Роберт Е. Свобода Агхора. По левую руку Бога

ГЛАВА 4

РНАНУБАНДХАНА

Пунарапи джананам, пунарапи маранам, пунарапи матрдареша-янам: «Рождение, смерть и пребывание в чреве — снова, и снова, и снова».
Главный долг
Какова цель вашего рождения? Осознать себя, осознать, что вы — ни тело, ни ум, а Вечная Душа, которая представляет собой Конечное Единство: зовите его Атмой, Парампурушей, Брахманом или как вам еще угодно.
Как же человек рождается в этот мир? Что заставляет его принять рождение? Некоторые говорят, что в основе всего лежит карма, но когда их спрашивают об источнике кармы, они отвечают, что карма вечна.
Но как это возможно? Если бы карма была вечной, как бы можно было избежать ее? В действительности закон кармы — это не что иное, как ньютоновский закон движения: каждое действие порождает равную по силе, но противоположно направленную реакцию. Между действием и реакцией нет фундаментального различия, поскольку если происходит одно, за ним следует другое; это просто причина и следствие. Поэтому я всегда говорю: «Причина — это скрытое следствие, а следствие — это раскрытая причина». Если вы знаете одно, вы знаете и другое. Если вы знаете, какой потенциал скрыт в семени, вы можете предсказать, какое дерево из него вырастет. Если вы знаете яйцо, вы знаете и птицу.
Если действие и реакция не имеют конца, как можно вообще надеяться на то, чтобы вырваться из водоворота жизни? Как можно надеяться на достижение самореализации? Однако должен быть какой-то выход, и он есть. Бог никогда не бывает жестоким или несправедливым, только люди бывают такими, и они проецируют свою ограниченность на Него. Чтобы вырваться из цепких объятий кармы, вы должны вначале понять, что карму порождает рна (долг). Карма может возникнуть между двумя индивидуумами только в том случае, если между ними существует связь, обусловленная долгом. Я называю это «рнанубандхана» — от санскритских слов «рна» (долг) + «анубандхана» (связь). Например, если я краду что-нибудь у вас в этой жизни, сама возможность воровства может возникнуть только в том случае, если между вами и мною существует какой-то долг, то есть если вы мне что-нибудь должны. Если такой связи нет, я не смогу найти ваш дом или же не найду желаемое, даже если я проникну в него. И если я ворую у вас что-нибудь (вместо того, чтобы получить желаемую вещь в подарок, который бы вы отдали мне по собственной воле), — значит, скорее всего, вы что-то украли у меня в прошлом. Ваше прошлое действие создает аналогичное отношение во мне. Это, конечно, очень упрощенное объяснение, но вы можете понять из него общую идею.
Мое ответное воровство — это не карма: оно становится кармой только в том случае, если я отождествляюсь с этим действием — совершением кражи. Пока же я не отождествляюсь с воровством, для меня это не карма. Это может быть глупым поступком, который причинит вам обиду, приведет к тому, что я попаду в тюрьму, или к тому, что вы меня изобьете или застрелите, — но это не карма: в этом случае происходит лишь выход рна. Именно отождествление с собственными действиями превращает их в кармы, еще крепче привязывая эго к ограниченной, непостоянной личности.
Если я выпишу чек на 10 миллионов рупий и не подпишу его, он не имеет цены, хотя я совершил действие, выписав и дав его вам. Если же я подпишу его и вы представите его в мой банк — тогда у меня начнутся неприятности, если у меня на счету меньше 10 миллионов.
Запомните, — только эго имеет способность к самоотождествлению. Ваше эго постоянно отождествляется с вашим телом и вашей личностью: «У меня черные волосы, я люблю скаковых лошадей и т.д. и т.п.» Благодаря эго мы можем оставаться живыми, ибо как только эго перестает отождествляться с телом, человек умирает.
Проблема состоит в том, что эго отождествляется не только с телом, но и со всеми действиями, которые это тело совершает. И эго пытается защитить себя, стремясь предотвратить выплату кармических долгов. Таким образом происходит образование новых карм.
Предположим, я знаю, что между мною и вами существует рна-нубандхана. Если я обладаю мудростью, я сделаю так, что долг будет выплачен, и это будет означать что у меня стало на одну связь с миром меньше, и приблизит меня к цели самореализации. Люди любят, когда им возвращают долги, но сами они обычно не очень спешат расплачиваться. И результатом является карма.
Что касается меня, то я жажду положить конец своему циклу рождений и смертей, поэтому я позволяю каждому, кого связывает со мной какая-либо рнанубандхана, взять у меня все, на что они имеют право. Если им предназначено сделать мою жизнь несчастной, или разорить меня, или что-то еще — я не возражаю. Пусть они делают это; они не могут взять от меня больше, чем я им должен. Как только я каким-то образом, даже мысленно, начну возражать, сразу же начнется образование кармы. Подобным образом, если я должен взять что-то у кого-то, я беру только то, на что я имею п.раво: ни больше, ни меньше.
Я осознаю, что обладаю большим преимуществом, зная о всех своих рнанубандханах. Но и любой другой человек, даже понятия не имеющий о тех, кто ему должен и кому должен он, может извлечь пользу из этого материала. Чем больше вы размышляете и строите планы насчет того, как бы побольше взять у других, тем сильнее вы привязываете себя к кармам. Чем вы свободнее, принимая то, что вам дают, и давая, когда вас просят, тем на большее количество рнанубандхан это оказывает воздействие, и тем ближе вы к своей цели.
Поэтому я всегда говорю, что жизнь — это только воспоминание. Это память о всех наших рнанубандханах в бесчисленных рождениях. Эта память хранится в нашем каузальном теле, и оттуда происходит проецирование рнанубандхан для их осуществления, когда наступает подходящий момент. Если в своих прошлых жизнях ы много давали другим, то очень многие люди окажутся вашими юлжниками в этой жизни, и у вас будут «сладкие воспоминания». Если же вы безжалостно обирали всех в прошлом, то теперь они )удут обирать вас, и ваша жизнь будет полна «горьких воспоминаний». Как бы вы ни относились к этому, жизнь — это не что иное, как воспоминание, горькое или сладкое.
И помните, что сладкие воспоминания тоже способны вовлечь вас в кармические неприятности. Предположим, некто должен мне деньги, и я требую, чтобы он вернул их мне, или же убиваю его вместо того, чтобы позволить ему заплатить мне тогда, когда он сам этого пожелает. Или, предположим, женщина должна мне секс, и когда рна исчерпана и она хочет уйти от меня, я пытаюсь силой заставить ее остаться — или же, если она отказывается немедленно удовлетворить мое желание, я насилую ее. Или предположим, что я врач, и один из моих постоянных пациентов внезапно прекращает приходить ко мне, на что я реагирую возмутительным или оскорбительным поведением. Как только вы совершаете действие с целью защитить то, что вы считаете своим интересом, ваше эго, ваша карма, подобно грязи, крепко прилепляется к вам.
Люди спрашивают меня: «Но как это все началось? Как появилась первая рнанубандхана, первый долг, с которого начался весь этот процесс?» Первая рна, источник рнанубандханы, возникает тогда, когда Шакти исходит из Шивы. После этого Она чувствует, что должна вернуться и воссоединиться с Ним. Она обязана Ему своим существованием, и поскольку Она ощущает в себе незаконченность без Него, Она начинает стремиться к воссоединению. Карма и совершается в период между выходом Шакти и воссоединением. Если единство полное, кармы быть не может: нет никакой индивидуальности, которая бы отождествляла себя с чем-то.
Функция Шакти состоит в том, чтобы раздражать, подталкивать, пробуждая своего Шиву. Как только Шакти исходит из Шивы, Он Успокаивается. Шакти подстрекает Его к действию с тем, чтобы Они могли танцевать вместе и своим танцем создавать игру существования. Шакти обеспечивает энергию для этого божественного космического танца, Шива — контроль и ритм. Таково значение картин, изображающих Кали, танцующей на теле лежащего Шивы: Она пытается вывести Его из состояния самадхи, чтобы Он присоединился к Ее танцу. Моя Тара делает то же самое.
Взгляните на атом. Протоны подобны Шиве, они остаются в центре и не движутся, пассивно притягивая к себе электроны. Электроны (форма Шакти) непрерывно вращаются вокруг ядра, изо всех сил пытаясь воссоединиться с протонами. Шакти динамична, ибо это Она исходит из Шивы, Она движется наружу, а затем — обратно. Нейтроны же символизируют собой то, что происходит, когда Шива и Шакти воссоединяются. Всем проявлениям дуальности, таким, как полярность и заряд, приходит конец; проявленный мир растворяется. Поэтому авторитетные источники утверждают, что абсолютная Реальность не имеет ни пола, ни атрибутов. Все атрибуты содержатся в Ней в своей потенциальной форме — иначе как бы они могли проявиться? Когда нейтрон расщепляется, образуя протон и электрон, проявленный мир вновь начинает существовать: из единства создается дуальность. Если спросить физика, почему это происходит, единственным его ответом может быть только то, что подобное проявление и растворение является самой природой материи. Ве-дантисты говорят то же самое: периодически проявляться и растворяться — это природа Вселенной.
Но почему мы рассматриваем атом? Возьмем человеческие существа. Рождение и смерть, смерть и рождение: две стороны одной медали. Вы не можете иметь одно без другого. Если вы знаете рождение, вы знаете и смерть, и наоборот. Рождение было вначале: Шакти изошла из единой непроявленной Реальности. Когда Шакти возвращается к Тому, под чьим контролем Она находится, наступает смерть. Рождение и смерть происходят только до тех пор, пока существует каузальное тело, ибо только при достаточном количестве карм, с которыми эго отождествляется, существует импульс для возникновения рождения и тем самым — для создания ситуаций, в которых кармы могут быть отработаны.
Все кармы, хранящиеся в каузальном теле, должны быть сожжены, прежде чем человек обретет освобождение от новых рождений.
Но сжигание каузального тела — явление настолько редкое, что за тысячи и миллионы лет лишь единицы достигают этого переживания. Кроме того, из миллиона людей, наверное, только один имеет желание пережить это. Почему? Потому что прежде, чем у вас появится желание покончить с желанием, вначале должна быть сожжена большая часть ваших карм. А пока остается хоть немного карм, ваше тело будет существовать, и ваше эго будет продолжать отождествляться с вашей формой и рассматривать Вселенную опять же с точки зрения форм.
Конечный Шива не имеет ни форм, ни атрибутов, ничего. Если вы нацелены на Конечное, вы не можете нести с собой форму. Запомните, все формы — даже форма Шивы — существуют в пределах проявленной Вселенной, которая представляет собой не что иное, как Адью. Если вы готовы выйти за пределы Шакти и достичь Шивы, вы должны стремиться к тому, чтобы отвернуться от формы и выйти за пределы чего бы то ни было. Вот еще одна причина того, что я говорю снова и снова: вначале поклоняйтесь Богу с формой, и только затем переходите к бесформенному Абсолюту. Преобразуйте свое собственное «я» в свое божество, чтобы ваше эго отождествлялось с формой божества, а не с вашим телом, — и тогда ваше божество сможет перенести вас к Конечному.

Судьба и рнанубандхана

Если вы не работаете изо всех сил для того, чтобы достичь бессмертия, — можете быть уверены в том, что вы смертны. Все сотворенные существа смертны, ибо они являются лишь проекцией энергии, Шакти. Когда Шива и Шакти соединяются, их изливающееся блаженство порождает миллионы существ и вселенных. Это — в космическом масштабе. В малом же масштабе мужчина и женщина совокупляются, и происходит соединение спермы и яйцеклетки. И эти Две клетки избытком своей радости порождают миллиарды новых клеток. Мужчины и женщины размножаются; Шива и Шакти творят.
Будь то творение или размножение — любая проекция ограничена. Эта ограниченность относится ко времени. Даже при сотворении Вселенной проекция Шакти ограничена, иначе как могли бы быть созданы какие-либо формы? Идея формы — это не что иное, как идея ограниченности. Шакти — это сила ограничения, поэтому некоторые так называемые святые боятся и презирают Ее. Но они не осознают, насколько ограничены они сами.
В тот момент, когда нечто создается, определяется продолжительность жизни этого объекта. Называйте это траекторией, или атомными часами, или как вам еще угодно, — но семена разрушения закладываются в момент сотворения и затем растут с определенной скоростью. Поэтому я всегда говорю, что момент смерти устанавливается в момент рождения.
Некоторые люди говорят: «Да, но вы можете всегда совершить самоубийство и тем самым обмануть смерть». Но это не так. Если вы решили совершить самоубийство, — это значит, что вам было предначертано его совершить. Как гласит санскритская поговорка: «Пур-вадаттешу маранам»: вы получаете одну и ту же смерть снова и снова, по меньшей мере семь жизней подряд. Если вам предназначено умереть от своей собственной руки, то идея самоубийства придет вам на ум как раз в то время, когда Махакала будет готов забрать вас. Так что никакой свободы воли в выборе момента смерти нет. Каждая смерть, при каких бы обстоятельствах она ни наступила, определена в момент рождения; вы можете прилагать все свои усилия к тому, чтобы избежать смерти, но вы не сможете этого сделать.
Даже если бы вы могли знать, когда вы умрете — а это могут знать только некоторые йоги, — нет никакого шанса на то, что вы сможете изменить время или обстоятельства, ибо, даже если вы попытаетесь внести какие-то изменения, Махакала использует ваши рнанубандханы для того, чтобы создать такую ситуацию, которая нужна Ему. Он окажет на ваш ум и на умы окружающих такое воздействие, что все сложится так, как желает Он.
Вот один пример. Жила одна бездетная пара, которая в течение многих лет молилась Шиве, прежде чем была благословлена рождением сына. Когда отец ребенка, астролог местного царя, составил его гороскоп, он пришел в ужас, увидев, что ребенок должен будет умереть в свой день рождения, когда ему исполнится девять лет, и случится это после того, как он выплатит своим родителям 100,000 рупий Это была рнанубандхана между мальчиком и его родителями именно по этой причине он и родился в этой семье. Кроме того, отец был крайне озадачен: где девятилетний мальчик сможет взять 100,000 рупий? Посчитав ситуацию абсурдной, он успокоился, но на всякий случай никогда не позволял мальчику выводить из дома; не пускал его даже в школу, чтобы он не мог нигде 5зять деньги. И все же мальчик научился кое-чему из астрологии, — зедь его отец был знатоком в этих вопросах и к нему постоянно приходили на консультацию люди. Время от времени отец мальчика предупреждал жену: «Никогда ничего не бери у сына!» — и жена уверяла его, что никогда ничего не возьмет.
Когда мальчику исполнилось восемь лет, его отец снова предупредил жену: «Смотри же, никогда ничего не принимай от него!» Жена ответила: «Я тебе уже говорила, что ничего у него не возьму». Когда мальчику было восемь лет и одиннадцать месяцев, его отец сделал еще одно предостережение жене и получил те же заверения.
Оставалось три дня. Отец думал: «Когда этот период пройдет, такого положения планет не будет по меньшей мере лет сто. Не о чем будет беспокоиться». Оставался один день, и он опять предупредил жену. Однако он не понимал, что живет в раю глупца. Махакала всегда овладевает своей жертвой за шесть месяцев до назначенного времени смерти и заставляет человека совершать действия, которые должны вызвать смерть, как ему и предписано. Данный случай не был исключением.
Жена царя этой страны, многие годы страдавшая бесплодием, наконец-то забеременела. Незадолго до начала родов сын астролога, прогуливаясь по саду, окружающему дворец, увидел, как жена садовника срезает цветы. И он спросил ее с детской невинностью: *Куда вы идете с этими цветами?»
Женщина ответила: «Я несу их для украшения спальни царевны, где она должна вот-вот родить ребенка». Мальчик сказал: «Я пойду с вами», — но жена садовника ответила, что входить туда можно только женщинам. И тогда мальчик стал просить: «Наденьте на меня сари, чтобы я тоже мог пойти». Он смотрел на нее так жалобно, что ей пришлось согласиться. Махакала уже овладел им, и Он же отдавал приказы женщине, иначе она бы никогда не осмелилась взять мальчика с собой, зная, какое суровое наказание ожидает ее, если раскроется обман. Конечно, между мальчиком и женой садовника должна была существовать какая-то рнанубандхана, чтобы у Махакалы было поле для деятельности.
Они отправились во дворец как мать и дочь. И там, как раз в момент рождения ребенка, мальчик получил озарение — от Махакалы — и, взяв прутик, написал на стене кроваво-красным соком паана (смеси из орехов и листьев бетеля), который он как раз жевал: «Этот мальчик во всем превзойдет своего отца и проживет 125 лет». Затем он и жена садовника удалились.
Через десять минут после рождения ребенка в спальню под предводительством отца мальчика явились все царские астрологи и, составив гороскоп, сошлись в том, что если отец новорожденного когда-нибудь увидит лицо сына, то вскоре должен будет умереть.
Что же делать? Царь не мог допустить этого, ибо на карту было поставлено благополучие всего царства. И он вызвал двух палачей и приказал им: «Возьмите этого ребенка и убейте его». Царевна была опечалена, но утешала себя тем, что ее муж останется жив и она сможет еще родить детей.
Когда палачи принесли младенца в сад, они сказали друг другу: «Что этот ребенок сделал, что ему нужно умереть в день своего рождения?» Они не смогли совершить убийства и оставили мальчика под деревом. Затем они убили оленя и отнесли его глаза царю в доказательство того, что они выполнили приказ. Как могли два кровожадных палача проявить такое сострадание? Причиной всему — Махакала, Бог Смерти, а также сложная рнанубандхана, соединяющая ребенка, палачей и несчастное животное.
Царь же испытывал угрызения совести — он был повинен в смерти младенца, к тому же собственного сына, — и размышлял над тем, что ему теперь делать. Угрызения совести? Это тоже дело рук Махакалы. Царь отправился к жене и сказал ей: «Я совершил ужасную вещь». Она удивилась: «Ты? Что ты потерял? Это я потеряла своего ребенка». И тут царь увидел написанный на стене гороскоп. Когда он прочел его, то был настолько ошеломлен, что вызвал всех своих стражников и приказал им найти того, кто это написал. Были допрошены все, кто присутствовал при родах, и когда очередь пошла до жены садовника, она призналась, что привела в спальню царевны переодетого девочкой сына главного астролога, который и сделал надпись.
Тем временем мальчик счастливо добрался домой, хорошо поел и предался отдыху, как будто знал, что сейчас произойдет. Вскоре прибыли царские стражники и отвели его во дворец. Царь указал мальчику на надпись на стене, и тот смело сказал: «То, что я написал, не может быть неверным. Ребенок не может быть мертвым». Девятилетний мальчик не может обладать такой уверенностью, это говорил Махакала.
Царь тут же вызвал к себе обоих палачей, и те после хорошей порки признались, что не убили младенца. Царь со всей своей свитой бросился в лес, и ребенка нашли живым под тем самым деревом, где он был оставлен. Сверху из пчелиных сот прямо в рот ему капал мед, утоляя таким образом его голод.
Сын астролога сказал царю: «Вы увидели лицо сына, тем не менее вы живы». Царь был ошеломлен и спросил: «Как могло случиться, что все мои астрологи ошиблись, а ты оказался прав?» Мальчик ответил: «Я присутствовал как раз при рождении ребенка, а мой отец и все остальные пришли на десять минут позже». Царь был так счастлив, что написал на листке бумаги: «Выплатить предъявителю этой записки 100,000 рупий из царской казны».
Мальчик помчался домой, зовя свою мать: «Ма, Ма, Ма!». Мать встретила его у дверей. Мальчик бросился в ее объятия, сунул ей в руки записку и умер.
Отец мальчика, услыхав во дворце историю с гороскопом, тут же отправился домой и, увидев там свою жену, прижимающую к себе мертвое тело сына, закричал: «Глупая женщина! Я говорил тебе никогда не брать у него деньги!» Но она только сказала: «Откуда я могла знать, что клочок бумаги в его руке был приказом на выдачу Денег?» Но, конечно, уже ничего нельзя было сделать.
Так что избежать смерти невозможно, если только вы не выйдете за ее пределы. Пожалуйста, запомните: время смерти четко определено для каждого человека. Даже если вы захотите умереть раньше или позже этого срока, вы не сможете этого сделать. Мне вспоминается одна история, которую я прочел в газете. Молодая жена ушла из дома, чтобы навестить свою мать, а тем временем ее муж впал в такое уныние, что решил покончить с собой. Вначале он проглотил все яды, которые были в доме, затем запечатал все двери и окна и включил газ. Поскольку запах газа ему не понравился, он пошел в лавку, купил сигареты и, вернувшись в кухню, закурил. И тут прогремел взрыв! Он был так напуган грохотом и огнем, что его вырвало проглоченным ядом, и он выбежал из дому, чтобы спастись от смерти. Каким-то чудом взрыв не причинил ему ни малейшего вреда, и его жене пришлось вызволять его из тюрьмы, куда он попал за попытку сжечь дом.
А не так давно произошла другая история. Некоему учителю начальной школы так опротивела та жизнь какую он вел в последние десять лет, что он постоянно желал смерти, но никак не мог совершить решительный шаг. И однажды его нашли мертвым в храме Шивы, обнимающим лингам. Он так долго стремился к Махака-ле, — и, наконец, нашел Его. Почему же он не мог достичь этого в течение десяти лет? Потому что время его смерти еще не пришло. Никакого другого объяснения быть не может. Много лет своей жизни я провел на смашане и, думается, знаю кое-что о смерти.
Знаете, наверное, это действительно благо, что мы не имеем полного знания о судьбе и рнанубандхане, смерти и рождении. Если бы мы имели такие знания, мать, которая знала бы заранее, что ее сын возьмет у нее больше, чем даст ей, никогда бы не могла любить его, она была бы равнодушна к нему и, возможно, даже попыталась бы убить его. Мы бы с самого начала с предубеждением относились к людям, что привело бы только к усилению нашего отождествления с телом, которое существует исключительно в силу действия рнанубандханы. И все это только увеличило бы наш, и без того тяжелый, груз карм. Поэтому человек и не помнит о своих прошлых жизнях, пока не достигнет более высоких ступеней в своем духовном развитии.

Рану

Все это я пережил на собственном опыте, поэтому я могу говорить об этом. Я потерял своего первого сына Рану, несмотря на все предпринятые мною меры предосторожности, и я не понимал, что происходит, пока мой Гуру Махарадж буквально не вбил мне это в голову.
Рану было предначертано судьбой умереть в юном возрасте, вот и все. Многие меня предупреждали об этом, да и у меня самого были такие подозрения, и я делал все, что мог, — но избежать Махакалы невозможно.
В эту жизненную драму был вовлечен и Джина Чандра Сури, аскет-джайн, который заставил меня впервые выполнить шава сад-хану. Видите, насколько странными могут быть хитросплетения рнанубандханы? У моей жены было несколько выкидышей, и я уже не знал, сможет ли она когда-нибудь родить ребенка. Однажды, когда она была у своих родителей в Гвалиоре, ко мне пришел Джина Чандра Сури и сказал: «Каждый день мне является некая эфирная сущность и донимает меня: «Я хочу войти в мир смертных и участвовать в игре. Позволь мне войти. Позволь мне войти». И я решил, что ему следует родиться в твоей семье». И тут же на моих глазах старик составил гороскоп и подробно описал, как будет выглядеть этот мальчик. Затем он сказал мне: «Твоя жена забеременеет в такой-то и такой-то день».
Я принял все это за шутку и спросил: «Послушай, Махарадж, моя жена сейчас в Гвалиоре, как она может забеременеть там?» Он даже не потрудился дать ответ и просто ушел. Я знал, что даже в тогдашнем его незавидном положении он мог сыграть со мной злую шутку, поэтому я послал жене телеграмму, в которой говорил, что ей нет необходимости возвращаться в Бомбей и что она может оставаться со своей семьей сколько угодно.
Но предотвратить развитие своей судьбы непросто. Кто-то сказал моей жене в Гвалиоре: «Вашему мужу сделали операцию по удалению миндалин, и он скрывает это от вас». Она испугалась и следующим же поездом вернулась в Бомбей. Когда я встретил ее на станции, я понял, что все произойдет так, как предсказал Джина Чандра Сури. Моя жена забеременела именно в назначенный день, беременность протекала гладко, и в то самое время, которое было указано в составленном стариком гороскопе, она родила мальчика. Более того, внешность мальчика полностью совпадала с описанием Джина Чандра Сури.
Итак, я должен быть благодарен старику как за то, что он познакомил меня с моей Матерью Тарой, так и за то, что он дал мне уникального ребенка. Знаете, судьба Джина Чандра Сури была неким образом связана с судьбой Рану. За три месяца до смерти мальчика старик явился ко мне и сказал: «Твой сын заставит тебя плакать; он сделает тебя несчастным». Через три месяца после кремации моего сына умер и сам старик. В тот день он читал лекцию по джайнизму в одном из их храмов, и как раз посреди этой лекции он и умер.
Что за мальчик был Рану! Боже мой, если бы он был жив, он был бы первым почти во всем — в спорте, в учебе и многом-многом другом. Кроме того, он обладал врожденными духовными способностями. Иногда, когда ко мне приходили люди, чтобы сделать какую-нибудь работу, Рану первым встречал их и говорил: «Дайте мне шоколаду, и я сделаю так, что ваша работа будет выполнена». И она была выполнена! Никто не знал как, и даже я выяснил, как это делалось, только после смерти сына.
Все, кто был знаком с Рану, очень его любили. Он был любимчиком моего отца. А моя мать! У нас в Индии есть традиция: если ты принимаешь посвящение у гуру, то ты отказываешься от какого-то одного продукта до конца жизни, как бы посвящая эту пищу своему учителю. Моя мать после смерти Рану отказалась есть плоды манго, так как это была его любимая еда, — хотя, конечно, он не был ее гуру.
И даже мои гуру любили его! Однажды, когда Рану слишком расшалился, я поднял руку, будто хотел отшлепать его. Я бы не сделал этого, я никогда не бью своих детей, я хотел только припугнуть его. Но в это время в комнате находился мой Младший Гуру Маха-радж, и, схватив мою руку, он сказал с болью в голосе: «Ты что, никогда не смотрел на его ладонь и не видел, как коротка его линия жизни? Пообещай мне, что ты никогда не ударишь его». И я, конечно дал такое обещание. Из гороскопа Рану я знал, что его жизнь в опасности, и как только родился мой второй сын и я посмотрел в его гороскоп, то увидел, что он должен стать старшим ребенком в семье. Из этого следовало, что Рану предстоит вскоре умереть.
И я решил обеспечить ему самое счастливое детство, какое я только мог ему дать. Когда он баловался и был слишком неуправляем, я, чтобы хоть как-то наказать его, говорил: «Если ты будешь плохо себя вести, твой папа попадет туда, где живет Гопала», — имея в виду, что я умру. Но Рану всегда отвечал: «Нет, папа, я попаду туда раньше тебя». Он знал, он знал!
И Рану умер в возрасте девяти лет. Незадолго до этого мой Старший Гуру Махарадж решил посетить Бомбей. Теперь я знаю, что он приезжал для того, чтобы попрощаться с Рану; тогда же я все-таки надеялся, что еще можно что-то сделать.
Однажды я и пара моих друзей сидели вместе с Махараджем, и один друг сказал мне по-английски: «Почему бы нам не попробовать вытащить твоего Гуру Махараджа в кино?» Этот человек знал, что мой Старший Гуру Махарадж не переносит ничего подобного, так как ненавидит англичан, которые для него олицетворяют представителей Запада в целом. Он часто говорил: «Что эти люди Запада сделали для нас, кроме того, что научили нас мочиться стоя, подобно ослам?»
Тем не менее мой друг продолжал: «Давай поведем его на по-настоящему сногсшибательный фильм». Мой старик просто посмотрел на него своим пронизывающим взглядом — его глаза никогда не моргали, — а затем внезапно сказал на хинди: «Почему бы нам не пойти сегодня в кино? Я бы хотел посмотреть новый фильм с Ритой Хейворт».
Я был шокирован до предела, я не мог понять этого. Зачем ему идти смотреть то, что он ненавидит? И откуда он знал, кто такая Рита Хейворт, и зачем ему это нужно? Но он пошел. А во время фильма мой Старший Гуру Махарадж даже не взглянул на экран. Он сидел, свесил голову на грудь и закрыв ее руками, его локти при этом были сведены у пояса. Очень странная картина; я не знал, как все это понимать.
Если у вас когда-нибудь будет такая возможность, посмотрите этот фильм. Называется он «Вниз на землю» («Down to Earth»). Речь в нем идет о пианисте по имени Дэнни, которого оставляет его танцовщица. Дела у него идут из рук вон плохо, и его умершая мать получает разрешение спуститься с небес и помочь ему. Она становится его танцовщицей — но он, конечно же, не знает, кто она на самом деле, — и тогда он достигает зенита славы. Дела у них идут прекрасно, но тут возвращается первая танцовщица и просит взять ее обратно. И хотя мать говорит сыну: «Но, Дэнни, я только хочу помочь тебе», — он отсылает ее обратно, берет назад первую танцовщицу — и тут же его дела идут резко на спад. Тогда он осознает свою ошибку и просит мать вернуться. Она возвращается — и он снова на высоте.
В конце концов его мать призывают обратно на небеса, ведь всему есть предел. Она просит, умоляет: «Нет, я не могу уйти, я должна помогать своему сыну», — и тут мы видим большого гандхарву или какого-то ангела, улыбающегося ей; он делает движение рукой, и она покидает землю и возвращается обратно на небеса.
В последний раз видит она своего сына и кричит ему: «Дэнни! Дэнни! Ты, что, не слышишь меня? Ты меня не слышишь? Я хочу помочь тебе. Послушай меня!» Но Дэнни пьет коктейль на вечеринке в доме какого-то продюсера и не слышит ее, так как она уже перешла в эфирное тело.
Вернувшись на небеса, мать чувствует себя очень несчастной. «Мой Дэнни, что с ним будет?» — постоянно думает она. Тут кто-то подходит, чтобы поговорить о происшедшем. Мать находится в ужасном унынии, ее собеседник гладит ее по голове, и она внезапно говорит: «О, это все было сном, правда?» И она снова счастлива. Но все-таки воспоминания остаются на какое-то время, подобно утренним воспоминаниям об увиденном ночью сновидении.
По окончании фильма мой Старший Гуру Махарадж спросил нас: «Вы поняли?». Я ответил: «Нет», — так как я действительно ничего не понимал. Мой старик вскоре уехал из Бомбея, а через некоторое время умер Рану. Через два месяца Махарадж вернулся в Бомбей и снова спросил меня: «Теперь ты понимаешь тот фильм?»
Я до сих пор не понимаю, как он узнал, что этот фильм стоило смотреть, и что он должен напомнить мне историю жизни Рану.
Взгляните, как действует Махакала. Однажды я ненадолго уехал из Бомбея в Матхрули (местечко недалеко от города Сурат в Конкане) вместе с одним садху — гуру моей жены. Звали моего спутника Шанкаргириджи, и прожил он 125 лет. Тогда ему было чуть меньше 100, но выглядел он как шестнадцатилетний мальчик. Перед отъездом я строго-настрого запретил жене оперировать миндалины Рану. Но она проигнорировала мой запрет и сделала по-своему. У меня было тогда особое чувство, что произойдет что-то ужасное. Узнав об операции, я сказал ей со всей определенностью, что если она отпустит его в школу во время моего отсутствия, это будет его концом. Но она не слушала меня. Она— или, скорее, Махакала — отправила его в школу, и там он заболел полиомиелитом. Проболел он всего четыре дня.
Я в то время находился в джунглях, и у меня начались странные видения: я видел, что Рану умирает. Я сказал Шанкаргириджи, что мне нужно вернуться в Бомбей, но он возразил: «Не будь глупцом, это все твое воображение. Не возвращайся». Я подождал еще немного, и видение повторилось. На этот раз я заставил Шанкаргириджи вернуться в Бомбей вместе со мной. Но когда я приехал, было уже слишком поздно. Я быстро подложил под матрац палку Агхори Бабы и сверху уложил моего мальчика.
Тогда я думал, что все будет хорошо, ведь если палка Агхори Бабы будет все время лежать под Рану, он никогда не сможет умереть. Такова сила этой палки. Агхори Баба подарил мне ее давным-давно, и я использовал ее чудесную силу для помощи очень многим людям. Моя приемная дочь лечила меня ею, когда у меня был сердечный приступ. Я тогда все спрашивал ее: «Почему моя постель такая неровная?»
Но посмотрите, как действует Махакала! Динкар, мой друг, который в это время был со мной, сказал, чтобы я сходил за кокосовым молоком для Рану. Пока меня не было, Рану — помните, через его говорил Махакала, — попросил Динкара переложить его на Другую кровать. Тот ничего не знал о палке Агхори Бабы и не перенес ее вместе с мальчиком. Когда я вернулся, то увидел, что Рану
задыхается. Я поднял его на руки, он произнес одно только слово: «Гопала», — и умер. Он знал, что умрет. Он даже сказал директору своей школы: «Настало время моего ухода. Я больше не увижу вас. Я ухожу туда, где очень холодно», — имея в виду, что следующее его рождение произойдет в Америке. Даже мой ум изменил мне, был момент, когда я молился: «Господи, пусть лучше мой мальчик умрет, чем станет калекой», — ведь он был таким прекрасным спортсменом (особенно хорошо он играл в бадминтон), и если бы ему пришлось хромать весь остаток своей жизни — вы знаете, что полиомиелит делает с людьми, — это сломило бы его дух.
Как бы там ни было, когда мой Рану умер, я обезумел. Положение мое было более чем жалким. Для того, чтобы сжечь его тело, мне пришлось одолжить деньги. Шесть месяцев я просидел на сма-шане с одной косточкой и горсткой пепла, которые я извлек из погребального костра. Я пытался вернуть его к жизни в том же теле. В конце концов кто-то пообещал мне, что после того, как Рану родится у других родителей, он вернется обратно ко мне, и на его теле будут определенные знаки, по которым я смогу его узнать.
В течение четырех лет после смерти сына я отказывался от встречи с моим Младшим Гуру Махараджем. Когда я наконец посетил его, то я вылил на него такой поток проклятий, что ему ничего не оставалось, как два часа сидеть и выслушивать меня. Я использовал все ругательства, которые знал; кроме того, я говорил ему такие вещи: «Ты садху, и у тебя никогда не было детей, — что ты можешь знать о горе отца, потерявшего сына?»
Он терпеливо слушал меня, а когда я закончил, тихо сказал: «Да, Бабуджи, теперь я знаю, как сильна человеческая любовь. Если ты действительно любил своего сына, почему ты до сих пор жив после его смерти? Почему ты не умер от горя в момент его смерти или не бросился на погребальный костер? Ты ешь и пьешь, как будто ничего не случилось. Ты посещаешь скачки и наслаждаешься жизнью. Так что я думаю, что это была не настоящая любовь, а всего лишь рнанубандхана, долг, который нужно было уплатить».
Мне стало стыдно, я знал, что то, что он сказал, было правдой. Затем он велел мне подойти к нему, нажал какой-то нерв у меня на затылке — и ко мне пришло внезапное понимание рнанубандханы между мной и моим сыном, а также того, почему он должен был умереть. Гуру Махарадж сказал мне: «Не нужно плакать. Бог существует в сердце каждого. Если ты будешь видеть Рану в каждом встречном, у тебя будет очень много Рану».
Итак, я потерял одного сына, но приобрел миллионы. Разве это не стоило того? А позже я понял еще и то, что, продолжая жить, я мог делать кое-что для Рану, что оказало ему огромную помощь. Я сделал так, что за четыре года между своей смертью и повторным рождением в человеческой форме он прожил тысячи жизней. Тысячи жизней, в течение которых был сожжен миллион карм. И в стольких из этих жизней он оказывался жертвой! Духу не обязательно входить в чрево и расти вместе с зародышем — ему достаточно войти в животное за несколько минут или часов до того, как произойдет жертвоприношение. И что хорошо в этом — если ты становишься объектом жертвоприношения в каком-либо теле, тебе никогда больше не придется рождаться в нем снова, никогда.
Я могу предсказать одну характерную черту моего сына в новом теле, где бы он ни находился. Он никогда не сможет обидеть ни одно животное, и он будет так любить некоторых из них, что не сможет выносить даже вида их боли — и все потому, что его самого приносили в жертву в этих формах.
Если вы видите мертвое тело животного на дороге и по спине у вас невольно проходит дрожь, — значит, в какой-то из прошлых жизней вы, должно быть, пережили что-то подобное. Возможно, это была не машина, вас мог раздавить кто угодно или что угодно, даже слон или валун. Но в подсознании по-прежнему существует агония. Вы «вспоминаете» прошлые переживания, и вас невольно охватывает дрожь.
По мере вашего духовного развития вы не только начинаете ощущать свою собственную боль, но и проникаетесь страданиями других. Если вы видите Бога в каждом человеке, каждом животном и Даже в микроскопическом насекомом, даже в овощах, которые вы ежедневно принимаете в пищу, то вы не можете выносить их мучений, ибо они становятся вашей собственной мукой. Вы видите, как страдает Бог, и это невыносимо.
Каждый раз, когда я проезжаю мимо расположенного недалеко от Пуны магазина, торгующего бараниной, я вижу ряды туш, и мне становится до глубины души жаль животных, убитых ради того, чтобы дать наслаждение языку. Однажды я разгневался до такой степени, что сказал сам себе: «Я сделаю так, что все жители этого города будут сожжены заживо!» Мне просто хотелось отомстить за страдания маленьких козлят, которые стояли на привязи возле забитых туш. Животные чуют приближающуюся смерть и боятся ее так же, как все другие живые существа. Как жестоко заставлять козлят находиться двадцать четыре часа в сутки рядом с мертвыми телами своих сородичей, все время осознавая, что утром и они окажутся на крюке!
Однажды я был в таком гневе, что уже готов был призвать любой дух, чтобы он умертвил всех людей, живущих в этом городе, и тем самым преподнес им урок чувствительности к чужой боли. И тут я почувствовал, как некая эфирная сущность ухмыльнулась мне: «Глупец! Кто ты такой, чтобы жалеть их? По крайней мере, они знают, когда умрут, их страдания ограничены одним днем. Ты же понятия не имеешь, когда наступит твоя смерть или сколько тебе придется страдать. Кто заслуживает жалости: они или ты?» И я успокоился, ибо каждое сказанное слово было верным.
Позвольте мне, однако, заверить вас, что если только вы не являетесь высокопродвинутым йогом, а иногда даже и в этом случае, лучше вам не знать, когда вы умрете. Если бы я не знал, что Рану должен умереть, я бы все равно страдал по поводу его смерти, в этом нет никакого сомнения; но насколько более глубокими были мои страдания в силу того, что я знал все заранее и не мог сделать абсолютно ничего? Это благо, даруемое нам Природой, — что при рождении мы забываем свои рнанубандханы; иначе большинство людей не могли бы вынести мучений существования. Эти знания даются только тем, кто нуждается в них, и для того, чтобы они могли выйти за пределы рнанубандханы. Для тех немногих которые действительно обладают такими знаниями, нет ничего более спасительного, чем объятия Махакалы, объятия, указывающие на то, что скоро они будут свободны от обязанности оставаться в живых и барахтаться в кишащем акулами океане материального мира.

Послесловие автора

История жизни Рану является ярким примером всего учения Вималананды о рнанубандхане, правдивым рассказом о том, как существо рождается, участвует в играх, выплачивает долги — и уходит, как только эти долги оказываются выплаченными. Однако история жизни Рану не будет завершенной, если не дополнить ее рассказом о жизни отца Вималананды. Поскольку я лично принимал участие в этой истории, я намеренно изложил ее в первом лице с моей собственной точки зрения.
Летом 1978 года Вималананда сделал предсказание, что его отец умрет во сне еще до наступления конца года. По опыту я уже знал точность предсказаний Вималананды относительно дат смерти различных людей. Однако год приближался к концу, а предсказанная смерть все еще не произошла.
В конце декабря мы находились в Бомбее, где собирались праздновать Рождество и Новый год, и вечером 30 декабря я сказал Вималананде: «Ты уверял меня, что твой отец умрет в этом году. Что случилось? Он все еще жив».
Вималананда ответил: «Но ведь еще остался один день этого года, не правда ли? Пусть он пройдет, а затем можешь говорить мне все, что хочешь». И тут внезапно с улицы послышался жалобный вой собаки. Позже мы узнали, что она была заперта в почтовом отделении, расположенном в нашем здании на первом этаже, и выла, чтобы привлечь внимание к своему бедственному положению. Согласно же науке о предзнаменованиях, печальный вой или лай собаки, слышимый ночью, считается неблагоприятным знаком.
В 5 часов утра следующего дня раздался телефонный звонок, извещавший о том, что отец Вималананды умер ночью во сне, примерно в то же время, когда начала выть собака. Повесив трубку, Вималананда повернулся ко мне с видом «я-же-тебе-говорил» и сказал: «Ну, что ты теперь скажешь?»
Когда мы вошли в комнату старика, чтобы отдать ему последние почести, Вималананда вздохнул с удовлетворением и прошептал мне: «Посмотри на его лицо», — а затем указал на висевший на стене портрет, по всей видимости — его отца, написанный явно незадолго до смерти, ибо черты на картине почти полностью совпадали с чертами лица покойника, лежащего передо мной. «Этот человек на стене — Харанатх Тхакур, гуру нашей семьи, — продолжал Вимала-нанда. — Мой отец столько лет концентрировался на его образе, что стал даже физически похожим на него. Это практическая демонстрация Кита Бхрамари Ньяйи, закона гусеницы и бабочки: на чем ты концентрируешься, тем ты в конце концов и станешь.
Но есть и другая причина, — задумчиво продолжал Вималанан-да. — В 1927 году мой отец заболел менингитом и умер. Да, он умер, я могу показать тебе свидетельство о смерти, подписанное тремя разными врачами. Мы немедленно получили послание от Харанат-ха: «Не убирайте тело в течение двенадцати часов после смерти». Все наши родственники говорили: «Не будьте глупыми. Он мертв, давайте его кремируем». Но вера моей матери в своего гуру была безгранична, и она оставалась непреклонной. Через шесть часов труп сел. И после этого прожил еще пятьдесят один год.
Через несколько дней мой отец получил письмо от Харанатха, которое гласило: «Сын мой, ты проживешь долгую жизнь, но ты больше никогда не увидишь своего Харанатха. Заботься о моем мальчике» (он имел в виду меня, мне тогда было одиннадцать лет). К письму была приложена сопроводительная записка от сына Харанатха, в которой говорилось, что в такой-то и такой-то день, в такое-то и такое-то время его отец уснул у себя в саду, успев сказать перед этим, что он чувствует, что моему отцу нужна помощь. Харанатх так и не проснулся от того сна. И время, когда он уснул, в точности совпало с моментом возвращения к жизни моего отца.
После этого мой отец полностью изменился. Хотя его и до того не очень-то интересовал бизнес, после этого случая он и вовсе потерял к нему интерес и проводил свое время, выполняя джапу или обсуждая духовные вопросы с моей матерью. Я думаю, существует какая-то связь между его возвращением к жизни и смертью его гуру».
Вималананда сделал еще несколько замечаний относительно трупа отца: вокруг тела не было видно ни единой мухи, а аскетический образ жизни сделал само тело почти таким же легким, как у ребенка. И то, и другое он приписывал чистоте старика.
На Банганга смашане Вималананда настоял на том, чтобы самому соорудить погребальный костер: «Я всегда делаю костры для похорон членов моей семьи. Это моя работа; смашан — мой дом. Думаю, я знаю лучше других, как это делается». После того, как костер был зажжен, Вималананда подозвал меня к себе, и мы совершили подношение очищенного сливочного масла в огонь, как будто мы совершали поклонение жертвенному огню: так не принято делать в традиционном ритуале. Никто не посмел остановить нас, хотя в толпе присутствующих наступило видимое волнение, вызванное возмущением по поводу того, что сын открыто производит ритуал поклонения огню на погребальном костре своего отца.
Позже, когда мы сидели и спокойно курили, наблюдая за горением костра, я напомнил Вималананде об этом эпизоде. Он громко засмеялся и сказал: «Что моя семья знает обо мне? Я никогда не уклонялся от выполнения того, что, как я чувствовал, мне нужно было делать. Я не знаю, почему так, но я бы сделал практически все для того, чтобы набраться опыта. Я сделаю что-то один-два раза, чтобы знать, что я могу делать это хорошо, а затем бросаю это занятие, чтобы оно не стало привычкой. Агхора же — это моя жизнь. Я всегда жил на смашане и как агхори я не могу позволить себе делать различие между погребальным костром моей матери или моего отца и погребальным костром кого-то другого. Как можно? Нет, садхана — это садхана, как бы вы ни смотрели на нее. Чтобы стать агхори, вы должны быть готовы забыть все.
У меня была та же мысль на похоронах моей матери. Я спросил своих друзей: «Может, мне выполнять здесь садхану? Это принесет нам большую материальную пользу». Но они отвергли мое предложение».
Он замолчал. В течение двух часов наша беседа то утихала, то возобновлялась. Кроме человеческих голосов тишину смашана нарушали лишь шепот затухающего погребального костра, хриплое карканье нескольких пурпурных и черных ворон, а также шум разбивающихся о подпорную стену океанических волн. Наконец Вималананда весело сказал: «Пойдем посмотрим, превратился ли уже старик в пепел». В кучке пепла мы смогли найти лишь пару костяных осколков. Собрав несколько из них для проведения использования в ритуалах, мы вернулись к машине и поехали домой. Вималананда, широко улыбаясь, сказал мне: «Сегодня мы будем праздновать канун Нового года с шампанским! Я чувствую, что у меня есть причина праздновать. Мой отец достиг успеха в своей садхане и умер прекрасной смертью. В то время, как мы входим в новый год, он входит в новую жизнь, жизнь, которую те из нас, кто живет на смашане, знают очень, очень хорошо».