общем-то, они отделались довольно легко. В Штральзунде некие Клаус Эльмхорст и Ни-колаус Винкельдорп за то же самое преступление были приговорены к сварению заживо в кипятке. Подобных примеров (диких с современной точки зрения) в истории сотни тысяч, а может быть, и миллионы. Но не менее поразительно то, что многие из средневековых законов были с легкостью перенесены в XX век. Возьмем тех же фальшивомонетчиков. В воспоминаниях Андрея Сахарова есть характерный пример. «Я прочитал в газете «Неделя»,— рассказывает он,— статью некоего следователя о раскрытии им преступлений... Некий старик в маленьком городке изготовил в домашних условиях, в сарае, несколько фальшивых монет и зарыл их у себя во дворе. Кажется, на одну из монет он купил себе молока. По-видимому, он делал таинственные намеки о кладе своим приятелям, но полностью скрыл от жены. Кто-то из приятелей рассказал еще кому-то; в результате у старика сделали обыск, нашли в огороде фальшивые рубли, завернутые в носовой платок. Старика арестовали, был показательный суд, и — как пишет следователь — по многочисленным требованиям трудящихся, как особо опасного преступника, его приговорили к расстрелу. Мне показалось, что наказание совершенно не соответствует тяжести преступления, которого в сущности-то и не было. Сам старик, верней всего,— душевнобольной. Я написал об этом письмо в редакцию «Недели», подписал всеми своими титулами и просил переслать мои письма в прокуратуру. Дело это было типичным для советской юстиции в том смысле, что очень суровый приговор был вынесен по только что принятому закону. Сам закон заслуживает того, чтобы сказать о нем несколько слов. Это закон, предусматривающий смертную казнь за крупные хищения государственного имущества, крупные валютные oпeрации" (в СССР это очень своеобразное понятие, связанное с тем, что государство само совершает валютные обмены по принудительным курсам и не хочет ни с кем делиться этим источником дохода), за частнопредпринимательскую деятельность крупного масштаба и, наконец, за фальшивомонетничество. Закон, необычайно жестокий, стал источником множества трагедий, чудовищных несправедливостей, гибели людей, часто даже совсем не совершавших преступлений по западным нормам (какого-нибудь организатора подпольной артели по проводке электричества колхозам или по производству ширпотреба из брака)... Закон был принят «по случаю». Двое подпольных дельцов, крупных спекулянтов драгоценностями (Рокотов и Файбишенко), были осуждены к 15 годам каждый — тогда это было максимальное наказание за их преступление. Но выяснилось, что преступники снабжали драгоценностями людей из высшей элиты и «болтали» об этом. Чтобы их заставить навсегда замолчать, и был принят Указ о смертной казни. (Указ Президиума Верховного Совета СССР становится формально законом после утверждения на сессии Верховного Совета, но фактически применяется в качестве закона и до этого.) Рокотова и Файбишенко судили вторично и приговорили к смертной казни за преступление, совершенное до принятия нового закона, и в изменение ранее вынесенного, более мягкого приговора. Это нарушало очень важные юридические нормы. Кто-то из юристов на Западе выразил неодобрение, тем дело и кончилось. Старик-фальшивомонетчик тоже попал под эту новую метлу» [56],— с горечью говорит Сахаров. Заступничество академика, тогда еще не опального, не помогло — из газеты переслали официальный ответ Прокуратуры СССР, что старика уже расстреляли.
Итак, дикие обычаи средневековья дожили до наших дней. Но ведь не только за изготовление фальшивых денег казнят людей в последней четверти XX века? Не только.
ЗА ЧТО КАЗНЯТ В НАШЕ ВРЕМЯ?
Понятно, что любое государство стремится защитить свою целостность и безопасность, а также жизнь своих граждан, и потому установление смертной казни за шпионаж, преступление против безопасности государства, убийство, терроризм и т. д. воспринимается мировой общественностью если и не с одобрением, то, во всяком случае, с пониманием.
Но в ряде стран смертью караются также следующие поступки:
супружеская неверность со стороны женщины (Иран, КНДР, Мавритания, Объединенные Арабские Эмираты, Саудовская Лравия, Судан);
подделка официальных документов (Ирак);
проституция (Иран);
недостойная жизнь на земле (Иран);
несогласие с богом (Иран);
употребление в четвертый раз пищи, воды и курение в дневное время в период поста рамазан (Иран);
неоднократное употребление алкогольных напитков (Иран);
гомосексуализм (Иран, Мавритания);
печатание или показ порнографических материалов (Китай);
сутенерство, содержание публичных домов (Китай);
хищение государственного имущества (Сомали) ;
поджог (Марокко и Западная Сахара);
изготовление фальшивых денег (Албания);
торговля на черном рынке (Мозамбик);
загрязнение воздуха или воды при отягчающих обстоятельствах (Народно-Демократическая Республика Йемен);
осквернение имени пророка Мухаммеда (Пакистан) ;
похищение и продажа женщин и детей (Китай);
колдовство, приведшее к смертельному исходу (Руанда);
В 1991 году в России назначение смертной казни было возможно по 18 составам преступлений. В проекте нового уголовного законодательства высшая мера наказания предусматривается лишь за умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах и за измену Родине. Но еще до принятия нового УК российский парламент в декабре 1991 года отменил смертную казнь за хищение государственного или общественного имущества.
В США 11 июля 1990 года сенат утвердил законопроект, предусматривающий смертную казнь за 34 преступления, связанных с нарушением федеральных законов. Смертная казнь предусматривается для убийц, продавцов наркотиков и боссов наркобизнеса, которые приказали убить какое-нибудь официальное лицо, свидетеля, присяжного заседателя или членов их семей. Среди преступлений, карающихся смертной казнью,— убийство заключенного, отбывающего пожизненный срок заключения. Кроме того, смертная казнь предусмотрена за организацию убийства президента, члена кабинета, члена Верховного суда или любого другого представителя федеральных органов, за государственную измену и шпионаж, за перевозку взрывных устройств с намерением организовать убийство, а также за угон самолетов, ограбление банков, поджог федеральной собственности, повреждение транспортных средств, в случае если это повлекло чью-то смерть.
РИТУАЛЫ СМЕРТНОЙ КАЗНИ.
Сколько народов — столько и обычаев. Эта истина относится и к ритуалам исполнения смертной казни. Вот несколько характерных примеров.
В средневековой Испании публичная казнь — аутодафе («дело веры») была обставлена очень пышно и торжественно. Ритуал аутодафе включал в себя красочное шествие, героями которого были осужденные, одетые в специальные костюмы (сан-бенито), разукрашенные изображениями чертей и языков пламени. Впереди процессии несли чучела или нарисованные изображения тех осужденных, которым удалось бежать или умереть до казни. Эти чучела сжигали так же, как и живых людей. В Севилье для сожжения сооружали так называемо «кемадеро», по четырем углам которого стояли каменные статуи библейских пророков — к ним привязывали осужденных.
Во многих странах при возведении на эшафот (повешение, обезглавливание) или перед расстрелом били барабаны, глашатай торжественно зачитывал список преступлений и приговор. Нередко на казнях своих политических противников присутствовали монархи и высшие сановники государства.
Во Франции по Кодексу Наполеона осужденному за отцеубийство (либо за посягательство на жизнь и личность императора) перед казнью отрубали кисть правой руки. Это положение было отменено в 1832 году, но еще до 1958 года уголовный кодекс во Франции предусматривал особый ритуал казни отцеубийцы: преступник должен был препровождаться к месту казни босиком, в рубашке, с черным покрывалом на голове.
Русский писатель Петр Боборыкин, вспоминая о казнях в Париже второй половины XIX века, пишет:
«Кто живал в Париже подолгу, как я, тот знает, что это было за отвращение: публичные казни, происходившие около тюрьмы «La Coquette». Гаже, гнуснее этого нельзя было ничего и вообразить!
Тысячи народа, от светских виверов и первоклассных кокоток до отребья — сутенеров, уличных потаскушек, воров и беглых каторжников, проводили всю ночь в окрестных кабачках, пьянствовали, пели похабные песни и с рассветом устремлялись к кордону солдат, окружавшему площадку, где высились «les bois de la justice» (виселицы.— А. Л.), как официально называют этот омерзительный аппарат.
Издали нельзя было хорошенько видеть, но вся эта масса чувствовала себя в восхищении только от того, что она «была на казни», так лихо и весело провела ночь в ожидании такого пленительного зрелища» [57].
В XX веке общественная нравственность, не доросшая до повсеместной отмены смертной казни, все же доросла до отмены публичных ритуалов ее исполнения (правда, не во всех странах).
В России до революции 1917 года публично извещали об исполнении каждого смертного приговора. При Сталине, начиная с 1930-х годов, это стало государственной тайной. В первые годы советской власти расстрел по приговору суда исполнялся органами Наркомата юстиции, ВЧК (ГПУ, ОГПУ), зачастую прямо во дворе этих учреждений. Расстреливаемых выводили из подвала ночью, ослепляли фарами грузовиков и открывали по ним огонь. Шум заведенных моторов заглушал выстрелы. С конца 1920 года монополия расстрелов принадлежала только ОГПУ, а с 1934 года перешла в ведение НКВД (НКГБ, МГБ, МВД, КГБ). Казни совершались не публично, а в подвалах специальных расстрельных тюрем.
Вот как, например, убивали польских военнослужащих, попавших в советский плен в 1939 году.
--------------------------
Из числа польских военнопленных весной 1940 года было расстреляно 15 тысяч человек.
«Всего в расстрелах принимали участие 53 работника НКВД. Приговоренных, живших надеждой на скорое освобождение, отправляли к местам казни вагонами... Всех (за исключением первой группы, расстрелянной в лесу у Катыни), убивали во внутренних тюрьмах УНКВД. В Твери... тюрьма располагалась в подвале нынешнего здания мединститута. Там под руководством откомандированного из Москвы майора госбезопасности В. М. Блохина (чин соответствовал званию генерал-майора общевойсковой службы) «работали» десять палачей из числа столичных и местных чекистов. Убивали ночью по одному. Сверив данные в красном уголке (или Ленинской комнате) и надев наручники, вводили в комнату, за дверью которой прятался исполнитель. В камерах и на улице выстрелы были не слышны, так как в подвале ночь напролет грохотала вентиляция, а у выхода из подвала стоял грузовик с работающим мотором» [58].
Позднее звуконепроницаемые подвалы тюрем НКВД стали оборудовать специальной дорожкой, шагая по которой осужденный получал пулю в затылок, и автоматическим устройством для смывания крови.
Непубличное исполнение казни имело для чекистов определенный минус, поскольку исчезала возможность серьезного психологичес-ского воздействия на окружающих. И тогда сталинские соколы придумывали разного рода трюки во время суда. В сентябре 1950 года, когда в здании Дома офицеров слушалось так называемое «ленинградское дело», все обвиняемые были приговорены к расстрелу. Сразу после оглашения приговора, пишет историк, «рослые охранники набросили на смертников белые саваны, взвалили на свои плечи и понесли к выходу через весь зал. В этот момент послышался шум падающего тела и лязг оружия: это произошел не предусмотренный сценарием обморок с молодым конвоиром.
В 1954 году в том же зале Дома офицеров судили исполнителя сталинских предначертаний, бывшего министра [госбезопасности] Абакумова. Прокурору Руденко рассказали о сцене выноса приговоренных из этого зала, и он спросил подсудимого: «Зачем вы это тогда сделали?» — «Для психологического воздействия на присутствующих. Все должны были видеть наше могущество, несокрушимую силу Органов»,— ответил Абакумов[59].
В нацистской Германии множество смертных приговоров через повешение исполнялось в берлинской тюрьме Плотцензее. Осужденных содержали в наручниках в подвале, откуда чиновник приводил их для казни. Помещение, где совершалась казнь, было разделено поперек черным занавесом, задергивавшимся при ее свершении. Но иногда занавес не скрывал экзекуции от ожидавшего своей очереди заключенного. Перед казнью прокурор объявлял: «Обвиняемый! Вы приговорены Народной судебной палатой к смертной казни через повешение, и сейчас палач исполнит свою обязанность». При казни присутствовал адвокат осужденного, который не имел права разглашать ход экзекуции» [60].
В современном Китае (как и в ряде мусульманских стран Ближнего Востока) до сих пор сохраняются традиции публичных казней. По данным Amnesty International, приговоренных к смерти иногда провозят на грузовиках по улицам и выставляют для всеобщего обозрения на «массовых митингах по вынесению приговоров», организуемых, чтобы привлечь внимание к этим приговорам. На таких митингах во время выступлений, в которых осуждаются совершенные преступления, приговоренные к смертнои казни стоят со склоненной головой, на груди у них висят таблички. После казни на стенах расклеивают плакаты с указанием имен осужденных и предъявленных им обвинений; жирный красный знак на плакате означает, что смертный приговор приведен в исполнение[61].
Нередко людям разрешают присутствовать и при самой процедуре казни, что действует на толпу весьма возбуждающе и приводит к различным эксцессам. Вот как описывает очевидец казнь 45 человек, состоявшуюся 23 сентября 1983 года в городе Генджу. Сначала осужденных подвели к столбам, вкопанным в ряд вдоль русла пересохшей реки. Некоторые из них от страха не могли идти, и охранники силой тащили их к столбам. Осужденных поставили у столбов, и против каждого из них на близком расстоянии встал полицейский. Палачи прицелились и выстрелили разом из винтовок в голову осужденным. Если кто-то подавал после этого признаки жизни, его добивали выстрелами. Едва была произведена казнь, возбужденная толпа, «крича, ринулась с берега вниз, к месту казни. Первые ряды, прорвав линию полицейских и добежав до лежащих тел, в ужасе остановились, увидев во всех подробностях представшую их глазам картину. Но поскольку сзади напирали, многие в первых рядах вынуждены были ступать по телам. Некоторые из них упали прямо на трупы казненных, и тогда, чтобы сохранить тела, один из полицейских выдернул из земли столбик с номером, подхватил кружком, на котором был написан номер, часть мозга одного из казненных и стал им отпугивать толпу»[62].
В Саудовской Аравии отсечение головы производится публично и зрители могут еще 45 минут «любоваться» кровоточащими телами казненных.
В Иране при массовых репрессиях в 1981 году процесс суда и казни был упрощен до минимума. Так, за одну ночь с 19 на 20 июня в тюрьме Эвин судили и казнили 250 человек, участвовавших в демонстрациях против режима Хомейни и отказавшихся назвать себя.
— Ваше имя? — спрашивал судья.
— Моджахеддин,— отвечал арестованный.
— Ваши родители?
— Народ Ирана.
Далее судья оглашал смертный приговор, и осужденного сразу же уводили на казнь.
В американском штате Флорида, где приговоренных казнят на электрическом стуле, это происходит так. «Неделю, когда приговор будет приведен в исполнение, назначает губернатор, День— начальник тюрьмы, а час — надзиратель. Об этом осужденному сообщают заранее. Надзиратель выполняет его последние просьбы — приносит сигареты, книги, разрешает поговорить по телефону, приглашает священника... [В день казни] заместитель начальника тюрьмы с надзирателем приносят в камеру смертника новый костюм, ботинки, прибор для бритья и полотенце. В коридоре возле камеры надзиратель сбривает волосы с головы и правой голени приговоренного. Смертник принимает душ, надевает новое платье, а потом его оставляют, чтобы он мог помолиться и выкурить сигарету. Рядом с ним стоит надзиратель. Через несколько минут приговоренного отводят в специальную комнату. Здесь стоит дубовый стул, к которому привязывают смертника, а к его правой ноге и к голове прикрепляют электроды. Начальник тюрьмы спрашивает, хочет ли осужденный произнести последнее слово. Потом он звонит по телефону губернатору штата и, если у того нет возражений, дает сигнал палачу, который входит в эту комнату первым и выходит последним. Палач нажимает красную кнопку, и при сорока свидетелях приговоренного убивает электрический ток»[63].
В настоящее время в ряде американских штатов идут споры о том, можно ли разрешить показ смертной казни по телевидению. В штате Калифорния, где уже есть прецеденты, когда репортеры газет и журналов присутствовали при исполнении смертных приговоров, телекомпания Кей-кью-и-ди борется за право вести съемки в газовой камере тюрьмы Сан-Квентин во время казни. Адвокат компании Уильям Бен-нетт Тэрнер заявил на одной из пресс-конференций: «Телевидение незаменимо, оно дает эффект присутствия: как все это выглядит, как звучит. И это особенно верно, когда все свидетели подобраны представителями правительства, событие же само по себе — и политически, и эмоционально, и в контексте нравственности, и с точки зрения верующих — важно для столь различных людей и в самых различных аспектах».
Возражая Тэрнеру, журналист Энтони Льюис пишет: «Много лет назад я имел возможность видеть казнь на электрическом стуле в Вашингтоне и полностью согласен, что никакие слова не в силах передать эти ощущения: само зрелище, звуки, запах горелой человеческой плоти. Но телевидение не сумеет донести до зрителя все реалии этой процедуры узаконенного убийства. Оно, если так можно выразиться, опошлит его — низведет до уровня развлечения, превратив в своего рода зрелищный успех» [64].
Американцы не рассматривают смертную казнь как нечто по своей природе исключительное и потому нередко подходят к ней с мерками, обычными для «делового» восприятия мира. Правда, надо отдать должное их стремлению «гуманизировать» процесс подготовки к исполнению приговора. Так, пока Тед Банди, убивший свыше 30 женщин, ждал казни, специальный агент ФБР Билл Хэгмайер вместе с ним отрабатывал и заучивал текст «предсмертного слова». Банди предоставили возможность отрепетировать и саму казнь с полным объяснением ее ритуала и того, что произойдет с ним после включения рубильника. «Мы постарались все сделать так, чтобы ему было уютно, комфортно. Обошлись с ним по-человечески»,— сказал про своего подопечного Хэгмайер.
ВЫДАЧА ТЕЛ КАЗНЕННЫХ.
Вопрос о выдаче тел казненных настолько нетривиален, что порой даже западные юристы не знают, как обстоит с этим дело в их странах. Когда в 1978 году во Франции похоронили на кладбище Сен-Пьер гильотинированного Кристиана Ранусси, его мать заявила адвокату, что хочет получить тело сына, чтобы похоронить в другом городе. Адвокат сказал, что в просьбе скорее всего откажут — мол, согласно существующим правилам, захоронение казненных происходит в специально отведенном месте. Каково же было его изумление, когда, открыв уголовный кодекс для подтверждения своих слов, он наткнулся на статью 14, указывавшую, что тела казненных могут быть выданы их семьям по первому требованию. Госпожа Матен, мать Ранусси, воспользовалась своим правом. Правда, при этом возникла «забавная» ситуация. Казненного похоронили в казенном гробу, принадлежавшем муниципалитету. Естественно, никто не настаивал на том, чтобы останки Кристиана Ранусси вынули из одного гроба и переложили в другой. Однако отдать гроб бесплатно администрация кладбища не могла — ведь это казенное имущество! А требовать с матери казненного деньги за гроб как-то неловко... Вот какие казусы случаются в нашем «цивилизованном» мире. Правда, во Франции подобное уже не может повториться, смертная казнь в этой стране отменена.
Как правило, не выдают тела казненных в странах с диктаторскими режимами. В Пакистане в 1977 году был тайно похоронен после казни даже такой известный человек как премьер-министр Зульфикар Али Бхутто. В Афганистане зачастую не только не выдают тел казненных, но и не предоставляют полные списки умерших в тюрьмах (в том числе и в результате исполнения смертного приговора).
В России действующим законодательством вопрос о выдаче тел казненных не регламентирован и решается на основании ведомственных инструкций Министерства внутренних дел. Согласно им, тела людей, к которым применена «исключительная мера наказания», родственникам не выдаются и о месте их захоронения не сообщается. Безусловно, это является вопиющим нарушением прав человека и позволяет предположить, что этих людей не расстреливают, а используют для разных негуманных целей, например для работы на урановых рудниках, для испытаний на них лекарств, вакцин, химических веществ и т. д.
ВОЗРАСТ ПРИГОВОРЕННЫХ К СМЕРТИ.
Возраст смерти не помеха — так считают в США, Иране, Ираке, Нигерии и Бангладеш, где разрешено казнить несовершеннолетних. Но несовершеннолетний — понятие растяжимое. С какого именно возраста человека можно на законном основании отправить на тот свет?
Здесь тоже есть свои рекорды.
В июле 1990 года Верховный суд США расширил сферу использования смертной казни, признав конституционным ее применение в от-ношении убийц в возрасте 16 лет. Но некоторые штаты пошли еще дальше.
Штаты Луизиана и Арканзас разрешают казнить подростков с 15 лет.
Штат Алабама — с 14 лет.
Штат Миссисипи — с 13 лет.
В истории США имеются случаи, когда приводились в исполнение даже смертные приговоры, вынесенные 12-летним детям.
Но всех переплюнул Иран. В сентябре 1983 года газета «Юманите» в статье «Свидетельства бывших заключенных: произвольные казни и пытки» сообщила о тайных казнях в Иране политических заключенных, в том числе беременных женщин и подростков начиная с 11-летнего возраста! А на пресс-конференции в Париже, состоявшейся 29 февраля 1984 года, женщина, одна из тех, кому удалось бежать из иранских тюрем, рассказала о том, что был казнен не только ее муж, но и трехлетний ребенок[65].
КАЗНЕННЫЕ ДВАЖДЫ.
Вы помните историю с казнью декабристов, когда троих, у кого оборвалась веревка, повесили вторично. К сожалению, традиция повторных казней активно возобновилась в России после октября 1917 года.
Из-за обилия казней, проводившихся органами ВЧК в России, было и много «брака» в работе расстрельных команд. Так, очевидец рассказывает, что 13 января 1920 года в тюремную больницу привезли из МЧК человека с простреленной челюстью и раненым языком. Кое-как он объяснил знаками, что его расстреливали, но не дострелили, и считал себя спасенным, раз его не прикончили, а привезли в хирургическое отделение больницы и там оставили. Он сиял от счастья, глаза его горели, и было видно, что он никак не может поверить своей удаче. Ни имени, ни дела его установить не удалось. Но вечером его с повязкой на лице забрали и прикончили. В другом случае в Одессе, когда на телегах в морг везли трупы расстрелянных, извозчик заметил, что одна из женщин «кликает» глазами, и сообщил служителю. В морге женщина очнулась и стала, несмотря на уговоры служителя, в полусознании кричать: «Мне холодно», «Где мой крест?» (Другой очевидец говорит, что она стала кричать, так как рядом увидела труп мужа.) После этого ее умертвили окончательно. И еще одна история. При закрытии гробов, в которых хоронили казненных, крышка одного из них поднялась, и раздался крик: «Товарищи! Я жив». Похоронщики телефонировали в ЧК, оттуда «шутя» ответили: «Прикончите кирпичом». Могильщики шутки не поняли и позвонили в высшую инстанцию — «самому Вихману» (председателю Одесской ЧК.— А. Л.). Ответ был такой же насмешливый: «Будет реквизирован и прислан лучший хирург в Одессе» [66]. Лучшим хирургом оказался чекист с револьвером.
Но не только массовые казни дают «сбой». Можно привести немало случаев, когда не срабатывали и одиночные казни.
Американца Джеймса Отри (штат Техас) должны были казнить путем смертельной инъекции. В ноябре 1983 года его полностью подготовили к казни, привязали к носилкам и даже успели ввести в вены физиологический раствор, но тут поступило распоряжение об отсрочке приведения приговора в исполнение. Вторично, и на этот раз окончательно, Джеймса Отри подвергли казни в марте 1984 года.
В ряде случаев повторные казни связаны с использованием электрического стула.
Я уже рассказывал о 17-летнем негре Вилли Фрэнсисе, который остался жив после двойного включения тока. Тюремные служащие не решились продолжать казнь и отвели осужденного назад в камеру. Был подписан новый приказ о приведении смертного приговора в исполнение, и через год после того, как Верховный суд США решил, что повторная казнь не противоречит конституции, Вилли Фрэнсис был казнен.
33-летний Дон Луи Эванс, которого казнили на электрическом стуле 22 апреля 1983 года, получив разряд 1900 вольт, остался жив. Удар был весьма силен — лопнули ремни, которыми он был привязан, и послышался запах жженого мяса, но Эванс остался жив — врачи констатировали, что сердце еще бьется. Через четыре минуты подали второй разряд — и опять Эванс не умер! Адвокаты осужденного попросили приостановить исполнение казни — чтобы позвонить губернатору штата с просьбой о помиловании, поскольку казнь становилась невероятно жестокой. Однако помилования не последовало, и еще через 10 минут был подан очередной электрический разряд. На этот раз осужденный умер. Таким образом, Джон Луи Эванс фактически был казнен трижды.
Четыре раза подавали разряды на электрический стул приговоренному Хорасу Данкенсу (14 июля 1989 г.).
Но негласным «чемпионом» здесь является Уильям Вэндивер, казненный 16 октября 1985 года. Чтобы его убить, понадобилось подавать разряды 5 раз.
КАЗНЕННЫЕ ПО ОШИБКЕ.
Казнить по ошибке — не лучшая, но достаточно давняя традиция человечества. Иногда это служило предметом для последующих угрызений совести судей и палачей, однако чаще всего оправдывалось какими-нибудь благородными и убедительными доводами. Например, Цезарий Гейстербахский (XIII век)' рассказывает случай, когда во французском городе Безье крестоносцы, борясь с ересью альбигойцев (катаров), истребили 100 тысяч человек. Они убивали всех подряд — и еретиков, и правоверных католиков, поскольку на свой вопрос: «Как отличить их меж собою»,—получили от епископа лаконичный ответ: «Убивайте всех, Господь отделит своих» [67].
Светоний повествует, как император Тибе-рий, приказав по ошибке отдать на пытки одного своего родосского знакомца и обнаружив затем ошибку, велел его умертвить, чтобы беззаконие не получило огласки.
В Венецианской республике во времена Возрождения был осужден и казнен пекарь, невиновность которого была доказана только после исполнения приговора. С тех пор, пока существовала Венецианская республика, перед началом каждого суда специальный глашатай напоминал судьям во всеуслышание: «Помни о пекаре!»
История любой страны кишит не только невинно казненными пекарями, но и великими людьми — поэтами, учеными, художниками, мыслителями... Достаточно было Робеспьеру обвинить (причем необоснованно) в злоупотреблениях гениального химика Лавуазье, как судьи моментально вынесли смертный приговор. На робкие возражения защиты председательствовавшей на суде надменно заявил: «La patrie n'a pas besoin de savants» («Отечество не нуждается в ученых») [68].
Наше время, когда разработаны и действуют юридические нормы, размещенные в сотнях томов, тем не менее не способно оградить от смертной казни невинно осужденных. Так, в США в XX веке (с 1900 по 1985 г.) в результате судебной ошибки было казнено не менее 23 человек. По данным Amnesty International, подобные казни случались и после 1985 года. 15 марта 1988 года в штате Флорида казнили Вилли Джаспера Дардена, несмотря на убедительные доказательства его алиби, полученные от двух независимых свидетелей. Международные протесты, в том числе от папы римского, Андрея Сахарова, преподобного Джесси Джексона, не смогли убедить губернатора Мартинеса помиловать осужденного.
Особенно много казней по ошибке совершается тоталитарными режимами (речь идет о действительных, а не мнимых ошибках, которыми прикрывают запланированное уничтожение противников). Когда Гитлер приказал провести операцию по уничтожению руководства штурмовых отрядов, в списки подлежавших уничтожению попал мюнхенский врач Людвиг Шмитт, сотрудничавший с Отто Штрассером, братом Грегора, второго человека о НСДАП до 1933 года, организатора «Черного фронта». В погоне за врачом отряд палачей натолкнулся на человека с похожей фамилией — музыкального критика Вильгельма-Людвига Шмида. Жил он совсем в другом месте, фамилия также была другая (Шмид, а не Шмитт), но все это впопыхах ускользнуло от внимания убийц. Они схватили музыкального критика и отправили в концлагерь Дахау, где и убили. Тело убитого послали родственникам, но стражайше повелели гроб с покойником не вскрывать [69].
Тоталитарные режимы — близнецы-братья. Подобные истории с однофамильцами частенько происходили после большевистской революции в России.
«При неряшливом отношении к человеческой жизни,— пишет историк С. П. Мельгунов в книге «Красный террор в России»,—расстреливали однофамильцев — иногда по ошибке, иногда именно для того, чтобы не было ошибки. Напр[имер], известен случай, когда в Одессе расстреляли трех врачей — Волкова, Власова и Воробьева. В Одессе расстрелян некто Озеров. Следователь обнаруживает ошибочность и — расстреливается тот Озеров, который подлежал действительному расстрелу. Такой же случай зарегистрирован Авербухом в книге «Одесская чрезвычайка».
Получен был донос о контрреволюционной деятельности некоего Арона Хусида, без точного указания его местожительства. В тот же день, согласно справкам адресного стола, по предписанию следователя Сигала арестовано было 11 человек, носящих фамилию Хусид. И после двухнедельного следствия над ними и различных пыток, несмотря на то, что обвинялось одно лицо, казнены были двое однофамильцев Хусид, так как следствие не могло точно установить, кто же настоящий контрреволюционер. Таким образом, второй был казнен так, на всякий случай...
В Одессе был расстрелян тов[арищ] прокурора Н. С. Баранов вместо офицера с таким же именем... Свидетель присутствовал в камере, когда требовали на расстрел: «Выводцев Алексей»; был в камере другой Выводцев К. М., получился ответ: «Имя неважно, а нужен именно этот Выводцев»...
Появляется даже особая категория «ошибоч-ников» на жаргоне чекистов. В Москве в 1918 году была открыта какая-то офицерская организация «левшинцев». После этого арестованы были все офицеры, жившие в Левшинском переулке. Они сидели в Бутырской тюрьме с арестованными по делу Локкарта. Из 28 сидевших остались в живых только шесть. В провинции было еще хуже. Вот выписка из документа: «В г. Бронницах (под Москвой) комиссарами расстреливались прямо все, чья физиономия им не нравилась. Исполком Совдепа на самом деле не заседал даже, а кто-нибудь из его членов говорил: «Мы постановили», и тут уже ничего сделать было нельзя»[70].
Во время репрессий 1930—1950-х годов число казненных по ошибке, конечно, не уменьшилось, а резко возросло. Однако и в перестроечное время в бывшем СССР то и дело вскрывались случаи казни невиновных — например, в так называемом «витебском деле» (см. главу «Знаменитые убийцы»). Из-за того, что следователи применяли (и применяют) угрозы и физическое насилие, бывает, что в преступлениях признаются невиновные, которых затем осуждают на смерть. Следователь Исса Костоев, много лет выступающий против незаконных методов дознания, рассказывает: «В Свердловске за иять лет произошло шесть убийств, один из эпизодов: в убийстве молодой художницы (она, бедная, сидела на лугу и рисовала) признались трое несовершеннолетних, но в том же преступлении признался и некий Водянкин, больной, умственно неполноценный,— в этом,'а заодно и еще в четырех, в частности и в том, в каком признался еще один больной парень, некий Титов (его потом убили в тюрьме). Сплошь сдвоенные «признания»! В шестом же убийстве признался Г. Л. Хабаров, который и был расстрелян по приговору Свердловского облсуда. А все шесть убийств совершил на самом деле один человек — некто Фефилов»[71].
Слабым утешением может служить то, что наша страна здесь не одинока. В 1991 году Верховный суд Албании объявил, что 22 человека, казненные сорок лет назад по обвинению в преступлении против государства, были невиновны. Они были лишены жизни по решению военного суда после взрыва бомбы в посольстве СССР в столице Албании Тиране. Однако осудили их, что называется, «за глаза», ибо никаких реальных доказательств их причастности к взрыву представлено не было.
По большому счету, любой казненный в мире казнен по ошибке, поскольку не существует абсолютно точной системы доказательств вины человека в совершении преступления. Свидетелей можно подкупить или запугать, обвиняемого — заставить признать свою вину обманом, психологическим давлением или пытками, улики, данные экспертизы — подделать и т. д. Есть немало случаев, когда свидетели добросовестно заблуждались, а обвиняемый признавал свою вину в состоянии эмоционального шока или будучи психически неполноценным. Между тем в ряде стран законодательство не запрещает казнить умственно неполноценных людей. В США, например, в ряде штатов с 1984 по 1988 год были казнены по меньшей мере 6 человек, которым был поставлен диагноз о наличии психического заболевания.
Существует только один идеальный способ избежать ошибки при вынесении смертного приговора — не выносить его вовсе.
КАЗНЬ ПОСЛЕ СМЕРТИ.
Казнь умершего человека — это, конечно, нонсенс.
Тем не менее история знает немало курьезных случаев, когда человека казнили после того, как он... умер. Впервые такая история встречается в плутарховском жизнеописании Суллы. Когда Сулла, наделенный полномочиями диктатора, стал составлять списки людей, которых он объявляет вне закона ( т е. фактически приговаривает к смерти), то некий Луций Катилина попросил Суллу внести в эти списки своего родного брата. Брат был мертв, Луций Катилина убил его некоторое время назад, но Сулла распорядился вписать имя покойника в списки на умерщвление, словно он еще был жив.
Нечто похожее было во Франции с адмиралом Колиньи, убитым во время резни гугенотов в Варфоломеевскую ночь 24 августа 1572 года. Два месяца спустя на Гревской площади в Париже в присутствии членов королевской семьи была совершена казнь уже мертвого адмирала. Все было как положено: палач, плаха, королевский глашатай и т. д., кроме одного — не было самого Колиньи. Вместо него присутствовало его изображение. Обряд потребовался, чтобы придать смерти адмирала законный вид.
Но есть случаи и похлеще — когда трупы предавали реальной физической казни. О некоторых подобных историях рассказано в главе «Приключения покойников».
РАЗЛИЧНЫЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА СМЕРТНОЙ КАЗНИ.
Казнь девственниц.
В Древнем Риме существовал старинный обычай, запрещавший казнить удавкой девственниц,— поэтому несовершеннолетних девочек перед казнью растлевал палач. Обвинения в в растлении девушек перед расстрелом в 1983 году были выдвинуты и против Ирана, хотя официальные иранские лица категорически это отрицали.
Замена казнимого другим человеком.
В Китае в конце XV века существовала практика, когда богачи, пойманные на преступлениях, за взятки выставляли вместо себя на казнь нанятых ими бедняков.
Смерть в поединке.
В России в средние века существовал обычай так называемых судебных поединков. Если кто-либо был обвинен в воровстве, а какой-нибудь «честный человек» клятвенно подтверждал, что он и раньше бывал уличен в воровстве, обвиняемого можно было казнить без суда. Конечно, такой закон давал возможность для произвола, сведения счетов и т. д. Вот почему обвиняемый имел право на защиту. Отрицающий обвинение мог сказать: «Требую назначить мне присягу, вручаю себя правосудию Божию и требую поля и поединка» [72]. Это означало, что он вызывает обвинителя на смертельную дуэль (суд Божий). Тот, кто побеждал в поединке, считался правым, выигравшим суд. При этом и истец и ответчик имели право выставить вместо себя на поединок другое лицо. Оружие допускалось любое, за исключением пищали и лука. Сражающиеся обычно надевали латы, кольчуги, наручи, шлем. Вооружением служили копье, топор или что-нибудь вроде кинжала. Поединок начинался копьями, а потом в ход пускали другое оружие.
Казнь по жребию.
В России при Петре I (первая треть XVIII века) существовала... казнь по жребию. Она применялась в тех случаях, когда среди множества людей нельзя было выявить конкретных виновников или когда в преступлении участвовало много людей, но не было смысла казнить всех. Например, за драку на спорных землях (т, е. землях, которые оспаривались между собой разными селами) убивали по жребию каждого двадцатого.
Выбор вида смерти.
Античные историки упоминают о том, что иногда осужденным на смерть разрешали выбирать вид казни; некоторые предпочитали самоубийство. Так, Тацит рассказывает, что, когда был осужден консул Валерий Азиатик, император Клавдий предоставил ему право самому избрать для себя род смерти. Друзья предлагали Азиатику тихо угаснуть, воздерживаясь от пищи, но он предпочел скорую смерть — вскрыл себе вены.
Взятие крови у осужденных на смерть.
После исламской революции Запад стал обвинять Иран в нарушениях прав человека, связанных с пытками и смертными казнями. Однако прокурор Тегерана и начальник тюрьмы Эвин в беседе с английским врачом, посетив-шим в ноябре 1983 году эту тюрьму, назвал западной пропагандой сообщение Международной федерации прав человека, согласно которому у заключенных, приговоренных к смертной казни, берут кровь для переливания раненым в войне с Ираком. «Пойдите и спросите у сотрудников службы переливания крови,—сказал он.— Заключенных спрашивают, хотят ли они сдать кровь, и они добровольно это делают» [73].
Война Ирана и Ирака кончилась, но тем временем Ирак последовал примеру своего соседа. По данным Amnesty International, в этой стране в 1990 году было сделано около тысячи операций по обескровливанию осужденных. Можно сказать, что эта процедура превратилась в новый вид казни.
Испытания ядов на осужденных к смерти.
В обвинительном заключении по делу Берии, Меркулова и Кобулова было сказано: «Изыскивая способы применения различных ядов для совершения тайных убийств, Берия издал распоряжение об организации совершенно секретной лаборатории, в которой действия ядов изучались на осужденных к высшей мере наказания...» [74]
Берия был здесь не оригинален. Еще в 1830-х годах французский врач А. Ф. Бюлар, работавший в Египте, предложил французской комиссии по борьбе с чумой ставить эксперименты на приговоренных к смерти. Правда, это делалось с их согласия, и в качестве награды выживших ожидало помилование. По инициативе Бюлара чума была привита 5 заключенным-смертникам. Четверо остались живы, один умер. Правда, нет убедительных свидетельств, что он умер именно в результате сделанной прививки, поскольку при обилии эпидемий в Каире получить инфекцию он мог и другим путем.
Лаборатория Берии после его смерти преобт разевалась в секретную лабораторию № 12 (Центральный научно-исследовательский институт специальных технологий в рамках КГБ) и, по утверждению генерала в отставке Олега Калугина, вплоть до конца 1970-х занималась экспериментами со смертельными ядами. В частности, КГБ в 1978 году подбирало для болгарских спецслужб яд, когда те готовили убийство политического эмигранта Георгия Маркова. Марков был убит с помощью выстреливаемой из зонтика капсулы с ядом. Предварительно этот способ опробовали в болгарской тюрьме на человеке, приговоренном к смерти. «Он заметно вздрогнул в момент попадания капсулы в тело, хотя предполагаемые болевые ощущения при этом не сильнее, чем от укуса комара» [75].
Использование тел казненных.
Практичность нацистов, использовавших тела казненных узников концлагерей для изготовления мыла и кожаных изделий, имеет своих предшественников. Во время Великой французской революции в Медоне существовала кожевенная мастерская для выделки человеческих кож: «...из кожи тех гильотинированных, которых находили достойными обдирания, выделывалась изумительно хорошая кожа наподобие замши» [76]. В этой же мастерской из волос казненных женщин изготавливали парики. Почему-то предпочтение отдавалось блондинкам.
Исполнение смертного приговора родственниками жертвы.
В первые несколько лет после исламской революции в Иране уголовное законодательство было приведено в соответствие с законами шариата (исламского права). Поскольку умышленное убийство по принципу талиона подлежит аналогичному отмщению, родственник или опекун жертвы получил право собственноручно прикончить убийцу с разрешения исламского судьи или его представителя[77],
Казнь без суда.
В 1990 году в Иране принят закон, по которому женщину, уличенную в супружеской неверности, родственник мужского пола имеет право убить без суда.
Специальное затягивание казни.
По сообщению Amnesty International, в июле 1986 года военный губернатор штата Нигер (Нигерия) издал приказ, в соответствии с которым осужденные к смертной казни за вооруженные ограбления должны были расстреливаться залпами через определенные промежутки времени, причем первые залпы должны были производиться по ногам.
Оплата казни.
В большинстве стран казнь производится за счет государства, однако встречается и другая практика. В нацистской Германии тюремная администрация (например, в берлинской тюрьме Плотцензее) зачастую направляла родственникам счета на оплату расходов по исполнению казни. Иракские власти во время репрессий против курдов (1980-е гг.) взимали за расстрел «бунтовщика» с его родственников 300 динаров в качестве платы за «услугу» казни и расход боеприпасов.
СКОЛЬКО ЛЮДЕЙ КАЗНЯТ В НАШЕ ВРЕМЯ.
Чемпионом 1980-х годов по количеству казней и в относительных (на душу населения), и в абсолютных цифрах является Иран.
------------------------
См. главу «Смерть на выбор», раздел «Уголовные убийства; казни».
Судя по всему, это печальное лидерство продолжает сохраняться. По сообщению агентства Ассошиэйтед Пресс, в Иране в 1989 году только в результате кампании по борьбе с торговлей наркотиками были казнены 1100 человек. Общее же число казней значительно выше этой цифры.
В США с 1984 года количество казней не превышает 30 в год. В 1984 году там казнили 21 человека, в 1985 — 18 человек, в 1986 — тоже 18, в 1987-25, в 1988-11, в 1989-16, в 1990— 15.
В бывшем СССР в период перестройки наблюдалась явная тенденция к снижению числа казнимых. В 1985 году здесь было расстреляно 770 человек, в 1987-м — 344, в 1989 году— 276 человек.
СМЕРТНАЯ КАЗНЬ И ПОМИЛОВАНИЕ.
В Древнем Риме существовал обычай: глава коллегии весталок (жриц богини Весты)' имела право освобождать от смерти преступников, если они встречались с нею на пути к месту казни.
Традиция эта необычна, поскольку даровать жизнь осужденному всегда было прерогативой правителей племен, народов и государств. И по сей день в большинстве стран мира правом помилования обладает лицо, наделенное верховной властью,— президент или монарх. В США правом помилования обладают и губернаторы штатов. Так, в ноябре 1986 года губернатор штата Нью-Мексико Тони Анайа помиловал 5 человек, осужденных на смерть. Известен своими гуманистическими взглядами губернатор штата Нью-Йорк Марио Куомо, который постоянно использует свое право помилования.
Так же широко пользуются этим правом и президенты разных стран. Президент Франции Валери Жискар д'Эстен за время своего правления лишь трижды не воспользовался правом на помилование — в остальных случаях он отменил вынесенные судами смертные приговоры. Президент Гамбии Дауд Джвара в 1984 году помиловал 33 осужденных на казнь. В 1987 году президент Руанды Джувенал Хабья-римана смягчил все вынесенные в этой стране смертные приговоры, а их, по некоторым данным, было на тот момент 537. Его примеру последовал в 1988 году исполнявший обязанности президента Пакистана Гулям Исхак Хан (по просьбе тогдашнего премьер-министра Беназир Бхутто). В том же году руководитель Ливии Муаммар Каддафи даровал жизнь всем приговоренным к смерти в этой стране.
В СССР вопросами помилования с ноября 1990 по декабрь 1991 года занималась специальная комиссия Верховного Совета СССР. Комиссия осуществляла предварительное рассмотрение ходатайств о помиловании и вносила свои предложения на рассмотрение Президента СССР, который принимал окончательное решение в форме указа. Но, кроме того, помилованиями занимались и Верховные Советы республик, входивших в СССР. Сейчас помилование осуществляется в бывших союзных республиках — президентами, председателями либо Президиумами Верховных Советов республик. Так, в 1988 году Президиум Верховного Совета РСФСР помиловал 8,9 процента из общего числа лиц, осужденных на смерть.
В 1990 году в комиссию по помилованию Верховного Совета СССР поступили ходатайства о помиловании 226 приговоренных к смертной казни. Жизнь была сохранена 18 из них. Это несколько больше, чем в прошлые годы. Обычно помилование получали лишь 3—5 человек из 100.
Вскоре после своего избрания на пост президента России Борис Ельцин в сентябре 1991 года помиловал 21 смертника.
Во всем мире распространена практика помилований, связанных с государственными юбилеями, коронациями и инаугурациями. Так, в 1987 году были помилованы президентом Тринидада и Тобаго осужденные на смертную казнь Энди Томас и Кирклэнд Пол в честь 25-й годовщины независимости страны. В Таиланде в 1983 году помиловали 48 приговоренных к смерти в честь 200-летия правящей династии, а спустя четыре года — еще 65 человек в честь 00-летия короля. В 1986 году в Свазиленде коронация короля Масвати III спасла жизнь всем ожидавшим казни. В 1988 году в Южной Корее по случаю инаугурации президента Ро Де У были помилованы двое смертников.
ВРЕМЯ ОЖИДАНИЯ КАЗНИ.
В Древнем Риме до императора Тиберия смертная казнь приводилась в исполнение сразу же по вынесении приговора. Но после одного поспешно вынесенного сенатом приговора Ти-берий издал постановление, по которому казнь совершалась спустя не менее 10 дней со дня вынесения приговора. Позднее этот срок был продлен до 30 дней.
В средние века сроки казни назначались, как правило, произвольно, в зависимости от политической ситуации, воли монархов, настроения судей и т. д.
В современном мире в цивилизованных странах предусмотрена целая система проверки решения суда о смертной казни, и это позволяет растянуть ожидание смерти осужденным порой на весьма долгое время. Рассмотрим, как обстоит с этим дело в двух сверхдержавах.
В России точные сроки исполнения казни после вынесения приговора не оговорены. Российский закон предусматривает достаточно активную защиту осужденного (хотя и не столь эффективную, как в США). После вынесения приговора осужденный в течение 7 дней вправе его обжаловать. Если по каким-то причинам он этого делать не хочет, кассационную жалобу должен подать адвокат, защищавший его на суде. Жалоба вместе с делом специальной почтой направляется в Верховный суд республики. До того момента, когда документы попадают для изучения к члену Верховного суда, проходит нередко 1—2 месяца. Дело, связанное со смертным приговором, как правило, большое по объему, и полный его разбор в Верховном суде занимает до полугода. Если обнаружена ошибка, суд, где вынесен приговор, извещается об отмене приговора телеграммой на правительственном бланке. Если же приговор оставлен в силе, осужденный вправе обратиться к Президиуму Верховного Совета республики. Там получают дело и направляют его на повторное рассмотрение в Верховный суд, а затем — в Прокуратуру республики. Они должны дать свое заключение о законности и обоснованности приговора. До фактического рассмотрения дела Президиумом Верховного Совета проходит от 3 до 6 месяцев, а иногда и больше.
До распада СССР у осужденного на смерть в случае отклонения кассации оставался еще один шанс. Если высшие республиканские органы не считали возможным изменить меру наказания, ходатайство осужденного поступало отдел Секретариата Верховного Совета СССР по вопровам гражданства и помилования. Отсюда оно направлялось в Верховный суд СССР и Прокуратуру СССР, которые должны были дать свое заключение.
Получив нужные документы из этих ведомств, отдел но вопросам гражданства и помилования передавал их для рассмотрения членам Комиссии Верховного Совета СССР по помилованию (в ее составе было 7 человек). Потом назначалась дата рассмотрения ходатайств — как правило, на рассмотрение дела уходил год. Таким образом, на практике случалось, что смертник ждал исполнения приговора в течение двух лет.
Это в бывшем СССР. В России срок ожидания казни составляет теперь от полугода до года. А в США процесс подачи и рассмотрения апелляций может растягиваться на десятилетия, хотя за последние 15 лет Верховный суд США несколько раз давал заключения, ужесточая процедуру отмены смертных приговоров по апелляциям осужденных. На сегодняшний день приговор приводится в исполнение в отношении примерно половины всех приговоренных к смертной казни. Отсрочки исполнения и отмены приговоров большей частью происходят во время подачи апелляций в федеральные органы.
Хотя американский сенат выдвинул предложение об ограничении числа подаваемых в федеральные органы апелляций по любому смертному приговору, пока каких-то реальных ограничений на этот счет не существует. Например, адвокаты Роберта Харриса, приговоренного к смертной казни, за 11 лет со дня вынесения приговора подали четыре апелляции в штате и три на федеральном уровне. И они намерены апеллировать и дальше.
Среди ожидавших казни в XX веке есть немало рекордсменов.
В Индонезии 12 лет ждал казни бывший член парламента и руководитель Федерации профсоюзов Мохаммад Мунир. Он был арестован по обвинению в мятеже в 1968 году, осужден на смерть в 1973, а казнен (расстрелян) в 1985-м. Еще двое индонезийских заключенных, осужденных за убийство молодой женщины, были казнены через 25 лет после вынесения приговора!
Очень долго, порой десятилетиями, ожидают казни приговоренные к смерти в Японии. Например, в 1983—1984 годах после повторного рассмотрения дела были освобождены три человека, приговоренные к смертной казни за якобы совершенные ими убийства еще в 1950-х годах. Представим себе хоть на мгновенье — каково этим людям, невиновность которых доказана после 30-летнего ожидания казни! Рекордсменом среди такого рода заключенных в Японии является Садамиши Хирасава. Его история заслуживает подробного рассказа.
26 января 1948 года в одно из районных отделений банка «Тэйгин» (Токио) в три часа дня, когда банк уже закрывался для ежедневного переучета, через боковую дверь вошел мужчина с повязкой «Городская дезинфекционная служба». Он подошел к заведующему и учтиво подал ему свою визитную карточку. Затем он попросил всех служащих собраться в зале и сообщил, что в данном районе обнаружена дизентерия и что американское оккупационное командование очень обеспокоено. Он получил прямое указание от американского капитана, возглавляющего дезифенкционную службу, принять профилактические меры. Для этого все присутствующие должны выпить специальную жидкость, которую он принес.
После этого он попросил служащих взять свои чашки и продемонстрировал, как надо принимать лекарство. Мужчина достал две бутылки, одну с красной жидкостью, другую с бесцветной, пипеткой капнул себе на язык из первой бутылки, через минуту налил немного бесцветной жидкости в чашку и выпил. Служащие банка под руководством пришедшего проделали то же самое. Прошло совсем немного времени, и они с душераздирающими криками стали падать на пол, корчась в судорогах. Все 15 служащих потеряли сознание, 12 из них позднее умерли. Посетитель, не торопясь, взял из кассы 150 тысяч иен (по тем временам немалую сумму) и скрылся.
Убийца, очевидно, имел большой опыт работы с отравляющими веществами, о чем свидетельствует хладнокровие, с которым он демонстрировал принятие «лекарства». Видимо, пипеткой он взял верхний, менее плотный слой, представлявший собой легкое, безобидное масло.
Полиция в поисках преступника схватила известного художника-пейзажиста Садамиши Хирасаву. По натуре он был впечатлительным, нервным и рассеянным. Никакого отношения к ядам художник никогда не имел. Кроме того, он был состоятельным человеком, хорошим семьянином, отцом трех дочерей. Почему-то полиция не стала отрабатывать другие версии, которые вели к «отряду 731» из секретных органов, занимавшемуся во время войны разработкой химического и бактериологического оружия. На принадлежность преступника к «отряду 731» указывало то, что он применил для отравления разновидность цианистого калия, так называемый митрин, который как раз и разрабатывался в этом подразделении секретных служб.
Хирасаву подвергли в тюрьме изощренным пыткам и заставили подписать признание в том, что это он убил 12 человек при ограблении банка «Тэйгин». Он попытался покончить жизнь самоубийством, но тюремщики успели его спасти. Для суда он нужен был живым.
Судебное разбирательство продолжалось полтора года. Было много прямых и косвенных доказательств невиновности Садамиши Хираса-,вы, однако 24 июля 1950 года художник был приговорен к смертной казни. После этого еще пять лет дело Хирасавы рассматривалось на разных уровнях японской судебной системы, пока не был вынесен окончательный вердикт о виновности, подтверждавший первоначальный приговор. И вот с 1950 по 1987 год, почти 38 лет, Садамиши Хирасава ожидал смертной казни. Он умер в тюремной камере в возрасте 95 лет, пережив многих из тех, кто добивался его реабилитации и освобождения.
Чуть меньше пробыл в тюрьме в ожидании казни Сакэ Менда — «всего лишь» 32 года. В конце концов, приговор его был пересмотрен, осужденного оправдали. Он успел выйти из тюремных стен живым.
В некоторых странах ожидание казни связано с тем, какое решение примет семья жертвы (если осужденный приговорен к смерти за убийство). Так, в Иране лицо, осужденное за убийство, может быть казнено только при согласии ближайшего родственника потерпевшего мужского пола, который может вместо казни принять денежную компенсацию (diya — цена крови) от семьи убийцы. Если этому родственнику слишком мало лет, то приговоренный к смерти ждет в тюрьме, когда малолетний родственник убитого достигнет совершеннолетия и выберет: деньги или его жизнь. Такая же практика существует и в Судане, но там право выбора имеет вся семья жертвы, а не только ближайший родственник мужского пола.
До сих пор я говорил о рекордах в сторону длительного ожидания казни, но есть в современном мире и обратные рекорды. Например, бывший министр иностранных дел Ирана Садек Готбзаде был казнен на следующий день после вынесения приговора (16 сентября 1982 г.).
Что чувствует человек, ожидающий казни.
Этот вопрос следует разделить на две части.
1. Что чувствует человек, приговоренный к смерти, при долгом ожидании.
2. Что чувствует человек непосредственно перед казнью.
Большинство осужденных на смерть воспринимают приговор как глубочайшую трагедию, но бывает и диаметрально противоположная реакция. Когда американец Леонард Лоус (штат Миссури) узнал о смертном приговоре, его охватил неудержимый смех. Он отказался подавать прошение о помиловании или какие-либо апелляции по своему делу.
Долгое ожидание казни иногда приводит к парадоксальным случаям. Так, в ноябре 1986 года на Ямайке двое осужденных, которые ждали казни более 5 лет, покончили с собой в своих камерах. Американец Перри Смит, ожидавший казни в тюрьме штата Канзас в 1960—1965 годах, пытался покончить с собой путем голодовки. С. П. Мельгунов пишет о татарине в Бутырской тюрьме, который перерезал себе горло куском стекла в минуты ожидания увода на расстрел. Как отметил в 1988 году в докладе Комиссии по правам человека специальный докладчик по вопросу о пытках, если «приговоренным к смерти приходится ждать длительное время, прежде чем они узнают, будет приговор приведен в исполнение или нет», и «если неопределенность... продолжается несколько лет... психилогические последствия этого могут быть сравнимы лишь с сильными душевными страданиями, которые часто приводят к серьезным физическим расстройствам...» [78].
Приведу несколько примеров из жизни обитателей камер смертников.
«В страшную камеру под сильным конвоем нас привели часов в 7 вечера. Не успели мы оглядеться, как лязгнул засов, заскрипела железная дверь, вошло тюремное начальство в сопровождении тюремных наблюдателей.
— Сколько вас здесь? — окидывая взором камеру, обратилось к старосте начальство.
— Шестьдесят семь человек.
— Как шестьдесят семь? Могилу вырыли на девяносто человек,— недоумевающе, но совершенно спокойно, эпически, даже как бы нехотя протянуло начальство.
Камера замерла, ощущая дыхание смерти. Все как бы оцепенели.
— Ах, да,— спохватилось начальство,— я забыл, тридцать человек будут расстреливать из Особого отдела.
Потянулись кошмарные, бесконечные, длинные часы ожидания смерти. Бывший в камере священник каким-то чудом сохранил нагрудный крест, надел его, упал на колени и начал молиться. Многие, в том числе один коммунист, последовали его примеру. В камеру доносились звуки расстроенного рояля, слышны были избитые вальсы, временами сменявшиеся разухабисто-веселыми русскими песнями, раздирая и без того больную душу смертников,— это репетировали культпросветчики в помещении бывшей тюремной церкви, находящейся рядом с нашей камерой. Так по злой иронии судьбы переплеталась жизнь со смертью» [79].
Вот фрагменты из писем приговоренных к смерти, которые собрал В. Г. Короленко, активный борец против смертной казни в дореволюционной России.
«Я напишу вам, но предупреждаю, что я человек малограмотный, неразвитый и малоначитанный. Я чувствую себя очень хорошо (курсив в письмах осужденных принадлежит Короленко.— А. Л.). Смерть для меня ничто. Я знал, что это рано или поздно, но должно быть. Я был уверен на воле, что меня повесят или застрелят где-нибудь на деле. Так вот, товарищ, может ли мне казаться страшной смерть? Да, конечно, ничуть. Я не знаю, как другие, но до суда и после суда я был в одном настроении. Только обидно: со мной приговорили одного невиновного. Я в суде не утерпел и крикнул судьям... За это мне попало от „сознательного конвоя"...»
«Вы спрашиваете, как я провожу время. Определить трудно. Я сам себя не могу учесть в этом случае. Одно могу сказать, что душевно я спокоен. Очень даже спокоен. Наружный вид, можно сказать, веселый. С утра до ночи смеемся, рассказываем различные анекдоты, конечно юмористические. Конечно, вопрос о жизни приходит иногда в голову. Задумаешься на несколько минут и стараешься забыть это все потому, что все уже кончено для меня на сей земле. А раз кончено, то такие мысли стараешься отогнать и не поднимать в своей голове. Я вижу, что времени для жизни осталось очень мало, и в такие короткие минуты ничего не могу разрешить. Чем понапрасну ломать голову, лучше все это забыть и последнее время провести веселее. Я сам себя не могу определить: я как будто ненормальный. Иногда хочется отравиться. Отравиться тогда, когда мне этого захочется. Уж очень не хочется идти помирать на задний двор, да еще в сырую погоду, в дождик. Пока дойдешь, всего измочит. А мокрому и висеть не особенно удобно. Да еще и то: берут ночью (эта традиция — забирать на казнь ночью сохранилась в советских тюрьмах и при Сталине.— А. Л.). Только разоспишься, а тут будят, тревожат... Лучше бы отравиться...»
«Чувствую себя ничего. Даже удивлен, что в душе не сделалось никакого переворота. Точно ничего не случилось...»
«Спать ложимся мы в три часа ночи. Это постоянно. Р. научил нас играть в преферанс, п мы до того им увлеклись, что играем как будто бы за интерес. Увлеклись сильно. Тут есть и сожаление от проигрыша, и маленькие радости от выигрыша. Упадка духа ни в ком как будто и не замечается. Если посмотреть со стороны и не знать, что мы приговорены к смерти, то можно счесть нас просто за людей, отбывающих наказание. Если же наблюдать нас, зная, что нас ждет смерть, то, вероятно, можно подумать, что мы ненормальны. Действительно, и самому приходится удивляться тому, что мы так хладнокровны... О том, что ждет нас, буквально забываешь. Это, по моему мнению, происходит оттого, что сидишь не один... Чуть кто пригорюнится, так другой старается, может быть, ненамеренно, оторвать его от тяжелых мыслей и вовлечь в разговор или во что-нибудь другое... Находят минуты какой-то беспричинной злобы, хочется кому-нибудь сделать зло, какую-нибудь пакость. Насколько я наблюдал, если такому человеку поволноваться и вылить свою злобу в руготне, то он понемногу успокоится. На некоторых в такие моменты действует пение. Затяни что-нибудь — он поддержит».
«Жизнь приходится считать минутами, она коротка. Сейчас пишу эту записку и боюсь, что вот-вот растворятся двери и я не докончу. Как скверно я чувствую себя в этой зловещей тишине! Чуть слышный шорох заставляет тревожно биться мое сердце... Скрипнет дверь... Но это внизу. И я снова начинаю писать. В коридоре послышались шаги, и я бегу к дверям. Нет, снова напрасная тревога, это шаги надзирателя. Страшная мертвая тишина давит меня. Мне душно. Моя голова налита как свинцом и бессильно падает на подушку. А записку все-таки окончить надо. О чем я хотел писать тебе? Да, о жизни! Не правда ли, смешно говорить о ней, когда тут, рядом с тобой, смерть? Да, она недалеко от меня. Я чувствую на себе ее холодное дыхание, ее страшный призрак неотступно стоит в моих глазах... Встанешь утром и, как ребенок, радуешься тому, что ты еще жив, что еще целый день предстоит наслаждаться жизнью. Но зато ночь! Сколько она приносит мучений — трудно передать... Ну, пора кончить: около двух часов ночи. Можно заснуть и быть спокойным: за мной уже сегодня не придут».
«Я давно не писал вам. Все фантазировал, но не мог сообразить своим больным мозгом. Я в настоящее время нахожусь в полном неведении, и это страшно мучает меня. Я приговорен вот уже два месяца, и вот все не вешают. Зачем берегут меня? Может быть, издеваются надо мной? Может быть, хотят, чтобы я мучился каждую ночь в ожидании смерти? Да, товарищ, я не нахожу слова, я не в силах передать на бумаге, как я мучаюсь ночами! Что-нибудь — скорей бы!»
Да, чем дольше человек ждет казни, тем тяжелее это испытание сказывается на его психике. Криминолог Роберт Джонсон в 1978 году провел в тюрьмах штата Алабамы опрос ожидавших исполнения смертного приговора. Большинство из 35 опрошенных не могли думать ни о чем, кроме предстоящей казни. Их преследовали мысли о том, как будет проходить казнь на электрическом стуле, воздействие тока на тело, они ярко и во всех подробностях представляли казнь в своем воображении. Их заботило, как они будут себя вести, когда за ними придут и поведут в камеру для казни; случится ли с ними истерика, нервный срыв; будет ли казнь болезненной; как воспоминания о казни скажутся на их семьях. Такие и аналогичные мысли стали для многих осужденных навязчивыми. Некоторых постоянно преследовали ночные кошмары, в которых этап за этапом проходила вся процедура казни... Перспектива расстаться с жизнью и чувство бесполезности поддержания каких-либо связей нередко приводили к тому, что осужденные проявляли все меньше желания встречаться с родственниками и друзьями. Утрата связей с внешним миром и изоляция осужденных в камере смертников порождали чувство покинутости, что приводило к состоя-нию, которое Р. Джонсон назвал «смертью личности»; в ряде случаев такое состояние возникало задолго до момента казни. Для этого состояния характерны глубокая депрессия, апатия, потеря чувства реальности, физическая и умственная деградация [80].
Это — опыт США, где приговоренные к смерти ждут исполнения приговора в среднем 7— 8 лет. В бывшем СССР, как я уже говорил, этот срок равнялся полутора — двум годам. Так что здесь и опыт иной. Обратимся к свидетельству Георгия Рожнова* который более 25 лет работал замполитом тюрьмы в Петропавловске-Кам-чатском.
«Признаюсь теперь,—вспоминает он,—обходя тюремные коридоры, я старался как можно тише ступать в том из них, где заключены смертники. Особенно в конце дня, когда чувствовал, что запас сострадания полностью растрачен, что ни говорить, ни слушать, ни улыбаться уже невмоготу. А им, смертникам, нужно только это: просто слово, просто внимание, просто улыбка. Не можешь — ступай на носках, проходи мимо. Но не тут-то было. «Гражданин замполит! Подойдите! Я же слышу!» — доносится из-за пудовой двери.
Конечно, это Костя Иванов. Нашему знакомству уже полтора года. Полтора года Костя ждет, когда его убьют. Я пристрастил его к чтению, и то, что это удалось, поразило нас обоих. Костя уже знает Чехова, прочел «Теркина», сейчас впился в Шолохова, в «Тихий Дои». В своей одиночке он громко, со слезой жалеет Григория, жалеет Аксинью, жалеет Подтелко-ва и офицеров, порубанных под Глубокой. Хоть полчаса, да надо пожалеть их с ним вместе — так Косте легче. И не только ему — то у одного, то у другого смертника время от времени наступает период разговорчивости, а собеседника нет. На прогулку их не водят, в баню — поодиночке. Круглые сутки — четыре стены и тишина. И думы. Ясно, что тому же Косте очень трудно избавиться от каждодневных расчетов, когда же именно его убьют. Верховный суд приговор оставил в силе, первая «помилов-ка» в Президиум Верховного Совета России — отказ. Теперь у Иванова последняя надежда — на самого Громыко.
---------------------------
В 1986—1988 гг. А. А. Громыко был Председателем Президиума Верховного Совета СССР.
— Дело у меня глухое,— часто говорит Костя.—Убьют. И правильно-сделают.—И немного помолчав: — Интересно, до лета меня не убьют?
Я помню день, когда его привезли к нам сразу после ареста. Прочитал протокол задержания — мерзкая история, дикая. Иванов — лицо без определенных занятий, без определенного места жительства, пьяница и браконьер — уложил дуплетом рыбинспектора. Там и штраф-то грозил всего ничего, и свидетелей было полно, и рыбинспектор спокойный мужик был — с какой стати хватать ружье и убивать?
В камере страх вползал в Иванова постепенно. После приговора облсуда он еще хорохорился, доводил контролеров (тюремная должность.— А. Л.) до белого каления и при моем появлении демонстративно зевал. Определение Верховного суда, казалось, тоже его не очень встревожило. А вот время — недели, месяцы, год в одиночке — дело свое сделало. Не знаю, может быть, и чтение тут повлияло, и наши с ним разговоры — другой человек ждал сейчас решения, жить ему или не жить.
Однажды он мне сказал:
— Вы не смейтесь, я только здесь, в тюрьме, человеком стал. Вся жизнь — одна сплошная пьянка. Я ведь только здесь целый год и трезвый! Первые книги в тюрьме прочитал. Если не убьют — в зоне будут вкалывать по-черному, каждый месяц — перевод семье убитого. Господи, как я буду вкалывать, как пахать!
За Ивановым пришли осенью, когда он читал «Судьбу человека» [81].
А как приходят за осужденными?
По свидетельству Жака Росси, в СССР в 1920—1950-е годы на расстрел уводили всегда ночью (возможно, сейчас эта практика изменилась, но официальных сведений об этом нет). Тех, кому смертный приговор заменили заключением, вызывают днем.
В ряде стран Карибского бассейна осужденному объявляют в четверг, что его казнь состоится в ближайший вторник. «Решение объявляется без всякого предупреждения, между часом и четырьмя часами дня. Осужденные в камерах смертников каждый четверг находятся в состоянии ужаса, со страхом ожидая услышать скрип двери, которая открывается только тогда, когда приходят огласить приказ о приведении смертного приговора в исполнение. Тюремный служащий, которому поручена эта миссия, прохаживается перед камерами охваченных страхом людей, затем внезапно останавливается перед камерой жертвы, прокашливается и зачитывает приказ»[82].
В штате Флорида (США) осужденному называют точную дату исполнения приговора за 4 недели до казни. С этого момента осужденного переводят в специальную камеру рядом с камерой казней. За 4 дня до казни за ним устанавливают ежесуточное наблюдение.
«Попробуйте на минуту перенестись в положение осужденного,— пишет русский юрист начала XX века Н. С. Таганцев,— когда приговор утвержден, когда просьба о помиловании не принята, когда нет более выхода, когда человек считает дни, часы и, наконец, минуты, которые осталось жить ему, здоровому человеку, и по истечении которых прекратится его жизнь по воле непреклонного закона... В эту минуту человек действительно переносит такие страдания, которые заставляют забыть о его преступлении» [83]. Проиллюстрирую это конкретным свидетельством человека, сидевшего в 1919 году при большевиках в харьковской тюрьме:
«...В ночной тиши, прорезываемой звуками канонады под городом и отдельными револьверными выстрелами на дворе тюрьмы, в мерзком закоулке, где падает один убитый за другим,— в ночной тиши двухтысячное население тюрьмы мечется в страшном ожидании.
Раскроются двери коридора, прозвучат тяжелые шаги, удар прикладов в пол, звон замка. Кто-то светит фонарем и корявым пальцем ищет в списке фамилию. И люди, лежащие на койках, бьются в судорожном припадке, охватившем мозг и сердце: «Не меня ли?» Затем фамилия названа. У остальных отливает медленно от сердца, оно стучит ровнее: «Не меня, не сейчас!»[84]
Конечно, так бывает не всегда. Например, Лоуэлл Ли Эндрюз (его история описана в главе «Знаменитые убийцы»), сидя в тюрьме в ожидании повешения, любил хорошо поесть. Он заказывал себе разнообразную вкусную еду — от клубничного торта до жареного поросенка. Кроме того, он постоянно читал книги — у него в камере постоянно находилось по 15—20 книг, от откровенной макулатуры до поэзии Уитмена, Фроста, Эмили Дикинсон и Огдена Нэша. И на казнь он шел довольно спокойно, без внешних признаков волнения. Подобные случаи есть и в далекой истории. Например, Томас Мор, бывший лорд-канцлер Англии, по дороге на казнь отпускал различные шутки. Бесстрастным и непринужденным был Филипп Ор-леанский-Эгалите, когда его приговорили к гильотинированию. Выслушав приговор, он пожелал позавтракать и, когда принесли еду, с удовольствием съел «изрядное количество устриц, две котлеты, выпил добрую часть бутылки превосходного кларета»[85]. Так же хладнокровно он вел себя на эшафоте. Палачу, который хотел перед казнью снять с Филиппа сапоги, он сказал: «Оставьте, они лучше снимутся потом, а теперь поспешим!» Очевидно, сказывались затверженные в юности уроки античной стойкости. Сократ, Отон, Гай Юлий Цезарь, Валерий Азиатик... О последнем скажу чуть подробнее. Ему предоставили право выбора рода смерти, и тогда он, «проделав обычные гимнастические упражнения, обмыв тело и ¦весело пообедав, вскрыл себе вены, осмотрев, однако, до этого свой погребальный костер и приказав перенести его на другое место, дабы от его жара не пострадала густая листва деревьев: таково было его самообладание в последние мгновения перед концом»[86].
Но такие случаи скорее исключение, чем правило. Большинство идущих на казнь находятся в шоке, трансе, истерике, то есть в состоянии, весьма далеком от нормального. «Замечено, что осужденные на казнь,— пишет И. С. Тургенев в очерке «Казнь Тропмана»,— по объявлении им приговора либо впадают в совершенную бесчувственность и как бы заранее умирают и разлагаются, либо рисуются и бравируют, либо, наконец, предаются отчаянию, плачут, дрожат, умоляют о пощаде...» [87] «Жутко становилось, за сердце захватывало,— рассказывает Т. Г. Куракина о застенках киевской ЧК в 1919 году,— когда приходили вечером за приговоренными к расстрелу несчастными жертвами. Глубокое молчание, тишина воцарялись в комнате, эти несчастные обреченные умели умирать: они шли на смерть молча, с удивительным спокойствием — лишь по бледным лицам и в одухотворенном взгляде чувствовалось что-то уже не от мира сего. Но еще более тяжелое впечатление производили те несчастные, которые не хотели умирать. Это было ужасно. Они сопротивлялись до последней минуты, цеплялись руками за нары, за стены, за двери; конвоиры грубо толкали их в спины, а они плакали, кричали обезумевшим от отчаяния голосом,— но палачи безжалостно тащили их, да еще глумились над ними, приговаривая: что, не хочешь к стенке стать? не хочешь, а придется» [88].
Настоятель буддийского монастыря в Таиланде, которому в 1967—1985 году довелось напутствовать перед казнью более 200 человек, так описывает их состояние непосредственно перед J смертью: «Когда приходило время исполнения казни, ноги отказывались им служить, и их приходилось нести на помост. Это происходило и с китайцами, осужденными за преступления, связанные с наркотиками. Они обычно теряли самообладание и дико кричали»[89].
Натэн Форстер (.Ямайка) ждал исполнения смертного приговора семь с половиной лет. В феврале 1988 года, когда ему зачитали решение о проведении казни, он впал в состояние паники, начал буйствовать. Пытаясь его усмирить, надзиратели сломали Форстеру руку и 10 дней спустя его вели на казнь с рукой, привязанной за спину.
Жан Батист Тропман (о котором я уже упоминал), удивлявший окружающих невероятным самообладанием, за несколько секунд до момента казни совершенно потерял его и, уже лежа на доске гильотины, «вдруг судорожно откинул голову в сторону — так что она не попала в полукруглое отверстие,— и палачи принуждены были втащить ее туда за волосы, причем он укусил одного из них, самого главного, за палец...» [90]
Кристиан Ранусси, осужденный на смерть за якобы совершенное убийство восьмилетней девочки, провел в тюрьме 783 ночи. На 784-ю за ним пришли для исполнения приговора. (До отмены во Франции смертной казни оставалось 5 лет). Французский журналист Жиль Перро описывает эту сцену так:
«Перед отделением для приговоренных к смерти старший надзиратель властным жестом потребовал полной тишины. Затем он шепотом попросил присутствующих встать в две шеренги по обе стороны решетки камеры. Заместитель прокурора Талле едва слышно приказал адвокатам:
— Войдете вслед за мной.
Кристиан спал на соломенном матрасе, свернувшись клубочком, лицом к стене — он всегда ложился так, отворачиваясь от слепящего света электрической лампочки...
Двое надзирателей осторожно открыли решетку и кинулись на него.
«Он закричал дважды, как дикий зверь,— рассказал мэтр Фратиселли.— Крики были пронзительные. Я не забуду их никогда. Кто-то крепко сжал мою руку. Это был председатель Антона».
Последовала короткая схватка. Кристиан с силой ударился о стену. Надзиратели сумели надеть на него наручники. Он закричал:
— Я буду жаловаться адвокатам! Кто-то ответил:
— Здесь они, ваши адвокаты... Поль Ламбар вышел вперед:
— Да, мы здесь, дорогой...
Заместитель прокурора произнес ритуальную фразу:
— Ваше прошение о помиловании было отклонено. Мужайтесь...
— Что там наплели про меня Жискару ? — крикнул Кристиан.
---------------------------
То есть Жискару д'Эстену, тогдашнему президенту Франции, который мог помиловать Ранусси.
Он стоял всклокоченный, с окровавленным носом, в полосатой тюремной одежде, непонимающе глядя на толпу людей, вырвавших его из сна.
Жана-Франсуа Лефорсоне (один из адвокатов.— А. Л.) охватил жгучий стыд: «Мы уверяли, что суд не вынесет смертного приговора, а он его вынес. Мы ему говорили, что Кассационный суд отменит приговор, а тот его утвердил. Мы ему сказали, что придет помилование, а его отклонили. Что теперь оставалось — сказать, что казнь не состоится? Он все понял. Это конец. Мы поцеловали его. Он держался с большим достоинством».
Процессия вновь спустилась в подземелье.
Кристиан шел впереди босиком, держа скованные наручниками руки за спиной. Его поддерживали под локти двое надзирателей. Поль Ламбар шел рядом.
«Ламбар вел себя потрясающе,— рассказывал позже Фратиселли.— Он опьянял его словами. Он окружил его стеной из слов. Когда Ламбар выдохся, мы с Лефорсоне сменили его».
Вдоль стен подземного коридора стояли чаны с водой. Два-три раза надзиратели останавливали осужденного и ополаскивали ему лицо. Из носа по-прежнему шла кровь. Поль Ламбар вытер ему своим платком губы.
«В этот момент мы впервые назвали его на «ты»,— вспоминал мэтр Лефорсоне.—Кристиан беспрерывно повторял, что он не виновен. От этого у меня все внутри переворачивалось. «Вы-то знаете, что я не виновен». Я сказал ему: «Даже если тебя не будет, ничего не изменится — мы будем продолжать борьбу. Ты будешь реабилитирован. Обещаю тебе. Ты будешь реабилитирован».
Кристиан пожаловался, что надзиратели выворачивают ему руки.
— Отпустите его! Довольно! — закричал Поль Ламбар.
— Да что вы, мэтр! — ответил один надзиратель.— Посмотрите сами: мы почти не дотрагиваемся до него...
Поль Ламбар говорил, с каким мужеством держится мать, обещал, что он не почувствует боли. Кристиан твердил, что он не виновен.
В холле ему предложили переодеться. Он отказался.
Процессия остановилась перед столом, застланным грязной простыней. Это был алтарь. Перед ним табурет. Сбоку виднелась маленькая закрытая дверь.
Посреди коридора стоял человек, наблюдая за Кристианом. Фратиселли узнал старика, который суетился в зале. Это был палач.
«Он глядел на Кристиана оценивающе, как лошадник, сощурясь и как бы прикидывая. Мне это показалось отвратительным. Рядом с ним стояли двое здоровенных парней в синих спецовках. Меня поразило, что лица и шеи у всех были багровые».
Кристиана усадили на табурет спиной к двери и сняли наручники.
«Зрелище было душераздирающее и вместе с тем нелепое,— рассказывал Лефорсоне.—Он сидел в тюремной одежде с распахнутой ширинкой... Мне было стыдно за нас».
Подошел тюремный священник.
— Ранусси,— начал он,— я часто приходил к вам...
Но Кристиан прервал его решительным жестом:
— Отставить! Священник удалился.
Лефорсоне прочитал ему открытку, присланную матерью. Она начиналась следующими словами: «Дорогой мой сыночек Кристиан! Я пишу тебе открытку, которую адвокаты вручат тебе, если прошение о помиловании будет отклонено». Далее Элоиза говорила, что он был хорошим сыном, что он принес ей счастье, на которое она надеялась в тот день, когда родила его. Адвокат спросил, хочет ли он ответить. Кристиан отрицательно мотнул головой. Он по-пре?кнему твердил о своей невиновности.
Надзиратель протянул ему рюмку водки. Кристиан решительно отказался. Лефореоне предложил сигарету. Он дважды жадно затянулся и бросил окурок на пол.
Палач выступил вперед:
— Можно забирать?
...Помощники двинулись к Кристиану е уверенностью людей, знающих свое дело. Двумя щелчками ножниц один отрезал воротник, а второй оттянул на плечи куртку. Потом они остригли ему волосы на затылке. Ноги и руки связали упаковочным шпагатом. Узлы завязывали короткими резкими движениями. Шпагат оттягивал плечи назад.
Жан-Франсуа Лефорсоне и ИоАь Ламбар держались за руки. Андре Фратиселли, словно завороженный, не мог оторвать глаз от шеи Кристиана.
Когда помощники подняли его с табурета, он повернулся к Полю Ламбару и произнес:
— Реабилитируйте меня!
Лефорсоне машинально двинулся за ним.
«Я где-то читал, что гильотина скрыта за занавесом. Ничего подобного. Когда открыли маленькую дверь, сразу открылся эшафот. При виде гильотины я отшатнулся. У меня не хватило духу смотреть на казнь. Я повернулся и отошел в глубь коридора».
Бледный, осунувшийся Поль Ламбар прислонился к стене.
Андре Фратиселли шагнул вперед и едва не натолкнулся на надзирателя, загородившего дверной проем. Он увидел, как Кристиана прислонили к вертикально стоявшей доске, которая медленно опустилась в горизонтальное положение. Палач застегнул привязные ремни. Помощник ребром ладони стукнул Кристиана по затылку. Палач нажал кнопку, и косой нож упал вниз. Было четыре часа тринадцать минут.
Отрубленная голова откатилась прочь»[91].
Многие писатели старались воспроизвести внутренний мир осужденного на казнь человека. Широко известны рассказ Виктора Гюго «Последний день приговоренного» («Le dernier jour d'un condamne»), повести П. В. Гоголя «Тарас Бульба» и Альбера Камю «Посторонний», «Рассказ о семи повешенных» Леонида Андреева, «Уже написан «Вертер» Валентина Катаева...
Федор Достоевский, приговоренный к смерти за участие в кружке петрашевцев и помилованный под дулами расстрельной команды, дважды подробно описал состояние казнимого. Первый раз в письме к брату в день несостоявшейся казни он сообщал:
«Сегодня 22 декабря [1849 года] нас отвезли на Семеновский плац. Там всем нам прочли смертный приговор, дали приложиться к кресту, переломили над головою шпаги и устроили наш предсмертный туалет (белые рубахи). Затем троих поставили к столбу для исполнения казни. Я стоял шестым, вызывали по трое, следовательно], я был во второй очереди и жить мне оставалось не более минуты. Я вспомнил тебя, брат, всех твоих; в последнюю минуту ты, только один ты, был в уме моем, я тут только узнал, как люблю тебя, брат мой милый! Я успел тоже обнять Плещеева, Дурова, которые были возле, и проститься с ними. Наконец, ударили отбой, привязанных к столбу привели назад, и нам прочли, что его императорское величество дарует нам жизнь. Затем последовали настоящие приговоры» [92]. Через много лет, возвращаясь к своему экзистенциальному опыту в романе «Идиот», Достоевский вложил в уста главного героя свои размышления и ощущения:
«Хорошо еще вот, что муки немного, когда голова отлетает»,— говорит камердинер Епанчи-ных об употреблении гильотины, на что князь Мышкин отвечает: «...вот вы это заметили, и это все точно так же замечают, как вы, и машина для того выдумана, гильотина. А мне тогда же пришла в голову одна мысль: а что, если это даже и хуже?.. Подумайте: если, например, пытка; при этом страдания и раны, мука телесная, и, стало быть, вее это от душевного страдания отвлекает, так что одними только ранами и мучаешься, вплоть пока умрешь. А ведь главная, самая сильная боль, может, не в ранах, а вот что знаешь наверно; главное то, что наверно. Вот как голову кладешь под самый нож и слышишь, как он склизнет над головой, вот эти-то четверть секунды всего и страшнее (Достоевский не знал, что спустя 70 лет нацисты, гильотинируя людей в тюрьме Панкрац (Прага), будут класть их лицом вверх — чтобы они видели падающее лезвие.— А. Л.). Знаете ли; что это не моя фантазия, а что так многие говорили? Я до того этому верю, что прямо вам скажу мое мнение. Убивать за убийство несоразмерно большее наказание, чем само преступление. Убийство по приговору несоразмерно ужаснее, чем убийство разбойничье. Тот, кого убивают разбойники, режут ночью, в лесу или как-нибудь, непременно еще надеется, что спасется, до самого последнего мгновения. Примеры бывали, что уж горло перерезано, а он еще надеется, или бежит, или просит. А тут всю эту последнюю надежду, с которою умирать в десять раз легче, отнимают наверно; тут приговор, и в том, что наверно не избегнешь, вея ужасная-тб мука и сидит, и сильнее этой муки Нет на свете. Приведите и поставьте солдата против самой пушки на сражении и стреляйте в него, он еще все будет надеяться, но прочтите этому самому солдату приговор наверно, и он с ума сойдет или заплачет. Кто сказал, что человеческая природа в состоянии вынести это без сумасшествия? Зачем такое ругательство, безобразное, ненужное, напрасное? Может быть, и есть такой человек, которому прочли приговор, дали помучиться, а потом сказали: «Ступай, тебя прощают». Вот этакой человек, может быть, мог бы рассказать»[93].
Этаким человеком, собственно, был сам писатель, имевший опыт смотрения в глаза неминуемой смерти. Другой петрашевец, Д. Д. Ах-шарумов, стоявший на расстреле рядом с Достоевским, вспоминал об этом так:
«Священник ушел, и сейчас же взошли несколько человек солдат к Петрашевскому, Спеш-неву и Момбелли, взяли их за руки и свели е эшафота, они подвели их к серым столбам и стали привязывать каждого к отдельному столбу веревками. Разговоров при этом не было слышно. Осужденные не оказывали сопротивления. Им затянули руки позади столбов и затем обвязали веревки поясом. Потом отдано было приказание «колпаки надвинуть на глаза», после чего колпаки опущены были на лица привязанных товарищей наших. Раздалась команда: «Клац» — и вслед за тем группа солдат — их было человек шестнадцать, стоявших у самого эшафота,— по команде направила ружья к прицелу на Петрашевского, Спешнева и Момбелли... Момент этот был поистине ужасен. Видеть приготовление к расстрелянию,- и притом людей, близких по товарищеским отношениям, видеть уже наставленные на них почти в упор ружейные стволы и ожидать — вот прольется кровь и они упадут мертвыми — было ужасно, отвратительно, страшно... Сердце замерло в ожидании, и страшный момент этот продолжался с полминуты. При этом не было мысли о том, что мне предстоит то же самое, но все внимание было поглощено наступающею кровавою картиной. Возмущенное состояние мое возросло еще более, когда я услышал барабанный бой, значение которого я тогда, как не служивший в военной службе, не понимал. «Вот конец всему»;.. Но вслед за тем увидел я, что ружья, прицеленные, вдруг все были подняты стволами вверх. От сердца отлегло сразу как бы свалился тесно сдавивший его камень» [94].
ЗА И ПРОТИВ СМЕРТНОЙ КАЗНИ.
История человечества развела многих знаменитых людей по разные стороны этого барьера. Кант, например, считал смертную казнь не просто справедливым, но в ряде случаев и «наилучшим» наказанием, особенно в применении к убийцам и к лицам, виновным в преступлениях против государства. Вольтер, напротив, выступал за отказ от смертной казни, «кроме одного случая, когда нет иного способа спасти жизнь большого числа людей, когда убивают и бешеную собаку»[95]. Сторонником смертной казни был Гегель, считавший, что наказание есть право, «положенное в самом преступнике, то есть в его налично сущей воле, в его поступке. Ибо в его поступке как поступке разумного существа заключено, что он нечто всеобщее, что им устанавливается закон, который преступник в этом поступке признал для себя, под который он, следовательно, может быть подведен как под свое право... Ибо так как жизнь составляет наличное бытие во всем его объеме, то наказание [за убийство] не может заключаться в некоей ценности, которой не существует, но также должно состоять только в лишении жизни» [96]. Фактически Гегель лишь подвел теоретическую базу под древний «принцип талиона», согласно которому наказание должно быть равно преступлению.
В прошлые века большинство людей считали смертную казнь совершенно справедливым способом защиты общества от определенных видов преступлений.
А как обстоит дело сегодня?
По опросам общественного мнения, в США за сохранение смертной казни высказываются до 80 процентов населения. Мало кто из американских политиков, от которых зависит постановка вопроса об отмене смертной казни, может решиться на такой шаг. Напротив, во время последних президентских выборов большинство кандидатов внесло в свою предвыборную программу пункт о смертной казни. В некоторых штатах дело доходило до абсурда. Например, Марк Уайт, бывший губернатор штата Техас, показал по телевидению рекламный ролик, где демонстрировались лица всех приговоренных к смертной казни во время его губернаторства. Да что губернатор! Сам Джордж Буш значительную часть своей предвыборной кампании провел в окружении полицейских, отдавая дань памяти их погибшим товарищам и обещая послать убийц на электрический стул. В Канаде, где смертная казнь за убийство отменена в 1976 году, лидер Прогрессивной консервативной партии Брайан Малруни в ходе предвыборной кампании обещал поставить на голосование вопрос о восстановлении смертной казни. И хотя партия Малруни на выборах победила, активность различных общественных организаций и движений, выступающих против смертной казни, привела к тому, что законопроект о ее восстановлении был в парламенте провален. Впрочем, и сам Малруни, ставший премьер-министром, в 1987 году переменил свою позицию и твердо выступил против смертной казни.
Первой территорией в мире, навсегда отменившей смертную казнь за убийство, была территория Мичиган (ныне штат Мичиган) в США. Это произошло в 1846 году. А первой страной, отменившей смертную казнь за любые преступления, стала в 1846 году Венесуэла.
Есть немало стран, где смертная казнь отменена благодаря мужеству политиков, но вопреки мнению большинства населения. Правда, со временем большинство людей все же принимает точку зрения политических лидеров страны. Так было, например, в ФРГ, где в момент отмены смертной казни более половины жителей страны были ее сторонниками. А спустя 10—15 лет соотношение изменилось в обратную сторону.
Почему же все-таки в истории цивилизации смертная казнь играла и играет такую фантастическую, колоссальную роль. Кто виноват — законы, судьи, палачи?
Да, но лишь отчасти.
Главная вина лежит на толпе. Именно она во все века требовала и требует убить, убить и еще раз убить любого, кто будет обвинен (справедливо или несправедливо, это неважно).
Итак, слово толпе. А толпа признает только одно слово: МЕСТЬ. У отдельного человека есть совесть, у толпы совести нет, вместо нее — инстинкт. Инстинкт, подсказывающий: это чужак, он посягнул на наше племя, убить его!
33 год, Иудея. Суда правителя ожидают двое узников; одного, по обычаю, можно помиловать. Кого именно — решать толпе. «Тогда правитель спросил их: кого из двух хотите, чтобы я отпустил вам? Они сказали: Варавву. Пилат говорит им: что же я сделаю Иисусу, называемому Христом? Говорят ему все: да будет распят. Правитель сказал: какое же зло сделал Он? Но они еще сильнее кричали: да будет распят» (Евангелие от Матфея, 27.21—23).
1849 год, Англия. Ранним ноябрьским утром куда-то торопившийся Чарлз Диккенс увидел вдруг на одной из лондонских площадей толпу, ожидавшую бесплатного развлечения — зрелища казни через повешение. Ни тени скорби не было ни на одном лице. Напротив, люди отпускали насмешки в адрес осужденного, припевали, хохотали, строили гримасы... «Картина была немыслимо чудовищна,— описывал свои ощущения Диккенс,—поскольку ум попросту не в состоянии вообразить это сочетание злобы и вместе с тем непринужденной веселости огромного скопления людей... Когда вдруг выглянуло солнце, оно словно бы позолотило тысячи и тысячи задранных вверх лиц, столь неописуемо отвратительных в своей жестокой радости или бесчувственности, что человеку невозможно было не устыдиться, что он человек» [97].
1870 год, Франция. Народ, собравшийся на площади Ла Рокет возле тюрьмы, ждет публичной казни Тропмана и при этом от возбуждения кричит стихийно-бессмысленно. «Памятна мне фигура одного блузника,—вспоминает И. С. Тургенев,— молодого малого лет двадцати: он стоял потупившись и ухмыляясь, словно размышлял о чем-то забавном, и вдруг вскидывал голову, разевал рот и кричал, кричал протяжно, без слов, а там опять лицо его склонялось, и он опять ухмылялся» [98].
1911 год, Россия. Во время спектакля в Киевском оперном театре террористом Д. Богро-вым ранен премьер-министр России П. А. Столыпин. А далее происходит следующее: «Воцарившаяся на мгновение гробовая тишина взорвалась от криков и визга киевских дам. Озверелая и кричащая толпа набросилась на человека во фраке, который, сделав выстрелы, бросился назад, расчищая себе путь руками. Ему загородили проход, повалили на пол и терзали его, убивая. Пенсне, соскочившее с его лица, было мгновенно растоптано. Поднялась страшная суматоха. Собралась большая толпа. Покушавшегося били чем попало. Он испустил дикий вопль, слышный даже в фойе, и притих, закрыв лицо руками. Офицеры бежали, с саблями наголо, и возбуждение было таково, что его разорвали бы на куски, но подбежавший полковник Спиридо-вич выхватил шашку и, объявив, что преступник арестован, заставил всех отойти» [99].
1966 год, СССР. На XXIII съезде КПСС выступает писатель Михаил Шолохов. Только что репрессировали двух писателей — Синявского и Даниэля (за их произведения, опубликованные на Западе). Мировая общественность резко протестует. А что же писатель земли русской? А писатель земли русской нобелевский лауреат Михаил Шолохов говорит: «Иные, прикрываясь словами о гуманизме, стенают о суровости приговора. Здесь я вижу делегатов от парторганизаций родной Советской Армии. Как бы они поступили, если бы в каком-либо из их подразделений появились предатели?! Им-то, нашим воинам, хорошо известно, что гуманизм — это отнюдь не слюнтяйство. (Продолжительные аплодисменты)».
Казалось бы все ясно: приговор (7 лет заключения) слишком мягок. Но Шолохову этого мало. Он продолжает: «И еще я думаю об одном. Попадись эти молодчики с черной совестью в памятные двадцатые годы, когда судили, не опираясь на строго разграниченные статьи уголовного кодекса, а «руководствуясь революционным правосознанием» (аплодисменты), ох, не ту меру наказания получили бы эти оборотни! (Аплодисменты)»[100].
Выражение «руководствуясь революционным правосознанием» в 20-е годы означало расстрел на месте, без суда и следствия. И это сказал писатель о писателях, человек, которому несколько месяцев назад вручили Нобелевскую премию. А толпа сидящих в зале «лучших представителей рабочих, крестьян и трудовой интеллигенции» ему аплодировала.
Пойдем дальше.
1976 год, Франция. Когда некий Патрик Ан-ри был обвинен в похищении и убийстве школьника Филиппа Бертрана, проведенный журналом «Пуэн» социологический опрос показал, что большинство французов не просто выступает за смертную казнь, но требует ее с пеной у рта.
«Со всех сторон Франции стекались сотни писем, авторы которых настаивали на смертном приговоре. Поступали петиции от групп матерей и различных ассоциаций, резолюции заводских митингов, где вперемежку стояли подписи начальников и подчиненных,— все требовали высшей меры наказания «выродку, которого кормят в тюрьме за наш счет». Большинство, в частности, считало, что убийца должен быть казнен не позднее чем через две недели «без суда, без адвоката, без психиатрической экспертизы и помилования президента». Особенно опасались помилования, вспоминая предвыборные заявления Валери Жискар д'Эстена; к тому же, став президентом, он уже успел отменить один смертный приговор, правда для несовершеннолетнего. Председатель Ассоциации сторонников применения смертной казни Тарон специально прибыл в Труа (место, где был убит Филипп Бертран.— А. Л.), где за три часа собрал 6 тысяч подписей против права помилования.
А не будет ли смерть на эшафоте слишком мягкой? Таков был лейтмотив большинства писем. «Нож гильотины падает мгновенно, а этого мерзавца надо хорошенько помучить, прежде чем убить». «Негодяй хочет отделаться легкой смертью. Этого садиста надо отдать толпе и растерзать». Иные даже выдвигали свои кандидатуры на должность палачей, сообщая домашние адреса: «Пусть это дело поручат мне — я его поджарю на медленном огне». Или: «У меня есть идея, как казнить Патрика Анри. Я бы распял его на площади, чтобы народ мог приходить и плевать в него, пока он будет подыхать» [101].
Другой француз, обвинявшийся в смерти ребенка, вызывал у толпы такие же кровожадные чувства: «Этого Ранусси мало казнить. Надо разорвать его на куски без всякого суда!»
Ни один из этих людей не вспомнил поразительные слова своего соотечественника Паскаля: «Все тела, небесная твердь, звезды, земля и ее царства не стоят самого ничтожного из умов, ибо он знает все это и самого себя, а тела не знают ничего. Но все тела, вместе взятые, и все, что они сотворили, не стоят единого порыва милосердия...»
Июнь 1990 года, Россия. На съезде народных депутатов РСФСР проводится социальный опрос 466 человек. Выясняется не просто их отношение к смертной казни, но — к смертной казни за конкретные виды преступлений. Как же отвечали народные избранники? В пользу смертной казни высказались:
за преступления против личности — 82% (в том числе: за убийство — 87%; за изнасилование несовершеннолетних — 77%);
за преступления, связанные с организованной преступностью,— 43%;
за государственные преступления — 28 % (в том числе: за покушение на жизнь главы государства — 33%, за шпионаж в мирное время — 30%, за заговор с целью захвата власти — 22%) [102].
Таким образом, смертную казнь как вид наказания за те или иные виды преступлений считают допустимой 4/5 от числа опрошенных. Судя по социологическим опросам населения, примерно такие же настроения господствуют и во всем нашем обществе. Характерным является письмо в газету «Известия» читательницы Никулиной из Свердловской области, в котором она пишет: «Если живы дети Трофима Лысенко и его внуки, надо лишить их жизни, как тогда лишили жизни Вавилова. Весь честный советский народ потребовал бы сейчас смерти родственникам Лысенко, Берия, работников сталинских судов и стражи!» [108] Нечто подобное, но уже по отношению к другому «контингенту» предлагает читатель Н. Лосев из Саратовской области: «Во всем виноваты так называемые «демократы». Одной рукой они голосуют за перестройку, а другой мутят воду. Забастовки^ митинги, перетягивание к капитализму — это все их работа. Предлагаю судить их как провокаторов по законам военного времени. Ради будущего страны надо принять чрезвычайные меры к десятку-другому этих демагогов, чтобы остальным неповадно было»[104].
Май 1991 года, США. Агентство АП сообщило, что, согласно очередному социологическому опросу, из двух третей американцев, поддерживающих смертную казнь, каждый второй готов лично повернуть рубильник «электрического стула», то есть добровольно выполнить обязанности палача.
А вот голоса против смертной казни, к которым стоило бы прислушаться.
Артур Кестлер, немецкий писатель:
«Виселица — это не только машина смерти, это — символ. Это символ ужаса^ жестокости и презрения к жизни; общий знаменатель первобытной дикости, средневекового фанатизма й современного тоталитаризма»[105].
Василий Розанов, русский философ:
«...Мы именуемся «христианами»: и вот христианин-палач, окруженный для обеспечения дела христианами-воинами, по приговору христианского суда и во исполнение христианского закона «святой» Руси, затягивает петлю на горле человека и давит его, как кошкодер на живодерне...
Дьявольская эта вещь, при свете дня, в торжественной обстановке творится только государством... Все остальные, «последние люди», стыдятся этого; «и средь бела дня зарезал» — это звучит, как жалоба на последнюю степень бесстыдства, вызов человеку и человечеству. Обыкновенно ночью, где-нибудь в глубине дома, в гуще леса, в тайге «приканчивает» человек человека... Бр-р-р... ужас. Только государство, «милое отечество», «седины» родины, барабанит в баран, сзывает народ, душители надевают мундир, все ордена, становятся, молчат, точно за обедом; и на глазах их удавливают человека» [106].
Лев Толстой (о массовых казнях в России во времена премьер-министра П. А. Столыпина) :
«Ужаснее же всего в этом то, что все эти бесчеловечные насилия и убийства кроме того Прямого зла, которое они причиняют жертвам насилий и их семьям, причиняют еще большее,
величайшее зло всему народу, разнося быстро распространяющееся, как пожар по сухой соломе, развращение всех сословий русского народа. Распространяется же это развращение особенно быстро среди простого, рабочего народа потому, что все эти преступления, превышающие в сотни раз все то, что делалось и делается простыми ворами и разбойниками и всеми революционерами вместе, совершаются под видом чего-то нужного, хорошего, необходимого, не только оправдываемого, но поддерживаемого разными, нераздельными в понятиях народа с справедливостью и даже святостью учреждениями: сенат, синод, дума, церковь, царь. И распространяется это развращение с необычайной быстротой» [107].
Маркиз де Лафайет:
«Я буду настаивать на Отмене смертной казни до тех пор, пока мне не докажут, что человеческие суждения безошибочны» [108].
Альбёр Камю, французский писатель и философ:
«Что же тогда смертная казнь, как не самое преднамеренное из убийств, с которым не может сравниться никакое деяние преступника, каким бы преднамерейнЬш оно ни было? Чтобы можно было поставить между ними знак равенства, смертной казни необходимо было бы подвергать преступника, предупредившего свою жертву о том, когда именно он предаст ее ужасной смерти, и с этого же момента поместившего жертву на месяцы в заключение. Но такое чудовище обычной жизни не встречается» [109].
Андрей Сахаров, русский ученый и правозащитник:
«Вопрос о смертной казни — вопрос принципиальный. Это чрезвычайно жестокое наказание, которое иногда бывает более жестоким, чем само преступление. Вообще, может ли быть наказанием насильственная смерть? И всегда есть возможность судебных ошибок. Смертный приговор делает их непоправимыми... Я выступал и выступаю против смертной казни (и не только в CCGP) еще и потому, что эта мера наказания предусматривает наличие постоянного страшного аппарата исполнителей, целого института смертной казни» [110].
Коретта Скотт Кинг, вдова Мартина Лютера Кинга:
«Как человек, чей муж и свекровь стали жертвами убийства, я твердо и безоговорочно выступаю против казни тех, кто совершил преступления, наказуемые смертью. Зла не исправить злом, совершаемым как акт возмездия. Справедливость никогда не вершится лишением жизни человека. Мораль не упрочить санкционированным законом убийством» [111]
Николай Бердяев, русский философ: «Страшна смерть и отвратительно убийство, но что сказать о смерти, возведенной в закон жизни, об убийстве, организованном сознательно хозяевами жизни во имя поддержания призрачного в ней порядка. Есть в мире правда высшая, чем эта кровавая месть, и не к мести этой призывает наше сознание, но не государству об этой правде напоминать и не Пе.ред государством будет дан ответ за ужас убийства» [112].
ВЫВОДЫ
Их немного.
У человека можно забрать и вернуть ему все, кроме жизни. Жизнь невосстановима. Она дается свыше — не законами и декретами, а вечной тайной. Мы не имеем никакого права посягать на то, что принадлежит не нам. Посему смертная казнь противозаконна в самом высшем, божественном смысле. Конечно, в приступе гнева й отчаяния мы готовы вслед за Алешей Карамазовым, которого искушал брат Иван вопросом: «Что делать с генералом, затравившим собаками ребенка?», ответить: «Расстрелять!» — но очнемся, как очнулся Алеша, и вспомним великую заповедь: «Не убий».
ЛИТЕРАТУРА
1 Фрэзер Д. Золотая ветвь. Us, 1980. С. 304.
2 Хрестоматия по истории Древнего Рима. М., 1987. С. 305.
3 Плутарх. Избранные жизнеописания: В 2 т. Т. 2. М., 1987. С. 72.
4 Глязер Г. Драматическая медицина. М., 1962. С. 169.
5 Когда убивает государство. М., 1989. С. 7.
6 Полярная звезда. 1861. Кн. 6. С. 72—75.
7 Историки Рима. М., 1970. С. 66.
8 Агаев С. Иран между прошлым и будущим: События. Люди. Идеи. М., 1987. С. 169.
9 Мельгунов С. П. Красный террор в России. М., 1990. С. 122.
10 Тургенев И. С. Поли. собр. соч. и писем: В 28 т. Т. 14. М., 1967. С. 156.
11 Там же. С. 168—169.
12 Когда убивает государство. М., 1989. С. 111.
13 Мельгунов С. П. Красный террор в России. М., 1990. С. 146.
14 Когда убивает государство. М., 1989. С. 112.
15 Там же.
16 Там же. С. ИЗ.
17 Там же. С. 115.
18 Там же. С. 116.
19 Жуков Е. История Японии. М., 1939. С. 71.
20 Мельгунов С. 1L Красный террор в России. М, 1990. С. 128.
21 Шерр И. История цивилизации Германии. Спб, 1868. С. 402-404.
22 Рутенбург В. Великий итальянский атеист Ванини. М., 1959. С. 97—98.
23 Ли Г.-Ч. История инквизиции. М., 1912. Т. И. С. 528.
24 Котошихин Г. О России в царствование Алексея Михайловича. Спб., 1884. С. 130.
25 Максимов С. Собр. соч.: В 20 т. Т. 18. Спб, 1912. С. 151.
2^ Смертная казнь: за и против. М., 1989. С. 25.
27 Деникин А. Очерки русской смуты. Т. 3. С. 153.
28 Светоний. Жизнь 12 цезарей. М., 1964. С. 99.
29 Тацит. Соч.: В 2 т. Т. 1. М., 1969. С. 358.
30 Тайлор Э. Первобытная культура. М., 1989. С. 109.
31 Карлейль Т, Французская революция: История. М., 1991. С. 491.
32 Мельгунов С. П. Красный террор в России. М., 1990. С. 90.
33 Кобрин В. Иван Грозный. М., 1989. С. 88;
34 Россия XV—XVII вв. глазами иностранцев. Л., 1986. С. 508.
35 Кюстин А. Николаевская Россия. М., 1990. С. 156.
36 Плутарх. Избранные жизнеописания. Т. 1. М., 1987. С. 137.
37 Пламенное слово: Проза и поэзия Древней Руси. М., 1978. С. 70.
38 Карнович Е. Исторические рассказы и бытовые очерки. Спб., 1884. С. 229—231.
39 Котошихин Г. О России в царствование Алексея Михайловича. Спб., 1884. С. 334.
40 Арсеньев В. По Уссурийскому краю. Хабаровск, 1988. С. 208.
41 Мельгунов С. П. Красный террор в России. М., 1990. С. 95.
42 Эренбург И. Г. Люди, годы, жизнь. Т. 2. М., 1990. С. 33.
43 Когда убивает государство. М., 1989. €й 117.
44 Монтэ П. Египет Рамсесов. М., 1989. С. 267.
45 Цит. по: Шаргородский М. Д. Наказание по уголовному праву эксплуататорского обгЦест-ва. М., 1957. С. 283.
46 История Китая с древнейших времен до наших дней. М., 1974. С. 23.
47 Кистяковский А. Исследование о смертной казни. Киев, 1867. С. 257.
48 Пыляев М. Старый Петербург. Спб., 1889. С. 152.
49 Крайнев Ст. У стоящих лицом к смерти //Литературная газета. 1991. 17 апреля. С. 4.
50 Мельгунов С. П. Красный террор в России. М., 1990. С. 128.
51 Литературная газета. 1991. 30 января. С. 4.
52 Малышев В. Пиния на ветру. М., 1987. С. 155.
53 Орлова А., Львова Э. Страницы истории Великой Саванны. М., 1978. С. 70.
54 Пыляев М. Старый Петербург. Спб., 1889. С. 154.
55 Там же. С. 155.
56 Знамя. 1990. № 12. С. 87-88.
57 Смертная казнь: за и против. М., 1989. С. 242.
58 Известия. 1991. 2 сентября. С. 8.
59 Антонов-Овсеенко А. Театр Иосифа Сталина//Осмыслить культ Сталина. М., 1989. С. 103.
60 Смертная казнь: за и против. М., 1989. С. 446.
61 Когда убивает государство. М., 1989. С. 125.
62 Liu Fong Oa, John Creger. Execution day in Zheng-zhon//American Spectator. 1986. December.
63 Лауринчюкас А. Невидимые небоскребы. М., 1988. С. 308.
64 Льюис Э. Допустимо ли показывать смертную казнь по телевизору?//За рубежом. 1991. № 25. С. 15.
65 Агаев С. Иран между прошлым и будущим: События. Люди. Идеи. М., 1987. С. 170.
66 Мельгунов С. П. Красный террор в России. М., 1990. С. 150.
67 Гуревич И. Культура и общество средневековой Европы глазами современников. (Exempla XIII века). М., 1989. С. 298.
68 Центнершвер М. Очерки по истории химии. Одесса, 1912. С. 80.
69 Мельников Д., Черная Л. Империя смерти. М., 1989. С. 47.
70 Мельгунов С. П. Красный террор в России. М., 1990. С. 115—116.
71 Чайковская О. Монстр//Литературная газета. 1991. 18 декабря. С. 8.
72 Герберштейн С. Записки о Московии. М., 1978. С. 119.
73 Агаев С. Иран между прошлым и будущим: События. Люди. Идеи. М., 1987. С. 171.
74 Московские новости, 1990. 10 июня. С. 15.
75 Геворкян Н. Чисто болгарское убийство // Московские новости. 1991. 28 апреля. С. 15.
76 Карлейль Т. Французская революция: История. М., 1991. С. 504.
77 Ага&в С. Иран между прошлым и будущим: События. Люди. Идеи. М., 1987. С. 183.
78 Когда убивает государство. М., 1989. С. 120.
79 Мельгунов С. П. Красный террор в России. М., 1990. С. 148.
80 Johnson R, Condemned to die; life unber sentence of death. Elsevier — New York — Oxford, 1981.
81 Смертная казнь: за и против. М., 1989. С. 420-421.
82 New Statement, 11.1.1974.
83 Смертная казнь: за и против. М., 1989. С. 159.
84 Мельгунов С. П. Красный террор в России. М., 1990. С. 125.
85 Карлейль Т. Французская революция: История. М., 1991. С. 483.
86 Тацит. Соч. в 2 т. Т. 1. Л., 1969. С. 180.
87 Тургенев И. С. Поли. собр. соч. и писем: В 28 т. Т. 14. М., 1967. С. 162.
88 Русская летопись. № 5. С. 199—200.
89 Bangkok World, 16.9.1986.
90 Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем: В 28 т. Т. 14. М., 1967. С. 169.
91 Перро Ж. Красный пуловер. М., 1985. С. 332-335.
92 Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч. Т. 28. Кн. 1. М., 1985. С. 161-162.
93 Достоевский Ф. Полн. собр. соч. Т. 8. М., 1973. С. 20-21.
94 Ахшарумов Д. Д. Из моих воспоминаний (1849-1852 гг.). Спб., 1905. С. 108-109.
95 Вольтер. Избранные произведения по уголовному праву и процессу. М., 1956. С. 255.
96 Гегель Г. Философия права. М., 1990. С. 147-150.
97 Цит. по: Льюис Э. Допустимо ли показывать смертную казнь по телевизору?//За рубежом. 1991. № 25. С. 15.
98 Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем: В
28 т. Т. 14. М., 1967. С. 156.
99 Московский комсомолец. 1989. 11 октября. С 3
100 Правда. 1966. 2 апреля.
101 Перро Ж. Красный пуловер. М., 1985. С. 175.
102 Аргументы и факты. 1990. № 46. С. 7.
103 Ливший С. Даешь благотворительный расстрел//Известия, 1991. 12 мая. С. 8.
104 Там же.
105 Camus A. et Koestler A. Reflexions sur la peine capitale. Paris, 1957.
106 Смертная казнь: за и против. М., 1989. С. 247.
107 Толстой Л. Н. Собр. соч. Т. 16: М., 1964. С. 554-555.
108 Когда убивает государство. М., 1989. С. 165.
109 Camus A. et Koestler A. Reflexions sur la peine capitale. Paris, 1957.
110 Новое время. 1988. № 12.
111 Когда убивает государство. М., 1989. С. 146.
112 Смертная казнь: за и против. М., 1989. С. 202.
|