Флоринда ДОННЕР СОН ВЕДЬМЫ

ПРЕДИСЛОВИЕ

Труд Флоринды Доннер имеет для меня особое значение. Он, фактически,
находится в согласии с моей собственной работой, но в то же время
несколько отходит от нее. Флоринда Доннер - мой соратник. Мы оба вовлечены
в одно и то же занятие; мы оба принадлежим миру дона Хуана Матуса. Отличие
происходит из-за того, что она женщина. В мире дона Хуана мужчины и
женщины идут в одном направлении, одним и тем же путем воина, но по
противоположным краям дороги. Поэтому взгляды на одни и те же явления
получены с этих двух позиций и разнятся в деталях, но не в целом.
Такая близость к Флоринде Доннер при любых других обстоятельствах
могла бы неизбежно породить скорее чувство верности, чем безжалостной
проверки. Но по предпосылкам пути воина, которому мы оба следуем, верность
выражается только в требовании чего-то лучшего для себя. Для нас лучшее
означает полную проверку всего того, что мы делаем.
Следуя учению дона Хуана, я предпринял безжалостную проверку работы
Флоринды Доннер. И нашел, что для меня здесь имеется три различных уровня,
три четкие сферы ее оценки.
Во-первых - это богатые подробности ее описания и повествования.
По-моему, эти детали этнографичны. Мелочи повседневной жизни, заурядные
для культурного окружения описанных персонажей, представляют собой нечто
совершенно нам неизвестное.
Во-вторых - все сделано очень изящно. Я рискну сказать, что этнограф
должен быть еще и писателем. Для того, чтобы ввести нас в этнографическое
описание мира, этнограф должен быть более чем ученым-обществоведом, он
должен быть художником.
Третьим является честность, простота и прямолинейность работы. И
здесь я, без сомнения, очень требователен. Флоринда Доннер и я
сформированы одними и теми же силами; поэтому ее труд подчинен общей
модели устремления к совершенству. Дон Хуан учил, что наш труд должен быть
полным отражением нашей жизни.
Я не в силах выразить чувство восхищения и уважения воина к Флоринде
Доннер, той, кто в одиночестве, имея мизерный шанс, сохранила свое
душевное равновесие и осталась верным последователем пути воина и учения
дона Хуана.
Карлос Кастанеда

ПРИМЕЧАНИЯ АВТОРА

В предиспанские времена штат Миранда на северо-востоке Венесуэлы был
населен индейскими племенами карибов и кинарикотов. В колониальную эпоху
здесь появились две другие расовые и культурные группы: испанские
колонизаторы и африканские рабы, которых испанцы принуждали работать на
своих плантациях и рудниках.
Потомки индейцев, испанцев и африканцев образовали смешанное
население, которое в настоящее время населяет мелкие деревушки, селения и
города, разбросанные в прибрежной и материковой зоне.
Некоторые города штата Миранда известны своими травниками и
знахарями, многие из которых были спиритами, медиумами и магами.
В середине семидесятых годов я приехала в Миранду. Будучи в то время
студентом-антропологом и интересуясь знахарством, я работала с
женщиной-знахаркой. Учитывая ее просьбу остаться неизвестной, я назову ее
Мерседес Перальтой, а ее город - Курминой.
С разрешения знахарки, так четко и точно, как только могла, я
записывала в свой полевой блокнот все, что касалось моих отношений с ней,
начиная с момента моего прихода в ее дом. Мною записаны несколько историй,
рассказанных некоторыми из ее пациентов. Поэтому настоящая работа состоит
из частей моего полевого блокнота и рассказов этих пациентов, причем
материал подбирала лично Мерседес Перальта. Части, взятые из дневника,
написаны от первого лица. Рассказы пациентов приведены в третьем лице.
Единственной вольностью в обращении с материалом является изменение имен и
личных дат персонажей рассказов