Черная и белая магия. Сост. М. А. Степанов.

РУССКОЕ ЧЕРНОКНИЖИЕ

ЗАГОВОРЫ

Заговоры относятся к древнейшим образцам народного творчества. В них выражается желание вызвать или устранить какое-нибудь явление. В происхождении многих из них видно чужеземное влияние. Почти каждый заговор состоит из пяти частей.
В первой части заговора перечисляются действия, совершаемые заговаривающим лицом. Во второй — обозначаются желания, указывающие на цель заговора. Третья часть представляет собой символический образ желаемого действия. Четвертая — мифологическая, в нее вводятся одухотворенные силы природы или фантастические существа, влияющие на жизнь человека. Пятая часть — заключительная, «замыкание» («замыкаю свои словеса замками, бросаю ключи под бел-горюч камень Алатырь»). Замыкание можно рассматривать как самостоятельный заговор, произносимый для усиления действия, совершаемого заговаривающим лицом. Замыкание является особенностью русского заговора. В остальном русские заговоры очень походят на восточные. Более всего заговоры были распространены в Малороссии.
«Замыкательными» словами служат и такие выражения, как: «Будьте мои слова крепки и легки до веку, нет моим словам переговора и недоговора, будь ты мой приговор крепче камня и железа». А начинаются заговоры обычно словами: «Встану я, раб Божий, благословясь, умоюсь водою-росою, утруся платком тканым, поеду, перекрестясь, из избы к двери, из ворот в ворота на восток» и т. д.
Заговоры и заклятия совершают знахари и знахарки. В заговорах эти люди обращаются к силам природы: солнцу, луне, звездам, заре, ветрам, грому, огню, молнии, дождю, граду, снегу, буре и к другим природным явлениям.
Заговор знахари обычно начинают произносить громким голосом и с какими-либо жестами или с серьезным выражением лица. Если заговор произносится над больным или над какой-либо болезнью, то его произносят шепотом, а потом дуют и плюют или машут рукой.
Заговоры имеют силу и значение, когда их произносят люди, сильные духом и волей, иначе заговор не будет иметь силы, и влияния на заговариваемого.
По преданиям древних ведунов и заговорщиков, из заговора ни одно слово не должно быть выкинуто или прибавлено к нему; каждое слово имеет свое значение, и если заговорщик его почему-либо пропустит или скажет лишнее слово, то заговор не подействует. Заговор передается заговорщиком лицу моложе себя, но как только он передаст заговор третьему лицу, заговор потеряет для него свою силу. Таким образом, каждый заговорщик может передать заговор, чтобы не потерять силу, только двоим.
У заговорщика должно быть крепкое здоровье, нравственная жизнь, воздержание от вина и других излишеств.
Многие заговоры произносятся утром, на заре, или перед восходом солнца и обязательно натощак, иногда перед заходом солнца, и чаще всего в легкие дни. В понедельник заговоров произносить не следует, потому что они в этот день не имеют силы. Лучше всего произносить заговор в первые дни по новолунии. Заговоры бывают «личные» и «заочные», то есть можно заговаривать кого-либо лично или в его отсутствие; заговоры произносятся перед водой, хлебом, над прутьями, ветками, на пороге, на дороге, на перекрестке, в бане, в избе, в конюшне, на сеновале, в поле, на огороде, на мельнице, на посиделках, на свадьбе, на вечеринках, на ветре, на дожде, на снегу, на льду, на песке, на болоте, в лесу, на колосьях ржи, на ячмене, на арбузах, яблоках и других плодах.
Все заговоры собраны по старинным свиткам, то есть рукописным книгам, а многие переданы по секрету очень старыми людьми, которым нельзя не доверять в том, что заговоры, произнесенные ими, вполне достигали в былое время своей цели.

Заговоры молодца на любовь красной девицы

Встану я, раб Божий (имя), благословись, пойду, перекрестясь, на все четыре стороны поклонясь, выйду из избы дверями, из двора — воротами, погляжу на чистое поле, посмотрю зорко на восточную сторону. На восточт ной стороне стоят три разные печи: печь медная, печь железная, печь глиняная. Все эти печи разжигались и раскалялись от земли до неба, так бы го« рячо разжигало у рабы Божьей (имя) ко мне, рабу Божьему (имя), сердце и кровь горячу; чтобы не могло ей было ни жить, ни есть, ни пить, ни стоять, ни лежать, а все бы меня, раба Божьего, на уме держать. Что недоговорено и переговорено, прострелите мои словеса, пуще вострого меча и вострей звериного когтя!

***

Встану рано, не благословясь, пойду быстро, не перекрестясь, помчусь в чистое поле, аки вихрь. В чистом поле стоит ракитов куст, а в том кусту сидит толстущая баба, сатанина угодница, людская греховодница. Поклонюсь я той толстущей бабе, отступлюсь от Отца, от матери, от роду, от племени; Поди ты, толстущая баба, разожги горячей огня у красной девицы (имя) сердце по мне, рабе, добре молодце (имя).
На море на окияне, на острове на Буяне, лежит тоска, бьется тоска, убивается тоска, с берега в воду, из воды в полымя, из полымя выбегал сатанина и громко кричал: «Павушка Романея, беги поскорее, дуй рабе (имя) в губы, в уши, в глаза, в белое тело, в алую кровь, в сердце ретивое, в пе-чёнь и в легкое, чтобы она, раба (имя), тосковала и горевала всякую минуту, и днем и ночью, ела бы — не заела, пила бы — не запила, спала бы — не заспала, а все бы тосковала обо мне, добре молодце (имя); чтобы я был ей люб лучше всякого Другого молодца, ближе родного отца, слаще родной матери, лучше роду-племени». Замыкаю свой заговор семьюдесятью семью крепкими замками, семьюдесятью семью гремучими цепями, бросаю ключи в окиян-море, под бел-горюч камень Алатырь. Кто мудренее меня взыщется, кто перетаскает песок со всего моря, тот отгонит тоску».

***

На море на окияне, на острове на Буяне, лежит доска, на той доске лежит тоска. Бьется тоска, убивается тоска, с доски в воду, из воды в полымя, из полымя выбегал сатанина, кричал: «Павушка Романея, беги поскорее, дуй рабе (имя) в губы и в зубы, в ее кости и пакости, в е'е тело белое, в ее сердце ретивое, в ее печень черную, чтобы раба (имя) тосковала всякий чае, всякую минуту, по полудням, по полуночам, ела бы — не заела, пила бы -— не запила, спала бы — не заспала, а все бы тосковала, чтоб я ей был лучше чужого молодца, лучше родного отца, лучше родной матери, лучше роду-племени». Замыкаю свой заговор семьюдесятью семью замками, семьюдесятью семью цепями, бросаю ключи в окиян-море, под бел-горюч камень Алатырь. Кто мудренее меня взыщется, кто перетаскает из моря весь песок, тот отгонит тоску.

***

Исполнена есть земля дивности. Как на море на окияне, на острове на Буяне, есть бел-горюч камень Алатырь, на том камне устроена огнепалимая баня, в той бане лежит разжигаемая Доска, 'на той доске тридцать три тоски. Мечутся тоски, кидаются тоски, и бросаются тоски из стены в стену, из угла в угол, от пола до потолка, оттуда чрез все пути и дороги и перепутья, воздухом и ветром. Мечитесь, тоски, киньтесь, тоски, и бросьтесь, тоски, в буйную ее голову, в тыл, в лик, в ясные очи, в сахарные уста, в ретивое сердце, в ее ум и разум, в волю и хотение, во все ее тело белое и во всю кровь горячую, и во все ее кости, и во все составы: в семьдесят составов, полусоставов и подсоставов. И во все ее жилы: в семьдесят жил, полужил и поджилков, чтобы она тосковала, горевала, плакала бы и рыдала по всяк День, по всяк час, по всякое время, нигде б пробыть не могла, как рыба без воды. Кидалась бы, бросалась бы из окошка в окошко, из дверей в двери, из ворот в ворота, на все пути и дороги и перепутья с трепетом, тужением, с плачем и рыданием, зело спешно шла бы и бежала, и пробыть без него ни единыя минуты не могла. Думала б об нем — не задумала, спала б — не заспала, ела бы — не заела, пила б — не запила, и не боялась бы ничего; чтоб он ей казался милее свету белого, милее солнца пресветлого, милее луны прекрасныя, милее всех и даже милее сну своего, по всякое время: на моло-ду; под полн, на перекрое и на исходе месяца. Сие слово есть утверждение и укрепление, им же утверждается, и укрепляется, и замыкается. А если какой человек, кроме меня, покусится отмыкать страх сей, то будет он яко червь в свище ореховом. И ничем, ни аером, ни воздухом, ни бурею, ни водою, дело сие не отмыкается.

***

Встану я на заре на утренней, пойду я на зеленый луг, брошу по ветру слова мудрые, пусть той девице (имя), что люблю я жарче пламени, обожгут они ее сердце доброе, пусть уста ее, уста сахарны, лишь к моим устам прикасаются, от других же уст удаляются, глаза жгучие пусть глядят всегда на меня, дружка (имя), добра молодца, день и ночь они, улыбаючись. О, пронзите же красной девице (имя) сердце доброе мои реченьки, как стрела огня молниеносного, растопите ее мысли-думушки, чтобы все они были заняты только б мной одним, добрым молодцем (имя). Я же буду ей верен до смерти, верен до смерти, до могилушки. Так же пусть и она (имя) будет мне верна. Я слова свои скреплю золотом, скреплю золотом, залью оловом, скую молотом, как кузнец-ловкач в кузне огненной, в кузне огненной, в сердце трепетном. Так неси же ветер словеса мои в ту сторонушку, где живет она, друг-зазнобушка (имя), и вернитесь вы, словеса мои, в сердце девицы (имя), что мила, люба, крепче солнышка, ярка месяца.

***

Подымусь, помчусь к быстрой реченьке, что бежит-шумит лугом бархатным. Речка быстрая, воды светлые, отнесите вы словеса мои красной де» вице (имя), что живет одна в той сторонушке и красна мила, аки солнышко1 Пусть не ест она, пусть не спит она, а лишь думает обо мне (имя) всегда, добре молодце. Гложет пусть ее сердце чуткое змея лютая, тоска смертная, обо мне (имя) дружке, добре молодце. Пусть глаза ее бирюзовые обо мне слезами умываются. Пусть другие ей, как полынь-трава, будут не любы, я же буду ей люб, как солнышко в утро майское. Пусть любовь ее будет так крепка ко мне, молодцу, что разрыв-трава не размыкает. Пусть же, пусть она, красна девица (имя), без меня, дружка, от тоски не спит, не пьет бра-женьки, не ест хлебушка, погулянушки и на ум нейдут, а подруженьки ей советуют полюбить меня, добра молодца (имя), и ласкать меня, как ласкает мать дитя малое. Ой, ты, реченька, речка быстрая, воды светлые и студеные, отнесите же красной девице (имя) мой завет и ключ от любви по мне, добре молодце (имя), и отдайте ей в руки белые ключ заветный мой, судьбой скованный в сердце-кузнице. Отоприте вы, воды светлые, тем ключом моим сердце девушки, что люба-мила мне, как Павушка.

***

Встану я, раб Божий (имя), утром рано, пойду в луга изумрудные?" умоюсь там росою целебною, студеною, утрусь мхами шелковыми, поклонюсь солнцу красному, ясной зореньке и скажу я солнцу, красному: «Как ты, солнышко, печешь-припекаешь цветы и травушки, так пусть и она (имя) припечется ко мне (имя) крепко, крепко, горячо, горячо, и будем мы как два цветка иван-да-марья жить вместе и любиться крепко, радоваться и ворко-ваться, как голубки порой вешнею. А ты, солнышко, приласкай нас, обогрей нас. чтоб никто не расхолодил и не разлучил нас во все дни, месяцы и годы живота нашего. Пусть она (имя) с этой минуты и легкого часу не спит, не ест, а все думает только обо мне, рабе, добре молодце (имя), а сердечко ее грустит и рвется ко мне, как птичка Божия на волю из неволюшки. Пусть я ей (имя) так буду с сего часу люб, как она мне и моему сердцу ретивому. Слова мои сердечны, искренни, верны и крепки».

***

За морем за Хвалынским, во медном городе, во железном тереме сидит добрый молодец, заточен во неволе, закован в семьдесят семь цепей, за семьдесят семь дверей, а двери заперты семьюдесятью семью замками, семьюдесятью крюками. Никто доброго молодца из неволи не освободит, никто доброго молодца досыта не накормит, допьяна не напоит. Приходила к нему родная матушка (имя) во слезах горючих, поила молодца сытой медовой, кормила молодца белоснеговой крупой, а, кормивши молодца, сама приговаривала: «Не скакать бы молодцу по чисту полю, не искать бы молодцу чужой добычи, не свыкаться бы молодцу со буйными ветрами, не радоваться бы молодцу на рать могучу, не пускать бы молодцу калену стрелу по поднебесью, не стрелять бы во белых лебедей, что лебедей княжих, не доставать бы молодцу меч-кладенец врага-супостата, а жить бы молодцу во терему родительском, с отцом-матерью, с родом-племенем». Уж как возго-ворит добрый молодец: «Не чисто поле.меня сгубило, не буйны ветры занесли на чужую добычу, не каленой стрелой доставал я белых лебедей, не мечом-кладенцом хотел я достать врагов-супостатов, а сгубила молодца воля молодецкая, во княжем терему над девицей красной (имя)». Заговариваю я, родная матушка (имя), полюбовного молодца (имя) на любовь красной девицы (имя). Вы, ветры буйные, распорите ее белу грудь, откройте ее ретиво сердце, навейте тоску со кручиной, чтобы она тосковала и горевала; чтобы он ей был милее своего лица, светлее ясного дня, краше роду-племени, приветливее отца с матерью; чтобы ей он казался во сне и на яву, в день и полдень, в ночь и полночь; чтобы он ей был во пригожество красное, во любовь залучную; чтобы она плакала и рыдала по нему и без него бы радости не видала, утех не находила. Кто камень Алатырь изгложет, тот мой заговор превозможет. Моему слову конец на любовь красной девицы (имя).

***

На море на окияне есть бел-горюч камень Алатырь, никем неведомый; под тем камнем сокрыта сила могуча, и силы нет конца. Выпускаю я силу могучу на красную девицу (имя), сажаю я силу могучу во все составы, полусоставы, во все кости и полукостй, во все жилы и полужилы, в ее очи ясны, в ее щеки румяны, в ее белу грудь, в ее ретиво сердце, в утробу, в ее руки и ноги. Будь ты, сила могуча, в красной девице (имя) неисходно; а жги ты, сила могуча, ее кровь горючую, ее сердце кипучее на любовь к полюбовному молодцу (имя). А была бы красная девица (имя) во всем послушна полюбовному молодцу (имя) по всю его жизнь. Ничем бы красная девица не могла отговориться, ни заговором, ни приговором, и не мог бы ни стар человек, ни млад отговорить ее своим словом. Слово мое крепко, как бел-горюч камень Алатырь. Кто из моря всю воду выпьет, кто из поля всю траву выщипит, и тому мой заговор не превозмочь, силу могучую не увлечь.

Заговоры девицы на любовь доброго молодца

Из свежего веника, сделанного из березовых веток, берут пруток,-и кладут его на порог той двери, в которую должен войти любимый человйс. Кладя пруток, н> жно произнести такие слова: «Как высох этот тоненький пруток, так пусть высохнет и милый друг (имя) по мне, рабе (имя)». Пруток^ когда человек, о котором заговаривают, прошел через порог, убирают в тайное место, потом топят баню, кладут этот прут на полок на верхнюю полку поддают больше пару и, обращаясь в сторону, где лежит пруток, говорят: «Парься, пруток, и будь мягок, как пушок, пусть и сердце (имя) будет Кб мне, рабе (имя), так же мягко, как и ты». После этого баню запирают, а через некоторое время берут пруток, относят на воду и пускают по течению. Прут пускатв по реке нужно на заре.
Этот же заговор, но только для присухи чьего-либо сердца, делается так: пруток кладут на порог, приговаривая, как сказано выше, затем, после того как прошел тот, кого заговаривают, прут кладут на жарко истопленную печь, приговаривая: «Будь сух, пруток, как птичий ноготок, пусть так же сух будет и мой дружок (имя), а когда он ко мне подобреет, тогда пусть краснеет, как яблочко наливное, и полнеет, как месяц ясный после новолуния»

***

Выйду я в чистое поле; есть в чистом поле белый кречет; попрошу я белого кречета — слетал бы он за чистое поле, на синее море, за крутые гФ-ры, за темные леса, в зыбучие болота и попросил бы он тайную силу, чтобы дала она помощь сходить ему в высокий терем и застать там сонного (имя), сел бы белый кречет на высокую белую грудь, на ретивое сердце, на теплую печень и вложил бы рабу Божьему (имя) из своих могучих уст, чтобы он (имя) не мог без меня, рабы (имя), ни пить, ни есть, ни гулять, ни пировать. Пусть я буду у него всегда на уме, а имя мое на его языке.

***

Встану я, красна девица, с зорькой красной, вдень светлый и ясный, умоюсь я росою, утрусь мягкой фатою, оденусь Мягким покрывалом, белый опахалом, выйду из ворот, сделаю к лугу поворот, нарву одуванчиков, дунУ на его пушок, и пусть он летит туда, где живет мой милый дружок (имя), пусть пушок расскажет ему, как он дорог и мил сердце моему. Пусть после этих слов тайных, он полюбит меня явно, горячо и крепко, как люблю я его, рыцаря моего, дружка смелого, румяного, белого^.. Пусть его сердце растает перед моей любовью, как перед жаром лед, а речи его будут со мной сладки, как мед. Аминь.

***

Пойду я утром рано в зеленую рощу, поймаю ясна сокола, поручу ецу слетать к неведомому духу, чтобы он заставил лететь этого духа до того места, где живет (имя), и пусть он нашепчет ему в ухо и в сердце наговорит до тех пор, пока любовь в нем ко мне (имя) ярким пламенем заговорит. Пусть он (имя) наяву и во сне думает только обо мне (имя), бредит мною ночной порою, и гложет его без меня тоска, как змея гремучая, как болезнь смертная, пусть он не знает ни дня, ни ночи, и видит мои ясные очи, и примчится ко мне из места отдаленного легче ветра полуденного, быстрее молнии огнистой, легче чайки серебристой. Пусть для него другие девицы будут страшны, как львицы, как огненные гиены, морские сирены, как совы -полосатые, как ведьмы мохнатые! А я для него, красна девица (имя), пусть кажусь жар-птицей, морской царицей, зорькой красной, звездочкой ясной весной благодатной, фиалкой ароматной, легкой пушинкой, белой снежинкой, ночкой майской, птичкой райской. Пусть он без меня ночь и день бродит как тень, скучает, убивается, как ковыль по чисту полю шатается. Пусть ему без меня (имя) нет радости ни средь темной ночи, ни средь бела дня. Д ,со мной ему пусть будет радостно, тепло, в душе — отрада, на сердце — светло, в уме — веселье, а на языке — пенье. Аминь.

***

Заря-заряница, а я, красная девица, пойду за кленовые ворэта, в заповедные места, найду камень белее снега, крепче стали, тяжелее олова, возьму этот камень, брошу на дно морское с теми словами: «Пусть камень белый на дне моря лежит, а милого сердце ко мне (имя) пламенной любовью кипит». Встану я против месяца ясного и буду просить солнце красное: «Солнце, солнце, растопи сердце друга (имя), пусть оно будет мягче воска ярого, добрее матушки родимой, жальче батюшки родного. Пусть сердце милого дружка (имя) будет принадлежать весь век денно и ночно, летом и весной, только мне одной (имя). А для других это сердце пусть будет холодно, как лед, крепко, как железо, и черство, как сталь. Ключи от.еердца (имя) пусть вечно хранятся только у меня одной (имя)»

* * *

Ветры буйные, птицы быстрые, летите скорее к месту тайному, к сердцу милого (имя), дайте знать ему, как страдаю я (имя) дни-и ноченьки, по дружке своем милом (имя). Пусть я горькая, бесталанная буду счастлива с милым (имя) во все месяцы, в годы долгие, во дни майские, ночи зимние» в непогодушку и в дни красные. Я одна, одна люблю милого (имя) крепче батюшки, жарче матушки, лучше братьев всех и сестер родных. Птицы быстрые, ветры буйные, расскажите вы о том милому (имя), что страдаю я как от болести от любви моей к добру молодцу (имя). Пусть же .будет он до могилы мой. Так и ведайте ему, молодцу (имя).

***

Встану я, раба (имя), благословясь, пойду, перекрестясь, из избы в двери, из двора в ворота, выйду в чистое поле, в подводосточную сторону в подводосточной стороне стоит изба, среди избы лежит доска, под доской тоска. Плачет тоска, рыдает тоска, белого света дожидается! Белый свет красна солнышка дожидается, радуется и веселится! Так меня, рабу (имя), дожидался, радовался и веселился, не мог бы без меня ни жить, ни быть, ни пить, ни есть; ни на утренней зоре, ни на вечерней; как рыба без воды, как младенец без матери, без материна молока, без материна чрева не может жить, так бы раб (имя) без рабы (имя) не мог бы жить, ни быть, ни пить, ни есть, ни на утренней зоре, ни на вечерней, ни в обыден, ни в полдень, ни при частых звездах, ни при буйных ветрах, ни в день при солнце, ни в ночь при месяце. Впивайся, тоска, въедайся, тоска, в грудь, в сердце, во весь живот рабу (имя), разрастись и разродись по всем жилам, по всем костям ноетой и сухотой по рабе (имя).

Заговоры на разлад между девицей и молодцем

Как мать быстра Волга бежит, как пески со песками споласкиваются, как кусты с кустами свиваются, травы с травами срастаются, так бы и раба] (имя) не виделась с рабом (имя), никогда не говорила и пылким сердцем его, некрасивого, не любила. Пусть как в темнице или в клевище, не жить им как брат с сестрицей, а быть как тигр со львицей, лягушка со змеей, ящерица с тарантулом, так и ей (имя) казался бы он (имя) страшнее зверя лесного, шершавого домового, полосатого лесового, хуже дедушки водяного, а она бы ему казалась хуже бабы-яги, страшнее киевской ведьмы. Пусть между ними будут ссоры, раздоры и брани, а каждая встреча будет как кошки с \ собакой. И во все дни так, и днем, и ночью, и в полдень, и вечером, и утром. Словом, отныне и довеку. Аминь.

***

Как мать быстра река Волга течет, как пески со песками споласкиваются, как кусты со кустами свиваются, так бы раб (имя) не водился с рабой (имя) ни в плоть, ни в любовь, ни в юность, ни в ярость; как в темной темнице и в клевнице есть нежить простоволоса, и долговолоса, и глаза выпучивши, так бы раба (имя) казалась рабу (имя) простоволосой, и долговолосой, и глаза выпучивши; как у кошки с собакой, у собаки с росомахой, так бы у раба (имя) с рабой (имя) не было согласья ни днем, ни ночью, ни утром, ни в полдень, ни в пабедок. Слово мое крепко!

Заговоры на охлаждение между мужем и женой

Встану я, не благословясь, пойду, не перекрестясь, ни дверьми, ни воротами, а подвальным окном, подвальной отдушиной, положу шапку под пятку, не на сыру землю, а в черный чобот, а в том чоботе побегу я в темный дремучий лес, на большое глубокое озерище, где устроено водяное гнездище, по тому озерищу плывет челнище, а в челнище сидит черт с чер-тищей. Швырну я шапку из-под пят в того чертища. И спрошу его: «Что ты, чертище, сидишь в челнище, с противной чертищей? Сидишь ты, чертище, задом к своей чертище, а она хлопает глазищем, что днем совища, беги ты, чертище, в людское жилище, посели ты, чертище, свою чертищу в такой-то избище и дай ей в руки помелище, пусть она этим помелищем машет, между такой-то и таким-то (имена) раздор поселяет, вражду нагоняет и обеим неприязнь навевает. Пусть в этом доме не будет ни ладу, ни складу, а вечная ругань и брань, и во все дни года, зимой и летом, весной и осенью, утром и вечером, во всей хате, на печи и на полати, на полу и на потолке, на полке и в уголке, идет возня, стукотня и грызня. А у хозяина с хозяйкой ссоры и споры во все дни живота среди мясоеда и поста. Пусть они так живут, как кошка с собакой, как ведьма с чертом. Пусть мои слова будут кинжалом, змеиным жалом, так и жена такому-то (имя), а нет и того хуже, змеей подколодной»
Эти словеса ни колдуну не отколдовать, ни ветру не отогнать, как мою шапку из омута-озерища никому не достать. Говорю это не языком, а змеиным жалом, брызжу слюной жабы, заливаю слезой крокодила и кровью двенадцатиглавого дракона.

***

Встану я, не благословясь, пойду, не перекрестясь, не дверьми, не воротами, а дымным окном да подвальным бревном, положу шапку под пяту, -под пяту, не на сыру землю, не на сыру землю, да в черный чобот; а в том чоботе побегу я в темный лес, на больше озерищо, в том озерище плывет челнище, в том челнище сидит черт с чертищей; швырну я с-под пяты шапку в чертища. «Что ты, чертище, сидишь в челнище, с своей чертищей? Сидишь ты, чертище, прочь лицом от своей чертищи; поди ты, чертище, к людям в пепелище, посели, чертище, свою чертищу такому-то в избище, а в той избище, не как ты, чертище, со своей чертищей, живут людища мирно, любовно, друг друга любят, чужих ненавидят. Ты, чертище, вели чертище, чтоб она, чертйща, распустила волосика; как жила она с тобой в челнище, так жил бы такой-то со своей женой в избище. Чтоб он ее ненавидел. Не походя, не поступя, разлилась бы его ненависть по всему сердцу, а у ней по телу — неугожество, не могла бы ему ни в чем угодить и опротивела бы ему своей красотой, омерзела бы ему всем телом. Как легко мне будет отступить от тебя, как легко достать шапку из озерища, так тебе, чертищу, хранить шапку в озерище, от рыбы, от рыбака, от злого колдуна. Чтобы не могли ее ни рыбы снесть, ни рыбак достать, ни злой колдун отколдовать, на мир и на лад. И вместо рукописи кровной отдаю тебе я слюну».

***

Встану я в ночь под Ивана Купалу, возьму в руки два трепала, кочергу схвачу и на Лысую гору полечу. Оттуда длинным помелом сгоню всех ведьм в такой дом (имя), пусть бабищи наполняют все его жилище и посе-.лят между мужем и женой (имя) страшное злище, такое, какого нет и на адском днище. Пусть в этом доме муж и жена будут жить как с сатанихой сатана, ни любви, ни радости, а только одно зло да гадости, брань вечная, ссора бесконечная и угроза бессердечная. Возьму я кочетыг, сковыряю шляпу, надену на левую ногу, на голову обряжу лапоть, вместо бороды — мочалу, вместо усов — метлу, и сяду я у них где-нибудь в углу и буду им каждый вечер казаться, и будут они меня пугаться, да из-за этого между собою ругаться, а я буду хохотать и улыбаться, а когда они лягут по разным местам спать, я примусь по избе от радости плясать. Иду, поднимаюсь, на Лысую гору собираюсь, готовься дом, где скоро будет все вверх дном, от мала до велика, в закромах вместо зерна будет пыль одна да повилика. Пусть мои речи будут как картечи, как гром в ночи, как огонь в печи: едки, метки и сбыточны.

Заговор на разлучение

Волк идет горой, домовой водой, они вместе не сойдутся, думы их разойдутся, добро они не творят, ласковых речей между собой не говорят, так бы и рабы (имена) между собой жили, вместо дружбы друг к другу зло питали, ссорились, друг друга хулили, попрекали, она бы на него как змея шипела, как лед бы к нему охладела, а он бы на нее шутом глядел, бегал бы от Дел, занимался бы тем-сем, а больше ничем. Пусть эти слова камнем в их сердца упадут и желанный плод дадут. Эти слова взял я со дна омута, где водяные живут и злые сети ткут, раздором подшивают, оторачивают ненавистью человеческой. И пусть они будут такими, какими ;есть, ни хуже? ни лучше,

Красоту навести (для девицы)

Зная этот заговор, вы будете казаться окружающим милой и привлекательной. Будете обладать притягательной силой и для малого, и дл? старого, и вам будет рад всякий. Читают в постели, как проснутся, 'под: старый Новый год.
Со постели мягкой к чистому озерку, с родительского благословения почерпну я водушки в небесном колодце. Та водушка дороже перстней зо лотых, милей палат каменных, кубков серебряных. А вода та — красота. Я умою в ней бело лицо и буду казаться молодым молодцам, старым старк кам, пожилым мужикам, дряхлым старушкам, молодым девицам, пожилым Вдовицам краше солнца красного, месяца ясного, луча утреннего. Казалась бы моя красота всем и всякому во всякий раз, во всякую минуту и всякий день, пала бы она им на сердце и на глаза. Аминь.

Красоту навести (для молодца)

То же самое, что в заговоре для девицы. Читать, сидя в постели, под старый Новый год.
Я, раб (имя), матерью рожденный, церковью покрещенный, красотой обделенный, призываю в помощь чары, чтобы все меня хвалили, чтобы'все меня любили, Господи, благослови. Пойду по пути, по дороге, и там, по пути, по дороге, стоит лавка, и в этой лавке торгуют купцы всякими товарами: ситцами, кумачами, шелками, бархатами, мне это, рабу (имя), прилюбилося, приглянулося, присмотрелося. Закрылся я ясным месяцем, лицо мое — красное солнышко, обсыпался звездами небесными. И столь бы я был красный, прекрасный, милый и любимый, и был бы я приглядным и старым старушкам, и старым старикам, и молодым мужикам, и молодцам и красным девицам. И я бы пригляделся, прилюбился каждый день, каждый час, каждую минуту, каждую секунду, Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Заговоры красной девицы от тоски

От востока до запада, от севера до юга, от реки до моря, от моря до океана, от пути до перепутья пролегала путь-дорога, всем дорога большая, старшая. По той дороженьке шли дщери Иродовы, несли в руках прутья ивовы и другие сучочки, на которых не росли почки, не расцветали цветочки. Шли те девы кости сушить, тело знобить, недугами людей мучить. Шли они ни далеко, ни близко, С юга и севера, с востока и запада, от Белого моря, от Черного моря, на город Иртыш; среди этого града стоит терем боярский, живет в этом тереме красная девица в скуке и тоске по незнаемой беде. Вы, дщери лукавые, не ходите по пути к тому терему тело знобить, кости сушить, красну девицу изводить, идите вы, дщери Ирода, во чисто поле, где ковыль растет, ветер песни поет, сядьте вы там на травушку, на муравушку, где сидит тоска, аки тень суха, и велите тоске, чтоб она, тоска, сестру родную от девицы прочь всю повыгнала, чтоб рабе (имя) было весело, точно в майский день птицам в рощице, чтоб цвела она, как цветы весной в утро майское, а не послушает она, так вы прутьями ее взвошейте, да воскрикнула и ушла бы прочь, прочь от девицы. Этот заговор крепко-накрепко заповедую другу-недругу, чтоб его никто одолеть не мог. Он силен-могуч, как подземный ключ. А и сбыточен верней смерти.

***

От востока до запада, от севера до юга, от реки до моря, от пути до перепутья, пролегала путь-дороженька, всем дорогам старшая и большая; по той дорожке шли дщери Иродовы, несли во руках пруты ивовы, а шли они во мир кости сушить, тело знобить, недугами мучить. От востока до запада, от севера до юга, от реки до моря, на путях и перепутьях, вырастала травушка со муравушкой; на той травушке со муравушкой сидели тоска со кручиной, а сидели они да подумывали: как бы людей крушить, сердца щемить, света не возлюбить? От востока до запада, от севера до юга, от реки до моря, среди белокаменной Москвы стоит терем боярский; в том тереме боярском сидит во тоске красная девица по незнаемой беде. Вы, дщери Иродовы, не ходите по пути и дороженьке на мир кости знобить, тело сушить, людей мучить, а идите вы на травушку со муравушкой, да на ту травушку, где сидит тоска со кручиной, и велите вы тоске со кручиной, чтобы они изгнали из ретива сердца красной девицы, у рабы (имя), наносную тоску, а не покорится вам тоска со кручиной, ино вы учините бить во пруты ивовы. Заговариваю сим моим заговором крепко-накрепко. А кто мой заговор возодолеет, и ему провалиться сквозь тартарары.

Заговор от печали

Нужно произносить утром, рано на заре, перед восходом солнца 0 ясную погоду.
Уйди печаль, пропади печаль, сгинь печаль в преисподнюю, в омут озера к водяным на дно, в бездну страшную, к адским жителям, мне не хочется жить с тобой, печаль, я хочу побыть только с радостью, да с веселием, не с тобой, печаль, с лютым зелием.

Заговор красной девицы от недугов полюбовного молодца

Ложилась спать я, раба (имя), в темную вечернюю зорю, темным-темно; вставала я, (имя), в красную утреннюю зорю, светлым-светло; умывалась свежею водою; утиралась белым платком. Пошла я из дверей во двери, из ворот в ворота, и шла путем-дорогою, сухим-сухопутьем, к окиян-морю, на свят остров; от окиян-моря узрела и усмотрела, глядючи на восток красного солнышка, во чисто поле, а в чистом поле узрела и усмотрела: стоит семибашенный дом, а в том семибашенном доме сидит красная девица, а сидит она на золотом стуле, сидит, уговаривает недуги, на коленях держит серебряное блюдечко, а на блюдечке лежат булатные ножички. Взошла я, раба (имя), в семибашенный дом, смирным-смирнехонько, головой поклонилась, сердцем покорилась и заговорила.
«К тебе я пришла, красная девица, с покорищем об рабе (имя); возьми ты, красная девица, с серебряного блюдечка булатные ножички в правую Руку, обрежь ты у раба (имя) белую мякоть, ощипи кругом его и обери: скорби, недуги, уроки, призороки, затяни кровавые раны чистою и вечною своею пеленою. Защити его от всякого человека: от бабы-ведуньи, от девки простоволосой, от мужика-одноженца, от двоеженца и от троеженца, от черноволосого, рыжеволосого. Возьми ты, красная девица, в правую руку двенадцать ключей и замкни двенадцать замков, и опусти эти замки в оки-ян-море, под Алатырь-камень. А в воду белая рыбица ходит, и она б те ключи подхватила и проглотила; а рыбаку белой рыбицы не поймывать, а ключей из рыбицы не вынимывать, а замков не отпирывать. Не дужился бы недуг у раба (имя), по сей день, по сей час. Как вечерняя и утренняя заря станет потухать, так бы у моего друга милого всем бы недугам потухать, и чтобы недуг не дужился, по сей час, по мое крепкое слово, по его век.
Заговариваю я, раба (имя), своего полюбовного молодца (имя) от мужика-колдуна, от ворона-каркуна, от бабы-колдуньи, от старца и старицы, от посхимника и посхимницы. Отсылаю я от своего друга милого всех по лесу ходить, игольник брать, по его век, и, пока он жив, никто бы его не обзорочил и не обпризорил».

***

Иду я, девица (имя), из ворот в чисто поле, в окиян-море, становлюсь я, девица (имя), на бел-горюч камень Алатырь, опоясываюсь белой пеленой, заговариваю своего полюбовного молодца (имя), от злых недугов с прине-дугами, полунедугами. Вы, злые недуги, не недужьте раба (имя). Отсылаю я вас в окиян-море, в бездны преисподния, в котлы кипучие, в жар палючий, в серу горючую, по сей день, но сей час, по мое крепкое слово. А был бы мой полюбовный молодец бел и хорош; а милее бы его не было во всем свете; а приветнее бы его не было и во тереме княжем; а залучнее бы его не было во всей околице; а любил бы он меня от роду довеку, по всю мою жизнь. Слово мое крепко.

Заговор красной девицы о сбережении в дороге полюбовного молодца

Ложилась спать я, раба (имя), в темную вечернюю зорю, поздным-поздно; вставала я в красную утреннюю зорю, раным-рано; умывалась ключевою водою из загорного студенца; утиралась белым платом, родительским. Пошла я из дверей в двери, из ворот в ворота и вывела в чистое поле. В чистом поле охорошилась, на все четыре стороны поклонилась, на горюч камень Алатырь становилась, крепким словом заговорилась, чистыми звездами обтыкалась, темным облаком покрывалась.
Заговариваю я, раба (имя), своего полюбовного молодца (имя) о сбе-реженьи в дороге: крепко-накрепко, на век, на всю жизнь.
Кто из лугу всю траву выщипит и выест, из моря всю воду выпьет и не взалкает, и тот бы мое слово не превозмог, мой заговор не расторг. Кто из злых людей его обзорочит и обпризорочит, и околдует, и испортит, у них бы тогда из лба глаза выворотило в затылок; а моему полюбовному молодцу (имя) — путь и дороженька, доброе здоровье на разлуке моей.

Заговоры от тоски родимой матушки в разлуке с милым дитяткою

Разрыдалась я родная, раба (имя), в высоком тереме родительском, с красной утренней зори во чисто поле глядючи на закат ненаглядного дитятки, ай своего ясного солнышка (имя). Досидела я до поздней вечерней зори, до сырой росы, в тоске, в беде. Не взмилилось мне крушить себя, а придумалось заговорить тоску лютую, гробовую. Пошла я во чисто поле, взяла чашу брачную, вынула свечу обручальную, достала плат венчальный, почерпнула воду из загорного студенца. Стала я среди леса дремучего, очерти-лась чертою призорочною и возговорила зычным голосом.
«Заговариваю я своего ненаглядного дитятку (имя), над чашею брачною, над свежею водою, над платом венчальным, над свечою обручальною. Умываю я своего дитятку во чистое личико, утираю платом венчальным его уста сахарные, очи ясные, чело думное, ланиты красные, освещаю свечою обручальною его становым кафтан, его шапку соболиную, его подпоясь узорчатую, его коты шитые, его кудри русые, его лицо молодецкое, его поступь борзую. Будь ты, мое дитятко ненаглядное, светлее солнышка ясного, милее вешнего дня, светлее ключевой воды, белее ярого воска, крепче камня горючего Алатыря. Отвожу я от тебя: черта страшного, отгоняю вихоря бурного, отдаляю от лешего одноглазого, от чужого домового, от злого водяного, от ведьмы киевской, от злой сестры ее муромской, от моргуньи-русалки, от треклятой бабы-яги, от летучего змея огненного, отмахиваю от ворона вещего, от вороны-каркуньи, заслоняю от кащея-ядуна, от хитрого чернокнижника, от заговорного кудесника, от ярого волхва, от слепого знахаря, от старухи-ведуньи. А будь ты, мое дитятко, моим словом крепким — в нощи и в полунощи, в часу и в получасье, в пути и дороженьке, во сне и наяву — укрыт от силы вражия, от нечистых духов, сбережен от смерти на-прасныя, от горя, от беды, сохранен на воду от потопления, укрыт в огне от сгорения. А придет час твой смертный, и ты вспомяни, мое дитятко, про нашу любовь ласковую, про наш хлеб-соль роскошный, обернись на родину славную, ударь ей челом седмерижды семь, распростись с родными и кровными, припади к сырой земле и засни сном сладким, непробудным.
А будь мое слово: сильнее воды, выше горы, тяжелее золота, крепче горючего камня Алатыря, могучее богатыря. А кто вздумает моего дитятку обморочить и узорочить, и тому скрыться за горы Араратские, в бездны преисподние, в смолу кипучую, в жар палючий. А будут его чары ему не в чары, морочанье его не в морочанье, узорчанье его не в узорчанье».

***

На море на окияне, на острове на Буяне, на полой поляне, под дубом мокрецким, сидит девица красная, а сама-то тоскуется, а сама-то кручинится во тоске неведомой, во грусти недознаемой, во кручине недосказанной. Идут семь старцев с старцем, незваных, непрошеных. «Гой ты еси, девица красная, со утра до вечера кручинная! Ты что, почто сидишь на полой поляне, на острове на Буяне, на море на окияне?» И рече девица семи старцам с старцем: «Нашла беда среди околицы, залегла во ретиво сердце, щемит, болит головушка, не мил и свет ясный, постыла вся родушка». Взопиша семь старцев с старцем, грозно-грозно, учали ломать тоску, бросать тоску за околицу. Кидма кидалась тоска от востока до запада, от реки до моря, от дороги до перепутья, от села до погоста, и нигде тоску не укрыли; кинулась тоска на остров на Буян, на море на окиян, под дуб мокрецкой. Заговариваю я, Родная матушка (имя), свою ненаглядную дитятку (имя) от наносной тоски, по сей день, по сей час, по сию минуту. Слово мое никто не превозможет ни аером, ни духом.

Материнский заговор

Разрыдалася душа моя в четырех углах дома, отчего — по кровиноч-ке моей родненькой, истерзалася я разлукою, проглядела я очи ясные, ожи-даючи свою дитятку. Не взмилилось мне крушить себя. Стану я заговаривать, призову я Христа в помощники.
Дай, Христос, мне свечу венчальную, чашу брачную, святой платок. Из загорного студенца почерпну я святой воды, посредь леса дремучего очерчусь я чертою призрачной. Заговариваю свое ненаглядное дитятко над чашею брачною, пред свечой обручальною, умываю своему дитятку чистое личико, утираю святым платком его уста сахарные, очи ясные, чело думное, ланиты красные, кудри русые, поступь борзую. Будь ты, мое дитятко ненаглядное, светлее солнышка ясного, милее вешнего дня, чище ключевой воды, белее ярого воска, крепче камня горючего Алатыря. Отвожу я от тебя кровью материнской черта страшного, отгоняю вихря буйного, чужого домового, охраняю от ведьмы киевской, от злой сестры ее муромской, от злого ведуна, отмахиваю от ворона вещего, от вороны-каркуньи, заслоняю от еретика, от мудрого чернокнижника, от заговорного кудесника, от ярого волхва, от слепого знахаря. И будь ты, мое дитятко, моим словом крепкий в ночи и полуночи, в часу и получасье, в пути и дороженьке, во сне и наяву. Укрыт от силы вражьей, от нечистых духов, от любого оружия, от горя, от беды, от смерти напрасной, сохранен на воду от потопленья, укрыт в огне от сгоренья. А придет час твой смертный, и ты вспомни, мое дитятко, про нашу любовь ласковую, про наш хлеб-соль. Обернись на родину славную, ударь ей челом седмерижды, распростись с родным и кровным, припади к сырой земле и засни сном сладким, непробудным. А будь мое слово сильнее воды, выше горы, тяжелее злата, крепче камня, булата, крепче камня Алатыря, могучей богатыря. А кто вздумает моего дитятку обморочить и изуро-чить, тому скрыться за горы Араратские, в бездны преисподние, в смолу кипучую, в жар палючий. И будут его чары ему не в чары, мороченья ему не в мороченья, изуроченья ему не в изуроченья. Отдаю я тебе, своему дитятку, всю силу, которую я имею. Аминь.

Заговор на путь-дороженьку

Еду я из поля в поле, в зеленые луга, в дольные места, по утренним и вечерним зорям; умываюсь медяною росою, утираюсь солнцем, облекаюсь облаками, опоясываюсь частыми звездами. Еду я во чистом поле, а во чистом поле растет одолень-трава. Одолень-трава! Не я тебя поливал, не я тебя породил: породила тебя мать-сыра земля, поливали тебя девки простоволосые, бабы-самокрутки. Одолень-трава! Одолей ты злых людей: лихо бы на нас не думали, скверного не мыслили. Отгони ты чародея, ябедника. Одо-лень-трава! Одолей мне горы высокие, долы низкие, озера синие, берега крутые, леса темные, пеньки и колоды. Иду я с тобою, одолень-трава, к оки-ян-морю, к реке Иордан, а в окиян-море, в реке Иордан лежит бел-горюч камень Алатырь. Как он крепко лежит предо мною, так бы у злых людей язык не поворотился, руки не подымались, а лежать бы им крепко, как лежит бел-горюч камень Алатырь. Спрячу я тебя, одолекь-трава, у ретивого сердца,, во всем пути и во всей дороженьке.

Заговор на укрощение гнева родимой матушки

На Велик день я родился, тыном железным оградился и пошел я к своей родимой матушке. Загневилась моя родимая родушка, ломала мои кости, щипала мое тело, топтала меня в ногах, пила мою кровь. Солнце ясное, звезды светлые, небо чистое, море тихое, поля желтые — все вы стоите тихо и смирно; так была бы тиха и смирна моя родная матушка по вся дни, по, вся часы, в нощи и полунощи. Как пчела поноску носит, так бы родимая матушка плодила добрые словеса за меня, своего родного сына. Как воск тает и горит лицо от огня, так бы горело и таяло сердце моей родимой матушки. Как лебедь по лебедке тоскует, так бы моя родимая матушка тосковала по мне, своем родном сыне. Как студенец льет по вся дни воду, так бы текло сердце родимой матушки ко мне, своему родному сыну. Как дверь к косяку притворяется, так бы мои словеса к родимой матушке притворялись, по вся дни, по вся часы, во дни и нощи, в полдень и полночь.

Заговор на укрощение злобных сердец

Сажусь в сани, крытые бобрами, и соболями, и куницами. Как лисицы и куницы, бобры и соболи честны и величавы между панами и попами, между миром и селом, так мой нарожденный сын был бы честен и величав между панами и попами, между миром и селом. Еду на гадине, уж погоняет, а сам дюж, у панов и судей полон двор свиней, и я тех свиней переем. Суд судом, век веком! Сею мак. Разойдутся все судьи, а те сидят, что меня едят. Меня не съедят; у меня медвежий рот, волчьи губы, свиные зубы. Суд судом, век веком! Кто мой мак будет подбирать, тот на меня будет суд давать. Спрячу я свой мак в железную кадь, а брошу кадь в окиян-море. Окиян-море не высыхает, кади моей никто не вынимает, и маку моего никто не подбирает. Суд судом, век веком! Замыкаю зубы и губы злым сердцам, а ключи бросаю в окиян-море, в свою железную кадь. Когда море высохнет, когда мак из кади поедят, тогда мне не бывать. Суд судом, век веком!

Заговоры ратного человека, идущего на войну, от врага и ран

Встану я утром раннею зарею, умоюсь студеною росою, утрусь зеленою травою, завалюсь за крепкою стеною. Пусть эта стена будет крепка и высока, а вражья пуля мягка и легка, ружье-игрушка и как трубка пушка. Моя же пуля будь крепче стали, метче молнии, быстрее мысли. Тело мое, не поддавайся вражескому оружию, пули и стрелы, пролетите мимо и падайте в землю, да в камни, да в безграничное пространство. И буду я цел и невредим, раны мои не будут болеть, кровь моя не будет течь, враг меня не будет зреть, пуля его меня не возьмет, и стрелы его меня не достанут, и буду я по ночам крепко-крепко спать, а днем храбро-храбро биться. Я, раб Божий (имя), сражаюсь за родину свою, а вы, басурманы, деретесь, не зная из-за чего. Сгиньте, стрелы, и пищали, и свинец, и пули, и огонь, и меч. Слова мои да будут исполнимы и крепки, и буду я цел и невредим, как был доныне. Аминь.

Еду на гору высокую, далекую, по облакам, по водам, а на горе выео-»й стоит терем боярской, а во тереме боярском сидит зазноба, красная девица. Ты девица, зазноба молодеческая, иду за тебя во рать на супостатов моих, врагов-злодеев. Вынь ты, девица, отеческий меч-кладенец; достань ты, девица, панцирь дедовский; отомкни ты, девица, шлем богатырский; отопри ты, девица, коня ворона. Мне, меч-кладенец, будь другом, мне, панцирь дедовский, будь родным братом, мне, шлем богатырский, будь венцом обручальным, мне, конь вороной, будь удалым молодцем. Выйди ты, девица, во чисто поле, а во чистом поле стоит рать могучая, а в рати оружий нет сметы. Закрой ты, девица, меня своей фатой: от силы вражьей, от пищали, от стрел, от борца, от кулачного бойца, от ратоборца; от дерева русского и заморского: от дуба, от вяза, от клена, от ясеня, от ели, от рябины, от полена длинного-не-длинного, четвертинного, от липы, от жимолости, от ивы, от сосны, от яблони, от. курослепа, от орешины, от можжевельника; от сена, от соломы; от кости, от железа, от уклада, от стали, от меди красной, зеленой, проволоки, от серебра, от золота, от птичьего пера; от неверных людей: нагайских, немецких, мордвы, татар, башкирцев, калмыков, гулянцев, бухарцев, кобытей, вовулов, бумирцев, турченинов, якутов, лунасов, черемисов, вотяков, либанов, китайских людей. Вы, дерева, от меня, раба (имя), воротитесь; вы, железо и медь, и сталь, и злато, отлетайте; вы, люди неверные, отбегайте. А буде я ворочусь поживу и поздорову, ино буду, красна девица, тобою похвалятися, своею молодеческою поступью выказыватися. Твоя фата крепка, как камень горюч Алатырь; моя молодеческая поступь сильна, как вода мельничная. Дух духом, всех пинком, нет никого, я один, поживу, поздорову.

***

Выкатило красное солнышко из-за моря Хвалынского, восходил месяц из-под синя неба, собирались облака издалека, собирались сизы птицы во град каменный, а в том граде каменном породила меня мать родная, раба (имя), а рожая, приговаривала: «Будь ты, мое дитятко, цел-невредим: от пушек, пищалей, стрел, борцов, кулачных бойцов; бойцам тебя не требовать, ратным оружием не побивать, рогатиною и копием не колоть, топором и бердышом не сечь, обухом тебя бить не убить, ножом не уязвить, старожилым людям в обман не вводить, молодым парням ничем не вредить; а быть тебе перед ними соколом, а им дроздами; а будь твое тело крепче камня, рубаха крепче железа, грудь крепче камня Алатыря; а будь ты: в доме добрым отцом, во поле молодцом, во рати удальцом, в миру на любованье, во девичьем терему на покрашенье, на брачном пиру без малого ухищренья, с отцом с матерью во миру, с женою во ладу, с детьми во согласии». Заговариваю я свой заговор матерним заповеданием; а быть ему во всем, как там указано, во веки ненарушимо. Рать могуча, мое сердце ретиво, мой заговор всему превозмог.

***

Выхожу я во чисто поле, сажусь на зеленый луг, во зеленом лугу есть зелия могучие, а в них сила видима-невидимая. Срываю три былинки белые, черные, красные. Красную былинку метать буду за окиян-море, на остров на Буян, под меч-кладенец; черную былинку покачу под черного ворона, того ворона, что свил гнездо на семи дубах, а во гнезде лежит уздечка браная, с коня богатырского; белую былинку заткну за пояс узорчатый, а в поясе узорчатом завит, зашит колчан с каленой стрелой, с дедовской, татарской. Красная былинка притащит мне меч-кладенец, черная былинка достанет уздечку бракую, белая былинка откроет колчан с каленой стрелой. С тем мечом отобью силу чужеземную, с той уздечкою обратаю коня ярого, с тем колчаном со каленой стрелой разобью врага-супостата. Заговариваю я ратного человека (имя) на войну сим заговором. Мой заговор крепок, как камень Алатырь.

***

Под морем под Хвалынским стоит медный дом, а в том медном доме закован змей огненный, а под змеем огненным лежит семипудовый ключ от княжева терема, Володимерова, а во княжем тереме, Володимеровом, сокрыта сбруя богатырская, богатырей новгородских, соратников молодече-ских. По Волге широкой, по крутым берегам плывет лебедь княжая, со двора княжева. Поймаю я ту лебедь, ой поймаю, схватаю: «Ты, лебедь, полети к морю Хвалынскому, заклюй змея огненного, достань ключ семипудовый, что ключ от княжева терема Володимерова». Говорила лебедь: «Не моим крыльям долетать до моря Хвалынского, не моей мочи заклевать змея огненного, не моим ногам дотащить ключ семипудовый. Есть на море на окияне, на острове на Буяне, ворон, всем воронам старший брат; он долетит до моря Хвалынского, заклюет змея огненного, притащит ключ семипудовый; а ворон посажен злою ведьмою киевскою».
Во лесу стоячем, во сыром бору стоит избушка, ни шитая, ни крытая, а в избушке живет злая ведьма киевская. Пойду ль я во лес стоячий, во бор дремучий, взойду ль я в избушку к злой ведьме киевской: «Ты, злая ведьма киевская, вели своему ворону слетать под море Хвапынское, в медный дом, заклевать змея огненного, достать семипудовый ключ». Заупрямилась, зако-рачилась злая ведьма киевская о своем вороне: «Не моей старости бродить до моря-окияна, до острова до Буяна, до черного ворона. Прикажи ты моим словом заповедным достать ворону тот семипудовый ключ». Разбил ворон медный дом, заклевал змея огненного, достал семипудовый ключ. Отпираю я тем ключом княжий терем Володимеров, достаю сбрую богатырскую, богатырей новгородских, соратников молодеческих. Во той сбруе не убьет меня ни пищаль, ни стрелы, ни бойцы, ни борцы, ни татарская, ни казанская рать. Заговариваю я, раба (имя), ратного человека, идущего на войну, сим моим крепким заговором. Чур слову конец, моему делу венец!

***

На море на окияне, на острове на Буяне, сидит добрый молодец, во неволе заточен. К тебе я прихожу, добрый молодец, с покорищем: «Выдают меня родные братья во княжую рать, одинокого, неженатого, а во княжей рати мне подобру не жити. Заговори меня своим молодеческим словом». — «Рад бы стоять во поле за тебя, горького сиротину, да крепка моя неволя, да горька моя истома. Заговариваю я тебя, раба (имя), идти на войну, как заповедовал мне родной отец. А будешь ты ратным человеком, ино будь сбережен: от топора, от бердыша, от пищали, от татарской пики, от красного булата, от борца, единоборца, от бойца врага-супостата, от всей поганой татарской силы, от казанской рати, от литовских богатырей, от черных божьих людей, от бабьих зазор, от хитрой немочи, от всех недугов. И будет тебе: топор не в топор, бердыш не в бердыш, пищаль не в пищаль, татар, екая пика не в пику, поганая татарская сила не в силу, казанская рать не в рать, черные божьи люди не,в люди, бабьи зазоры не в зазоры, хитрая немочь не в немочь, литовские богатыри не в богатыри, недуги не в недуги. Кручусь, верчусь от топоров, бердышей, пищалей, пик, бойцов, борцов, татарской силы, казанской рати, черных божьих людей. Отмахнусь по сей век, по сей час, по сей день».

* * *

Встану я рано, утренней зарей, умоюсь холодной росой, утрусь сырой землей, завалюсь за каменной стеной, кремлевской. Ты, стена кремлевская, бей врагов-супостатов, дюжих татар, злых татарчонков; а я был бы из-за тебя цел, невредим.'Лягу я поздно, вечерней зарей, на сырой росе, во стану ратном; а в стану ратном есть могучи богатыри, княжей породы, из дальних стран, со ратной русской земли. Вы, богатыри могучи, перебейте татар, полоните всю татарскую землю; а я был бы из-за вас цел, невредим. Иду я во кровавую рать татарскую, бью врагов и супостатов; а был бы я цел, невредим. Вы, раны тяжелые^ не болите, вы, удары бойцов, меня не губите, вы, пищали, меня не десятерите; а был бы я цел, невредим. Заговариваю я раба (имя), ратного человека, идущего на войну, сим моим крепким заговором. Чур слову конец, моему делу венец!

***

Завяжу я, раб (имя), по пяти узлов всякому стрельцу немирному, неверному на пищалях, луках и всяком ратном оружии. Вы, узлы, заградите стрельцам все пути и дороги, замкните все пищали, опутайте все луки, повяжите все ратные оружия. И стрельцы бы из пищалей меня не били, стрелы бы их до меня не долетали, все ратные оружия меня не побивали. В моих узлах сила могуча, сила могуча змеиная сокрыта, от змея двунадесятглаво-го, того змея страшного, что пролетел за окиян-море, со острова Буяна, со медного дома, того змея, что убит двунадесять богатырями под двунадесять муромскими дубами. В моих узлах зашиты злой мачехою змеиные головы, Заговариваю я раба (имя), ратного человека, идущего на войну, моим крепким заговором, крепко-накрепко.

***

В былое время воины писали на бумажке слово «НЕ ПРИКАСАЙСЯ». Зашивали записку в тряпочку и носили в вороте рубахи или другой какой-либо одежды, которая не снималась во все время войны, и так носили до окончания битвы, to есть войны.
Заговор от пуль \
В высоком терему, в понизовском, за рекою Волгою, стоит красная, девица, стоит, покрашается, добрым людям похваляется, ратным делом красуется. Во правой руке держит пули свинцовые, в левой — медные, а в ногах — каменные. Ты, красная девица, отбери ружья; турецкие, татарские, немецкие, черкесские, русские, мордовские, всяких языков и супостатов, заколоти ты своею невидимою силою ружья вражьи. Будут ли стрелять из ружья, и их пули были бы не в пули; а пошли бы эти пули, во сыру землю во чисто поле. А был бы я на войне цел и невредим, и мой конь был бы цел и
невредим; а была бы моя одежда крепче панциря. Замыкаю свои приговорные словеса замком и ключ кидаю в окиян-море, под горюч камень Ала-:тырь. И как морю не высыхать, камня не видать, ключей не доставать, так меня пулям не убивать, до моего живота, по конец века.

Заговор от пуль и дроби

На острове Буяне, на море-окияне стоит красна девица, ухмыляется, пред всеми людьми похваляется, что она ратных дел царица, на все потехи мастерица, бить и убивать, страшные боли причинять, кровь пускать, другу И недругу спуску не давать. В правой руке она держит колчан со стрелами, в левой — пули свинцовые, в ногах рассыпана дробь, аки бисер, на голове ее медная шапка, на груди чугунные латы. О, вы, пули и ядра и мелкая всякая дробь, стрелы острые, луки меткие, попадайте вы в грудь сырой земли, в волны морские кипучие, в облака плывучие, а меня, раба Божьего (имя), не касайтесь, я закален, заговорен, стенами крепкими окружен, не взять меня, не достать вам меня, грудь моя в панцире, сам я в латах и бронях заповедных, а кругом меня тьма орудий победных. Заговор мой тем кончаю, что его я крепко-накрепко невидимым замком запираю и ключ от замка в окиян-море бросаю, там будет лежать под горючим камнем Алатырем отныне и довеку, Аминь,

Заговор от пищалей и стрел

За дальними горами есть окиян-море железное, на том море есть столб медный, на том столбе медном есть пастух чугунный, а стоит столб от земли до неба, от востока до запада, завещает и заповедывает тот пастух своим детям — железу, укладу, булату красному и синему, стали, меди, проволоке, свинцу, олову, серебру, золоту, каменьям, пищалям и стрелам, борцам и кулачным бойцам, большой завет: «Подите вы, железо, каменья и свинец, в свою мать-землю от раба (имя), а дерево — к берегу, а перья — в птицу, а птица — в небо, а клей — в рыбу, а рыба — в море, сокройтесь от раба (имя)». А велит он ножу, топору, рогатине, кинжалу, пищалям, стрелам, борцам, кулачным бойцам быть тихими и смирными. А велит он не давать выстреливать на меня всякому ратоборцу из пищали^ а велит схватить У луков тетивы и бросить стрелы в землю. А будет мое тело крепче камня, тверже булату, платье и колпак крепче панциря и кольчуги. Замыкаю свои словеса замками, бросаю ключи под бел-горюч камень Алатырь. А как у замков смычи крепки, так мои словеса метки.

Заговор от ратных орудий

Летел орел из-за Хвалынского моря, разбросал кремни и кремницы ло крутым берегам, кинул Громову стрелу во сыру землю. И как отродилась °т кремня и кремницы искра, от громовой стрелы полымя, и как выходила гРозная туча, и как проливал сильный дождь, что им покорилась и поклонилась селитра-порох, смирным-смирнехонько. Как дождь воды не пробил, так бы меня, (имя), и моего коня искры и пули не пробивали, тело мое было бь! крепче белого камня. И как от воды камни отпрядывают, и пузыри вскакивают, так бы от ратных орудий прядали мимо меня стрелы и порох - селитра. Слово мое крепко!

Заговор на железо, медь, уклад, сталь

Мать-сыра земля, ты мать всякому железу, а ты, железо, поди во свою матерь — землю, а ты, древо, поди во свою матерь — древо, а вы, перья, подите во свою матерь — птицу, а птица полети в небо, а клей побеги в рыбу, а ты, рыба, поплыви в море, а мне бы, рабу (имя), было бы просторно по всей земле. Железо, уклад, сталь, медь, на меня не ходите, воротитеся ушми и боками. Как метелица не может прямо лететь и ко всякому древу близко приставать, так бы всем вам ни мочно, ни прямо, ни тяжело падать на меня и моего коня и приставать ко мне и моему коню. Как у мельницы жернова вертятся, так железо, уклад, сталь и медь вертелись бы кругом меня, а в меня не попадали. А тело бы мое было от вас не окровавлено, душа не осквернена. А будет мой приговор крепок и долог!

От меча и сабель

Коваль еси ты брат! Сам ты оловян, и сердце твое вощаное, ноги твои глиняные, от земли до небес, не кусай меня, псина, — отай! Оба есмь мы от земли! Коли воззрю на тя очами брата, тогда устрашится меня твое вощаное сердце и подкосятся твои ноги. Тебе не главы рубить, а мух пугать, тебе не грудь мою пронзать, а землю пахать. Ну и паши землю, да меряй пространство воздушное и рощи пустоту!..

Против стрелка и его ружья

Идущему стрелку нужно сказать в спину про себя:

То идет не стрелец с ружьем,
А батюшка с требником;
Он спешит не стрелять,
А молитву давать;
Я его не страшусь,
С ним давно я дружусь!

Заговоры охотника для успеха на охоте

В былое старое время, как гласит предание, охотник, отправляясь на охоту, всегда клал с собою в ягдташ — в охотничью сумку, зашитую в тряпочку бумажку со словами и римскими цифрами: «УСПЕХЪ IV». Говорят, это всегда помогало в счастливой охоте.

***

В темном лесе, в сизом тумане живет птица-полетуха на поляне, на большой березе, на горькой осине, есть там гуси и серые утки и разная птица, тетерев и синица. У них крылья подломлены, они не летают, по земле порнают, их не дробью бить, руками ловить, они к стрельбе глухи, стрелка не видят, пороху не слышат, от дроби не улетают, в ягдташ попадают. Перо их бело, мясо вкусно, и их обильно, как мошек перед дождем!

***

На море-окияне, на острове на Буяне, на зеленой осоке сидит птица, веем птицам старшая и большая, а держит она грамоту неписаную, и велит она всем птицам слетаться на такие-то озера и болота, и велит всем птицам сидеть от утра до вечера, от утренней до вечерней зори, от ночи до полуночи. Заговариваю я, раб (имя), уток, гусей, тетеревей, всякую птицу, ведомую и неведомую, сидеть несходно по мой приход, по мое крепкое слово, во веки ненарушимо.

***

Встаю я, раб (имя), засветло, умываюсь ни бело, ни черно, утираюсь ни сухо, ни мокро. Иду я из дверей в двери, из ворот в ворота, в чисто поле, к лесу дремучему, а из леса дремучего бегут ко мне навстречу двадцать са-танаилов, двадцать дьявоилов, двадцать леших, двадцать полканов — все пешие, все конные, все черные, все белые, все высокие, все низкие, все страшные, все робкие; стали предо мною те сатанаилы, те дьявоилы, те лешие, те полканы, стали на мою услугу и подмогу. Подите вы, сатанаилы, дьявоилы, лешие и полканы в такой-то остров, пригоните русаков и беляков на мои клевы поставные: сумеречные, вечерние, ночные, утренние и полуденные. Пригоните, остановите и в моих клетях примкните.

***

Встану я, раб (имя), благословясь и перекрестясь, чистой водой умоюсь, шитым браным полотеничком утрусь, пойду из избы, со отцом прощусь, с матерью благословлюсь. Пойду из избы в двери, из дверей в сени, из сеней на крылечко, с крылечка по лестнице в чистое поле, в твердые заводы, в восточную сторону, во темные леса, под ясную зорю, под красное солнце, под светлый месяц, под частые звезды! Ясной зорей оденусь, красным солнцем опояшусь, частыми звездами опотычусь; пойду я, раб (имя), со своим железным кляпцом в темные леса, в восточную сторону, в чистое поле, а в том чистом поле лежит бел-горюч камень; стану я, раб (имя), к востоку лицом, к западу хребтом, на все четыре стороны поклонюсь. Пособите и помогите вы мне, рабу (имя), за охотою ходити, белых и серых зайцев ловити; куниц и лисиц, и серых волков, дорогих зверей рысей загоняти и залучати, чтобы бежали по своей ступи и по своей тропе безопасно, на сторону не отмятывались и взад не ворочались. И сохраните меня, раба (имя), с моим железным кляпцом от урока и призора, от стрешника и попе-решника, от колдуна, и от ведуна, и от поветра, от двоезубых и троезубых, от двоеженных и троеженных, от кривых и слепых, от русоволосых, и беловолосых, и черноволосых, и от пестроволосых, от девки и от парня, чтобы им меня не испорчивать. Поставьте около меня три тына — тын железный, а другой медный, третий булатный; замки, замкнитесь, отнеситесь, ключи и замки; чтобы эти ключи лежали там безопасно, как ели к хвоя, так к кляпцам железо! А мне, рабу (имя), скок крепок и жесток! В синем море синий камень, в черном море черный камень, в белом море белый камень. Сей мой заговор.

Заговоры на уженье рыбы

Для того чтобы на удочку попадалась более крупная рыба, в старину делали так: поймав на крючок маленькую рыбку, брали стебель водоросли и секли рыбку, приговаривая: «Иди, рыбка, снова в воду, пошли дядю, пошли мать, пошли брата и отца, всех, кто старше, посылай, а ты вновь иди играй». После этого снимали рыбку с крючка и осторожно пускали снова в воду.

***

Прежде чем закинуть удочки, произносят шепотом следующий заговор: «Окуни, и щуки, и линищи в руку, подходите к сему месту, место это водное и для вас пригодное, есть для вас кормушка, и червяк, и мушка». Насадив червячка и поплевав на него, говорят: «Иди в воду, червячок, и приманивай собой большую рыбку на крючок, ловись, рыбка, карасики и лини, по аршину длины, по пуду весу, а мелочь вся иди к бесу! Марш!»

Заговоры от запоя

Ты, небо, слышишь, ты, небо, видишь, что я хочу делать над телом раба (имя). Звезды вы ясные, сойдите в чашу брачную; а в моей чаше вода из заторного студенца. Месяц ты красный, сойди в мою клеть; а в моей клети ни дна, ни покрышки. Солнышко ты привольное, взойди на мой двор; а на моем дворе ни людей, ни зверей. Звезды, уймите раба (имя) от вина; месяц, отврати раба (имя) от вина; солнышко, усмири раба (имя) от вина. Слово мое крепко!

***

Заря-заряница, всем зорям царица, ясный месяц, светлые звезды, возьмите от меня (имя) бездремотницу и бессонницу и отнесите в море кипучее, в бездну шипящую, в смолу кипящую, в тьму преисподнюю. Явись ко мне, мирный сон, в виде красной девицы и ясного солнышка и возьми от меня силу страстную, желание пагубное, и дай мне, рабу (имя), просветление и отрезвление, и избави меня от пагубной привычки — пьянства.
Вырви с корнем все это из сердца моего и брось на дно пропасти, а меня спаси, погибающего, от хмеля проклятого, зелья сатанинского. Я хочу, я желаю не пить больше ни вина, ни пива, ни всяких других пьяных напитков.
Сохраните и спасите меня от этого, духи светлые и разумные! Прошу, молю исполнить желание мое! Укрепите, духи добрые, мое сердце, дайте мне силу и волю бросить и растопить змея-горыныча, как самого мерзкого, противного, ненавистного, злющего, проклятого гада! Я, раб (имя), хочу ис-.полнить завет предков: быть сильным и трезвым, трудолюбивым и прилежным отныне и довеку.

***

Наговаривают на воск, и, когда человек уснет, зашивают воск ему в одежду. Предварительно дают куснуть этот воск.
Заря-заряница, красная девица, сама мати и царица, светел месяц, ясны звезды, возьмите у меня бессонницу, бездремотницу, полуночницу. Среди ночи приди ко мне хоть красной девицей, хоть матерью-царицей и сложи с меня, и отведи от меня окаянную силу, и дай мне Спасову руку, Богороди-цын замок. Ангел мой, Архангел мой, сохрани душу мою, скрепи мое сердце. Враг, сатана, откажись от меня. Крестом крещусь, крестом ограждаюсь, крестом ангела призываю, крестом лукавого отгоняю. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь. Знаю святые знамения.

От сильного запоя

Читать на хмельное.
Спит покойник, не встает, не ест и не пьет, глаза закрыты, могилой зарыты. Как не хочет он пить-пировать, как не может он из савана вставать, так пусть раб (имя) не пьет вина зелена, брагу хмельную, пиво пенное. Аминь.

Чтоб обрыдло, опротивело хмельное

Позвал Игумен попа, и сотворили они вместе трижды эту молитву: «Господи Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй раба (имя) от скверной страсти, хмельной напасти. Не знал бы он этой маеты отныне до гробовой доски. Как свинье море-океан не переплыть, так рабу Божьему (имя) хмельного вовеки не пить. Аминь».

Заговор от вина

Прежде чем произносить этот заговор, нужно сходить в баню, переменить белье, несколько дней попоститься.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь. Вино и хмель! Отступитесь от меня, раба Божьего (имя), на все времена, до гробовой доски. Сгинь от меня всякое желание к вину и ко всем пьяным напиткам. Уйди от меня пьянство в дремучий лес, где живут только лютые звери да черные птицы. Возьми ты, ветер буйный, от меня желание и страсть пагубную к вину и отнеси ты ее за синее море, к злым людям и лихим человекам. Привяжись ты, моя страсть, к лихому человеку, который не делает людям добра, а приносит одно зло, как проклятое вино-зелье. Отвяжись и изыди от меня навсегда на все время моего живота. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

На отлучение от вина

Наговаривают на спиртное три раза, на убыльный месяц.
Шел Иисус Христос вдоль реки, глядел на золотые пески. Идет он против солнца, супротив месяца. Идет — воду не взобьет, песка не всколыхнет. Как всей господней реки не выпить, не вылить, так чтоб и раб Божий (имя) вина не пил, брагу не лил. Как Иисус воду в реке не всколыхнет, так и раб Божий (имя) зелена вина, браги не пьет. Аминь.

***

Наговаривают на брагу, пиво, вино на убыльный месяц, в полночь, три раза.
Как покойник из гроба не встает, вина зелена не пьет, так и ты, раб Божий (имя), не пей ни с утра зари, ни в полдень на день, ни с вечера на ночь. Аминь.

***

Наговаривают на спиртное.
Как не горит в реке вода, так не болит душа у раба Божьего (имя) по зеленому вину. Не сохнет рот, не горит живот. Отныне и довеку раб Божий (имя) вина не пьет. Аминь.

Чтоб муж не пил

Читать над пьяным мужем, когда спит.
Как отрекся Иуда от Христа, так пусть раб (имя) отрекается от вина. Аминь.

Заговор от нечистой силы

Сгинь нечистый дух из нашего дома, из всех мест, дверей и углов, закоулков и потолков, из всех, из всех мест. У нас есть Господень Крест, с нами Дух Святой, все святые с нами и евангелисты: Иоанн, Лука, Марк, Матфей, и святые архангелы небесные: Михаил, Гавриил и великий Георгий Победоносец, Матерь Божья, все херувимы и серафимы. Аминь.
Потом нужно прочитать три раза: «Да воскреснет Бог».

Магометанский заговор от нечистого духа или змея огненного

В сем доме нашем, магал-сигал, солнцева дева сидела. Не терем хру-,стальный, шингафа искала дева, не богатырь славный с горы Алтай, а подлетал змей огненный, дух злой Лифлаф, Зацунана, Халануда, глаза зеленые, как два изумруда, броня медная, на броне лата, в ноздрях кольца из червонного злата, из ноздрей огонь пышет, сам как смердящий пес дышит. О, ты, Муфаила, Данданила, соберись с силой, ударь змея смердящего, расшиби ему главу, разорви чешуиную канву и с силой вырви его ядовитое жало, отруби ему хвост, брось его под чертов мост, где бесы живут и змеиное мясо жуют. Освободи наш дом от лихого духа, чтобы свободно вздохнула дева-краснуха, а с нею и все мы до самой маленькой фатьмы.
Шабула-Хабула, кака-макака, Игарга, Шигарга, поезжай к Мамаю до земного краю, где летом и зимою солнце сходится с землею, и скажи там праведному светилу, чтобы он сияньем согнал лихую силу, согнал туда, далече, где нет живого вовсе человече. Хом, хам, грам, гам, широ, гиро, гук!

Заговор от падежа скота и его болезни

Владыко Господи, Боже наш, власть имея всякой твари. Тебя молим, Тебя просим, яко же благословил и умножил если стада патриарха Иакова, благослови и стадо-скот сих (такого-то, чье стадо), и умножь, и укрепи, сотвори его в тысячу крат, и избави его: от насилия дьявола, и от вражеского нашествия, пленения зверем, и всякого навета злых людей, и от воздуха смертного, и недуга губительного, и поветренного падежа, и от зверя хищного, и от гадины ядовитой. Огради его ангелы Твоими святыми всякую немощь, всякую нечисть отгони, чаровства же и колдовства от действия дьявольского отгоняй. Яко Твое есть царство, и сила, и слава Отца, и Сына, и Святого Духа ныне и присно и во веки веков, аминь.

Заговоры на украденную вещь

На море на окияне, на острове на Буяне, стоит чугунный сундук, и в том сундуке лежат мечи булатные. Подите вы, мечи булатные, к такому-то вору, рубите его тело, колите его сердце, чтобы он, вор-ворище, воротил всю покражу к рабу такому-то (имя), чтобы все, все принес и не утаил и синя пороха. Будь ты, ворище, проклят моим крепким словом, праведным заговором. Если не воротишь ты, ворище, ему (имя) украденное, то пошлю я тебя, треклятого, за сине море, в ад кромешный, в смолу кипучую, в золу горячую, в огонь смрадный, в тину болотную, в омут бездонный, в дом необитаемый. Прибью тебя к пото.чку высокому, книзу головой ехидной, ввысь ногами нечестивыми, прибью тебя колом горьким, осиновым, иссушу тебя, аки былиночку тонкую, заморожу тебя льдами крещенскими, и пропадешь ты пропадом, как червь никчемный. Не тебе со людьми якшаться, не тебе в добре жить, и будешь ты, аки вечный жид, по свету шататься!

***

На море на окияне, на острове на Буяне стоит железный сундук, а в железном сундуке лежат ножи булатные. Подите вы, ножи булатные, к такому и сякому вору, рубите его тело, колите его сердце, чтобы он, вор, воротил покражу такого-то (имя), чтобы он не утаил ни синя пороха, а выдал бы все сполна. Будь ты, вор, проклят моим сильным заговором в землю преисподнюю, за горы Араратские, в смолу кипучую, в золу горючую, в тину болотную, в плотину мельничную, в дом бездонный, в кувшин банный; будь прибит к притолоке осиновым колом, иссушен суше травы, заморожен пуще льда, окривей, охромей, ошалей, одервяней, одурей, обезручей, оголодай, отощай, валяйся в грязи, с людьми не смыкайся и не своею смертью умри.

***

На море на окияне, н-а острове на Буяне стоит железный сундук, в сундуке лежат бичи, ножи булатные, иглы острые, пойдите вы, ножи булатные, иглы острые, бичи сыромятные, к тому, кто покрал, чтоб не спрятал, не утаил и не продал то, что украл. Будь ты, вор, проклят моим сильным заговором в смолу кипучую, золу горючую, в тину болотную, в плотину мельничную, в дом бездонный, в кувшин банный, прибит к притолоке осиновым колом, иссушен суше травы, заморожен пуще льда. По слову моему окривеешь и охромеешь, ошалеешь и одуреешь, одеревенеешь и обезручишь. Словом моим оголодай и отощай, слезами заливайся, в грязи изваляйся, с людьми не смыкайся и не своею смертью умри. Аминь.

***

Обнаружив, что вас обокрали, тотчас же протопите печь и прочитайте слова на дым.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь. Как краденую вещь огнем жжет и коробит, так бы и вора жало, коробило, мысли бы его изводили, страхи с ума сводили, не было бы ему покоя ни в один час суток, ни в одну из минуток. Все бы думал да страдал, маялся бы и гадал, как прийти повиниться, возвернуть то, что украл. Как вьется дым, так подобно ему вор бы изводился, извивался. Крепче камня, крепче стали слова проговоренные. Ключ — в море, язык — в рот. Аминь.

Заговоры на остановление руды

Читают заговор и прикладывают к ране чистую тряпку, смоченную в спиртном настое разрыв-травы.
Господи благослови, руду красную заговорити у раба твоего (имя), в мале малом, по часу смерти, по месяцу кончины змея ползуща, змея пьюща руду и сукровицу человеческую. Небо зияет, земля рожает, благой Яков, хватай копья, хватай и затыкай раны: не пухло бы, не болело бы, не щемило бы, не кололо бы, не жгло бы и не шла бы руда сукровичная. Аминь, аминь! Укроти, Господи, кровь раба твоего (имя), жилы его и ключи сокровенные, аминь, аминь!

***

Ехал человек стар, конь под ним карь, по ристаням, по дорогам, по притонным местам. Ты, мать-руда жильная, жильная, телесная, остановись, назад воротись. Стар человек тебя запирает, на покой согревает. Как коню его воды не стало, так бы тебя, руда-мать, не бывало. Слово мое крепко!

***

На море на окияне, на острове на Буяне, стоит дуб ни наг, ни одет. Под дубом сидят тридевять три девицы, колют камку иглами булатными. «Вы, девицы красные: гнется ли ваш булат?» — «Нет! Наш булат не гнется». Ты, руда, уймись, остановись, прекратись. Слово мое крепко!

***

Летит ворон без крыл, без ног, садится ворон к рабу (имя) на главу и на плечо. Ворон сидит, посиживает, рану потачивает. Ты, ворон, рану не клюй, ты, руда, из раны не беги. Идет старец, всем ставец, несет печать. Ты, старец, остановись, ты, ворон, не каркай, ты, руда, не капни. Крови не хаживать, телу не баливать. Пух-земля, одна семья. Будь по-моему!

Заговор на утихание крови

Два брата камень секут, две сестры в окошко глядят, две свекрови в воротах стоят. Ты, свекор, воротись, а ты, кровь, утолись; ты, сестра, отворотись, а ты, кровь, уймись; ты, брат, смирись, а ты, кровь, запрись. Брат бежит, сестра кричит, свекор ворчит. А будь мое слово крепко на утихание крови у раба (имя), по сей час, по сию минуту!

Заговор от поруба

Рубили не больно, кололи не колко, кровь алая, руда сукровичная, остановись и не иди, а будь в рабе Божьем (имя) и теки по жилочкам куда следует и как следует, а на волюшке тебе делать нечего, попадешь ты на сырую землю и пропадешь пропадом. Говорю, руда красная, сукровичная, остановись и не теки куда не следует, а теки, где тебе назначено, и будет тебе хорошо-хорошо, а рабу Божьему (имя) легко-легко! Остановись же, руда алая, я велю тебе и ты слушайся, речь сильна моя и крепка она, аки камень бриль! Остановись, остановись, остановись!

Заговор от пореза

На море на окияне, на острове на Буяне, лежит бел-горюч камень Алатырь, на том камне Алатыре сидит красная девица, швея-мастерица, держит иглу булатную, вдевает нитку шелковую, рудожелтую, зашивает раны кровавые. Заговариваю я раба (имя) от порезу. Булат, прочь отстань, а ты, кровь, течь перестань.

Заговор на счастливую торговлю

Золото, золото, сыпься ко мне, как горох в закроме, как зерна ячменя на гумне, как рожь на току! Золото, золото, липни к рукам моим, что мушки к меду, бабочки к свету, травка к солнцу! Золото, золото, сыпься в мои карманы без счету, без меры, горстями, пригоршнями! Золото, золото, дружись со мной как лед с водой, как соловей с весной, как роса с травой! Я не торгаш - моргаш, а купец-молодец, продаю на чести, вешаю с избытком, меряю с присыпком, режу с прибавкой, лью с остатком. Будь в мрем амбаре клад, да лад, да во всем спорынья, без проторей, без разоренья, без угара и без прогара во все дни и годы моего базара.

Заговор на отыскание клада

Встану я вместе с зарею, пойду вместе с ранним солнышком по буграм и ярам, по холмам и кручам. Найду камень огромный, большущий, а под тем камнем лежит золото, драгоценности, камни яхонты, серебро литое, жемчуг низаный. Отвалю тот камень, аки перышко, и возьму, что лежит под ним, и возьму себе я добро-серебро и все яхонты с ясным жемчугом, вместе с золотом. Кто тот кладец клал, обо мне (имя) мечтал, что приду я утром с солнышком и возьму я все, что положено.
Заблести скорей, ясно солнышко! Укажи пути к кладу-серебру, к камню крепкому и тяжелому, для меня же он будет перышком, легкой щепочкой.
Заря-зоренька, зорька ясная, укажи ты мне путь-дороженьку к кладу-золотцу, что лежит в местах, мне неведомых, за бугром-холмом средь доли-нушки. Ветер-ветрович, ты подуй скорей, размети ты мне путь-дороженьку к кладу самому, чтобы я мог найти клад, как свой домок среди ноченьки. А ты, камушек, камень крепкий столь, расступись, свались, дай мне клад забрать, как рожь с полюшка! Ну, иду-пойду в путь-дороженьку и найду я, раб (имя), тот заветный клад, что положен был для меня рукой, мне неведомой!

Заговор на посажение пчел в улей

Пчелы роятся, пчелы плодятся, пчелы смирятся. Стану я на восток, против дальней стороны, и слышу шум и гул пчел. Беру я пчелу роя, окарая, сажаю в улей. Не я тебя сажаю, сажают тебя белые звезды, рогоногий месяц, красное солнышко, сажают тебя и укорачивают. Ты, пчела, ройся у такого-то, на округ садись. Замыкаю я тебя, матка, все пути-дороги ключом, замком; а бросаю свои ключи в окиян-море, под зеленый куст; а в зеленом кусте сидит матка, всем маткам старшая, сидит и держит семьдесят семь жал, а жалит непокорных пчел. А будет вы, пчелы, моим словам не покоритесь, сошлю я вас в окиян-море, под зеленый куст, где сидит матка, всем маткам старшая, и будет за ваше непокорище жалить вас мостка в семьдесят семь жал. Слово мое крепко!

Заговор от укушения змеи

Змия Македоница! Зачем ты, всем змиям старшая и большая, делаешь такие изъяны, кусаешь добрых людей. Собери ты своих теток и дядей, сестер и братьев, всех родных и чужих, вынь свое жало из греховного тела у раба (имя); а если ты не вынешь своего жала, то нашлю на тебя грозную тучу, каменьем побьет, молнией пожжет. От грозной тучи нигде ты не укроешься: ни под землею, ни под межою, ни в поле, ни под колодою, ни в траве, ни в сырых борах, ни в темных лесах, ни в оврагах, ни в ямах, ни в дубах, ни в норах. Сниму я с тебя двенадцать шкур с разными шкурами, соягу самою тебя, развею по чистому полю. Слово мое не прейдет ни в век, ни во век!

Заговор от ужаления козюльки

На море на окияне, на острове на Буяне, стоит дуб ни наг, ни одет, под тем дубом стоит липовый куст, под тем липовым кустом лежит златой камень, на том камне лежит руно черное, на том руне лежит инорокая змия Гарафена. Ты, змия Гарафена, возьми свое жало из раба (имя), отбери от него недуги. А коли ты не возьмешь свое жало, не отберешь недугов, ино я выну два ножа булатные, отрежу я у змии Гарафены жало, положу в три сундука железные, запру в два замка немецкие. Ключ небесный, земный замок! С этого часу, с полудня, с получасу, да будет бездыханна всякая козюлька, и ужаления ее в неужаления. А вы, змии и змиицы, ужи и ужицы, медяницы и сарачицы, бегите прочь от раба (имя) по сей век, по сей час. Слово мое крепко!

Заговор на отгнание черных муриев

За морем синим, за морем Хвалынским, посреди окиян-моря. лежит остров Буян; на том острове Буяне стоит дуб, под тем дубом живут седме-рицею семь старцев, ни скованных, ни связанных. Приходил к ним старец, приводил к ним тьму тем черных муриев: «Возьмите вы, старцы, по три железных рожна, колите, рубите черных муриев на семьдесят семь частей. За морем синим, за морем Хвалынским, посреди окиян-моря, лежит остров Буян; на том острове Буяне стоит дом, а в том доме стоят кади железные, а в тех кадях лежат тенета шелковые. Вы, старцы, ни скованные, ни связанные, соберите черных муриев в кади железные, в тенета шелковые от раба (имя). За морем синим, за морем Хвалынским, посреди окиян-моря, лежит остров Буян; на том острове Буяне сидит птица Гагана, с железным носом, с медными когтями. Ты, птица Гагана, сядь у дома, где стоят кади железные, а в кадях лежат черные мурии, в шелковых тенетах; сиди дружно и крепко, никого не подпускай, всех отгоняй, всех кусай». Заговариваю я сим заговором раба (имя) от черных муриев, по сей день, по сей час, по его век. А будь мой заговор долог и крепок. Кто его нарушит, того черные мурии съедят. Слово мое крепко!

Заговор от червей

Татарин, татарин, злодейской породы, урод из всех уродов! Зачем ты, татарин, сеешь червей у моей лошади из такого-то места? Если не выведешь, то вырву тебя с корнем, заброшу за синюю даль; ты засохнешь, как порошинка. Вспомнишь ты свою ошибку, да будет поздно.

Заговор на карты

Тридцать шесть карт, сестры и братья, кумы и кумовья, сваты и сватьи, дяди и тетки, отцы и матери, дочери и падчерицы, сыновья и пасынки, свекрови и золовки, тести и тещи, зятья и свояки, золовки и невестки, все вы черные, все вы белые, все красные, скажите мне всю сущую правду: что я думаю? что буду думать? Скажите, не утаите, по всей справедливости, как вы говорили дочерям Иродовым на брачном пиру, во почетном столу. А будет не скажете вы сущей правды, не взыщете моей беды, ино вам не жить более на белом свете, а размычу я вас по чистому полю, по беленым дубровам, по крутыу берегам, по синим морям. А будет вы скажете сущую правду, ино вам будет житье привольное, раздольное. Заговариваю я, раба (имя), на карты на выведывание своей думы, на опознание дел чужих. Слово мое крепко!

Заговоры от ос

Оса, мать всем осам, ты мне не мать. Осятки-детки, всем детям детки, вы мне не дети. Беру я закручен-траву, сушу на сыром бору, жгу в зеленом лугу. Осятки, летите на дым; оса, беги в сырой бор. Слово — замок, ключ — язык!

***

Осы вы, осы, жалезные носы, не клюйте меня, клюйте осину, сухую деревину, отныне до веку аминь по веку.

Заговор оборотня

На море на окияне, на острове на Буяне, на полой поляне, светит месяц на осинов пень, в зелен лес, в широкий дол. Около пня ходит волк мохнатый, на зубах у него весь скот рогатый; а в лес волк не заходит, а в дол волк не забродит. Месяц, месяц — золотые рожки! Расплавь пули, притупи ножи, измочаль дубины, напусти страх на зверя, человека и гады, чтобы они серого волка не брали и теплой бы с него шкуры не драли. Слово мое крепко, крепче сна и силы богатырской.

Заговор на воду

Во черной избе, за дубовым столом, стоит трясавица на полице. Ты, трясавица, не вертись, а ты, притолока, не свихнись. Вертелось бы, свихнулось зелено вино в чаше; и вертело бы вино, и свихнуло бы вино все придуманное, неведомое, да что не слыхано, да что не сказано в таком-то дому, на такую-то беду. А буде ты, трясавица, завертишься, а буде ты, притолока, свихнешься, ино будет вам от меня лютово неволье, да злово томленье, а на иново вам будет все подобру, поздорову, как бывало доселево. Слово мое крепко.

Заговор островника на зеленую дуброву

Хожу я, раб (имя), кругом острова (такого-то), по крутым оврагам, буеракам, смотрю я чрез все леса: дуб, березу, осину, липу, клен, ель, жимолость, орешину, по всем сучьям и ветвям, по всем листьям и цветам. А было бы в моей дуброве поживу, подобру-поздорову. А в мою бы зелену дубраву не заходил ни зверь, ни гад, ни человек, ни ведьма, ни леший, ни домовой, ни водяной, ни вихрь. А был бы я большой-набольшой; а было бы все у меня во послушании, а был бы я цел и невредим.

Заговор молодушки от лютой беды

Выхожу я во новы сени дубовые, на широк двор заборчатый, гляжу я по всем по дорогам и перепутьям, вижу я от земли до неба звезды ясные. Вы, дороженьки и перепутьицы, задержите моего мужа (имя); вы, звезды ясные, затемните свой светло-яркий свет, чтобы без вашего светушки не было ни ходу, ни проходу. Насылаю я на свекра лютого тоску со кручиною, сон со дремотою, забытье со беспамятью; а был бы он и глух, и нем по мою лютую беду. Насылаю я на свекровь зазойливую печаль со бедою, сон со дремотою; а была бы она слепа и нема по мою лютую беду.

Если в вашей семье дети нарождаются и помирают

Читать должны кума или кум, не выходя из церковной ограды, после крещения.
Народился Христос на радость Матери Пресвятой Богородицы. Дал мне Господь дитя крещеное (имя) не на час, не на день, а на век долгий. Чтоб раб (имя) крестился, писанию учился, подросши обженился, народил внуков и правнуков Господу во славу, а отцу, матушке на радость. Из семени ствол, из ствола ветка, корень в землю, ветвям свет. Аминь.

На фигу

Делают на руке фигу и говорят:
Вам ни фига, а мне полные короба, а мне полные закрома и амбары, дом добра, кошели с деньгами, злата с серебрами. Я князь и купец, мне счастья венец. Аминь.

Заговор красной девицы от призороков

Посреди окиян-моря выходила туча грозная с буйными ветрами, что ветрами северными, подымалась метель со снегами, нагонялись волны на высок терем, налетали орлы черны на широк дол, выходила красная девица к заторному студенцу, во тоске, во кручине, садилась красная девица вокруг студенца, а сама говорила таковы речи:
«Гой ты, туча грозная, со буйными ветрами! Умчи ты, туча грозная, тоску со печалью от красной девицы, рабы (имя), на окиян-море, застели ей путь и дороженьку метелью со снегами, прикрой призороки бело-серыми волнами, приставь в сторожи черных орлов. Умываю я красную девицу (имя) из загорного студенца ключевой водой; стираю я с красной девицы (имя) все узороки с призороками; отмахиваю я от красной девицы (имя) зловещих воронов с воронихами, с ворончатами; отгоняю я от красной девицы (имя) ее заклятого врага, что того врага, что заронил призороки в ее тело белое, в ее сердце ретивое, что того врага, что затмил очи ясны, что того врага, что порушил красоту девичью, что того врага, что сгубил семью почетную, что отнял дочь от матери, что сокрушил отца безвременьем дочерним».
Заговариваю мои заповедные словеса сим моим крепким заговором на отгнание призороков от рабы (имя) по сей день, по сей час, по ее жизнь. А будет заговор ничем не порушим: ни водою, ни землею, ни огнем, ни жаром, ни словом, ни духом; а быть ему во всем по тому, как уряжено мною. А буде кто покусится порушить мой заговор, ино ему провалиться в бездны преисподние, в яму угольную, а красной девице (имя) быть подобру, поздорову.

Заговор на поход

Встану я, раб (имя), благословясь, пойду, перекрестясь, из избы дверьми, из двора воротами, выйду я в чистое поле, встану на восток лицом, на запад хребтом. Како идут цари, царицы, короли, королицы, князи, княгини, все православные роды, и не думают зла и лиха, такожде и на меня, раба (имя), не думали бы зла и лиха; как цари, царицы, короли, королицы, князи, княгини, и все вельможи, и все православные роды возрадуются и возвеселятся, такожде меня, раба (имя), увидели вы, цари, царицы, короли, королицы, князи, княгини и все православные роды христианские, возвеселились; и как не видит мати своего дитя многие лета, а увидит, возвеселится и возрадуется зело весело и радостно, такожде меня, раба (имя), увидев, возрадовались бы и возвеселились цари, царицы, короли, королицы, князи, княгини, все вельможи и все православные роды христианские. Как не можно небесные колесницы превратить, такожде вы меня и моих слов не могли б превратить, во веки веков.

Как заговорить себя от всех бед, от всех врагов

Набирают воду под мостом и идут на кладбище. Дожидаются, когда привезут покойника и похоронят его. Затем читают на воду заклинание и умываются над свежей могилой. Оставшуюся воду оставляют там же.
Люцифер, Астарот, Сатана, всех вызываю, выкликаю, выговариваю, всех прошу: проведите меня меж двумя столбами на ту сторону жизни, где есть тайна сна мертвого, тайна сна живого, в тайне — видимое и невидимое. Где вороны черные клюют мертвые глаза, пьют кровь холодную, стоит изба-монастырь, где живет смерть, тоска, кручина. Там есть тайная келья, в ней сидит судьба рабы крещеной (имя), перед ней свеча горит. Призовет она к себе сразу трех: смерть, тоску, кручину — и закажет им с сего мига, Господнего часа, беречь, хранить «чашу спасения» рабы (имя). Не сгореть ей меж двенадцати огней, от великого числа мечей не погибнуть, в воде не тонуть, стрелой быть обойденной, вор ее не заметит, лиходей добром приветит, у врага руки и ноги отнимутся, в ночи будет как при ясном солнышке, болезни ее не возьмут, тоска не задавит, порча мимо пройдет, зверь не тронет, змей не ужалит, с высоты не упадет; на земле не запнется, кровь не вытечет, глаз сбережется, рукам вовек ловкость, ногам вовек резвость, душе ее радость, сердцу ее покой. На Владычном престоле сидеть ей отныне довеку. Заговоренная рукой судьбы при трех свидетелях: смерти, тоске, кручине, при трех охранниках: Люцифере, Астароте, Сатане. Аминь.
Если вы хотите заговорить свое дитя этим заклинанием, сделайте это в присутствии крестной матери.

Чтобы муж не обижал и не дрался

Булку (хлеб) носят под мышкой, чтобы пропиталась потом, и наговаривают:
Как без поту тело не живет, так и раб (имя) без рабы Божьей (имя) не живет. Как мать младенца не бьет, а холит и бережет, так и раб (имя) все чтоб жалел да берег меня, свою жену. Божью рабу (имя). Аминь.
Дают тот хлеб съесть драчливому мужу.

Чтобы снять сухоту

Читают на веник, тем веником и парятся, обтираются исподней рубахой, которую потом сжигают.
Выйду я от пару, от горячей бани, встану я на соломчатый веник, помолюсь и покорюсь четырем братьям — буйным ветрам. Ах вы, четыре братца, буйные ветры, выньте сухоту сухотущую из раба (имя), из ясных очей, ретивого сердца, из рук, из ног. Пошлите сухоту сухотущую не на ветку, не на новцу, не на лежачих, не на стоячих, не на молодых, не на пожилых, не на дряхлых. На сосновый крест, на стару могилу, на сухую траву, на всех четырех четвертях месяца. Стал бы я, раб (имя), свеж да румян, весел и долголетен, каким мать породила, каким церковь окрестила. Пусть мои слова будут острее ножа булатного, скорее стрелы летящей. Ключ и замок на мои дела, на мои слова. Аминь.

***

Если нападет на дитя сухота, берут ребенка и несут его туда, где ходят свиньи, и выкрикивают:
Жир со свиней сойдет, свинья иссохнет, от сухотки сдохнет, а моему дитяте — долгая жизнь. Аминь.
Свинья вскоре околеет, зато дитя поправится.

Напустить сухоту

Сохни с брюха, боли с хребта, напади сухота с поля, с дола, с леса су-хсго, со свиней, с людей, с сухого овина, найди пропастина к моему врагу, под его порог, чертов оброк. Аминь.

Чтобы выиграть дело в суде

Читают на платок, которым обтирают лицо, три раза перед судом.
Встану я, благословясь, пойду, перекрестясь, из дверей в двери, из ворот в ворота. Выйду я в чисто поле, в этом чистом поле стоят запоры железные, ворота булатные. Я стану, раб (имя), между запорами железными, воротами булатными и на свою голову положу злат венец, положу светлый месяц. На этот светлый месяц положу красное солнышко, на это на красно солнышко не может никто ни осердиться и ни огорчиться. И так бы на раба (имя) не мог никто ни осердиться, ни огорчиться — ни цари-царевичи, ни •короли-королевичи, ни мирские суды, ни земные судилища и ни весь мир православный не мог ни осердиться, ни огорчиться на раба Божьего (имя). Были бы они передо мной, как лист перед травой, и ниже низкой воды, покошенной травы. Небо — ключ, земля — замок. Чур моим словам.

Чтобы на войне не убили

Читают, как провожают на войну, у отчего порога. Читает либо мать, либо отец. Если нет никого кровного, воин читает сам, стоя у порога, лицом на вход в дом, и держа в руке платок. Читают трижды и всякий раз обтирают лицо. Платок оставляют за иконой.
Летит не птица, а смерть мчится. Встанет Святой Георгий, встанет Победоносец. Спобедит то, что летит, чем замахнутся, чем посхотят ударить. Огонь мимо пройдет, дымом не заденет. Встанут вкруг меня, раба (имя), все сорок святых, будут верней щита, сильней врага-супостата. И буду я всякий час защищен, в отчий дом возвращен. Ангелы-хранители, спасители, спасите и сохраните. Аминь.

Если на вашу дочь молодцы не глядят, сваты дом обходят

Девица берет чистую сорочку, куриное яйцо в левую руку и бежит на чку купаться. Раздевается, входит в воду, ныряет трижды и говорит од-|им разом, без передышки: «Христос воскрес, а ко мне женихи». Бросает " через голову яйцо в воду, бежит на берег, не оглядываясь на яйцо. Одеваясь, говорит второй раз: «Христос воскрес, а ко мне женихи». Сорочку, которую брала с собой, завязывает на три узла и при этом произносит: «Христос воскрес, а ко мне женихи». Дома мать стирает сорочку и, развязывая узлы, говорит: «Христос воскрес, а в наш дом женихи». Сорочка сохнет три ; дня в хате, а потом ее прячут. Долго ждать женихов не придется.
Ангел с рожденья на его сохраненье
Крылами отмахните врагов, лиходеев, убивцев, огнем, мечом погуби-|те, мое дитя сохраните. Аминь.
Этот оберег только на крещеных.

Оберег на вашу дочь

Читают в день ангела, пока дочь спит, стоя в ногах.
Дочь моя, ты спишь или перед Господом стоишь, на Матушку Богородицу глядишь. Иисус Христос, Матушка Пресвятая Богородица охраните мою дочь во всех делах, при всех путях, при солнце, при месяце, при дороге ночной и дороге дневной, на чужих людях, чужих сторонах. Отнялись бы ноги и руки у ее врагов, давил бы мрак на их мозги, чтобы не узнали они ни своего отца, ни своей матери. Не повадно бы чужую дочь обижать. Заклятье это никому не снять. Ключ, замок, ведьмин потолок. Аминь.

Оберег на ваших внуков (бабушкина молитва)

Ребенка сажают на стул, дают в ручки иконку, встают у него за спиной и, прикусив три раза волос на его голове, читают:
Лиха беда, руки чужие, враги людские, языки злые, от раба нарожденного, покрещенного (имя) рукам неметь, врагам каменеть, языкам отниматься, с лихой бедой не знаться. Аминь.

Матери в помощь

Чтобы ваши дети не были зависимы от других людей, не шли на поводу у своих друзей и подруг, имели совет только с вами, почитали вас и i слушались.
Иди, дитятко, до дому, не корись никому другому, держи совет с батькой, держи совет с маткой, иконе поклонись, родителям покорись. Так (бы ты все домой рвался, как младенец за титькой гонялся. Во имя Отца и I Сына и Святого Духа. Аминь.

Скорое слово (от оружия)

Если возникает неожиданная опасность, произносят слово «АБАРА». 1Нож дрогнет в руке убийцы, пуля уйдет мимо, враг не причинит вам вреда. \ Более того, человек, угрожавший вам, после этого помрет.

От медведя в тайге (оберег)

Читают перед тем, как войти в тайгу.
Стоит тайга, в лесу — тропа, на ней медведь стоит, на меня глядит. Как воде с огнем рядом не бывать, так медведю со мной рядом не стоять, тела моего не мять, плоти моей не рвать, мяса моего не жрать. В тайге много дорог, а моя — одна, и та без медведя. Аминь.

От нападения волка (оберег)

Я не мясо, душа крещеная, Господом благословленная, ни один волк не возьмет моей души, и ни два, и ни вся стая. Ангелы, Архангелы, земля, тропа, щит. Аминь.

Чтобы клещ в лесу не напал

Читать перед входом в лес.
Батюшка-лес, не шуми, поделись на четыре стороны: на сторону западную, сторону восточную, сторону северную, сторону южную. Пусть те стороны меня берегут, от клещей стерегут, не дают клещам листовым, травяным, кустовым, сподорожным, со тропинок, с сухих былинок. Все четыре стороны меня сберегут, ни одному клещу хватать не дадут. Аминь.

Заговор от нападения змеи

Если нападет гадюка, следует говорить: «Гад, гад, земля горит, тебя спалит». Если будет снова нападать, надо сказать: «И я горю, тебя спалю».
Если гадюка нападает в воде, говорят: «Гад, гад, гад, вода горит, тебя спалит, и я горю, тебя спалю». Если на камне, траве, песке или на другом месте, говорят: «Гад, гад, камень, песок, трава горит, тебя спалит, и я горю, тебя спалю».

Чтобы прийти из леса с грибами

Читать, заходя в лес.
Как в лесу Божьем полно кустов, так в моем кузову будет полно грибов. Аминь.

Чтобы быть с ягодой

Святые, идите, мне помогите, ягоды наберите, всю мне подарите. Аминь.

На морской путь

Читают дома три раза, перед тем как отправиться в морское путешествие.
На Осьянской горе, на отцовской земле, где солнце всходит, там Пресвятая Дева своего сына за рученьку водит. Повела его на вечерню, а с вечерни на всенощную, с всенощной на утреннюю, а с- утренней на службу Богу, со службы Божьей на сине море. А на море престол стоит, на престоле книги лежат, а вокруг книг свечи горят, и там Иисус Христос лежит. Пришел до него Святой Павел. — «Не страдайте за мои муки, а берите святой крест в руки, кому на морском пути бывать, тому от воды не погибать. Аминь».

Заговор от бешеной собаки

На море на окияне, на острове на Буяне стоит дом, а в том доме сидит старица, а держит она жало. Ты, старица, возьми свое жало и прийди к рабу (имя); вынь из раба (имя) жало смертное. Заговариваю раны болючие на руках, на ногах, на голове, во лбу и в затылке, на бровях и подбородке. Будьте во веки веков на собаке черной, серой, красной, седой, рыжей, белой, сидите и во веки не сходите.

Чтобы никакая собака никогда не укусила

6 июля читают на клок шерсти с собаки и прячут в доме. Всех, кто живет в этом доме, никогда не укусит никакая собака.
Бежала собака, встретила сатану, тот дал ей наказ: «Не лаять, не рычать, не грызть, не кусать, а молчать». Отныне и довеку лежи шерсть в углу. Бойся меня собака и всю мою семью. Аминь.

От бешенства

Читают на святую воду, поят больного той водой и обмывают.
Изыди на крест из христьянского тела раба (имя). Церковь, алтарь, аналой, разуму покой. Кровь Христа, гвозди из рук и ног, а бешеница из раба Божьего (имя) вон. Аминь.
Отслуживают на крест молебен.

От клопов

В Ивановскую ночь идут в поле и находят три зарода (стог сена), чтоб зарод зарода не видел (друг от друга стога далеко). Берут из стогов немного травы, приговаривая: «Как зарод не видит, так бы в моем доме клоп клопа не видел, ненавидел». Потом раскладывают траву в углах дома.

От воровских людей

Закрывают дверь и наговаривают на замок:
Сам как луть (мордатый), язык как прут, гол как зад, заведи вору глаза, сведи его с ума, а меня, нарожденного, крещеного, Господи, спаси. Аминь.

Как брать гадюку в руки

Для тех, кто яд добывает. Перекрестясь говорят: «Господи, благослови», затем берут змею со словами: «Беру ласкою, прошу Христом-богом с хлебом и святою пасхою».

На покорение сердец жестоких

Иисус Христос, встань мне в помощь, иду я в горницу, там сидят цари с царями, паны с панами, все власти надо мной, немые, как стены. Берут тарелки, я нож вынимаю из-под сердца. Своим врагам горло затыкаю. Мой верх, моя правда, моя победа. На все стороны обернусь и вас, моих врагов, не боюсь. Аминь.

Чтобы хорошо сдать экзамен

Читают, когда идут на экзамены.
Я в бурсу иду, урок отвечать, знания защищать. Какое бы слово ни сказал, все бы похвалу получал. Аминь.

Чтобы отвязаться от надоевшего ухажера

Наговаривают на кислое яблоко отворотные слова, надкусив яблоко, бросают его подальше от своего дома.
Как яблоко кислотой рот ведет, для рта нежеланно, душе не в радость, так бы и я, раба (имя), была не мила, не сладка и нежеланна для раба (имя). Так бы он рот при мне кривил, стороной меня обходил. Аминь.
Будет ваш ухажер обходить вас за три версты.

Заставить разведенных мужа и жену полюбить друг друга

Если супруги уже разъехались, читают на порог мужа, а потом на порог, где живет жена. Если же супруги пока живут под одной крышей, говорится на еду, которую они должны съесть.
Как Мать Пресвятая Богородица истинного Христа упрашивала, уговаривала, так бы раб Божий (имя) свою супругу упрашивал, уговаривал, сох бы по ней день и ночь, и болел, и скорбел по ней, и плакал, и скучал бы, ждал бы, не дождался бы того часа, той минуточки, как увидит он стан ее, ее походочку, речь бы ее услышать, улыбку бы ее увидеть, за белы руки взять, к сердцу бы своему прижать, до конца бы века не отпускать. И так бы раба (имя), Божья жена, сохла бы и болела бы, скучала бы и рыдала бы, в горнице металась бы, в оконце заглядывала, к стуку бы прислушивалась, имя бы его нашептывала, ночью бы без него не засыпала, мучилась и страдала, не знала бы, как услужить ему, как за стол усадить, какой едой накормить, каким медом напоить, ссор бы не затевала, каждый час его поджидала, белой рученькой обнимала, в уста сахарные целовала В одной горнице им век вековать, век разлуки им не видать. Слово мое крепко, дело мое верно. Аминь.

От самоубийства

Наговаривают на кусок, еду, и дают поесть человеку. Нужно, чтобы тот кусок, еда, были съедены им не полностью, а остатки доела какая-нибудь скотина либо собака (животное умрет).
Шел Волоам, нес нож себе для ран, шел Иуда, нес веревку давиться, летела черная птица в реке топиться. Волоам зарежется, Иуда удавится, птица утопится, а раб Божий (имя) не возьмет греха ни от веревки, ни от ножа, ни от воды, ни от яда, ни от дыма, ни от огня, ни от других зол. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Если сохнут руки и ноги

В день Святого летнего месяца выходят утром рано, до пения птиц, не прибираясь, не расчесав волос, поклониться на все четыре стороны Божьего света. Читают трижды, не говоря «аминь». Если болят ноги, нужно встать босыми ногами на просыпанную пшеницу и рожь, дерзка в руках кусок р.жаного и пшеничного хлеба. Прочитав наговор, следует оставить хлеб там, где насыпано зерно, и уйти, не оглядываясь.
Выйду я на волю, поклонюсь чистому полю, солнцу красному, месяцу ясному, всякому жуку и скотинке, зверю лесному, человеку живому, на всякую птаху и мертвому праху, четырем сторонам, четырем ветрам. Ой, вы, братья мои, четыре ветра, отнесите на все четыре стороны мой ветреной наговор: «Сохни лист лесной, сохни куст степной, сохни в поле трава, а не я, раба Божья (имя). Чтобы руки не сохли, чтобы ноги не сохли. Уйди сухота, сердцу маета. С ветра пришла, на ветер пойди, с народу пришла — на народ пойди. Чтоб руки не сохли, чтоб ноги не сохли. Кто напустил на меня сухоту, чтоб они все подохли. Стрела из лука, ветер на поле, рукам и ногам ни сухоты, ни боли».

Чтобы лечить килу напущенную

Просят золы из-под печи у чужих людей и, не переходя через свой порог, читают на золу. Бросают ее в воду и умывают больного трижды.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь. Прихожу я к вам, святые угодники, утолить порч-килу попышную, килу сердечную, закожурную, заболонную, килу рассыпную, красную и жировую, килу «бабьи муки». Не стояли бы эти порчи ни в буйной голове, ни в ясных очах, ни в белом теле, ни в женском деле. Будьте мои слова крепки, крепче булатного камня. Аминь.

Напустить килу

Берут черную редьку с длинным хвостиком, наговаривают на нее за полночь, так делают три раза, затем закапывают хвостиком кверху.
Стала я еретиком, стала я грабельщиком, полуночником, и хочу я свергнуть и попортить моего врага, рабу (имя). Хоть среди дня, хоть среди ночи, хоть в чистом поле, хоть в темных лесах, хоть в зыбучих болотах, хоть сонного, хоть дремного, хоть в терему, хоть за столом дубовым, хоть за хлебом, хоть за водой, запнулся бы он, заклянулся, чтоб не было ни в день житья, ни в ночь спанья. Быть ему с килою, с редькою большою.

От жабы в горле

Произнося этот заговор, надо нажимать на горло указательным пальцем. Читают три раза:
В городе Иерусалиме, на реке Иордан стоит древо кипарис. На том древе птица-орел сидит, щиплет и теребит когтями, ногтями и под щеками, и под жабрами у рабы Божьей (имя) жабу. Во имя Отца и Сына к Святого Духа. Аминь.
Жаба обычно бывает напущенная, многие люди умирают задыхаясь. Чтобы отомстить тому, кто напустил эту болезнь, вам поможет следующий заговор.

Снять порчу

Читают над просвирою, которую принесут из церкви.
Будь наша хоромина пресвятая, благословенная, каждая дырочка, каждая щелочка, со дверьми, с окошечками, с окладными бревенчиками. Вокруг нашей хоромины каменная ограда с зеленым тыном. Кто эту ограду городил? — Ангелы Господние. Заговорят они раба Божьего (имя) от порчи, от большой беды, от гробовой доски, от могильной земли. Не испортит его ни первый человек, ни последний, ни на церкви, ни на ее ограде, ни на иконе, ни на свече, ни на игле, ни возле кладбища, ни при отпевании, ни при обмывании, ни с едой, ни с водой, ни с печной золой. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Если в доме был повешенный

Иуда, Иуда, иди покуда, прошу крестом, истинным Христом из этого дома, от его порога, здесь не жить, не бывать, горю не стоять, крови не литься, слезам не катиться, несчастьям не копиться, людей не хоронить. Все так тому и быть. Аминь.

Напустить мужскую слабость

Боронил Филат на быке, бык запнулся о чертов пень, поломал рог. Так бы жила станоетная у раба Божьего (имя) всегда ломалась, ни в одну плоть не втыкалась, так бы верен был раб (имя) своей жене, Божьей рабе (имя). Аминь.

От детского рева и неусыпки

Марья и Мариамьяна, приходите и приносите сон и угомон, милость Божью, отсылайте полуночную Маланью с бессонницей и неугомонницей на темные леса, на зыбучие болота, где люди не ходят, птицы не летают. Марья и Мариамьяна, сон и угомон, милость божья.

Огнестрельная рана (на заживление)

Шла баба горою, несла ниточку шелковую, иголочку золотую. Сошью я тело с телом, мясо с мясом, кожу с кожей. Срастется все, аки как на собаке. Стану я на камень Алатырь, стой, камень, не качнись, рана, срастись. Стану я на кирпич, кровь, запекись. Аминь.

От глухой тоски

Умываются до солнышка по три зари тыльной стороной руки со словами:
Матушка-река, неси мою тоску по желтому песку.
От бешеной (для лечения сошедшего сума, потерявшего разум)
Читать должен кровный человек больного на сильный ветер, в пятницу.
Мать Мария не спала, не почивала, не ткала, не вышивала, она сорок дней горевала, по рабу (имя) страдала. Бесовскую кровь вынимала из буйной его головы, из его ретивого сердца, из кожи, из жил, из-под жил, с когтей, с ногтей. Понесла она это в дом каменный. В этом доме три ангела живут, умы-разумы христьянские стерегут. Первый — Исак, второй — Яков, третий — ангел шестикрылый, дневной помощник, теплый одежник, превеликий сохранитель. Охранники-сохранники умов-разумов христьянских, раба Божьего (имя) сохраните, ума-разума ему возвратите. Во имя Отца и Сына и Святого Духа и ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Костоправный заговор

Читают на то место, которое нужно править.
По морю, по океану плывут двенадцать дев, волоса растрепамши, сами распоясамши. Ананий, Карпий, Михаил глянули на море, окликнули этих дев: «Что вы есть за девы? От кого посланы?» — «Мы есть девы, посланы от царя Ирода в светлое русское царство тело иссушать, кости разбросать». Ананий, Карпий, Михаил мучили их, били, чтоб они от христианского люда отступили, телу и костям не вредили. Поклялись они с того часа людям помогать, от беды освобождать, кости вместе собирать. Двенадцать дочерей, помогите, соберите и сложите косточка к косточке, хрящичек к хрящичку. Все, как Господь создал. Аминь.

От кровавой рвоты (на питье)

Пришел Никола Угодник в церковь помолиться, в святом месте перекреститься. Глядит, кто-то в углу сидит, не просто сидит, а крепко-накрепко спит. Разбудил Никола того, кто спал, спросил: «Что во сне в церкви видал?» — «Видал Павла на Мальте, Петра в Риме, Христа в Иерусалиме. А еще такое видал, что кровавою рвотою рвал и со мною мучился, и страдал, и кровавою рвотой рвал раб Божий (имя)». Повелел Никола Угодник этот сон забывать, кровавой рвотой не рвать. С этого часа Николовым указом, как словом, так и делом. Аминь.

От гнойника в ухе

Шептать на ухо.
Ухо для слуха, для Божьего слова, а не для гнойника больного. Аминь.
От подлунной болезни
Говорят в полнолуние, когда обычно «лунатики» встают и ходят.
Дал Христос ночь, чтоб почивать, а не бродить, не гулять с закрытыми очами лунными ночами. Луне на небе стоять, а рабу (имя) в постели лежать. Аминь.

От боязни темноты

Читают в сумерках.
Все есть у Отца Небесного: луч утренний и вечерешний, солнце закатное, месяц ночной, звезды ясные, ветры буйные, речки быстрые, земля мягкая. Ты не бойся, раб Божий (имя), подарка Господнего: темноты благостной, неба звездного ни в доме, ни из окошка, ни на улице. Господь с тобой. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Если покойник чудится

Читают следующий наговор, обычно перед дверями или там, где стоял гроб.
Иди, где лежишь, где зубы не размыкаются, рты не раскрываются, очами не глядят, где отпетые спят. Там тебе лежать, судного дня ожидать. Могилы зарыты, гробы закрыты, гвоздями забиты. Царство небесное, светлое место усопшему рабу {имя). Аминь.

Чтобы дело сошлось

Если вам предстоит какое-то важное дело и вы хотите, чтобы вышло все, как вы задумали, завяжите узлом нитку и проговорите трижды:
Как этот узел завязан, так и у нас, рабов Божьих, дело (такое-то, указать) скоро сошлось.

Для удачного воровства

Святой Егорий, спаси и сохрани, и помилуй раба Божьего (имя). Как святой престол не изурочить, не заговорить, так меня нельзя при воровстве изловить. Аминь.

От лая собак

Чтобы пройти во двор незамеченным и собаками необлаянным, читают три раза перед воротами двора.
Щенилась слепая, теперь будь немая. Каждый раз плевать налево.

Молитва к Ивану-Воину при простом воровстве

Наговаривают на мак и посыпают им голову.
Сколь быстро мак из руки сыплется, рассыпается, столь верно вор не узнается, не поймается. Сыплет рука-воровка мак, посыпает, не увидит меня никто, не поймает, и то Иван-Воин мне обещает. Аминь.
Бывают обстоятельства, которые требуют совершить кражу, например, чтобы вылечить порченого, нужно украсть у того, кто испортил, какую-нибудь вещь, платок и т. д. Иначе порченого не поднять. Этот наговор поможет успешно осуществить намеченное.

От боли при телесном наказании

Проговорить три раза до удара.
Дери не меня, красну кровь, падинну кость.

На чужого домового (оберег от вреда)

Читают раз в год под Рождество.
Изба с углами, в углах иконы, окладные бревна, двери с запором, с Господним забором, с хозяином домовым. Чур от злого, чужого ломового. Аминь.

Скоропомощница (если ваш ребенок отбился от рук)

Идут в церковь, ставят двенадцать свечей Скорбящей матери, преклоняют перед ней колени и молятся. Вернувшись домой, наговаривают на святую воду, которую принесли из церкви в этот день. Уговорами или хитростью следует напоить и умыть наговоренной святой водой своего ребенка.
Я ухожу в сорочке Богоматери, да осенят меня раны моего Бога, четыре короны неба: евангелисты Святой Иоанн, Святой Лука, Святой Матфей, Святой Марк. Да сохранят они меня от мужчин и женщин, от свинца и железа, от стали, чтоб не могли они ни ранить, ни порезать, ни костей моих сломать, чтоб не могли мной мои друзья управлять и помыкать, ни лестью взять, ни страхом объять, чтоб вино меня не хмелило, золото чужое не манило и были бы надо мной мать-церковь и мать родная. Аминь.

Наладить память

В Пасху на заутреню взять с собой крашеное яичко, похристосоваться с первым встречным, обменяться с ним яичком. Принести выменянное яйцо домой и, заходя в дом через порог, проговорить: «Яичко домой, а память со мной. Христос воскрес. Аминь».
Тем, кто гадает на картах, этот заговор не поможет.

На избавление от хворей

Это делают, когда человек не может определенно сказать, что у него болит. Обычно больной говорит: «Все болит». Такого человека нужно вывести три раза на заре за порог, заставить смотреться в таз с водой и при этом шептать:
Заря-заряница, красная девица, избавь раба Божьего (имя) от боли и муки, его ноги и руки, чтоб тело не болело и не потело, от дурной крови не немело, от злой знобухи, тяжелой потягухи, от Марьи Иродовны, от всех двенадцати девиц-трясовиц.
Этой водой умыть больного и вылить ее на дорогу.

Заговор на коровий глаз

Покупают, не торгуясь, черную телушку. Красной тряпкой завязывают телушке правый или левый глаз - в зависимости от того, какой болит у человека. Забивают четыре кола, как бы углы у дома, пятый вбивают в середину, к нему привязывают телушку. Очерчивают ножом круг вокруг телушки. Завязывают больной глаз у человека такой же красной тканью и водят его двенадцать раз по кругу. У больного в руках двенадцать ножей. Пройдя круг, он втыкает один нож. у черты. И так после каждого круга. Таким образом, у больного в руках ножей не останется, а у ведуна, который лечит, в руке будет нож, которым до этого он начертил круг. Этим же ножом телушка должна быть заколота. Ниже приводится заклинание, которое будет читать ведун, делая двенадцать кругов.
Двенадцать кругов ни ада, ни рая, не по небу, не по воде, а по корови-ной беде. Двенадцать апостолов стоят, на рабу (имя) глядят. Каждый по кругу с ней пройдет, каждый болезнь с нее заберет. Умри, черная корова, а раба (имя) отныне довеку будет здорова. Аминь.

Заговор на мак (от экземы у женщин)

Больная должна взять в руку столько мака, сколько войдет в горсть, сыпать из руки в руки и при этом читать:
Не считает люд христианский маку сыпучего, кочек болота зыбучего, звездочек ясных, болячек гнойных и красных, сухих и мокрых с тела бела рабы крещеной (имя). Так бы мак сыпался, осыпался, до тела рабы (имя) не касался. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

От подкожных нарывов

Очертить средним пальцем правой руки сучок у двери или оконного косяка, приговаривая:
Как сохнет и высыхает сук, так сохни и высший Бодетоп. От перста нет огня, от нарыва ядра. Аминь.

От подкожных жировиков

Чтобы заговорить подкожный жировой шар (любого размера), нужно, в то время как по реке пойдет лед, бросить в реку кусок хлеба, посыпанного солью, со словами:
Хлеб-соль честная, плыви куда хочешь, тебе добрый путь, а мне оставь доброе здравие. Аминь.

От струпьев (застарелая экзема)

Взять свежего молока, шептать прямо над ним, чтоб дыхание касалось молока.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Идет красная девица с сухим веником тушить, гасить банную нечисть, мокрые коросты. Как у этого веника листья сухие, так были бы и коросты сухие, как с этого веника листья падают, так бы и струпица спала с рабы Божьей (имя). Аминь.
Этим молоком обмыть больные места и так делать три раза.

Чтобы доносить дитя

Если у беременной постоянно случаются выкидыши, ее нужно укрепить этим заговором, после чего обычно женщины донашивают ребенка и легко рожают. Наговаривают на воду, дают пить и умываться.
От Духа Святого Причастника Христом, Спасова рука, Богородицын замок. Ангел мой, Сохранитель мой, сохрани мою душу, укрепи мое тело. Враг, Сатана, поди прочь от меня. Есть у меня три листа. Написано там: «Марк да Никита-Великомученик душу мучит за меня. Бога просит, боль уносит». Аминь.

От судорог детских (самый хороший наговор)

Сложите ребенку ножки пряменько, начертите обгорелой спичкой на подошвах кресты, говоря:
Сниму крестом, царским перстом, то, что не от Бога, от Чертова порога. Собаке злой выть, а дитю здоровым быть. Аминь.

Заговорить рану от зубов собаки, волка

Читать, сплевывая через левое плечо:
Стоит баня на шестке. В бане сидит баба, у дверей собака, у собаки нет зубов, у рабы (имя) нет раны. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Заговор для потливого тела

Благодаря этому заговору вы забудете, что когда-то потели. Кроме того, вы весь год будете чувствовать в теле силу и бодрость.
Войдите на зорьке в росное поле нагишом и перекувырнитесь три раза на овсе. При каждом кувырке говорите: «Жизнь», «Сила», «Душа». Потом сорвите охапку овсяных колосьев, которые примяты вами, оботритесь полностью и подвесьте те колосья на любом дереве.

От бессилия

Вынимают из печи горячих углей с пламенем и, держа их на лопатке, читают во время обедни, в период между 10-12 часами дня.
Как огонь игруч и силен, так бы и мне силу огня забрать, в работе не уставать. Силу огня забираю, в тело свое запираю на двенадцать замков, двенадцать ключей. Порчу снимаю, в огонь бросаю. Аминь, аминь, аминь.

Зелье жизни (тайное зелье жизни колдунов)

Тайну этого зелья знают единицы. В семье им можно пользоваться только один раз. Например, если явно кто-то при смерти, — напоить его этим зельем, человек не умрет. Обычно в таких случаях окружающие говорят: «Произошло чудо». И только вы будете знать, что его спасло зелье жизни. Чтобы изготовить это зелье, ловят змею, используя заговор для ловли змей, рубят змее голову и набивают ее тело горохом, шепча заклинание:
«Дьявол и Дьяволица, ходите на горох мочиться, пусть он растет. Кому суждено умереть, не помрет. Аминь».
Поливают водой с золой от осины до тех пор, пока не прорастет горох. Когда он зацветет, очерчивают круг, срывая траву с цветами, и читают заговор на силу травы:
«Росток к ростку, листок к листку, цветок к цветку, Кровь змеи, сок земли, жизнь подари. Отступись день от ночи, если даже не будет жить мочи. Ангелы смерти да обойдут. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь».
Гтайне засушите траву и берегите ее, ибо она подарит жизнь умирающему.

Наказать убийцу

Это делается только на человека, который убил вашего ребенка. Обычно тот умирает следом. Вбивается гвоздь в порог убийцы со словами: «Гвоздю стоять, злодею умирать». (Слово «Аминь» здесь не говорят.)

Помеха колдунье (или примирение)

Если человек долгое время в ссоре с колдуньей и устал от вражды, зная, что она все время ему всячески вредит и все ему портит, есть совершенно простой способ примирения с ней. Нужно ей подарить или подкинуть какой-нибудь серебряный предмет, желательно из посуды: вилку, нож или ложку, на худой конец что-нибудь из украшений: колечко, серьги и тому подобное. Исстари знали, что вреда после этого она вам не сможет сделать. Главное, чтобы серебро попало к ней. Конечно же, нынче серебро не дешево, но покой и здоровье куда как дороже.

Чтобы водились деньги

Когда закапывают покойника, нужно бросать деньги и приговаривать: «Как мертвец, раб Божий (имя), от фоба не отходит, так и у рабы Божьей (имя) деньги от сумы, от дома не отойдут. Аминь».

Чтобы вас никогда не отравили

Этот заговор читают раз в год, за три дня до Рождества Христова. И весь год вам не грозит отравление. Этот заговор так .же силен, как оберег от оружия.
Святой Петр сидит у Божьих ворот. Матерь Божья шла, говорила: «Я никого никогда не травила, так и меня никто этот год не отравит, на тот свет не отправит». Ключ, замок, язык. Аминь, аминь, аминь.

От детского переполоха

Многим знакома такая ситуация: ребенок ни с того ни с сего заходится криком, И так может продолжаться много дней, то успокоится, то снова кричит. Родителей измучает и грыжу может накричать. Про таких говорят: «Переполох напал». А вылечить можно так. Обмеривают дитя ниткой в длину, делают в косяке двери дырку, чуть выше роста ребенка, туда прячут нитку и замазывают дырку воском, при этом нужно проговорить:
«Как дитя прятанку перерастет, так с него переполох пропадет. Аминь».

Наказание на обидчика

Срезают в канун субботы ветку осины, обычно так поступают колдуньи по просьбе матери, у которой изнасиловали дочь. Бьют веткой по порогу, углам, говоря при этом:
Срезала тебя, ломала, по моему обидчику (имя), по костям его пройдусь, прогуляюсь, как ты надо мной, поизголяюсь.
Сколько раз ударят, столько недугов появится у обидчика. Этот человек не умрет, но будет сильно болеть.

Любовные заговоры

Снять с подошвы ноги толстую кожу (мозоль), высушить, растереть и давать человеку, которого хотят приворожить, в питье, при этом говорить:
Как мои ноги крепко и плотно доступают до земли, так бы раб Божий (им-я) доступал бы до меня, рабы Божьей (имя); как мое тело любимо самой (самому) себе, так бы я, раба Божья (имя), была (был) мила и любима такому.
Читать три раза.

***

Во имя Отца и Сына и Святого Духа, аминь! В печи огонь горит, палит и пышет, и тлит дрова; так бы тлело, мрело сердце у рабы Божьей (имя) по рабе Божьем (имя) во весь день, по всяк час, всегда, ныне и присно, и во веки веков, аминь.

***

Лягу я, раб Божий (имя), помолясь, и встану, перекрестясь, и пойду я из дверей в двери, из ворот в ворота, в чистое поле, под чистые звезды, под лунь (Луну) Господень. И лежат три дороги: и не пойду ни направо, ни налево; пойду по средней дороге, и та дорога лежит через темный лес. В темном лесу стоит древо тоски; тоскует и горюет тоска, печалуется, и поселяю я ту тоску в рабу Божью (имя); взойди в ее белое тело, и в ретивое сердце, и в русые косы, в кровь горячую — в руду кипучую, чтобы она по рабе Божьем (имя) тосковала, и все бы она обо мне думала; в питье бы она не запивала, в еде бы она не заедала, во сне бы она не засыпала и всегда бы она меня, раба Божьего, на уме держала. Как солнцу и месяцу помехи нет, так бы и моему затвору помехи не было. Аминь, аминь, аминь!

***

Сжигая на угольях ладан, говорят:
Я не свечки зажигаю, а души и сердца зажигаю раба (имя) ко мне, рабе (имя), навсегда на ладан.
Как этот ладан горит и тает, так гори и тай сердце и душа раба (имя) ко мне, рабе (имя), навсегда.

***

Написать имя любимого человека самому или попросить того, кто старше вас. Носить записку ровно семь дней в чулке левой ноги и по окончании этого срока утром, не сходя с постели, сжечь и разбросать пепел.

***

Как уничтожается роса от восходящего солнца и сохнет земля, так и ты сохни, раб (а) Божий (имя), обо мне, рабе Божьей (имя), чтобы ты не имел покоя ни днем, ни ночью, ни в радости, ни в горе, ни в собрании, ни на гулянье, ни в работе, ни в труде; чтобы ты думал обо мне. Заклинаю я тебя сотворением мира, заклинаю я тебя днем, в который был распят на крест наш Господь Иисус Христос. Заклинаю я тебя днем моего рождения. Заклинаю я тебя днем, в который я окончу все радости, страдания и закрою глаза навсегда. Заклинаю я тебя всеми силами неба и земли. Заклинаю я те-' бя всеми силами духов злобы ада. Аминь.

***

Наговор на прянике. Топят баню жарко и входят в нее; когда вспотеют, чистой тряпкой вытирают пот и выжимают на пряник. Вытирая пот, приговаривают три раза:
На море на окияие, на острове на Буяне, стояло древо; на том древе село семьдесят, как одна, птиц; эти птицы щипали вети (ветви), эти веты бросали на землю; эти вети подбирали бесы и приносили к Сатане Сатано-вичу. «Уж ты, худ бес! — кланяюсь я тебе и поклоняюсь, — сослужи мне службу и сделай дружбу: зажги сердце (имя) по мне (имя); зажги печень и легкое, и все суставы по мне (имя), будь мое слово крепко, крепче трех булатов, во веки !» (Пряник съесть.)

***

Четыре зарницы, четыре сестрицы: первая Марья, вторая Марфа, третья Марина, четвертая Макрида; подите вы, снимайте тоску и великую печаль с гостей, с властей, со кручинных, но тюремных людей, солдат-новобранцев и С'малых младенцев, которые титьку сосали и от матерей остшш-ся; наложите ту тоску и телесную сухоту, великую печаль, на рабу Божью (имя), чтобы она, раба Божья (имя), без меня, раба Божьего (имя), не могла бы она ни жить, ни ходить, ни лежать, ни спать, все по мне, рабе Божьем (имя), тосковала. Тем словам и речам ключевые слова — аминь, аминь, аминь.

***

Аще жена бегает, и дай пити воробьево сердце, и начнет мужа любить. Аще небрегчи муж жены начнет, то помажь его салом медвежьим, никогда не будет ему на другую жену похотения.

***

Как раб Божий (имя) любит рабу Божью (имя), так чтобы и раба Божья (имя) не могла без него ни жить, ни пить, ни есть, а любила и почитала его лучше отца и матери, ясного месяца и красного ясна солнышка. Отныне и довеку. Аминь!

***

Взять две стеариновые свечи, выкрасить их чернилами или сажей. На каждой из них написать у самого верха первые буквы имени и отчества лица, на которое делают приворот. Затем в очертания букв воткнуть иголки, зажечь свечи, и когда они будут гореть, а иголки падать, то при каждом падении дуть в ту сторону, где предполагается место жительства лица, мысленно посылая ему это дуновение, и читать наговор.
Встал, не благословясь, пошел, не перекрестясь, из дверей в двери, из ворот в ворота, вышел в чистое поле, стал, оборотился, свистнул тридевять раз и хлыстнул тридевять раз, вызвал тридевять сил. Вы, слуги верные, сослужите мне службу правильно, запрягите коня вороного и съездите за тридевять верст. Там есть в одном тереме красна девица. Вы ей пересеките пути и дороги.
Оли-якш и сам черт-рыцарь, пройдите чрез ворота, чрез окна, чрез трубу, чрез огонь и пламя и взойдите в сердце ее, возьмите крови алой и волос цвета белого, посадите на коня вороного и привезите в чистое поле, чрез горы, чрез воды, чрез огонь и пламя и по сырой земле, чтобы вас не задержали на пути и на дороге. Оли-якш и сам черт-рыцарь, вы привезите девицу в чистое по-ле, и покажите ей тридевять молодцов, тридевять демонов, тридевять дьяволов, и приведите меня, раба, и посадите меня, раба, за столы дубовые и за виноградные, и поставьте на столы разрыв-траву, чтобы я, раб, показался ей милее света белого, жарче солнца красного. Я взойду в сердце девицы и возьму у нее радость мирную. Я вложу ей сухоту сердечную и тоску незабвенную, чтобы она меня не забыла ни днем, ни ночью. Я, раб, сяду на коня вороного и влечу в нее с огнем-пламенем и сухотой сердечною. Я землей засушу ее, я огнем зажгу сердце ей, я возьму крови алой, я спою кровь алую. Оли-якш и сам черт-рыцарь, я возьму тебя, заберу тебя, со спины тебя, со хребта и с живота тебя, чтобы не запить тебя, и не загасить тебя, и не забыть тебе ни днем, ни ночью раба (имя). Я пройду в тебя с огнем-пламенем, я вложу тебе сухоту сердечную, чтобы ты не могла меня забыть ни на земле, ни на воде, ни на огне. А вам, слуги верные, дар дарю от красной девицы: крови алые. Я сам, раб, на коне вороном, оли-якш и сам черт-рыцарь, место, али сечес тукулис суйда вали симеули пашта мейла суйда дербу оршимет сатана мери муста сердце сербы анка вали муйла аста мейла фуку палимет ристе ерх суса аки.

***

Подают в три церкви поминание за упокой того человека, которому хотят нагнать любовную тоску, затем в течение трех дней выходят на утренней заре и бросают на ветер горсть земли, взятой с какого-нибудь кладбища. При этом каждый раз говорят:
На море на окияне, на острове на Буяне стоит бел-горюч камень, на том камне лежат три камня, на тех камнях стоят три гроба, в тех гробах три доски, на каждой доске три тоски; первая тоска убивалася, с телом расстава-лася; вторая тоска убивалася, с телом сопрягалася; третья тоска убивалася, в сердце вошла. К тем гробам девица (имя) приходила, от тех трех досок три тоски износила; от тех гробов ветер подувает, тоску рабе (имя) навевает, за упокой ее поминает; и был бы я ей удал, добрый молодец, краше красного солнца; по мне бы всегда тосковалася, сердцем со мной сопрягалася, сохла бы да не умирала, в еде бы тоски не заедала, в питье бы не запивала, от первой тоски не положила бы руки, а век бы меня поминала, сохла бы да тосковала.

***

Читается на подаваемое питье.
Лягу я, раб Божий, помолясь, встану я, благословясь; умоюсь я росою, утрусь престольною пеленою, пойду я из дверей в двери, из ворот в ворота, выйду в чисто поле, во зеленое поморье. Стану я на сырую землю, погляжу я на восточную сторонушку, как красное солнышко воссияло, припекает мхи-болоты, черные грязни. Так бы припекала, присыхала раба Божья (имя) обо мне, рабе Божьем (имя), — очи в очи, сердце в сердце, мысли в мысли; спать бы она не заспала, гулять бы она не загуляла. Аминь тому слову.

***

Упокой, Господи, душу, в теле живущую у рабы Твоя (имя). Боли ее сердце, три ее совесть, терпи ее ярая кровь, ярая плоть, легкое, печень, мозги. Мозжитесь ее кости; томитесь ее мысли, и день, и ночь, и в глухую полночь, и в ясный полдень, и в каждый час, и в каждую минуту обо мне, рабе Божьем (имя). Вложи ей. Господи, огненную искру в сердце, в легкие, в печень, в пот и в кровь, в кости, в жилы, в мозг, в мысли, в слух, в зрение, в обоняние и в осязание, в волосы, в руки, в ноги — тоску, сухоту и муку, жалость, печаль и заботу, и попечение обо мне, рабе (имя).
Затем сделать земной поклон.
Жалела бы раба Божья (имя) о рабе (имя), как сама о себе (поклон). Тосковала бы раба (имя) день и ночь, и глухую полночь, и в ясные полдни, и каждый час, и каждую минуту о рабе (имя) (поклон). Напусти, Господи, на рабу (имя) злую тоску, невидимо пусть сохнет ее тело, руки, ноги, мозги, кости. Пленитесь ее мысли день и ночь, и в глухую полночь, и в каждый час, и минуту обо мне вечно. Спать бы ей — не заспать бы ей меня, есть бы ей — не заесть бы ей меня; пить бы ей — не запить бы меня; ходить бы ей — не заходить бы меня; творить бы ей — не затворить бы меня. И казался бы я ей, рабе (имя), милее отца и матери, милее всего рода и племени, милее красного солнца и милее всех частых звезд, милее травы, милее воды, милее соли, милее детей, милее всех земных вещей, милее братьев и сестер, милее милых товарищей, милее милых подруг, милее всего света вольного.
Нужно прочитать три раза, а после, в разное время, еще семнадцать раз с поклонами. Когда увидят, что наговор подействовал, молятся Богородице:
Утоли, Владычица, тоску, печаль в рабе (имя) по рабу Божьему (имя).

***

Молодец ловит и разделывает голубя, достает из него сало, на сале месит тесто, печет из него калачик либо кокурку или что-нибудь еще и этим кормит любимую девушку, приговаривая:
Как живут между- собою голубки, так же бы любила меня раба Божья (имя).

***

Мужчина должен хорошенько вспотеть и, вытерев пот платком, тем .же платком обтереть любимую женщину, приговаривая про себя:
Как у меня, раба Божьего, пот кипит и горит, тако же бы у рабы Божьей кипело и горело сердце обо мне, рабе Божьем.

Заговор на людскую любовь

Встану я, раб Божий, поутру, благословясь и перекрестясь, выйду в чистое поле, погляжу на все четыре стороны, на Божий храм. Как на него смотрят и зарятся, так бы и на меня, раба Божьего, смотрели и зарились старые старушки, старые старики, молодые ребята, красные девицы, молодые молодицы, смотрели бы и зарились на раба Божьего (имя). — Будьте слова мои крепки и цепки, как ключи подземельные, аминь.

Чтобы быть любимому всеми

Встану я, раб Божий (имя), с постели, перекрестясь, пойду во дороженьку, помолясь. Погляжу я на все четыре стороны — на восток, запад, юг и север; на одной стороне, восточной, стоит дом Божий, церковь белая, как на дом Божий все смотрят-зарятся, так пусть и на меня, раба Божьего (имя), все бы большие и малые, парни и девицы, старики и старухи — словом, все на земле живущие и Богу хвалу поющие так бы глядели на меня и зарились, и был бы я любим всем, всем отныне и довеку. Аминь.

***

Собирайся, народ, люди добрые, ко честному Христову празднику. Как глядят на кресты да на маковки, на Мать Пресвятую Богородицу, на разные образа, так бы на раба Божьего (имя) глядели и смотрели старые старики, молодые мужики, старые старухи, молодые молодухи, красные девицы, малые ребята. Так бы раба Божья глядела и смотрела, так бы раб Божий (имя) казался краше красна солнышка, чище чиста серебра. — Будьте мои слова тверды и крепки, навеки нерушимы. Ключ в воду, а замок на руку.

Чтобы вернуть человека к себе или расположить на любовь

Берут две восковые свечки, скручивают их винтом вместе, при этом I говорят: «Как эти свечи свиты вместе, так и мы с тобою будем свиты». За-f тем зажигают перед образом и произносят: «Я не свечу зажигаю, а душу у сердце зажигаю раба (имя) по мне, рабе (имя), навсегда». Жечь девять раз.

***

Купить, не торгуясь, маленький замок. Положить его открытым на порог, через который должен переступить тот, кого ждут. Ключ держать при себе. Как только этот человек перешагнет через порог, нужно запереть замок, наговаривая: «Как замок теперь никто не откроет, так и нас с тобой никто не разъединит». Ключ бросить в воду, а замок хранить.

От суда

Читать перед зданием суда и в зале суда.
Пришел я на суд, раб Божий (имя), как в гости. Тело мое как кости, кровь моя как смола. Судить судьям меня нельзя. Руки бы у них не поднимались, уста не разевались. Отними, Господь, судьям руки, ноги и язык. Аминь.

***

Читать про себя во время суда.
Иду на суд, три бога несу с собой. Один зубы заговаривает, второй рот закрывает, а третий язык проглатывает. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

***

Читать в зале суда три раза.
Как косяки немые, стены глухие, так и судьи будьте немые и глухие. Как топну ногой, судьи все под столом. Аминь.

Чтобы родить легко

Читать перед схватками.
Иисус Христос на небесах, живая душа в тельцах, да будьте мои слова лепки, крепки, легче камня, легче вострого ножа, легче булатного ноготка. Зубы, ключ, уста, замок. Господи, прими дух мой. Аминь.

От воров

Шел Иисус Христос через три земли, через три небеси, нес Иисус Христос евангилие и крест. Господь сказал: «Кто будет красть, напущу на него страсть, руки отнимутся, ноги с места не сдвинутся, хозяин выйдет, вора увидит. Красть запрещаю, крестом закрещаю». Иисус Христос замыкает замком, крест посреди, два ангела по бокам. Аминь.
Нужно накладывать крест на все в доме.

От бессонницы

Утренняя заря Марияна, вечерняя Мария, полуденная, полуночная и ночная Наталья, снимите с меня, рабы Божьей (имя), бессонницу, отнесите ее на кустарные места, на сухие леса. Аминь.

От врагов

Читать, идя на порог к недоброжелателям, заходить с левой ноги. Ангел мой, хранитель мой, сохрани мою душу крепко и мое сердце, а всех врагов и супостатов отклони от меня на все четыре стороны.

От уроков

Наговорить на воду и дать умыться.
Встану я, раба Божья (имя), перекрестясь и помолясь, отправлюсь искать Апостольскую церковь, найдя, найду в ней Богородицу, подойду к ней с поклоном, со своей просьбой. Матушка Пресвятая Богородица, сними с меня, с рабы, все болезни, уроки кареглазы, синеглазы, черноглазы, не болела бы я, не скорбела. Щука из моря, стрела из бела тела, болезни с рабы Божьей (имя). Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Чтобы муж не гулял

Взять волос с гривы мерина, наговаривать на волос, потом сжечь, пепел положить в карман мужу, который гуляет от жены. Читать после заката.
Вывели в поле жеребца (имя молодца), а когда возвращали, в мерина обращали. Тот мерин не бежит, жила мерина не стоит ни на одну кобылицу, а у раба (имя) ни на одну молодицу, ни на светлую, ни на темную, ни на грустную, ни на веселую, of ныне и довеку. Аминь.

Присуха на дым

Взять двенадцать осиновых лучин, в полночь разжечь печь и читать в открытую печь.
Дым трубный, ветер попутный, нагони тоску на раба Божьего (имя) по рабе Божьей (имя). Аминь.

Чтобы свекровь сноху любила

Наговаривать на конфеты, пряники, чай — на все. чем можно угостить свекровь.
Как сын тебе дорог, мил с крови, плоти твоей, так и я тебе буду кровью, плотью, по душе, по сердцу. Люби меня, как свое дитя, и больше своего сердца. Аминь.

Чтобы свекровь не обижала

Читается невестой в день свадьбы в доме, где живет свекровь, читать в том углу, где нет иконы.
Овцы, я ваш волк, бойтесь меня. Свекровь, я тебе солнце и луна, сильны мои слова. Свекровка-чертовка, отнимись твой язык, встань столбом, я над тобой голова. Аминь.

Чтобы теща зятя любила

Читать всегда, заходя в дом тещи с левой ноги. В дом вхожу, на иконы не гляжу, цыц, теща, я зять, всю власть могу взять. Тебе молчать, а мне кричать. Тут господин я. Аминь.

Чтобы отнять у соседкиной коровы молоко и прибавить его своей корове

Читать на траву и дать эту траву соседкиной корове.
Читать на убыльный месяц.
Черти-чертенята, в поле выходите, мне помогите. У коровы (кличка соседкиной коровы) молоко заберите, а моей корове (кличка) отдайте. Вам вымя пустое, а нам полное. Аминь.

Чтобы в огороде все росло

Читают весной, утром в чужом огороде, вечером в своем, на молодой месяц.
Вам трава-мурава, нам полные короба. Отнимаю, отнимаю. Отбираю, отбираю. Мне в прибыль, вам в убыль. Аминь.
Там, где читали, урожая не будет, а у вас будет хороший.

Чтобы скотина легко разродилась

Читать во время схваток.
Как ясный месяц легко нарождается, так и нам для нашего двора для ягняти, жеребяти, теляти, козляти, поросяти легкого нарождения. Аминь.

От болячек на теле

Читать, моясь в бане.
Банная вода, бойся меня, я тебя не боюсь никогда. Смой, сполощи, всяку заразу с рабы Божьей (имя). Аминь.

Летучий огонь

Читать на девяти лучинках, спичках.
Огонь горючий, возьми огонь летучий. Аминь.

Чтобы с начальством ладить

Читать, когда идешь к начальству или туда, где тебя могут ругать
Святые пороги, будьте на защиту, на подмогу рабе Божьей (имя). А вы, стенки, стойте немые, а вы, начальники, будьте милостивы к рабе Божьей (имя). Аминь.

Что читать при опасностях

Божья Мать позади, Господь впереди. Божья Мать впереди, Господь Бог позади, что будет им, то будет и мне, они помогут мне. Аминь.

От пожара

Читают один раз в год на крещенской неделе.
Шли святые за мной, несли чашу с водой. Если пожару быть, святые станут пожар тушить. Не гори раз, не гори два, не гори три. Ни сегодня, ни завтра, никогда не гори. Святые стоят, мой дом охраняют. Аминь.

Чтобы никогда не утонуть

Читают раз в год на Ивана Куполу.
Иисус Христос шел по воде. Выше волн и над волнами. (Господь всегда с нами. Возьми, Господь, рабу (имя) под свое крыло, под свою опеку. Проведи по волне и над волнами. Огороди щитом от водной пучины, от зряшного утопа. Слово крепко, вера вечна. Аминь.

Как отомстить врагу, чтоб мучился и болел

Наговаривают на соль и сыпят ему под порог.
Я не соль сыплю, а боль кладу, я не отдаю, а покой краду. Забери, черт, покой раба (имя), чтоб скучал, болел днями, ночами, при солнце и при месяце. Аминь.

Присуха на любовь

Читать двенадцать зорь в ветреную погоду.
Черт-сатана, на голове рога, из ада выходи, мне помоги, раба Божьего (имя) ко мне вороти. С ветром посылаю сухоту, маету, любовь и тоску. Ты поди к нему зло с ветра буйного в лицо. Чтоб взяла его любовь-тоска, била, ломала, ночью спать не давала, ко мне на крыльцо посылала. Зло злющее, горе грызущее, сердце сосущее, не давай любовь рабу Божьему (имя) ни есть, ни спать, ни с другими бывать, опротивьте ему, любезному моему, все люди и нелюди, дядья, зятья, мать с отцом и друзья, всяки молодицы, как мерину кобылицы, чтоб одну меня знал, обо мне одной скучал, горевал-тосковал, ни с кем бы не пировал, хлеба не ел, воды не пил, без меня бы за дубовый стол не садился, в полночь спать не ложился, забери его тоска-любовь и не отпускай ни в какую минуточку, ни в какой час. Слова мастера крепки, лепки, крепче камня, острее булата, быстрее молнии огненной. Аминь.

Сильная присуха

Наговаривать на питье, на еду, чтоб полюбил молодец.
Вельзевул древний, дай мне перстень-ключ открыть дверь, где лежит страшный зверь. Звать его тоска. Отпущу его и пошлю его на раба (имя). Пусть он по пятам за ним ходит, тяжелой тоской изводит. Вельзевул рогатый, ты главный сатана, тебе сила зло творить дана, наклоню к тебе свои мощи, выпрошу у тебя помощи, отдай мне сердце раба (имя). Аминь.

Заговор для обманутой жены, чтоб вернуть мужа в дом

Встать на колени в угол лицом, читать с поклоном заговор на приворот.
На море на окияне, на острове на Буяне лежит бел-горюч камень, бел, как грудь жены, имя камню Алатырь, Алатырь, никем не ведомый. Встану я, раба Божья (имя), крестом благословлюсь, ключевой водой умоюсь со пестрых листьев, со торговых гостей, со попов, со дьяков, со молодых мужиков, со красных девиц, молодых молодиц, с белых грудей, с мужних мудей, с крови человеческой. Из-под того камня Алатыря выпушу я силу для приворота и пошлю ту силу могучую моему милому, рабу (имя), во все суставы, полусуставы, во все кости и полукости, во все жилы и полужилы, в очи ясные, щеки румяные, в грудь его, ретивое сердце, в утробу, в черную печень, в буйну голову, в руки сильные, в ноги резвые, кровь горячую. Чтобы кровь его кипела и шипела, сердце при мысли обо мне выскакивало, очам бы я застала белый свет. Чтоб раб (имя) тосковал, горевал, в ночь спокою не видал, днем среди людей искал, не мог бы он жить, быть, часа часовать, минуты миновать без меня, рабы (имя). Поднялась бы тоска-кручина из морской пучины, из морской травы-муравы, поднялось бы горе из-за синих гор, из темных лесов, частых ветвей, встань-восстань печаль-сухота, страсть неугасимая, любовь неутолимая, накинься, набросься на раба (имя), порази его, аки разбойник жертву, острым ножом, чтоб ни лекарь, ни ведун, сильный мастер-колдун от болезни его этой не подняли, от груди его моей не отняли, чтоб раб (имя) тосковал, горевал по мне, божьей рабе (имя), как мать по дитяти, овца по ягняти, кобыла по жеребяти. Запираю приворот три девяти тремя замками, три девяти тремя ключами. Слово мое крепко и лепко, как горюч камень Алатырь. Аминь.

Как исцелить от смертельной болезни

Если человек смертельно болен, его болезнь сводят на собаку, болезнь мужчины — на кобеля, болезнь .женщины — на суку. Взять шерсть с собаки, сжечь ее, читать наговор на пепел, пепел закопать под осиной. Читать на ущербный месяц.
Из-под камня черного вызываю силу темную, силу темную, дело грешное, тоску, сухоту, сердца маяту, смерти хворобу с рабы (имя) снимите, на собаку пошлите. Черт-сатана, копыта, рога, мне, слуге своей, помоги, вместо (имя) рабы собаку сгуби, схорони, часы жизни назад поверни. Аминь.
Три дня после этого ничего из дома не дают.

Чтобы сделать в доме скандал

Если у вас есть враги и вы хотите, чтобы в их доме был скандал, нужно дождаться полной луны, взять веник, мести комнату и приговаривать на мусор, а когда мусор соберете, отнесите к дому врага. Туда идете — молчите и обратно идете —молчите.
Мету сор, мету ссор, чтоб рабу (имя) с рабой (имя) спорить, к друг дружке придираться, меж собой грызться и драться. Собака кусуча, кошка царапуча. Аминь.

На врага

Читать в форточку, в ветреную погоду.
В темну ночь, на светлой заре сбудется, да свершится мой наговор.
Станет раба (имя) умываться — вода иссякнет, не умыться ей, не напиться ей; станет раба (имя) дышать — не вздохнет, не выдохнет; сядет она есть — рука не поднимется, острее иглы каленой кусок для нее. Как вода сохнет в полдень, так она станет сохнуть, как рыба на берегу задыхается, ей так задыхаться, как в темну ночь месяцу-батюшке не спится, так и рабе Божьей (имя) сна не видать, глаз не сомкнуть, покоя не найти. Не уснет, не вздохнет, как свеча на ветру гаснет, так и раба (имя) загаснет. Аминь.

Если муж собрался уйти к другой

Если у вас отбили мужа, в тот день, когда он собрался уйти, прочтите ему вслед наговор на возвращение. Ваш муж к вам вернется. Читать в открытую дверь ему вслед.
Земля-землица светилам сестрица, к тебе обращаюсь, кто по тебе не хаживал, своих грехов не нашивал. Пойдет раб (имя) по тебе к разлучнице, рабе (имя), дай ему дорогу тяжелую, слезы горючие, сердце больное. Чем дальше ему от меня уйти, тем тяжелее будет ему в пути. Чтоб тянуло его назад, развернуло его назад, чтоб он так без меня страдал, как святые мученики. Аминь.

Напустить тоску

Наговаривают на кусок, который дадут съесть собаке.
Как за сукой кобель бегает, гонится, воет на часты звезды, так чтоб раб (имя) за мной везде ходил, от тоски завыл. Собака лает, дверь закрыта, кость зарыта, так и я, Божья раба (имя), сердце раба (имя) запираю, запираю, зарываю, зарываю. Зубы, губы, ключ в океане-море. Аминь.

Отсуха

Если вы любите молодца или молодицу и эта любовь вам в тягость, так что вам хочется освободить свое сердце от любви, читайте эту от-сушку в бане, когда моетесь, и вы сможете забыть этого человека.
Возьмите новый березовый веник, парьтесь им (веник потом сожгите) и читайте:
Смою, сниму, водой сполощу любовь-присуху, тоску-тоскуху по моему милому рабу (имя). Сердечко, не изводись, от любви к рабу (имя) освободись. Аминь.

Чтобы хорошо сбыть, продать вещь

Читать на то, что нужно продать, крестя перстом. Я купец, всегда молодец, наш товар вам продам. Денежка к денежке. Нам ваши деньги, вам наш товар. Аминь.

Если ваш сын долго гуливанит и жениться не думает

Этот наговор разожжет кровь молодцу на женитьбу, читать надо на еду, питье.
Русалочки-разжигалочки, кидайтесь, бросайтесь во сне рабу (имя) на белу Грудь, разожгите во сне и наяву ретиво сердце добра молодца, раба (имя), чтоб по девкам заскучал, по жене ласковой, по детской пеленке, по мокрой распашонке, по девичьей груди, сахарным устам. Марьюшка-зо-рюшка, заря-заряница, красная девица, повяжи брачными узами раба Божьего (имя). Аминь.

Чтобы деньги шли к деньгам

Читать, когда вам дают деньги, например сдачу в магазине. В наш кошель ваша деньга, ваша казна — моя казна. Аминь.

Зазыв на дым

Собрать девять веточек с разных осин, положить их в печь, поджечь и читать зазыв в открытую дверцу.
Девять лучин с девяти осин огнем сожгу, дымом выпущу, дым кудрявый, помоги, раба (имя) зазови. Зову раба Божьего к своим ногам, к своим устам, к телу белу, сердцу любящему. Приди ко мне раз, приди ко мне два, приди ко мне три, приди ко мне четыре, приди ко мне пять, приди ко мне шесть, приди ко мне семь, приди ко мне восемь, приди ко мне девять. Как девять лучин горели, пылали, так чтоб и сердце раба Божьего (имя) горела и пылало по мне, рабе Божьей (имя), и никуда бы он от меня не отлучался. Аминь.

Если вашу дочь не берут замуж, потому что она с изъяном

Взять святой воды (на крещенье), разделить на три части, при этом говоря: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа». Одной частью воды напоить, другой — умыть, третью — вылить у входа в дом. На воду читать такие слова:
Беда лиха, отдай жениха рабе Божьей (имя) к супружеству, к замужеству, к мягкой подушке, к брачной постели. Заведи глаза женихам, чтоб они на рабу (имя) глядели — не нагляделися, смотрели — не насмотрелися, скучали — не наскучалися. И была бы раба (имя) для них краше солнца красного, слаще меда байского. Аминь.

Приворот на кукушку

Когда услышите, как кукует кукушка, положите обе руки на свое сердце и читайте: ,
Как кукушка кукует и горюет, так бы и раб Божий (имя) куковал бы, горевал бы по мне, божьей рабе (имя). Аминь.

Как отбить от всего мира православного и повернуть к себе сердце человека

Читать на перекрестке дорог во все четыре стороны, три вечерние зари подряд. Нельзя читать в субботу, воскресенье и престольные праздники.
На море стоит дуб зеленый, на том дубе двенадцать бань, на тех банях двенадцать окон, на тех двенадцати окнах двенадцать чертей. Это не черти, а братья мои, Ох вы, братишки, помогите сердцу разбитому, подсобите. Сходите за сине море, найдите черное поле, где трава не растет и никто не живет, птицы не поют, скот не хаживает, червяк не ползет, мышь не грызет. В том поле лежит доска, под доской тяжелая тоска, все двенадцать чертей, все двенадцать братей, поднатужьтеся, поднапружьтеся, разом вздохните, доску поднимите и возьмите из-под той доски три слезы-тоски: первая слеза во любовь, вторая — во послушание, третья — во поклонение, и отнесите это все рабу Божьему (имя), чтобы он затосковал, загоревал, чтобы на мысли меня взял, чтоб не мог раб (имя) без рабы (имя) жить и быть, за тесовый стол не садился, хлеба, соли не ел, на пухову постель не ложился, без меня, рабы (имя), никуда не ходил, никого не любил. Братья мои, братья, скорча помогите, от всех друзей, от жен, от детей, от всех девок черных и белых отскребайте, отскребайте, отливайте, отливайте. Как над теми окнами делом, словом примывайте, придувайте. Делом, словом, когтями острыми, рожками колкими, чтоб раб (имя) без меня не мог ни жить, ни быть. Никуда бы не ходил, никого бы не любил, кроме меня, рабы Божьей (имя). Аминь,

Как снять проклятье

Берут два зеркала, ставят перед собой и за собой. Зажигают свечу и читают, глядя в зеркало, в полночь.
Ночь черная, зеркало темное, отрази от меня слово злое, проклятье людское, знак адовый.
Прошу по первому разу.
Ночь черная, зеркало темное, отрази от меня слово злое, проклятье людское, знак адовый.
Прошу по второму разу.
Ночь черная, зеркало темное, отрази от меня слово злое, проклятье людское, знак адовый.
Прошу по третьему разу. Аминь.
После этого умываются святой водой, вытираются исподней рубахой, свеча пусть догорает. В первое же воскресенье после этого идут в церковь, ставят три свечи Спасителю, три свечи Богородице, три свечи Святому Духу, три свечи Святому Пантелеймону. Всего должно быть двенадцать свечей. Благодарят Господа за снятое проклятье.

От одра смертного

Возьмите исподнюю рубаху больного, не стирая — с потом, с кровью, со следами болезни, — оботрите его этой рубахой и отнесите ее в поле или в лес (что ближе к вам). Старайтесь, чтобы рядом никого не было. Прочтите над рубахой наговор и сожгите ее. Не ждите, чтобы рубаха при вас сгорела, уходите, не оглядываясь. Если вы до дома с кем-нибудь заговорите, считайте, что все попусту. Не делайте это в субботу, в воскресенье и понедельник.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Шел Господь по земле; людям помогая, от гроба поднимая. Подними, Господь, раба твоего (имя) с одра болезни, смертельной постели, с мук телесных, отверни от смерти, поверни к жизни именем твоим, делом моим. Продли рабу своему (имя) веку земного. Аминь.

От порчи, что сделана на церкви

Ставят больного в ванну или в таз с водой, читают на воду и обмывают его.
Стоит церковь белокаменная, купола золотые, иконы расписные, ограды кружевные, колокола серебряные. Подошла сила окаянная, охалила душу мою, свечу зажгла, тело спортила, забрала силушку, красоту, покой. Приди, Господь, подсоби рабе (имя), поклонюся я, помолюся я, выпрошу назад себе здравие. Божьей рабе (имя) душе покоя, сердцу радости, ногам резвости, жизни долгих лет. Слава Отцу и Сыну и Святому Духу. Божьим наказам, всяким заразам, не злой резвице, никакой колдунице отныне и довеку не испортить рабу (имя), в гроб не уложить. Слово будет крепким, наказ будет вечен. Аминь.

От обмороков бледных

Если человек подвержен обморокам, слаб головой, часто бледнеет, нужно дождаться полнолуния, открыть все окна в доме (если летом), а зимой открыть шторы. Посадить больного так, чтобы он смотрел на луну, встать у него за спиной, положить правую руку ему на голову и читать:
Луна бледна, Улианы сестра, вот тебе бледнота, обморочная дурнота, изводная тошнота, вот тебе скверна, вот с него напасти. Улиана придет, все себе заберет с раба Божьего (имя). Аминь.

От порчи, что сделана на смерть

Эта порча делается на кладбище, поэтому там же от нее и освобождаются. Нужно встать у кладбищенских ворот в то время, что везут покойников хоронить, это около трех часов дня. Обтирают себе лицо и руки платком (платок вы должны у кого-то украсть), читают на него и там же бросают. Ни в коем случае нельзя читать на молодой месяц, а только на убыльный, чтобы болезнь не добавилась, а ушла. Стоять нужно не за воротами, а перед входом на кладбище.
Я не в гости пришла, свою смерть принесла. Здесь ее получила, сюда же ее возвратила. А вы, покойники, мертвым сном спите, болезнь мою сторожите, порчу в гроб положите, на замки заприте, спите, не вставайте, болезнь не возвращайте. Аминь.

От блуда

Бывает в жизни и такое: нападет на человека блуд (особенно на старого), и он не может найти дорогу, какую нужно. Очень опасно, если такое случается в лесу. Блудит человек по одному и тому же месту, измается, а выхода не видит. Многие в подобной ситуации погибают, замерзают зимой. Про таких говорят: «Заблудился, блуд напал». В этом случае нужно читать заговор. Кладите его в кармашек старикам, берите с собой в лес, и заговор вас сбережет от блуда.
Блуди волк, блуди змея, а не я, блуди ветер, блуди дым, блуди серая сова, а не я. Спаси и сохрани, Ангел мой, Хранитель мой, во всех путях, во всех дорогах, на всех сторонах. Аминь.

От слезы горючей

Если у вас постоянно слезятся глаза и на ветру текут слезы, вам поможет этот заговор. Его читают в ветреную погоду на закате. Эти дни должны обязательно быть последними днями месяца — 29, 30, 31. Когда ваши глаза «поправятся», не хвастайтесь об этом никому, иначе можно ослепнуть.
Наговаривают на воду, сливают в ладони и ополаскивают глаза. Читать так:
Через лох, через мох, сталоту, ветруху, маятницу, плач неутолимый. Пойду во Господний лес, там Плакова ива. Как пьет ива сок земли, так бы у рабы Божьей (имя) выпила б горячую слезу, плакучую. Отныне и довеку. Аминь.