Вуду в мегаполисе С. Д. Блэк, К.С.Хайатт (перевод А.Костенко)

Глава 8

Христианство, вуду и Дионис

Кристофер С. Хайатт
Боги Эллады, боги Эллады,
Можете ли вы прислушаться в вашем безмолвии?
Могут ли ваши таинственные голоса подсказать нам,
Где вы укрываетесь? Может, на плавучих островах,
Там, где ветры вечно
Прячут вас от глаз тех, что на берегу?
Пан, Пан умер.
"Проклятие посвященного"
И. Б. Браунинг, "Умерший Пан".
(В действительности Пан никогда не умирал. Особенно интересно, что религия Пана, папизм, снова поднимает голову в цитадели, воздвигнутой якобы на его могиле, - и современном Христианском Городе.)
В конечном счете мы познаем душу и дух человека по тому, как он определяет свое отношение к Сверхъестественному. Иначе говоря, мы узнаем о силе человека по тому, как его образ жизни согласуется с его представлением о Боге. Утверждая это, я имею в виду, что Сверхъестественное, непознаваемое. Бог (боги) суть первейшая необходимость - не столько для защиты, или утилитарных нужд, или просто ради "смысла жизни", но для "ощущения жизни". Без Сверхъестественного, без этого "черного ящика" жизнь теряет свое очарование.
Если бы все сущее во Вселенной было познано и могло управляться, то человека, как мы его знаем, более не существовало бы. Следовательно, чтобы познать природу человека, мы должны спросить его, как он определяет Сверхъестественное для себя и как проживает свою жизнь с этим Сверхъестественным. Отсюда следует, что Бог (боги) любой культуры, равно как и Бог (боги) каждого человека, показывают уровень силы или слабости, счастья или страдания в данной культуре или у данного человека.
В этой главе мы рассмотрим три типа богов: христианского Бога, богов Африки и древнегреческого бога Диониса.
Попробуем провести сравнение между ними, используя семиградусную шкалу.
Вначале отметьте, где на каждой шкале находится христианский Бог (если какая-то шкала к нему неприменима, отметьте ее крестиком):
Сила
Слабость **Не применимо
Порядок Беспорядок **Не применимо
Чувственность Целомудрие **Не применимо
Спросите самого себя, является ли данный Бог прежде всего всепрощающим, карающим, или "безразличным".
А теперь отметьте, где на каждой шкале располагается человечество с точки зрения христианского Бога:
Сила
Слабость **Не применимо
Порядок Беспорядок **Не применимо
Чувственность Целомудрие **Не применимо
Попробуйте проделать те же операции для "африканских богов" - естественно, как вы их понимаете.
Потом для Диониса.
Для развлечения (и для лучшего понимания того, о чем мы говорим), проделайте все то же с Буддой и иудейским Иеговой.
Такой сравнительный метод дает нам карту, иллюстрирующую, каким образом определенная культура или человек соотносит себя со Сверхъестественным.
Прежде, чем отправиться на поиски дальнейших приключений, мы должны подготовиться к этому. Мы часто слышим о том, что человеческое достоинство родилось в лоне христианства и может умереть с исчезновением последнего (Поскольку христианство возникло позднее греческой философии и вудуизма, его нередко считают более совершенным в сравнении с ними. Это типичный пример голословного утверждения. Оно основывается на ничем не доказанной идее прогресса, т. е., того, что все новое более совершенно, чем старое (причем предполагается, что "являющееся результатом развития" и "более совершенное" - синонимы). Другим примером недоказуемой идеи является дарвиновская "приспособляемость". Биологи-дарвинисты утверждают, что выживают лишь наиболее приспособившиеся особи. Это заявление не только тавтологично, но и, в сущности, недоказуемо. Оно основывается на двух произвольных допущениях: что будущее всегда "лучше" прошлого и что "высшее" возникает из "низшего". Но каждый живой вид совершенно самостоятелен. Мы ничем не "лучше" собак или рыб. Мы просто не такие, как они. Легко заметить, что обе эти ошибки основываются на произвольной посылке о существовании во времени некой единой абсолютной начальной точки и единой абсолютной конечной точки. Между тем, цикличная (или спиральная) модель времени приводит нас к совершенно иным выводам). Некоторые даже считают, что из христианства возникла вся современная цивилизация и что упадок этой цивилизации - результат ослабления контроля христианства над человечеством.
Эта картина мира не может обойтись без Сатаны, Люцифера, Дьявола - мерзких слуг Антихриста. Естественным образом в круг недостойных включаются евреи и практически все остальное нехристианское человечество. Католики причисляют к слугам Дьявола протестантов, а те, в свою очередь, считают самим Дьяволом Папу Римского.
Грязь, тьма, черный цвет, а также волосы, половые органы и вообще все, что имеет отношение к человеческому телу (особенно к сексу) - с христианской точки зрения, все это мерзко и принадлежит миру Дьявола.
Какие же ассоциации могли вызывать у христианских рабовладельцев черные африканцы со своими религиями? Естественно, все это была чистейшая дьявольщина!
Вудуизм был атрибутом сатанинской расы; его следовало вытравить из рабов при помощи пыток. Африканцы не могли открыто практиковать свои религиозные культы - и они стали делать это "в подполье".
Интересно также вспомнить, что христиане считали рок-н-ролл одновременно порождением Дьявола и результатом влияния африканской культуры.
В большинстве стран Запада христианство укрепилось настолько успешно, что человеку, кем бы он себя ни считал, до сих пор приходится следовать христианским законам. А христианский закон всегда поддерживался "огнем и мечом". Недавно я смотрел телевизионную передачу, которая была посвящена "миру во всем мире"; так вот, там музыкальный ансамбль исполнял некое произведение "Вперед, христово воинство!". Очевидно, они совершенно не ведали, что творят. Очень важно не забывать о том, что у христианства нет ничего общего ни с Богом, ни с понятием "достоинства". В действительности главная цель христианства состоит в том, чтобы захватить мир и поработить его. Никакая другая религия не беспокоился так об обращении всего мира в свою веру.
Те, кто озабочен идеей "достоинства", зачастую думают о себе как о моралистах либо гуманистах. Но каждый, кто осмеливается хоть немного думать, знает, что у христианства нет ничего общего с человеческим достоинством - наоборот, христианство стало одной из первых религий, которые решили отомстить сразу всему миру, всей жизни. Для этого нужно было только провозгласить, что человек и весь этот мир изначально порочны. Христианство учило, что тело ничто в сравнении с душой. И христианство якобы имело доказательство этого своего утверждения! Какое доказательство? То, что в мире были скорбь и нищета? Но ведь этот факт никак не подтверждает справедливость вердикта "Виновен!", который апостол Павел вынес всему миру! Что действительно продемонстрировал этот "судебный процесс", так это сущность и характер самого судьи.
Будда, например, видел ту же нищету - но он не объявлял по этому поводу, что мир и человечество суть зла. Его решение было куда более здравым: лечить болезнь.
Так по-разному подходят к одной и той же проблеме сильный и уверенный в себе прагматик и "нищий духом" неудачник. У кого же из них больше достоинства? Кто из них более милосерден? Более щедр?

Первый христианин мстит жизни
В словаре понятие мести определено кратко: "Нанесение или причинение ущерба в ответ на причинение ущерба или оскорбление". В чем же заключался тот ущерб, который жизнь причинила Павлу? Чем она его оскорбила? Почему у него развилась такая ненависть к ней? Думается, этим ущербом был сам факт рождения Павла, а оскорблением - его, Павла, слабость. Как в то же время Павел отомстил жизни? Он начал учить людей ненавидеть их собственные тело и разум. И еще он безумно ненавидел женщин.
Кому проповедовал Павел? Тем, кто был слаб. Тем, кто не принадлежал к элите (но к его проповеди прислушивались и те представители элиты, которые были не прочь укрепить свою власть нездоровыми методами). Он проповедовал ненависть и отмщение перед изгоями, преступниками, трусами и теми, кто чувствовал себя слишком слабым, чтобы жить в одном мире со смертью. И они слушали его.
Он обещал им новый мир - "тот" мир после этого, земного, - в котором избранные будут сидеть рядом с Богом и наблюдать за страданиями их врагов. Итак, чему же фактически учил Павел? Отмщению в будущей жизни в обмен на покорность в жизни этой!

Магия веры
Для многих людей настоящий ужас, связанный с упадком христианской религии, заключается в утрате надежды рая и бессмертия. Сам страх потерять рай и вечную жизнь вполне понятен, ибо большинство из нас боится жить с постоянными мыслями о смерти.
Но еще хуже страх вечных адовых мук, основанный на христианской космологии, которая создает непреодолимую пропасть между человеком и Богом. И в создании этой пропасти самое непосредственное участие принимают священники. Человек чувствует себя одиноким, изолированным от своего Бог (Христианская космология во многом основывается на идее точек Абсолютного Начала н Абсолютного конца. Линейное определение времени открывает простор для противопоставления таких абсолютных категорий, как Рай н Ад, Добро н Зло). Чувство одиночества и изоляции требует действия, а результат этого действия (будь хоть оно пугливым поклонением, хоть насилием, направленным против воображаемых недругов) один - опустошенность.
Свою лепту в возникновение страха вносят и понятия абсолютного Добра и Зла. Существует лишь один Добрый Бог и один Злой. У древних греков подобного разделения не существовало. Жизнь была сложной, не менее сложным был и сонм богов. Каждый из них мог вершить добро или зло. Боги не только были способными на все, они были непосредственно существующими - живыми среди живых. Иногда они были настроены дружественно, а порой становились мучителями.
Эллинское мировосприятие не враждовало с реальностью. Жизнь - это континуум, а не набор дискретных категорий. Вместе с тем, монотеизм (особенно в христианском понимании) требует не просто одного Бога, но Бога изолированного от всего и вся. Для монотеиста проблема зла оказывается сложной, "разрешимой" только с помощью веры - то есть в метафизической болтовне.
Монотеизм требует существования не только одного-единственного, изолированного Бога, но и одного типа духа, который "равен в глазах Бога". Греки не считали своих богов равными один другому, как не считали равными всех людей. Существовало множество богов, которому сопутствовало многообразие духа. Люди различались между собой: философ, воин, торговец, земледелец, урод, красавец, благородный гражданин, раб. Переход из одной группы в другую был возможен, но требовал исключительных способностей и активных действий.
Христианская религия разрешила (как ей кажется) проблему неравенства между Божьими тварями, сведя все стандарты к самому низкому общему знаменателю. Каждому верующему втолковывают, что для обретения положения и веса в обществе вполне достаточно тяжкого труда и настойчивости. Но это соответствует истине лишь до определенного предела. Коммунисты поняли это, когда безуспешно попытались создать христианский рай на земле.

Переполнение радостью
Когда я ощущаю радость, окружающие обычно воспринимают меня как доброго человека. Я переполняюсь этим чувством и хочу проявить его вовне. Я даже могу сделать для людей то, чего обычно не соглашаюсь делать. И такие действия воспринимаются другими как доброта. Сама по себе идея переполнения сходна с идеей излучения созидательной энергии Бога, которую провозглашают многие мистики. Иногда, с житейской точки зрения, такое переполнение может быть вредным - например, человек, получивший неожиданный подарок и не имеющий возможности отплатить тем же, может почувствовать себя униженным, - однако это не имеет никакого отношения к самой природе этого явления. Идея переполнения жизнью, энергией и радостью близка и понятна магическому мировоззрению, которое отражается в церемониях вуду. С другой стороны, христианские обряды и церемонии явно излишне обусловлены и изобилуют ограничениями, т. е., лишены переполнения. Они негибки и предполагают сдержанность, что прямо противоречит самой идее Бога, сотворившего мир по своему желанию, посредством своей бурной созидающей энергии. Бог - неиссякаемый источник света и силы. Он всегда сияет, всегда изливается наружу, и его Сила вечно возвращается к нему. Боязливым и мягкотелым последователям современного христианского культа подобные мистические видения кажутся неуместными. Вудуистские же ритуалы основаны в то же время на мистическом мироощущении.
Иногда я совершаю добро из страха - таким образом я надеюсь избежать неудач; в других случаях у меня бывают другие побудительные мотивы. Но независимо от моей мотивации меня воспринимают как доброго человека, а доброта - это то, чего желает практически каждый.
Приведу несколько примеров того, как люди апеллировали к понятию "порядочности", в действительности желая мести.
Случай 1

Один мой коллега доверил свои деньги брокеру, обещавшему вложить их под семнадцать процентов, в то время как большинство вкладчиков в то время получало всего восемь. Мой коллега был человеком жадным и считал, что он заслуживает награды (обычно люди предпочитают это отрицать), поэтому он поспешил ухватиться за представившуюся возможность.
Итак, мой коллега вложил свои деньги, два или три раза получил причитавшиеся дивиденды - и прогорел. Огорченный и расстроенный, он начал жаловаться на свое неумение разбираться в людях. Я с улыбкой согласился, заметив, что в себе он разбирается и того хуже. Но он продолжал расписывать, как он обманулся в брокере, который вроде бы имел соответствующую лицензию, семью и великолепный офис. По его словам, брокер оказался "человеком непорядочным".
В данном контексте "порядочность" подразумевала не доброту, а выполнение обязательств. Брокер был обязан сделать так, чтобы жадность и невежество моего коллеги были вознаграждены. Коллега поверил брокеру и был жестоко разочарован. В этом суть дела. Коллега считал, что его жадность в сочетании с чувством собственной исключительности смогут изменить объективную реальность - и был посрамлен.
Реальность сказала свое веское слово, разочарование сменилось гневом, а гнев породил жажду мести; поскольку месть была невозможна, пришло чувство слабости и бессилия, причем бессилие вылилось в морализаторство - и наконец наступило разочарование, самобичевание, к которым присоединился еще больший гнев. Затем коллега принялся говорить о карме и других абстрактных формах наказания - к нему начали возвращаться силы. Я с изумлением наблюдал за всем этим. Сначала мне казалось, что я выше всего этого, но потом я вспомнил, что в свое время и сам переживал нечто подобное.
В данном случае следует заметить следующее: мораль - заместитель силы. Мой коллега вспомнил о морали ("порядочности") только тогда, когда оказался бессилен отомстить.
Нечто подобное произошло и с другим моим знакомым. На этот раз я предложил отомстить врагу, прибегнув к соответствующему колдовству.
Случай 2

Поначалу приятель пришел в крайнее возбуждение; потом он объявил, что этого делать ни в коем случае нельзя. Под моим напором он признал, что боится еще больше пострадать в результате мести своему врагу. Я поинтересовался, как в то же время он может пострадать, и приятель ответил, что все проклятия, посланные врагу, обязательно вернутся к нему самому (понятно, почему моралисты обожают "творить добро"!).
Затем он заявил, что все равно колдовство не сработало бы. Я сказал, что вполне может сработать, да и в любом случае он ничего не теряет - зато ощущение силы на пару часов обязательно приобретет.
Я предложил рассматривать заклинание как терапевтическое или катартическое средство. Он было согласился, но, как только мы начали колдовать, снова испугался. "Чего ты боишься? Ведь это все равно не сработает" - сказал я. Он ответил, что не надо этого делать и ему будет гораздо лучше, если мы прекратим. Я согласился, но предупредил, что закончу магическую операцию позже, когда останусь один. Приятель огорчился, однако не потребовал, чтобы я отказался от этой затеи.
Итак, вот вам образованный человек (между прочим, доктор философии!), который втайне верит в магию, но на словах отрицает ее и морализирует о насилии, потому что боится возмездия в загробной жизни (отрицая, что верит в нее). Он позволяет мне проделать колдовство - ведь в этом случае врагу будет нанесен ущерб (чему доктор только порадуется). Но мой приятель избежит наказания, поскольку вина будет лежать целиком на мне. Что и говорить, умный парень! Таков современный человек.
В качестве эксперимента я таки выполнил это заклинание от имени моего приятеля. Я надеялся, что он поинтересуется, как все прошло. Как бы не так - он не заговаривал об этом много лет! Однажды он позвонил мне и сообщил, что его недруг попал в автомобильную аварию и получил тяжелые увечья. Я с волнением ждал вопроса о колдовстве - и напрасно. Вместо этого он заявил, что испытывает жалость к своему врагу и что ему крайне тяжело вспоминать, какие ужасные вещи он замышлял когда-то против этого человека. Тут уж я не сдержался и рассказал обо всем. В телефонной трубке повисла долгая пауза, после чего я услышал: "Это все на твоей совести - не на моей!"
Сказав друг другу еще пару фраз, мы попрощались. Два месяца спустя мы встретились за ланчем. Приятель рассказал мне, что его бывший враг снова на ногах, но теперь страдает от хронических болей в спине. Я спросил его, доволен ли он. Он ответил: "Нет". Мой приятель - очень достойный человек.
Итак, месть: "Нанесение или причинение, ущерба в ответ на причинение ущерба или оскорбление". У моего знакомого были все мыслимые основания, чтобы причинить ущерб своему врагу. Однако он не сделал этого. Он даже не подал в суд - ведь судебное разбирательство отняло бы у него немало денег и нервных клеток. Но он убедил себя, что его отказ от мщения продиктован исключительно его собственными моральными убеждениями. Теперь он мог чувствовать себя выше обидчика - и при этом быть в безопасности.
Стоит ли награждать человека, называя его воплощением добродетели, только за то, что он из страха не отомстил своему обидчику? Или добродетельным следует назвать того, кто, будучи способен безнаказанно воздать отмщение врагу, все же не сделал этого? Кто из них христианин? Кто из них более добродетелен? Кто из них сильнее? (Вмешивается Джейсон Блэк:)
Приятель Хайатта заявил, что действие ритуала лежит на его, Хайатта, совести. Я хочу заметить, что в контексте большинства традиционных магических и религиозных систем это совершенно неверно. В любой афро-карибской традиции однозначно подразумевается, что моральную ответственность за действие заклинания несет тот, кто его заказал. Руки мага при этом остаются чистыми. В конце концов, маг не может знать, "оправдано" ли насылаемое им проклятье, или нет, и в этом он должен полагаться на слово клиента. Вся эта чепуха о "карме" и "принципе бумеранга", которую можно найти в современной оккультной литературе, - не более, чем пережиток прошлого столетия и результат влияния теософии. Все это не имеет никакого отношения к подлинной Традиции, к подлинному психическому опыту.
Что же касается противоречивых чувств, которые у людей вызывает магия, то я могу рассказать по этому поводу еще пару историй:
***
Как-то года два назад я сидел в баре, что рядом с моим домом. Рядом со мной устроился человек, которого я до того ни разу не видел. Он был явно настроен поговорить. Он сообщил мне, что работает техником-осветителем в концертных турне; его слова разожгли во мне интерес, поскольку я сам раньше занимался чем-то подобным. Мы немного побеседовали, потом я почему-то завел разговор о явлении религиозного транса на Гаити. Первой реакцией моего собеседника был взрыв презрительного хохота. Он безапелляционно заявил, что любое состояние транса - обычная подделка. Я рассказал ему много случаев, когда заезжие иностранцы, не верившие (подобно моему собеседнику) "во все это", внезапно оказывались одержимыми, начинали изъясняться на языках, которых они в жизни не знали, и даже совершали экстрасенсорные "чудеса", демонстрируя, например, невосприимчивость к пламени. Когда же он спросил, как такое возможно, я начал говорить о квантовой теории. К своему изумлению, я обнаружил, что мой собеседник эту теорию знал досконально; в итоге он с неохотой признал, что современная теоретическая физика действительно не опровергает магию.
К этому времени мой знакомый уже был немного пьян, и его вдруг "прорвало". Он начал рассказывать мне о том, как в ранней молодости работал шеф-поваром в одном хорошем ресторане. У него был свой собственный набор кухонных ножей (очень дорогой). Как-то из набора пропал один особенно красивый и дорогой нож. Ему показалось, что он знает, кто взял этот нож. Он был вне себя от ярости. Наконец, предполагаемый виновник явился на работу и весь день лукаво улыбался разъяренному шеф-повару, вызывая у него еще большие приступы злости. В какой-то момент шеф-повар резал мясо и мысленно представил себе вора; распалившись от своих мыслей, он яростно вонзил нож в мясо, представив, что казнит вора. В ту же секунду из другого конца кухни донесся вопль боли. Шеф-повар поднял глаза и увидел подозреваемого: тот стоял согнувшись и прижимая к животу окровавленную руку. Но в это же время еще один повар что-то резал и так сильно повредил себе палец, что пришлось срочно отправлять его в больницу. Вернувшись на работу после выздоровления, этот человек подошел к шеф-повару, молча вручил ему пропавший ножи с тех пор сторонился его. Итак, оба злоумышленника - и вор, и взявший краденое - прекрасно поняли, кто несет ответственность за их травмы.
Я был поражен: этот рационально мыслящий материалист на самом деле верил в сглаз! Когда я покидал бар, мой новый знакомый чуть не со слезами на глазах умолял меня не заниматься "черной магией".
***
Второй мой рассказ - о том, как много лет тому назад я гадал на картах Таро для своего друга, который хотел знать, будут ли продолжаться его отношения с девушкой. Ответ карт был однозначен: "нет" (так в конце концов и сбылось). На гадании присутствовал наш общий друг. Он заявил, что ни во что подобное не верит, но извинится за свои слова, если предсказание окажется правдой. Как я уже говорил, гадание подтвердилось, но извинений не последовало. Позже я обнаружил, что этот "рационалист" всем рассказал, будто я сглазил отношения тех двоих и, кроме того, натворил немало других черных дел. Потом эти сплетни дошли до моих друзей. Вот так усилиями "рационалиста" я из легковерного чудака одним махом превратился в существо, обладающее зловещей властью, почти равной власти Бога. Ни тогда, ни впоследствии, он не предпринял никаких усилий хотя бы обсудить этот вопрос со мной.
Такое случалось со мной не раз. Надеюсь, что хотя бы молоко в округе из-за меня не скисает.
(Я снова передаю слово доктору Хайатту:)
Первое, чему вы учитесь в журналистике, - это задавать вопросы: "кто?", "что?", "где?", "зачем?", "когда?" и "как?". И получать на них ответы, естественно. Эти шесть вопросов помогут определить недостающее звено в любом повествовании или споре.
Прежде всего выясните, кто говорит, что говорит (можно ли это привязать к каким-либо фактам), где все происходит, зачем, когда и как человек вам это рассказывает. Затем спросите себя: когда человек стремится найти защиту? Где он пускается в предположения? Когда он превращается в метафизика? Как далеко он уходит в метафизику?
Христианин всегда просто утверждает что-либо, а затем "подтверждает" сказанное новыми утверждениями, призывами и запугиваниями.

Религиозный экспериментатор
Чем же отличаются утверждения христианина от утверждений вудуиста, который тоже верит и в Бога, и в духов? Прежде всего я отвечу, почему я предпочитаю вудуизм христианству. Во-первых, религия вуду возбуждает меня; она живая. Во-вторых, она доставляет радость. В третьих, она мне интересна. В четвертых, в ней я чувствую силу. В пятых, я видел и ощущал некоторые вудуистские феномены, которые невозможно объяснить сточки зрения простой психологии или веры.
Когда я попробовал на себе христианство, то ощущал лишь временное избавление от страха, удовольствие от кое-каких приятных фантазий, превосходство над теми, кто не с нами, принадлежность к большой общине и, наконец, скуку. Кроме того, у меня было больше друзей.
Отказаться от христианства было непросто. Легче было веровать. Особенно положительно сказывалась принадлежность к христианской общине в кризисные моменты. Мне практически ничего не нужно было делать для облегчения. Я мог быть одновременно боязливым и ленивым, но все равно чувствовал себя лучше.
Христианство было мне выгодно, но эта выгода не придавала ему истинности. Понятие истины неприменимо к тому, что невозможно опровергнуть. Точно так же истиной не может быть ни наслаждение, ни страдание. То же самое, конечно, можно сказать и относительно вуду.
К сведению читателей, я в целях эксперимента пробовал быть иудеем, нацистом, буддистом, телемитом, поклонником "Золотой Зари", рационалистом, коммунистом, экзистенциалистом, атеистом, демократом, республиканцем, материалистом, психотерапевтом и т.д., и т.п.
Между вудуизмом и христианством есть одно безусловное сходство - наличие пантеона духов. Впрочем, хотя африканские рабы смогли отождествить христианских святых с духами вуду, на этом сходство и заканчивается. С таким же успехом африканских духов можно отождествить с греческими богами. Вудуисты активно используют духов для "хороших" и "плохих" целей, причем один и тот же дух нередко может творить как добро, так и зло; христианин же может молиться своему святому, но не может использовать этого святого для своих целей. В христианстве результат молитвенного обращения всегда зависит от воли Бога или святого. Кроме того, христианин даже помыслить не может, что "хорошего" святого можно использовать для "злых" деяний. Христианин живет в мире абстрактных и абсолютных категорий.
Христиане верят в одержимость и почти всегда считают это явление злом. Как правило, сами они не стремятся стать одержимыми - разве что в отдельных сектах. Впрочем, даже в этих сектах Бог использует христиан, а не наоборот. Верующий христианин никогда не использует Бога для своих нужд. Во время радений "духовных христиан" (в России их яркими представителями являются т. и. хлысты и скопцы) Святой Дух нисходит на верующих и защищает их. Христиане, которые "говорят на языках" (т.е. пятидесятники и другие секты, практикущие глоссолалию) утверждают, что Святой Дух глаголет их устами. Нечто подобное можно обнаружить и в вудуизме, хотя различия здесь куда более очевидны: вудуист одновременно руководит и является руководимым. Христианином же руководят всегда.
Происходящий в вуду обмен между духом и человеком нередко является обменом материального на нематериальное. Грохочут барабаны, начинается танец, бурлит кровь и ром - и вот в участника ритуала вселяется дух. Вначале вудуист привлекает духа к себе, и только потом дух овладевает им. Вудуист осознает: духу необходимо что-то получить от него. Отдав духу требуемое, он взамен получит то, что нужно лично ему. Он питает духа, а дух питает его. Вудуист осознает, что мир между духом и человеком прозрачен. У христианина же существует практически непреодолимый барьер между ним и его Богом.
В христианстве "обменивается" пассивность на помощь, причем этот так называемый обмен осуществляет священник практически без участия верующего. Что более важно, в христианстве кровавое жертвоприношение уже произведено раз и навсегда - Иисус расплатился своей плотью и кровью. Все заранее сделано и оплачено кем-то другим, так что верующему остается только одно - верить. Жалкая участь в сравнении с жизнью вудуиста!
Кроме того, для христианина святотатственна сама мысль о том, чтобы управлять Богом, питать или подкупать его. Во многих христианских сектах вера в то, что Бог нуждается в конкретном человеке, считается святотатством (естественно, за исключением случаев, когда Богу необходимо исполнить свою "Волю"). В христианстве и в западной цивилизации вообще к людям, объявляющим себя агентами Бога или какого-нибудь святого, принято относиться с подозрением - как к мошенникам или сумасшедшим.
Христианин убежден, что чудеса творит Бог; но этот Бог, даже если он на самом деле не мертв, то, по меньшей мере, импотентен.
В вуду "чудеса" творят как духи, так и сами люди. Они являются соучастниками в магии.
Христианам не позволяется заниматься магией, как, впрочем и прорицанием - ведь на все воля Божья. Бог активен, а человек пассивен. Человек сотворен для того, чтобы славить Бога. Вудуисты считают, что человек создан не только для поклонения Богу, но и для самого себя.
С вудуистской точки зрения, мертвые являются частью сообщества живых. Они не уходят навсегда. Мертвые всегда рядом, чтобы отвечать на вопросы, направлять живых и мстить.
У вудуиста совсем другое понимание расширенной семьи. Позиция вудуиста холистична и всеобъемлюща. Это диалектический, вовсе не лишенный возможности примирения дуализм.

Дионис: мост между двумя мирами?
Дионис - не просто выдумка древних греков. Большинство исследователей сходится во мнении, что многие окружающие Диониса ритуалы и понятия существовали еще в догреческом мире под другими именами. Некоторые считают, что культ Диониса просто вобрал в себя ранние формы папизма.
Одни исследователи, основываясь на древнегреческой истории, полагают, что культ Диониса появился около 8 в. до н. э., но прочно утвердился лишь к 7 в. до н. э. Другие ученые считают, что религия (культ) Диониса гораздо старше и что Дионису поклонялись еще до Аполлона. В любом случае мы можем быть уверены, что религиозный культ Диониса был хорошо развит и оказывал значительное влияние как на интеллектуалов, так и на простолюдинов не только в ту эпоху, но и в более поздние времена.
С христианской точки зрения Дионис был высшим воплощением зла. Эту точку зрения очень удачно сформулировал Ницше: "Христианство с самого своего начала, в сущности и основе своей, было результатом неприятия жизни и отвращения к ней, скрывавшегося под личиной... веры в "другую"', "лучшую" жизнь. Ненависть к "миру", осуждение страстей, страх перед красотой и чувственностью, загробная жизнь, придуманная для того, чтобы опорочить эту жизнь, основанная на стремлении к ничто, к концу, к упокоению, к "субботе суббот" - все это всегда поражало меня (наряду со слепым стремлением христианства признавать исключительно моральные ценности) как самая опасная и жуткая форма "воли к упадку" из всех возможных..." ("Рождение трагедии"). Восприятие христианской религии как более "прогрессивной" по сравнению с древними греческими я римскими религиями вызывает сомнение в уровне интеллекта тех мыслителей, которые оказались под влиянием христианства Взрастившие Диониса кормилицы были необузданными вакханками, игравшими важную роль в ритуалах этой религии. В культе Диониса использовались ритуальный секс (в том числе содомический (Согласно мифу, Дионис хотел спуститься о Царство мертвых, но не знал пути, ведущего туда. Некий Просимн пообещал Дионису показать этот путь в обмен на плотские утехи. Согласившись с требованием, Дионис пообещал отдаться Просимну, если тот укажет ему путь, н подтвердил свои слова клятвой. Итак, узнав дорогу в Царство мертвых, Дионис отправился туда. По возвращении он узнал, что Просимн умер. Дабы исполнить клятвенное обещание, Дионис вошел в гробницу и совершил извращенный половой акт: отрубив ветку фигового дерева, он вырезал из нее подобие деревянного фаллоса для мертвеца и сел на этот фаллос. В память об этом событии по всему миру начали воздвигать ритуальные фаллические скульптуры, посвященные Дионису. См. об этом: Артур Иване. "Бог Экстаза". Нью-Йорк, 1988)), одурманивающие снадобья и жертвоприношения животных. Одного этого было достаточно, чтобы новая христианская религия объявила культ Диониса греховным (впрочем, каждая новая религия-завоевательница обязана, с одной стороны, обнаружить ошибки более старых религиозных божеств, а с другой - использовать для себя отдельные их аспекты. Этим занимались не только христиане).
Некоторые атрибуты религии Диониса - музыка, секс, наркотические вещества, спиртные напитки, животные жертвоприношения, одержимость, танцы и экстаз - гораздо ближе к вуду, чем может показаться на первый взгляд. В таком сопоставлении есть определенный смысл, поскольку обе религии по своей природе органичны и чувственны; новая христианская религия и культ Диониса, и вуду объявила злом.
Многие антропологи сходятся во мнении, что все "примитивные" религии имеют общий корень. Это мнение основано на предположении, что все люди имеют сходные потребности и желания и что эти потребности в большинстве своем оказываются низменными и упрощенными.
Однако вопрос о природе этих потребностей и мере их "простоты" остается открытым. Обыкновенные боги плодородия не были придуманы только для улучшения урожая - они сослужили человечеству гораздо более значительную службу.
Антропологи используют чисто утилитарный подход - другими словами, они исходят из того, что боги были нужны человеку с практической точки зрения. Судя по всему, подобный подход удовлетворяет многих, особенно тех, кто называет себя прагматиками и материалистами.
Пожалуй, самое полное "развенчание" религиозного опыта произошло, когда социологи объявили: место Бога заняло общество. Если это соответствует действительности, значит, мы имеем возможность еще раз убедиться в том, что эволюция - или "прогресс" - вовсе не обязательно предполагает улучшение.
Мы же считаем, что всякая истинная религия существует для того, чтобы люди "кайфовали" (да простят нам слово из уличного жаргона). В свое время состояние экстаза, возвышения к Богу было, по крайней мере, не менее важным, чем обеспечение плодородия. Быть полным Бога значило быть полным жизни и силы.

Сила, экстаз и радость
Как в религии вуду, так и в культе Диониса особую роль играют женщины. Они не только выполняют функции прислуги, но одновременно являются активными и сильными участницами, зачинщицами и лидерами мистерий. В основной же массе христианских обрядов и церемоний женские роли совершенно отсутствуют, поскольку христианство на протяжении всей истории считало женщин низкими, порочными и грязными созданиями.
Дионис и его женщины экстатичны - одержимы мощными силами, которые чаще всего бывают силами радостными, силами "веселья винного". Но в христианском мире - мире разврата, порока, боли и страданий - веселье тоже оказывается недопустимым явлением.
Экстаз, иногда называемый "безумием", предполагает утрату контроля. Для христианства это прямая угроза. Боязнь экстаза, или безумия (дьявольской одержимости) в этой религии настолько сильна, что многие христианские писатели считают рок-н-ролл знамением Апокалипсиса, о котором предупреждал святой Иоанн Богослов. Возможно, в определенном смысле христиане правы: мировоззрения действительно меняются - ну и что из этого?
Некоторые элементы культа Диониса - такие, как жертвоприношение животных, экстаз, одержимость, наркотические вещества, вино, оргии, музыка и танцы, - поразительно напоминают составленный Карлом Рашке перечень сатанинской атрибутики в современном мире.
Дионис - бог не только веселья и созидания, но также разрушения, смерти и изменений. Поэтому возрождение вудуизма и обращение к нему белых людей знаменует начало перехода от христианского миропонимания к чему-то совершенно иному. Тем, кто считает христианство более высокоразвитой религией, нежели религию древних греков и вуду, такая точка зрения может показаться регрессивной; мы же считаем, что вудуизм и культ Диониса, наоборот, стоят выше христианства. Следует отметить, что в наше время популярность вудуизма и культа Диониса быстрее всего растет среди людей, занимающихся наукой и высоким технологиям. Вряд ли можно считать это признаком регрессивности.

Распад нуклеарной семьи
Главным пунктом истерии по поводу наступления "сатанизма" является распад нуклеарной (то есть состоящей только из родителей и детей) семьи. Во времена великих перемен повсеместно происходит расшатывание системы власти и владения собственностью, возникают и исчезают различные типы организаций, так что понять страх Рашке и ему подобных вполне можно. Христианство - это все, что они знают. Они предполагают, что христианство и мораль, которой они придерживаются, являются фундаментом всякого прогресса. Для них государство, церковь и нуклеарная семья и есть та Троица, которая, как ничто другое в новейшей истории, способствует торжеству посредственности. Безусловно, так и должно быть: ведь конформизм и посредственность - это как раз то, что нужно.
Нуклеарная семья, нередко определяемая словосочетанием "традиционные семейные ценности", допускает существование вполне определенных линий контроля (владения) и гораздо легче поддается статистическим манипуляциям, нежели семья расширенная. Вся система налогообложения в Соединенных Штатах построена таким образом, чтобы соответствовать этой структуре владения.
Государство всегда интересовалось характеристиками, которые легко поддаются учету. Нуклеарная семья значительно облегчает процессы налогообложения, соцобеспечения и наследования. Но надо помнить о том, что такой тип семьи распространился только после промышленной революции, когда частицы расширенных фермерских семей стали откалываться и направляться в города, чтобы работать на заводах.
Вудуизм и культ Диониса предполагают совершенного иной тип семьи. Инцест не является редкостью, а само понятие семьи оказывается весьма размытым. То, что Рашке называет распадом нуклеарной семьи, в действительности представляет собой процесс возрождения расширенной семьи - то есть семьи, которая включает в себя, кроме родителей и детей, также ближайших родственников и даже умерших предков. Место "домов-крепостей" вновь занимает "большая деревня".

Вудуистское мировоззрение
С точки зрения белого человека, вудуизм - это поклонение духам, богам или демонам. На самом же деле мировоззрение вудуиста - мировоззрение в высшей степени мистическое и холистическое. В нем нет разделения между материальным и духовным миром. И, хотя в религии вуду есть свои "священники", которых называют унганами или бокорами в зависимости от типа используемой ими магии (черной или белой), вудуистская философия учит, что достигнуть прямого контакта с демонами или духами можно и без непосредственной помощи священников и других духовных институтов. В этом смысле вуду более демократично и менее материалистично, чем христианство. Вудуист не верит в первородный грех, как не верит и в то, что был рожден исключительно для поклонения Богу.
В сущности, вудуист - это прагматик и экстатик. Он исполняет свои ритуалы и возносит молитвы, чтобы получить от этой жизни то, что ему нужно, и притом немедленно. В этом смысле он находится ближе к тому, что "белые маги" называют "черной магией". "Белые маги" утверждают, что магией можно пользоваться лишь для духовных целей или из альтруистических побуждений. Если вы занимаетесь магией для личных нужд или чтобы нанести вред другому - значит, это "черная магия". Такие рассуждения являются плодом христианской философии морали, но не имеют ничего общего с реальной магией, как она есть.
Христианская философия морали зиждется на самоотречении, тогда как вуду основывается на самоосуществлении.
Мир вуду - это мир живой. Этот мир не похож на наш, в котором Бог настолько отдалился от своих созданий, что ни Бог, ни создания эти уже не кажутся живыми. Для вудуиста, как и для поклонника Диониса, Бог есть нечто непосредственно существующее здесь и сейчас. Кровь, танцы, музыка, мир мертвых - все это лишь подтверждает непосредственное существование Бога.
Вудуизм не только практичен (его интересует конечный результат), но и экстатичен. Для того, чтобы добиться экстаза, во время которого дух проникает в тело, вудуист использует алкоголь, музыку, жертвоприношение животных и иногда секс. Затем дух овладевает телом и человек перестает быть самим собой. Для христианина это - одержимость, зло. Вселившимся духом может оказаться дух умершего человека или дух божества; как и в культе Диониса, акт одержимости может использоваться для оказания почтения мертвым.
Вудуисты кормят духов умерших и относятся к ним с благоговейным ужасом и восхищением. Эти духи считаются наставниками и мстителями.
Как вудуист, так и поклонник Диониса остро осознают, насколько взаимосвязаны жизнь и смерть. Причем эту взаимосвязь они понимают не только в диалектическом, но и в синтетическом аспекте. Каждое рождение - это не только новое начало, но и новый конец. Когда человек глубже проникает в жизнь и встречается со смертью, возникает нечто, называемое безумием или одержимостью. В этот момент создается что-то новое. Поклонники Диониса вполне осознавая! власть умерших и реальность существования Подземного царства. Как и вудуисты, они знали, что жизнь утверждается в то же время в той странной, иногда ужасающей связи со смертью, которую человек может актуализировать посредством ритуала. Мир иной необходим вудуисту (как и поклоннику Диониса) как условие существования этого мира. Причиной, побуждающей живых устанавливать контакты с мертвыми, является не только страх, но и неуничтожимое присутствие смерти в жизни. Жизнь не отделена от смерти, как это кажется нам, современным людям. Так называемые "примитивные" религии обладают пониманием экстатичности реальной жизни и ее непрерывности.
Где же можно найти экстатическое начало в современном мире? В вечернем футбольном матче по понедельникам? В воскресной церковной службе? В субботнем пикнике? В придорожном баре? По сравнению с миром вуду и Диониса, в нашем современном мире происходит прискорбно мало действительно важных событий. Наши религии требуют, чтобы во время тех скудных ритуалов, которые они могут предложить, мы оставались пассивными наблюдателями. Все наше общество ориентировано на пассивную безопасность. Занятия некоторыми опасными и требующими определенного риска видами спорта подвергаются значительному регулированию и облагаются громадными налогами. Они воспринимаются как забавы для богатых или как знак бунтарства.
Со строго психофизиологической точки зрения, поклонение Дионису и практика вудуизма требуют полного эмоционального освобождения от обыденных характеристик повседневной жизни.
Вудуизм и культ Диониса требуют активного участия, тогда как христианству необходима пассивность. В этих мировоззрениях понятиям сакрального и профанического отводятся диаметрально противоположные места. То, что западный человек называет безумием (то есть активность), для вудуиста священно; то же, что для нас нормально (то есть пассивность, беспомощность и зависимость), для вудуиста лишено всякой ценности. Оргастическое раскрепощение вудуистов и дионисийцев христианину кажется жестоким, злым, бесчеловечным и безумным. Современный психолог, несомненно, согласится с тем, что безумие (Наше современное определение сумасшествия во многом почерпнуто из религиозных верований. Например, сходные характеристики имеют сумасшествие и одержимость демоном. Но если бы нашей религией был вудуизм, то мы, наверное, считали бы безумным человека, который никогда не был одержим демоном) лежит в основе такого поведения. Одержимость демоном, как мы уже говорили, в наше время считается психопатологией.
В качестве эксперимента попробуйте отделить бесхребетных и слабых от безумных и экстатичных. Попробуйте отделить сексуальных от лишенных сексуальности. Попробуйте отделить властность от отказа от всякой власти. Занимаясь этим, вы увидите, что анемичное состояние современного человека отражается в самом стиле его жизни и в его религии. Все, буквально все вокруг нас, по идее, либо аморально, либо незаконно, либо просто опасно.
Хозяин "дома-крепости" всегда считал перемены безумием и рассматривал их как угрозу своей собственности, своей безопасности, поскольку у него не было ни воли, ни средств защитить себя. Вот почему говорят, что христианство - это религия богадельни. (Эту мысль прекрасно сформулировал Гете. В своем письме фрау фон Штайн от 8 июня 1787 г. он пишет: "Я полагаю, что со временем гуманность восторжествует; боюсь только, что при этом мир превратится в одну большую больницу и каждый человек станет сиделкой для другого")
Вуду и культ Диониса пытаются подражать силе и славе Бога. Живой ритуал величествен, он не просто символичен, но реален. Созидание и разрушение, пребывание в жизни и смерти - таковы эти религии. Мир для них - живой и полный смысла, и Бог существует, живет, действует в этом мире, причем не как историческая личность иди бестелесная догма. Бог - это живая реальность.